Письма 1910 года к разным лицам (из 81 и 82 тома)

Январь 1910 года
Помещаем избранные письма Л.Н. Толстого, из 100 написанных им в январе 1910 года

22. А. Т. Дзюбе.
1910 г. Января 8. Я.П.

Александр Тихонович,
Получил ваше грустное письмо. Постараюсь, как могу, ответить на ваши вопросы.
1) Про отношение к родителям после вашей женитьбы скажу, что соблюсти любовные отношения с близкими людьми, в осо­бенности родителями, дело первой важности, и надо, по моему мнению, все силы употребить и пожертвовать многим, только бы не нарушить прежнюю любовь (взаимную любовь родите­лей и детей).
2) О брачных обрядах думаю, что внешний обряд не может содействовать верности супругов. Решить же вопрос о том, сле­дует ли или не следует совершать их, может и должен решить каждый сам для себя.
3) То, что вы пишете о жизни на хуторе, очень грустно. Не могу и не позволяю себе судить о жизни ближних. Думаю, что самое лучшее, что может" делать человек, живя среди лю­дей, жизнь которых ему не нравится, — это то, чтобы не судить об этих людях, а самому стараться совершенствовать свою жизнь в нравственном отношении и в этом полагать главное дело своей жизни.
4) За сведениями о духоборах можете обратиться в Канаду к Веригину: Канада, Canada. Verigin Sask. P. Verigin, но не советую ездить туда и вообще рассчитывать на улучшение своей жизни от внешней обстановки и влияния окружающих. Всё в самом себе. Чем больше рассчитываешь на внешнее, тем больше слабнут внутренние силы.
Любящий вас Лев Толстой

Александр Тихонович Дзюба (р. 1889), был арестован за отказ от военной службы и отбыл тюремное заключение и ссылку. В 1910 г. рабо­тал на хуторе «Водопад» под Пятигорском. См. т. 80.

23. В. Ф. Краснову.
1910 г. Января 8. Я. П.
Василий Филиппович,
Получив вашу статью об Ходынке, я очень обрадовался, будучи вполне уверен, что такой интересный предмет и описан­ный вами, очевидцем, так хорошо владеющим языком, будет изложен так, что всякий журнал с удовольствием примет его и за него заплатит. Я уже готовился посылать его в «Русскую мысль», но решил прежде внимательно прочесть его. Но, к со­жалению и удивлению моему, нашел, что рассказ написан так странно, с такими ненужными, преувеличенными сравнениями, так застилающими самую интересную сущность дела, которая слишком мало рассказана, что рассказ не может быть принят, и я раздумал посылать его. Возвращаю вам его и советую переде­лать, откинув всё лишнее, только затемняющее сущность такого интересного события, и вновь прислать его ко мне. Тогда непременно постараюсь поместить его.
Пожалуйста, не сетуйте на меня.
Любящий вас Лев Толстой.

Василий Филиппович Краснов — крестьянин Волоколам­ского уезда Московской губ., служил в Москве в фотографии. В 1906 г. из-за своей политической неблагонадежности был сослан на 3 года на каторгу, откуда в 1907 г. бежал и, скрываясь, жил в Харькове до апре­ля 1910 г., когда был снова арестован и сослан. Статья В. Ф. Краснова под заглавием «Ходынка. Рассказ не до смерти растоптанного» была напе­чатана в журнале «Русское богатство» 1910, 8, стр. 152—170. Кроме того, она была издана отдельной брошюрой издательством «Союз», Харьков, 1919. В ЯЗ от 12 октября 1910 г. по поводу статьи Краснова приводятся следующие слова Толстого: «В Русском богатстве — статья Краснова «Ходынка», которую я рекомендовал редакции, очень плохая. Жалею, что рекомендовал ее».
Ответ на письмо Краснова из Харькова от 4 января 1910 г., в котором он писал: «Должен сказать Вам, дорогой Лев Николаевич, что мне никак нельзя было миновать эту «Ходынку», если уж браться за описание пере­житого, как советовали Вы мне сделать это... С нее началась моя про­светленная, сознательная жизнь, пробудившая сомнения в православии и самодержавии и жажду-поиски другого понимания, что привело меня к Вам, в Ясную Поляну, осенью же года коронации».

А. П. Новикову. 1910 г. Января 8. Я. П.

Рад был узнать про вас. Все мы живем не так, как считаем по совести нужным. Все выбираем, по мере своих духовных сил и телесных слабостей, средний путь, более или менее близкий к тому, к[оторый] считаем настоящим. Но важно то, чтобы знать, в чем верный путь и в чем я отступаю от него, а не оправ­дывать себя, как вы это делаете в своем письме. Земледель­ческая работа все-таки самая лучшая и для души полезная, и если вы ее бросили, то сделали это не по рассуждению, а по своей слабости. Так и надо знать.
Постарайтесь приучить своего приемного сына к этой луч­шей жизни.
Я живу дурно, в богатстве, хотя сам ничего не имею, но с теми, кто живут в богатстве. Духовно, слава Богу, хоть по­немногу, но все-таки кое-как подвигаюсь и смерти не боюсь и не желаю.
Желаю вам всего истинно хорошего, т. е. духовного совершен­ствования. Посылаю вам книги Н[а] к[аждый] д[ень]. Читайте, меня вспоминайте.
Любящий вас Лев Толстой.

Впервые опубликовано в газете «Русские ведомости» 1910, № 276 от 30 ноября.

Адриан Петрович Новиков (1865—1930) — крестьянин с. Боровкова Тульской губ., знакомый Толстого. Автор рукописи «Записки лакея», где описана его жизнь, начиная с 14-летнего возраста (см. т. 58).

* 26. П. Данилову.
1910 г. Января 9 Я. П.

Вы совершенно верно поняли меня. Думаю, что еще яснее поймете мою мысль, если прочтете всю статью без вырезок. х
Люди все братья, и подвигаться всем надо равномерно к со­вершенствованию и благу, а не так, как теперь, когда у меньшинства богатого излишек пустых, ненужных знаний, а у огромного большинства нет и самого простого и всем нуж­ного.

Павел Данилов — ученик 5-го класса Тифлисской гимназии, прислал Толстому письмо, отправленное из Тифлиса 4 января 1910 г., в котором писал о том, как он понимает смысл статьи Толстого «О науке».
«Из Вашей статьи, — писал Данилов, — я вывел следующее: Вы не считаете нашу науку за науку, а за лженауку, истинной же наукой Вы считаете все то, что может прпнесть пользу человечеству. Я, Лев Николаевич, согласен с Вами в этом отношении, но в том, что наша наука не наука, несколько не согласен; я думаю так: человек, конечно, прежде всего должен учиться тому, чтобы быть полезным ближним, но для этого нужны и наши науки, которые могут принесть большую пользу, еслн иметь здравый взгляд на них. Я против тех людей, которые видят в образовании только лишь средство перейти из угнетаемого сословия в угнетающее, и больше ничего. Я так понял. Лев Николаевич, верно ли я понял Вас?»
1 Речь идет о статье Толстого «О науке», напечатанной с большими сокращениями в газете «Русские ведомости» 1909, № 258 от 10 ноября. См. т. 38.

* 27. К. К. Молосаю.
1910 г. Января 9. Я. П.

Посылаю вам немного денег (5 р.) и книг. Советую не унывать. В тюрьме не унывали, теперь на свободе все-таки легче.
Напишите, перед кем хлопотать, чтобы вас выпустили на Кавказ.

Кузьма Корнеевич Молосай — крестьянин-украинец, сектант, отка­зался от военной службы, за что был приговорен к 5 годам арестантских отделений и заключен в Херсонскую губернскую тюрьму. Был освобо­жден до срока и в письме к Толстому от 29 декабря 1909 г. описывал свое тяжелое материальное положение. Толстой оказывал ему регулярно небольшую денежную помощь.

* 28. Н. Г. Сутковому.
1910 г. Января 9. Я. П.

Очень рад был получить ваше письмо, милый Сутковой. Рад и той работе, которую вы задумали и делаете. Изложить учение истины, одной и той же во всем мире от браминов до Эмерсона, Паскаля, Канта, так, чтобы оно было доступно большим массам людей с неизвращенным умом, изложить так, чтобы безграмотные матери могли передавать их своим малы­шам — и это великое, предстоящее всем нам дело. Давайте, пока живы, изо всех сил делать его.
Любящий вас Л. Толстой.

Николай Григорьевич Сутковой (1872—1932) — окончил юридиче­ский факультет, занимался земледелием в Сочи, одно время сочувствовал взглядам Толстого, неоднократно бывал в Ясной Поляне. См. тт. 55 и 58. В своем письме, отправленном из Сочи, Сутковой сообщал, что занимается выборкой мыслей из «Крута чтения» и «На каждый день» для изложения их в популярной форме.

*29. А. А. Шкарвану.
1910 г. Января 9. Я. П.

К тому, что я писал вам и через вас Шмиту о большей вос­приимчивости высших религиозных истин неучеными, чем учеными, хочется прибавить еще вот что:
Не говоря уже о том, что не может пройти даром загроможде­ние мозга самыми ненужными и большей частью ложными понятиями и представлениями, не говоря уже об этом, даже и самые понятия «научные» несравненно более неразумны и ложны, чем понятия самые грубые, религиозные. Так, напри­мер, возьмем хоть бы самый обычный вопрос о происхождении мира и себя — человека. Вопрос о происхождении во времени мира и человека (себя) во времени для человека, не могущего представлять себе ничего вещественного иначе, как во времени, или в сущности вопрос о том, как найти конечную точку бес­конечного времени, — есть вопрос, ложно поставленный. И вот религия в своей самой грубой форме отвечает на него тем, что сотворил мир Бог в 6 дней и т. д. Ответ нелепый, но в нем есть понятие Бога — чего-то непонятного — находящегося вне воз­можности представления человека, и потому вне времени. Ответ нелепый по подробностям, но верный по существу: сущ­ность его в том, что происхождение мира имеет причину без­временную. И ответ в основе своей разумен. Он говорит, что начало жизни вне времени.
Как же отвечает на этот же вопрос наука?
Самыми нелепыми, чтобы не сказать просто глупыми, рассу­ждениями и сложными, многословными описаниями и наблю­дениями, как одни предметы в нашем поле наблюдения пере­ходили из одних видов в другие.
Наука и не допускает мысли о том, что само собой бросается в глаза всякому человеку, не одуренному суеверием науки, что происхождение предметов и зависимость их друг от друга в мире вещественном, который мы не можем себе представлять иначе, как в бесконечном пространстве и бесконечном времени, никак не могут быть определены, и что занятия вопросами о зависимости и происхождении предметов в мире вещественном, т. е. в бесконечном пространстве и времени, есть самое празд­ное и глупое занятие. А между тем «эволюция» есть любимое слово и понятие научных людей, есть слово и понятие, ни­сколько не более разумное и понятное, чем слова «триединое», «пресуществление» и т. п.
На днях приезжал ко мне ученый доктор, — он и писал мне, — с вопросом о том, как изложить ясно и точно научное понима­ние смысла жизни. Я сказал ему, что, по моему мнению, смысл жизни определяется стремлением к благу того невеществен­ного начала, которое мы сознаем в себе. Ученый доктор не слу­шал меня... и перебил меня, сказав, что всё это субъективно, а желательно объективное определение смысла жизни. И чтобы объяснить свою мысль, начал говорить об эволюции. Услыхав это слово, я извинился, что не могу долее продолжать беседу.
Всё это я пишу для того, чтобы показать, насколько выше самое грубое, религиозное понимание жизни такого научного понимания. Там есть понятие вневременное, внепространственное, неподвижное и невещественное — Бог, которое отвечает на все неразрешимые вопросы, стоящие перед человеком, отве­чает признанием недоступности для человека этих вопросов: «Бог сотворил мир и меня» — собственно значит то, что я не знаю и не могу знать, как произошли я и мир и начало всего. Научные же людю вполне уверены, что они знают, могут знать и наверное узнают, как произошел мир и человек и вполне уверены, что та доступная им, бесконечно малая частица зна­ния той бесконечно великой области недоступного нам знания есть настоящее знание и нет ничего недоступного знанию чело­века. Поэтому-то я не только думаю, но и по рассуждению и опыту знаю, что религиозный человек с самыми грубыми религиозными представлениями все-таки по восприимчивости к истине стоит неизмеримо выше научного суевера. Первый знает, что есть нечто, чего нельзя знать; второй же уверен, что нет ничего такого, чего нельзя знать, и что всё, что он знает, есть истинное знание. Первому нужно только откинуть наросты суеверий на том, что он признает непостижимым, и у него нет препятствий для истины. Второму же нельзя воспринять истину, потому что он весь полон ложью, которую считает за истину, и у него нет того места, куда бы он мог принять истину.
Важнее всего в знании это то, чтобы не воображать, что знаешь, чего не знаешь, а знать, что не знаешь того, чего не знаешь. И это свойство имеют люди религиозные, хотя бы религия их выражалась в самых грубых формах; совершенно же лишены этого свойства люди научные.

Впервые в России опубликовано в сборнике «О науке», изд. «Единение», М. 1917. См. письмо № 14.

* 30. А. А. Шкарвану.
1910 г. Января 9. Я. П.

Так вот вам, милый друг Шкарван, еще добавление к нашей беседе с Шмидтом1, которое сообщите ему, если найдете стоящим того.
Душан 2 прочел мне ваше письмо о ваших личных делах3. Очень радуюсь вашему освобождению4. Надеюсь, что устроитесь на родине, а может быть, и побываете у нас, в России, до моей смерти.
Искренно любящий вас Л. Толстой.

1 См. письма №№ 14 и 29.
2 Душан Петрович Маковицкий (1866—1921), словак, последователь Толстого, его домашний врач (1904—1910).
3 Это письмо Шкарвана к Д. П. Маковицкому не найдено.
4 Повидимому, подразумевается полученная Шкарваном возмож­ность возвратиться на родину в Венгрию вследствие прекращения пресле­дования его за отказ от военной службы.

*31. А. А. Шкарвану.

1910 г. Января 10—11. Я. П.

Так это в общем вопросе знания о происхождении мира, то же самое и во всех знаниях и по частным вопросам.
Возьму хотя бы самое простое знание о том, отчего бывает день и ночь, и о том, что происходит на небе. Неученый, боль­шей частью рабочий человек, который видит почти всегда вос­ход и заход солнца, говорит и думает, что день и ночь бывает оттого, что, как он это ясно видит, солнце выходит с одной стороны из-за леса или из-за поля, а ночь бывает, когда оно с другой стороны заходит. Знает и то, что с весны оно встает раньше и в одном месте, а зимой позднее и в другом месте. Знает и то, что ночью на небе бывают звезды, и звезды, так же как солнце, всходят и заходят. Ученый же, так называемый «образованный» человек, хотя сам и редко видит восход солнца и не наблюдал перемену места восхода, захода, говорит и ду­мает, что день и ночь бывают оттого, что вертится земля около своей воображаемой оси, а зима и лето оттого, что вся земля вертится по воображаемой орбите вокруг солнца, говорит и думает кроме того еще и то, что солнце не одно, а таких не­сколько десятков тысяч и что многие из них, так же как земля, вертятся вокруг другого солнца. Всё это он не то что знает, а принимает на веру.
Как ни остроумна Коперникова система и как ни забавны могут быть для праздных людей их, с помощью сотни миллио­нов стоящих обсерваторий и телескопов, исследования туман­ных пятен и каналов на Марсе и т. п., нельзя не признать каж­дому добросовестному и серьезному человеку того, что знание мужика о том, что происходит на небе, суть действительные, но самостоятельные знания, знания же ученого суть и сомнитель­ные, и несамостоятельные, и очень гадательные, и ни на что, кроме как на препровождение времени богатых людей, не нуж­ные знания.
То же самое и во всех других опытных науках — не говоря уже о юриспруденции, политической экономии и других. И какое при этом несокрушимое самодовольство ученых, образованных. А думаю, что без ошибки можно сказать, что истинные достоинства людей всегда обратно пропорциональны тому мнению, которое имеют люди о своих достоинствах, и что нет более верного признака ничтожества приписываемого себе людьми достоинства, как то высокое мнение, которое о нем имеют люди. А едва ли есть в наше время более самоуверенные и самодовольные люди, чем люди нашего времени, считающие себя учеными, образованными. Люди нашего времени гордятся открытием ни на что ненужного радия, свет которого исто­щится только через 3 миллиона лет (это старательно вычислено) точно так же, как цари и их подданные гордятся царским величием.
Да, одна эта ужасающая самоуверенность нашей науки есть вернейший признак ее ничтожества.
Да, еще непременно укажите Шмиту на 9 янв[аря] Кр[уга] Чт[ения]. Все мысли этого дня я бы желал поставить эпигра­фом моего возражения ему.
Надоел я вам, милый Шкарван, с своими добавлениями, но посылаю их условно. Даю вам carte blanche1 послать их Шмиту или бросить в корзину.

Письмо является продолжением письма № 29. Впервые опубликовано в России в сбор­нике: Л. Н. Толстой, «О науке», изд. «Единение», М. 1917.
1 [полную свободу]

*32. И. Голодаеву.
1910 г. Января 11. Я. П.

Я просил дочь ответить на ваши вопросы. От себя же скажу вам, что не надо ставить вегетарианство главной целью своих усилий. Цель, достойная человека и свойственная ему, есть общее совершенствование в нравственной жизни. Вегетариан­ство же есть только одно из последствий нравственного совер­шенствования. Если человек ставит себе эту общую цель, то, по всем вероятиям, он найдет в себе много таких недостат­ков, на искоренение которых направит свои усилия прежде, чем будет доводить свое вегетарианство до наибольшей стро­гости исполнения.
Посылаю вам книжки, которые, может быть, вам неизвестны и которые указывают на те многие и многие важные недостатки, грехи, с которыми свойственно бороться человеку, поставившему целью своей жизни нравственное совершенствование.

Впервые опу­бликовано: «Из переписки Л. Н. Толстого с Г. И. Почепней»— «Веге­тарианское обозрение» 1912, № 1, стр. 33. В «Вегетарианском обозрении» это письмо опубликовано не как письмо к Голодаеву, а как письмо к Г. И. Почепне, жившему в 1910 г. в Никольско-Уссурийске.
И. Голодаев (р. 1867)—вегетарианец из Никольско-Уссурийска, при­слал Толстому письмо от 28 декабря 1909 г. с рядом вопросов, на кото­рые просил ответить.

* 33. Толе Каверину.
1910 г. Января 11. Я. П.

Книжки для детей еще не готовы. Если Бог позволит, окончу их и пришлю тебе.

Ответ на письмо Толи Каверина из с. Кобяково Тамбовской губ. : «Добрый дедушка! Я слышал, что Вы очень любите детей и написали для них 5 книжек «Круга чтения», но не знаю, где их достать. Напишите, пожалуйста.
Любящий вас Толя Каверин 10 лет».

* 34. В. Е. Крашенинникову.
1910 г. Января 11. Я. П.

Вопрос, который вы делаете, может быть разрешен только вами самим.
Лев Толстой.

Василий Ефимович Крашенинников (р. 1883) — врач-хирург, с 1923 г. работал в Реутовской больнице Московской обл. Автор статей «О праве», «Что такое культура» (напечатана в болгарском журнале «Възраждане» 1911, 8, стр. 464—478). Крашенинников, будучи студентом медицин­ского факультета Московского университета, в письме от 8 января 1910 г. спрашивал Толстого, хорошо ли он сделает, если возьмет за свою лите­ратурную работу деньги.

* 35. И. П. Кузнецову.
1910 г. Января 11. Я. П.

Стихи ваши совсем плохие. Советую вам писанием их не заниматься.

Игнатий Павлович Кузнецов из г. Епифани Тульской губ. просил Толстого в своем письме от 9 января 1910 г. «пропечатать в журналах» прилагаемые его стихи, разрешить ему приехать в Ясную Поляну, а также прислать денег на дорогу.

* 36. Л. П. Обнинской.
1910 г. Января 11. Я. П.

Лидия Петровна,
Слова Христа в ответ Петру прямо отвечают на ваш вопрос. И стоит только последовать этим словам, чтобы на опыте узнать их истинность и благотворность для простившего больше, чем для прощаемого.

Лидия Петровна Обнинская из Гжатска Смоленской губ. спрашивала Толстого: «Следует ли простить человека, написавшего с самой гнусной целью несколько анонимных писем, но потом признав­шегося в них и просящего, повидимому искренно, за них прощение?»

37. Н. Е. Фельтену.
Черновое. 1910 г. Января 11. Я. П.

Всей душой сочувствую вам, милый Фельтен. Тогда же, по получении вашего того письма1, писал сенатору Кузминскому2. Напишу еще нынче кое-кому. Крепитесь, милый друг. Душе вашей никто ничего не может сделать, и потому старай­тесь жить ею, насколько можете, т. е. полагать свою цель в ее совершенствовании. Знаю, что хорошо мне, живя на свободе и вне угроз, рассуждать о жизни и душе. Но что же делать, если я верю в это и, желая вам того, чего себе, не могу ничего другого ни желать, ни советовать.
Любящий вас Л. Т.
Зайдите до суда к гр. Д[митрию Адамовичу] Олсуфьеву. Я пишу ему о вас.

Николай Евгеньевич Фельтен (1884—1940) — литератор и редактор морских журналов, знакомый Толстого с 1901 г., был приговорен Петер­бургской судебной палатой за хранение нелегальной литературы к 6 месяцам заключения в крепости.
Ответ на письмо Фельтена от 6 января 1910 г., в котором он уведомлял, что суд по его делу назначен на 16 января. Фельтен ответил Толстому письмом от 20 января 1910 г., в котором благодарил Толстого за «доброе письмо», сообщал, что суд отложен до 1 февраля, а Олсуфьев уехал на две недели в Саратов.

1 Письмо Фельтена от 3 января 1910 г. с приложением обвинитель­ного акта, Толстой отправил А. М. Кузминскому.
2 См. письмо № 18.

* 38. Д. А. Олсуфьеву.
1910 г. Января 11. Я. П.

Ради Бога, ради Бога, милый Дмитрий Адамович, помогите чем можете моему милому, юному другу Фельтену, пригово­ренному по одному и вновь судимому по другому делу за меня, за мои книги1. Я писал об этом Кузминскому2, хотел писать Кони, но боюсь, что уже слишком надоел ему. Вы же так милы, что не боюсь надоедать вам. Фельтен будет судиться в Сенате 19 янв[аря]. Впрочем, я напишу ему, чтобы он зашел к вам. Не только я, но, к моей радости, все наши с любовью вспоми­нают о вас.
Любящий вас Л. Т.
11 янв. 10 г. Ясная Поляна.

Дмитрий Адамович Олсуфьев (1862—1930-е гг.) — сын близких зна­комых Толстого, А. М. и А. В. Олсуфьевых, в имение которых Никольское-Горушки (Обольяново) он часто в 80—90-е гг. уезжал отдыхать. Товарищ по университету С. Л. Толстого, член Государственного совета.
1 См. письмо № 37.
2 См. письмо № 18.

* 39. П. Синицыну.
1910 г. Января П. Я. П.

Советую не унывать и других не осуждать, а строже быть к самому себе. Посылаю вам книжечку, из которой увидите, как, по моему мнению, надо стараться жить всем людям и молодым и старым, и бедным и богатым. То же («На каждый день») найдете в газете Русь1.

Ответ на письмо крестьянина Петра Синицына (р. 1888), служив­шего камердинером у одного петербургского генерала. Синицин жаловался на свою судьбу и на окружающих его людей.
1 Название газеты дано Толстым ошибочно. В действительности — «Новая Русь», закрывшаяся в мае 1910 г., в которой тогда печатался сборник «На каждый день».

* 40. П. Шалаеву.
1910 г. Января П. Я. П.

Не советую вам заниматься писательством. Стихи ваши со­всем плохие.

Петр Шанаев — казак станицы Урюпинской Донской области, при­слал Толстому письмо от 3 января 1910 г., в котором просил Толстого «как покровителя литературы оценить несколько стихотворений».

* 41. Неизвестному (Ш. Р.).
1910 г. Января 11. Я. П.
Посылаю вам книгу: «На каждый день». В числах 9-ых и 10-х найдете нужные для себя советы.

Черновое.
(Не унывать, бороться и бороться. Царство Божие уси­лием берется. Не осилил, упал — не унывай, вставай, опять борись, пока не победишь.)1

Корреспондент Толстого, подписавшийся инициалами «Ш. Р.», писал Толстому в своем письме, отправленном из г. Кременца, о намерении покончить с собой.
1 В черновике зачеркнуты написанные на конверте слова Толстого: Душану, что есть о половом вопросе.

* 42. Н. М. Амосову.
1910 г. Января 12. Я. П.

Николай Михайлович,
Ничего другого не могу вам сказать, как только то, что сказано мною в книгах «На каждый день», в 9-ых и 10-ых чилах. Одно могу прибавить, что в духовной области еще более, чем в материальной, всякий успех достигается усилием, упор­ством усилия.

Николай Михайлович Амосов (р. 1884) — студент Политехнического института в Петербурге, прислал Толстому письмо от 10 января 1910 г., в котором подробно описывал свою жизнь и просил Толстого помочь ему избавиться от мучившего его с детства порока.

• 45. Председателю комитета Городецкого общества трезвости.
1910 г. Января 12. Я. П.

Благодарю Общество за сделанную мне честь и желаю от всей души успеха обществу в его полезной деятельности.

Комитет Городецкого общества трезвости прислал Толстому письмо от 25 ноября 1909 г., в котором сообщал, что собрание общества трезвости постановило «выстроенный обществом трезвости общественный сад в селе Городце наименовать в честь великого писателя земли Русской, горячего и истинного проповедника нравственной, любовной и трезвой жизни — Льва Николаевича Толстого».

* 46. В. Н. Троицкому.
1910 г. Января 12. Я. П.
Владимир Николаевич,
Пользовался стенографией, когда был со мною высланный теперь в ссылку Н[иколай] Н[иколаевич] Гусев. Вообще нахожу стенографию очень полезным искусством.
Лев Толстой.

Владимир Николаевич Троицкий — в то время студент Киевского стенографического института и учитель; в письме, отправленном из Киева 10 января, спрашивал Толстого, как он относится к стенографии и поль­зуется ли ею в своей литературной работе.

* 47. В. Герасимовскому.
1910. Января 14. Я. П.

Посылаю вам книги «В чем моя вера» и «На каждый день», из которых в 1-х числах узнаете, что я думаю о душе.
Вы пишите, что в истинность св[ященного] писания если верите, то очень мало. Верить или не верить в то, что несогласно с раз­умом — дело очень важное и потому прежде, чем решать как-нибудь вопросы, надо решить вопрос о том, правда или неправда то, что говорят в так называемом св[ященном] писании, и надо: или совсем верить, или совсем не верить.

Владимир Герасимовский (р. 1892) — учащийся в г. Сарапуле; в письме от 5 января 1910 г. спрашивал Толстого: «Что есть душа? Есть ли она в человеке? А если есть, то куда же она девается после его смерти?»

*48. Н. Н. Гусеву.
1910 г. Января 14. Я. П.
Только что собирался и всё откладывал ответ на ваше письмо о Шашкове1, милый друг Н[иколай] Н[иколаевич], как полу­чил ваше второе письмо о Сереже.2 Спасибо большое вам, милый друг, что пишете часто. Мне всегда нужно и радостно знать о вас. На первое письмо хотелось сделать два замечания: первое то, что не поддавайтесь чувству раздражения на тех, кто делает всё то, что тяжело нам3, а берите пример с Сережи. Я смело советую это вам, потому что этот самый совет нужен мне, может быть, больше, чем вам. Всегда борюсь с этим не­добрым чувством осуждения.
Второе то, что, смотрите, не влюбитесь. Этот совет уже только к вам одному относится.
У нас всё по-старому. Все вас помнят и любят.
Мысль о том, что комета может зацепить землю и уничто­жить ее, мне была очень приятна4. Отчего не допустить эту возможность. А допустив ее, становится особенно ясно, что все последствия материальные, видимые, осязаемые последствия нашей деятельности в материальном мире — ничто. Духовная же жизнь так же мало может быть нарушена уничтожением земли, как жизнь мира — смертью мухи. Еще гораздо меньше. Мы не верим в это только потому, что приписываем несвой­ственное значение жизни вещественной.
Прощайте, милый друг. Может, и телесно увидимся еще в этой жизни.
Л. Т. .

Впервые опубликован отрывок из письма в газете «Речь». 1910, № 67 от 10 марта, полностью — в книге: «Из Ясной Поляны в Чердынь. Воспоминания бывшего секретаря Л. Н. Толстого Н. Н. Гусева», изд. Сытина, М. 1911.
Николай Николаевич Гусев — секретарь Толстого с 1907 г. до своего ареста в Ясной Поляне 4 августа 1909 г. См. тт. 79 и 80 и книгу Н. Н. Гусева «Из Ясной Поляны в Чердынь».

1 Игнатий Ефимович Шашков (р. 1875) — крестьянин с. Карповичи Черниговской губ., живший в Ессентуках и сосланный в 1907 г. в Чор-цынский уезд Пермской губ. на 2 года вместе с семьей за передачу своего паспорта скрывавшемуся революционеру. В декабре 1909 г. Шашков писал Толстому, а по возвращении своем из ссылки заезжал в Ясную Поляну. В письме от 22 декабря 1909 г. Н. Н. Гусев сообщал, что ездил за 100 верст проститься с Шашковым перед его освобождением.
2 Сергей Николаевич Дурылин (1886—1954) — доктор филологиче­ских наук, историк русской литературы и русского театра, в период 1907—1913 гг. состоял секретарем редакции и ближайшим сотрудни­ком журнала «Свободное воспитание». В письме от 2 января Гусев при­водил выписки из письма к нему С Н. Дурылина о его посещении Тол­стого в Ясной Поляне 20 октября 1909 г. Отрывки из этих писем Дуры­лина к Гусеву были напечатаны последним в его книге «Из Ясной Поляны в Чердынь», стр. 47—48.
3. Заканчивая описание ссыльных революционеров, Н. Н. Гусев писал 2 декабря 1909 г.: «Для чего эти люди, искусные рабочие, томятся здесь в праздности, влачат полуголодное существование, не знают, куда девать время, от скуки ссорятся друг с другом, скучают по оставшимся без кор­мильцев семьям? Зачем и за что, за какие грехи? Проходит ли бесследно то ожесточение, которое оставляется в душе долгой тюрьмою, длинным этапным путем, казацкими нагайками, побоями тюремных сторожей, казнями под окнами, разлукой с родными, полуголодным существованием и всякими унижениями?.. Неужели не понимают они, что «обиженная слеза даром не канет, а всё на человеческую голову»?» Повидимому, к этой части письма Гусева относилось первое замечание, про которое писал Толстой в своем письме.
4.«Комета Галлея», прохождение которой над землей наблюдалось в 1910 г.

* 49. П. К. Дунаеву.
1910 г. Января 14. Я. Я.
Посылаю вам книг, которые, надеюсь, помогут вам в вашем добром настроении жить по-божьи, для души, т. е. полагать главную цель в своей жизни в совершенствовании.

Павел Калиновпч Дунаев (р. 1877) — крестьянин Тобольской губ., в своем письме от 31 декабря 1909 г. просил Толстого дать ответ на му­чивший его вопрос: «Как надо жить, чтобы быть хоть немного полез­ным в деревне, и как надо самому правильно совершенствоваться».

* 50. И. Ф. Зубареву.
1910 г. Января 14. Я. П.
Напрасно вы думаете, что деньги могут дать истинное про­свещение и блага человеку. Деньги не только не могут дать просвещение и благо, но почти всегда, за самыми редкими исклю­чениями, одуряют человека и лишают его истинного блага. Прекрасно говорит Магомет (посылаю эту книжку) 1, что мо­лит Бога о том, чтобы прожить жизнь и умереть в бедности.
Посылаю вам несколько книг, 2 которые считаю хорошими. Книг на свете в сотни раз больше дурных, чем хороших.

Иван Федорович Зубарев (р. 1887) — крестьянин Пермской губ., в письме к Толстому от 27 декабря 1909 г. просил прислать книг бес­платно, так как, писал он, «мне очень понравилось ваше сочинение «Неужели так надо». Взять у нас их негде, а выписать не на что, нет денег».
1 «Изречения Магомета, не вошедшие в коран», избраны Л. Н. Толстым, изд. «Посредник».
2 В черновике в конце письма написано рукой Толстого: Послать: Д[етское] е[вангелие], Н[а] к[аждый] д[ень], О револ[юции], Генри Джорджа, Сандерленда» (И. Т. Сандерленд, «Библия. Ее про­исхождение, развитие и отличительные свойства», изд. «Посредник», М. 1908.)

*51. В. Ф. Краснову.
1910 г. Января 14. Я. П.
Жалею сам, что не почеркал того, что нехорошо. Нехороши сравнения, описания того, чего не мог видеть автор, а главное декадентская манера приписывать сознательность неодушевлённым предметам. Описания тогда хороши и действуют на чита­теля, когда читатель сливается душой с описываемым, а это бывает только тогда, когда описываемые впечатления и чувства читающий может перенести на себя.
Не унывайте и не берите в писаний за образец новых, а Пуш­кина и Гоголя.
Лев Толстой.

Ответ на письмо В. Ф. Краснова от 11 января 1910 г. (см. № 23), и котором он сожалел, что Толстой «не почеркал того, что негодно», и выра­жал сомнение, следует ли ему продолжать писать, после неодобрения Толстым рукописи «Ходынка».

*52. Доротее Несбитт (D. Nesbett).
Черновое. 1910 г. Января 14. Я. П.

Dear Miss,
To the two questions you put in your letter I can give you one answer for both. We can not live a reasonable life without an ideal of perfection before us. But we must know that the ideal of perfection can never be attained so that our aim is not to live up to it but only approach it as much as we can. The ideal of perfection in the sexual question is in my opinion complete chastity. But if a man or woman can not attain it the next approach to it is marriage in which again man and woman ought to try to be as chaste as possible and moreover accept as a sacred duty the bringing up and education of children which may be the result of marriage.
As to the providing for old age I think that the ideal of perfe­ction of life is to live it only in the present moment, whilst all our cares for the future make us deviate from the true path.
Wishing you success in the life you have chosen I am dear Miss.

Милая барышня,
На оба вопроса, которые вы ставите в вашем письме, я могу дать один общий ответ. Мы не можем жить разумною жизнью, не ставя перед собою идеала совершенства. Но мы должны знать, что идеал совершенства не может быть никогда достигнут, так что наша цель не в том, чтобы жить в уровень с идеалом, а только в том, чтобы приближаться к нему, на­сколько мы можем. Идеал совершенства в половом вопросе есть, по моему мнению, полное целомудрие. Но если мужчина или женщина не могут его достигнуть, то ближайший подход к нему есть брак, в котором опять-таки мужчина и женщина должны стараться быть насколько возможно целомудреннее и, сверх того, принимать, как священный долг, выращи­вание и воспитание тех детей, которые могут быть в результате брака.
Что же касается обеспечения старости, то я думаю, что идеал совер­шенства состоит в том, чтобы жить только настоящей минутой, между тем как всякие наши заботы о будущем заставляют нас уклоняться от истинного пути.
Желая вам успеха в избранной вами жизни, я остаюсь, милостивая государыня

Отвечать:
Запасать для старо[сти] не надо.
О полов[ом] вопросе, что чем больше воздерж[ания], тем лучше. Если же не в сил[ах], то не уклоняться от послед­ствий выкармливания новор[ожденных] детей — великое дело воспитание дет[ей].

Доротея Несбитт — молодая англичанка, в своем письме из Перлей-Сюррей (Perley Surrey, Англия), от 3 января 1910 г. опи­сывала свою жизнь и влияние на нее учения Толстого. Она ставила Толстому два вопроса. Первый вопрос: следует или не следует делать сбережения для обеспечения своей старости? Сама она считает, что надо дословно понимать Евангелие и не думать о завтрашнем дне, потому что он может и не прийти. Второй вопрос: почему в «Крейцеровой сонате» Толстой проповедует воздержание даже между женатыми людьми, а в книге «Так что же нам делать?» говорит, что женщина не должна укло­няться от священного долга рождения детей.

* 55. Калашникову.
1910 г. Января 15. Я. П.

Посылаю вам книги, которые вообще могут быть вам полезны; по занимающему же вас вопросу вы найдете ответ в числах 9 и 10-х книги «Н[а] кажд[ый] д[ень]». Помоги вам Бог оставаться чистым до женитьбы и насколько возможно чистым и после1.

Калашников (р. 1887) — оружейный мастер 36-го Восточно-Сибир­ского стрелкового полка во Владивостокской крепости, в письме от 30 декабря 1909 г. просил Толстого дать ему совет, как сохранить нравственную чистоту.
1 В черновике-автографе стоит слово: нее и зачеркнут конец письма: «И не думайте, что воздержание невозможно».

* 56. Неизвестному (Е. Т.).
1910 г. Января 15. Я. П.

Советую жить, где живете, и ничего не затевать. Учиться доброй жизни можно везде. А только это одно учение нужно.

Неизвестный (Е. Т.), уже ранее писавший Толстому (см. т. 80 и «Список писем по поручению», № 16), в письме от 12 января 1910 г. писал, что он желает учиться, но его отец с этим не соглашается, поэтому он со­бирается убежать из дому, если Толстой одобрит это намерение.

* 57. Л. Н. Ляпиной.
1910 г. Января 16. Я. П.

Надо не думать о том, чем я могу быть полезной, не спраши­вать, зачем жить, а знать и верить, что моя жизнь нужна тому, который меня послал в жизнь, и делать то, чего он от меня хочет. А хочет он только того, чтобы я был в любви со всеми.
Посылаю вам книг, в которых яснее сказано всё это.
Л. Т.
Очень, очень советую вам вникнуть в то, что я пишу вам. Я пишу обдуманно. Жизнь должна быть радость и будет вам радость, если вы только поверите не мне, а Христу и всем муд­рым и святым людям мира.
Лев Толстой.
Теперь я жду от вас ответа. 16-го января 1910 г.

Любовь Николаевна Ляпина — в то время ученица Пятигор­ской женской гимназии, отправила 12 января 1910 г. письмо, в котором писала, что, «разуверившись в жизни» и не найдя ответа на вопрос: «зачем жить», она решила отравиться. Перед том как принять яд, она вошла проститься со своим маленьким братом, который в это время читал «Аз­буку» Толстого. Ее вдруг осенила мысль, что, может быть, один Толстой мог бы сказать такое слово, чтобы спасти ее жизнь, и тут же написала ему, прося в конце письма ответить не позже как через педелю, иначе «будет поздно».
Получив это письмо, Толстой поспешил ответить, и Ляпина через несколько дней прислала второе письмо, где сообщала о впечатлении, произведенном на нее словами Толстого. «Спасибо Вам, — писала Ляпина. — ...Вы сделали для меня очень много. Я всю жизнь буду считать Вас спасителем и наставником. Вы спасли меня от смерти».
Это второе письмо Ляпиной было получено в Ясной Поляне 21 февраля, и на конверте его Толстой написал: Какие ей послать книги?
Интересное письмо. В своем письме к Н. С. Родионову от 7 октября 1929 г. Л. Н. Ляпина (по мужу Василова) сообщала, что Л. Н. Толстой тогда ей прислал 40 книг своего сочинения, многие были с его под­писями, но все они сгорели в Курске. О себе же сообщала, что действительно после получения письма Толстого вся жизнь ее пере­менилась. Она окончила гимназию и историко-филологический факультет Высших Бестужевских курсов в Петербурге и в 1929 г. преподавала русскую литературу в Ташкенте.

* 59. Д. Г. Бурылину.
1910 г. Января 17. Я. П.

Желаю молодым чистой и честной жизни. За ситец благодарю от имени тех голопузых, которым пере­дам его от вас.

Дмитрий Геннадиевпч Бурылин (1854—1924) — владелец Товарище­ства мануфактуры Д. Г. Бурылпна в Иваяово-Вознесенске, присылавший регулярно с 1908 г. до конца 1917 г. по нескольку кусков мануфактуры в Ясную Поляну для раздачи школьникам и неимущим детям.
Бурылин в письме своем на имя Л. Н. и С. А. Толстых от 15 января 1910 г. приглашал их на свадьбу своего сына и сообщал, что посылает два куска мануфактуры для яснополянских школьников.

* 60. 3. Гутману.
1910 г. Января 17. Я. П.

Вы спрашиваете, «возможно ли общее братство, когда чело­вечество делится на религии, национальности и расы».
Истинно религиозное учение только в том и состоит, чтобы вызвать в людях сознание своего духовного единства, освобо­дить их из разных и потому ложных религий, от исключительной привязанности к своей национальности, к своему государ­ству и к своей расе.

Зальман Гутман (р. 1893) — сын духовного раввина местечка Судил-кова Волынской губ., прислал Толстому письмо от 13 января 1910 г. с тем вопросом, который цитирует по его письму Толстой в начале своего письма. 24 января и 19 февраля Гутман вновь писал Толстому. На обоих письмах Толстой пометил: Б[ез] О[твета].

* 61. Жураковской.
1910 г. Января 17. Я. П.

Надо не думать о том, чем я могу быть полезным, не спраши­вать, зачем жить, а знать и верить, что моя жизнь нужна тому, кто меня послал в жизнь, и делать то, чего он от меня хочет. А хочет он только того, чтобы я был в любви со всеми...
Л. Т.

Посылаю вам книжечку На кажд[ый] д[ень], в которой мысль о назначении жизни выражена более ясно.
Л. Т.

Жураковская (р. 1892) — ученица женской гимназии в Майкопе, в письме, отправленном 10 января 1910 г., писала о своем разочаровапии в жизни и спрашивала Толстого, стоит ли жить.

* 64. Р. Сырцовой.
1910 г. Января 18. Я. П.

Цель жизни одна для всех: исполнять волю Пославшего. А воля Пославшего одна: 1 увеличивать в себе любовь ко всем людям.

Римма Сырцова — ученица 7-го класса женской гимназии в г. Сара­пуле, обратилась к Толстому с просьбой ответить на вопрос о цели жизни.

*65. Е. Хлебцевичу.
Черновое. 1910 г. Января 18. Я. П.

Духовное единение людей совершается только через одина­ковое понимание человеком своего отношения к миру и выте­кающего из этого отношения назначения, т. е. религия.
Про кооперативы же думаю, что они никак но могут вредить, а скор[ее] могут содействовать единению люден.
Никакая организация, если только она не поддерживается насилием, не может связать свободного человека. Одобряешь цель и деятельность организации — участвуешь в ней. Нахо­дишь их противными своим нравственным требованиям — вы­ходишь из них.

Евгений Хлебцевич — сотрудник газеты «Новая Русь», обратился к Толстому с письмом от 16 января 1910 г., в котором просил Толстого высказаться о значении кооперативов и «о возможности примирения абсолютной свободы личности с какой бы то ни било организацией».

* 66. В. М. Зацепиной.
1910 г. Января 19. Я. П.

Под религией я разумею определение назначения чело­века и вытекающие из этого назначения нравственные обя­занности.
Передать религиозное учение своим детям я считаю священ­ной обязанностью родителей. Религиозное учение это, как я и старался передавать его в своих писаниях и частных беседах со своими учениками и внуками, состоит в том, что во всех нас живет один дух Божий. И мы можем жить не только одной своей жизнью, но и жизнью других людей. Для того, чтобы жить жизнью других людей, надо любить их. В этом, по-моему, всё то религиозное учение, которое может и должно быть пере­дано детям.
Более подробное изложение этих мыслей вы найдете в 1-х чис­лах книг «На каждый день». Для передачи же христианского учения я составил Краткое евангелие для детей, которое, к сожалению, запрещено, но у меня есть, и я посылаю его вам.
Что касается до отдачи детей в школу, то вопрос перед вами стоит ясно — одно из двух: традиция — гимназия, универси­тет, т. е. религиозный обман и безверие с неизбежными послед­ствиями разврата или отчаяния; или пренебрежение традицией, мнениями общества, дипломами, карьеры, но для родителей сознание исполненного долга, во всяком случае, сознание не­участия в развращении своих детей.
Может быть, я ошибаюсь, и другие знают средний путь. Я не знаю и высказываю вполне искренно то, что думаю и во что верю.

Вера Михайловна Зацепина из Харькова в письме от 8 января 1910 г. писала: «С этим письмом к Вам обращается будущая мать, все помышления которой направлены к тому, чтобы сделать из своего ребенка здорового, честного работника, на какой бы жизненной арене ему ни пришлось под­визаться. Наша научная литература богата трудами по вопросу о физическом воспитании детей, но что касается литературы о духовном воспи­тании, то она оставляет желать многого». Далее В. М. Зацепина спра­шивала Толстого, можно ли, не отдавая ребенка в школу, дать ему «все то другое, что, несмотря на все свое несовершенство, дает университет», или следует «покориться семейной традиции».

* 68. И. А. Хлоповскому.
1910 г. Января 20. Я. П.
Иван [Андреевич],
Книги мои, все те, какие я считаю полезными для людей, писанные с 1882 года, я предоставляю бесплатно во всеобщее пользование, и потому те мои книги, какие вам желательно иметь, вы могли бы все иметь за самую дешевую цену, если бы они не были бы запрещены.
Запрещенные же книги, те, какие могут быть вам полезны, посылаю вам. 1
Письмо ваше мне было приятно получить. Из него я увидел, что вы человек ищущий истины, самой нужной истины о том, как должно жить человеку для исполнения своего назначения, и что вы думаете не по чужим словам, а своей головой.
Слава Богу, таких людей по всем концам России, особенно в крестьянстве, заявляется очень много, и входить в общение с такими людьми для меня большая радость.
Будьте осторожны с моими книгами, чтобы не нажить себе неприятностей. С моей же стороны не бойтесь никакого огла­шения.
Ваш брат Л. Т.

Иван Андреевич Хлоповский — крестьянин из с. Сасово Рязанской губ., обратился с письмом к Толстому от 16 января 1910 г., в котором просил его прислать книг, хотя он и знает, что все книги, написанные Толстым, принадлежат не ему, а С. А. Толстой.
1 В черновике написано: В чем моя вера, Краткое Евангелие, Детское Евангелие] (и еще что).

* 69. М. И. Шиддовской.
1910 г. Января 20. Я. П.

Мария Ивановна,
Ничего не имею против перевода моего рассказа «Три смерти», а также и всего мною написанного с 1882 года на все языки, а также и на эсперанто.

Мария Ивановна Шидловская (р. 1866) — работала фельдшерицей-акушеркой лри Алешинской земской лечебнице Московской губ. и зани­малась вместе с тем переводом на эсперанто сочинений Толстого, Пуш­кина, Чехова, А. К. Толстого, Короленко.

* 70. П. А. Васильеву.
1910 г. Января 22. Я. П.

Родители правее. Знать писать и читать, больше ничего не нужно. Из книг всё можете знать, что нужно. А уехать тай­ком от родителей — дурное дело.

Петр Васильев из Ряжска Рязанской губ. в письме от 18 января просил у Толстого денежной помощи на продолжение образо­вания, так как родители его не дают денег. Говорят: «знаешь читать и писать — и довольно». Он спрашивал Толстого, правильно ли он сделает, если уйдет из дома тайком от родителей.

* 71. Гранбергу.
1910 г. Января 22. Ф. П.

Мой ответ на ваш вопрос следующий:
Если ничтожное меньшинство властвует над огромным боль­шинством, то причина этого может быть только в том, что боль­шинство или большая часть его участвует, не понимая этого, в своем собственном порабощении, и потому борьба с существую­щим злом никак не может быть в революционном насилии, приучении порабощенных людей большинства к употреблению насилия, а, напротив, только в том, чтобы вызвать в этом боль­шинстве сознание преступности всякого насилия и потому не­возможности участия в насилии правительственном, в служении насильникам, во всякого рода сторожах, полицейских и глав­ное солдатах. Борьба, которую я считаю полезной и могущей достигнуть цели только в одном: в уяснении народу преступ­ности всякого насилия и сознания того, что то зло, которое он терпит, происходит только от его участия в насилии.

Гранберг из Юзовки в письме от 13 января 1910 г. писал, что, прочи­тав в одной из брошюр — приложении к журналу «Ясная Поляна» — изло­жение беседы Толстого с революционером, он возражает против взгля­дов Толстого на политическую борьбу. «Самым безнравственным со сто­роны революционеров, — пишет Гранберг, — Вы находите то, что они единственным способом для искоренения зла считают пробуждение в лю­дях ненависти к тем, которые их притесняют. Вы так ужасаетесь этой мысли, что можно подумать, будто они заставляют ненавидеть тех, кого, наоборот, следует совсем любить и уважать... "Укажите, пожалуйста, как должен поступить народ, если правительство притесняет его, изощряясь в ударах? Та часть, которая не по праву причисляет себе все, составляет жалкое меньшинство и так заражена предрассудками, что ее уже ничто не может излечить... К чему тратить на них попусту моральные про­поведи, бить сентиментальностью... в то время, когда можно иным путем все это искоренить?»

* 72. М. фон Малер.
1910 г. Января 22. Я. П.

Добровольный переход от положения более богатого, обеспе­ченного чужим трудом, к положению, требующему больших лишений и большого труда, всегда желателен и нравственно хорош. Нарушение же добрых отношений в семье с родите­лями, заботами которых вы взращены и воспитаны, всегда неже­лательно и безнравственно. Лучше вам постараться достигнуть первого, не нарушая второго. Если же необходимо одно из двух, то, не зная ни вас, ни того человека, с которым вы хотите соединиться, я не могу дать определенного совета. Только вы сами можете решить вопрос.

Мария фон Малер — молодая девушка из дворянской семьи, обра­тилась к Толстому с письмом от 21 января 1910 г., в котором просила посоветовать ей, как выйти из затруднительного положения. Ее тяготит нетрудовая, роскошная жизнь, она хочет жить своим трудом, но семья ее не понимает и считает «психопаткой». Она полюбила молодого человека мещанского происхождения, но родители препятствуют браку. Просила Толстого помочь ей своим советом.

* 73. П. Мельникову.
1910 г. Января 22. Я. П.

Не помню, какие я вам послал книги, но, вероятно, они не­понятные, и потому постараюсь письмом ответить вам. ... Бог – это то начало всего, без которого ничего бы не было и частицу которого мы чувствуем в себе, как нашу жизнь, и которая проявляется в нас любовью (только от этого мы и говорим, что Бог любовь). Все же рассуждение о том, как он сотворил мир и человека, как он будет наказывать, казнить людей, еще раз повторяю, надо постараться забыть совершенно для того, чтобы понять смысл своей жизни.
Вот и все, что мы знаем и можем знать о Боге.
О душе же мы знаем только то, что то, что мы называем своей жизнью — это божественное начало, без которого для нас ничего бы не было и такое нечто, которое живит тело и так как не имеет в себе ничего телесного, то и не может умереть вместе с телом.
Вы спрашиваете так же, как и многие другие, бессмертна ли душа и будет ли она жить после смерти тела.
Для того, чтобы вам понять мой ответ на ваш вопрос, я прошу вас хорошенько вникнуть в то, что я напишу сейчас:
Для человеческого тела, и только для тела есть время, т. е. проходят часы, дни, месяцы, годы, и только для человеческого тела есть вещественное, телесное, то, что можно видеть и ощу­пать руками, есть большое и малое, твердое и мягкое, жесткое и воздушное. Для души же нет времени, она всегда в челове­ческом теле одна; как я про себя 70 лет тому назад говорил «я», так таким же я чувствую себя и теперь. Нет для души и ничего вещественного: где бы я ни был, что бы со мной ни слу­чилось, опять моя душа, мое «я» везде одно и то же и везде не­вещественна. Так что для тела только есть время, т. е. вопрос о том, что было и что будет, и есть место, где оно может нахо­диться, и вещество, из кот[орого] оно состоит, для души же нет ни времени, ни места, ни вещества. И потому мы не можем спра­шивать о том, что будет с душою и где она будет после смерти потому, что слово будет значит время, а слово где значит место, а ни времени, ни места после смерти тела для души быть не может.
Как легкомысленны и неправы рассуждения о будущей жизни и о рае и аде, видно уже потому, что если душа будет жить после смерти и будет жить где-нибудь, то она должна бы была жить где-нибудь и прежде рождения, а про это никто не говорит.
Мое мнение то, что душа в нас не может умереть, потому что умирает только наше тело, но о том, что будет с душою и где она будет, мы не знаем и не можем знать, хотя и знаем, что она умереть не может. О наградах же и наказаниях думаю так, что жизнь наша бывает здесь хорошей, спокойной и радостной только тогда, когда мы живем согласно закону любви друг к другу. И бывает тревожной, дурной и бедственной тогда, когда отступаем от этого закона. Так что жизнь наша устроена так, что здесь, в этой жизни (а другой мы не знаем), мы уже полу­чаем награду и наказание за свои дела.

В ЯЗ Маковицкого 22 января 1910 г. отмечено: «Писем получено около тридцати, Лев Николаевич все прочел и на некоторые ответил. Особенно длинно и ясно ответил о священном писании, о Боге и душе Мельникову».
Петр Мельников — рабочий из Баку, прислал Толстому письмо, которое Толстым было отправлено вместе с копией к В. А. Поссе.

* 74. Неизвестной (С. Ф.).
1910 г. Января 22. Я. П.

Как ни тяжело ваше положение, вам надо остаться дома с мужем и детьми, о которых вы мало говорите в своем письме. Думаю, что вы найдете спокойствие и утешение, посвятив все свои силы на воспитание их. Для меня нет никакого сомнения, что если вы не останетесь дома, вы сделаете свою жизнь еще несравненно более тяжелою.

С. Ф. в письме из Харькова от 19 января 1910 г. описывала свою тяже­лую семейную жизнь с разбитым параличом стариком-мужем. Просила Толстого помочь ей найти выход из создавшегося для нее затруднитель­ного положения, усугубленного еще тем, что она любит другого.

* 75. А. А. Силину.
1910 г. Января 22. Я. П.

Думаю, что в описываемом вами случае требования вашей совести могут быть удовлетворены только одним: неучастием своим в деле, которое вами считается несправедливым.

А. А. Силин — служащий крупной торговой фирмы в Москве, в письме от 19 января 1910 г. писал, что торговая фирма, в которой он служит, систематически совершает подлоги. Спрашивал, как ему поступить: довести ли до сведения властей об этом, или всё оставить по-старому и тем самым участвовать в «обирательстве неимущих».

* 76. Неизвестному («Алчущему»).
1910 г. Января 23. Я. П.

Для того, чтобы себя исправить, надо прежде всего пере­стать 1 видеть в людях одно дурное и осуждать их, а видеть в себе всё дурное и все силы употреблять на искоренение в себе этого дурного.

Неизвестный корреспондент (р. 1892), подписавшийся «Алчущий», в письме из г. Винницы Подольской губ. от 20 января 1910 г. писал Тол­стому, что он «слишком рано увидал людскую пошлость, наглость и кле­вету». Он спрашивал: «как жить? Что нужно для того, чтобы себя испра­вить, чтобы чувствовать, что ты исполнил свой долг, свое человеческое достоинство и выйти из тьмы к свету, из грязи в чистое место?»
1 В черновике зачеркнуто: осуждать.
На письмо Толстого «Алчущий» ответил, новым письмом от 2 февраля 1910 г. На конверте этого письма Толстой пометил: Б[ез] о[твета].

* 78. П. С. Будьяну.
1910 г. Января 22. Я. П.

Вы находитесь в большом заблуждении, предполагая меня владеющим большими богатствами. Я не только не имею боль­ших богатств, но не имею ничего, и не так, как это говорят и пишут мои враги, что я как-то перевел свое имущество на жену, а просто потому, что в 82 году я сделал распоряжение о том, чтобы всё, что я имею, перешло к моим наследникам, что так и сделалось. Так что я не имею не только большой, но никакой собственности, и потому сожалею, что желания вашего испол­нить не могу.

Воспитанник 2-го класса Кишиневской семинарии Петр Будьян пи­сал Толстому: «Вы принадлежите к классу таких же лиц, которые обла­дают громадным состоянием. Вы великий человек!.. Так войдите в мое положение и по Вашему честному усмотрению пришлите мне деньгами хоть незначительно».

* 79. П. Ж. Иванову.
1910 г. Января 23. Я. П.
Чтобы прямо отвечать на ваш вопрос, что такое добро? — скажу, что добро есть любовь. (Отец ваш ответил вам, что бог есть добро. Я думаю, что ответ в 1-м послании Иоанна, — что бог — любовь, точнее). Чтобы объяснить вам, почему я отвечаю так, я посылаю вам то мое краткое исповедание веры, в котором выражены отчасти в первых 6 пунктах основы такого моего понимания.
Письмо ваше мне понравилось, показав в вас человека искрен­него и серьезно думающего о самых важных для жизни во­просах.
Очень рад бы был, если бы мог быть вам полезен.

Петр Иванович Иванов — студент Петербургского политехнического института, прислал Толстому длинное (на 15 страницах почтовой бу­маги) взволнованное письмо с описанием свой жизни и мучивших его религиозных вопросов о цели и смысле жизни. Он писал, что, прочитав «Исповедь» Толстого, он многое понял, но все-таки просит разъяснить ему два вопроса: «что такое бог» и «что такое добро».

*81. В. Ф. Тотомианцу.
1910 г. Января 23. Я. П

Вахан Фомич,
Вы совершенно верно предполагаете, что кооперативное дви­жение не может не быть сочувственно мне. Хотя я продолжаю и никогда не перестану думать и говорить, что единственное радикальное средство, могущее уничтожить существующее зло борьбы насилия и задавленность большинства народа нерабо­чими сословиями, — есть обновление религиозного сознания народа, я не могу не признавать и того, что кооперативная дея­тельность, учреждение кооперативов, участие в них — есть единственная общественная деятельность, в которой в наше время может участвовать нравственный, уважающий себя чело­век, не желающий быть участником насилия.
Признаю и то, что кооперация может облегчить дошедшую в последнее время до крайней степени нужду рабочего народа. Не думаю, однако, того, чтобы, как это думают некоторые, кооперативное движение могло вызвать или утвердить рели­гиозное отношение людей к жизненным вопросам. Думаю, наоборот, что только подъем религиозного сознания может дать прочный и плодотворный характер кооперативному движению.
Во всяком случае, думаю, что в наше время это одна из лучших деятельностей, которым могут посвятить себя — ищущие приложения своих сил молодые люди, желающие служить народу, а их так много. Если бы я был молод, я бы занялся этим делом, а теперь не отчаиваюсь попытаться сделать что могу среди нашего близкого мне крестьянства.
Уважающий вас Лев Толстой.
1 Полагаю, что письмо это никак не заслуживает того, чтобы его напечатать. Но если бы вы, паче чаяния, нашли это жела­тельным, то я готов передать его в «Жизнь для всех» В. А. Поссе,2 который очень интересуется этим вопросом.

Вахан Фомич Тотомианц — в 1898 г. окончил Брюссельский университет с дипломом доктора общественных наук. Читал лекции по истории, теории и практике кооперации в высших учебных заведениях Москвы и Петербурга. Автор многих трудов по кооперации. В. Ф. Тото­мианц в письме от 19 января 1910 г. кратко излагал историю кооператив­ного движения, его экономическое значение и этическую его сущность; просил Толстого высказаться по этому вопросу и разрешить напечатать ответ в журнале В, А. Поссе «Жизнь для всех».
1. В черновике весь последний абзац отсутствует.
2 См. прим. к письму № 141.
В ответ на письмо Толстого В. Ф. Тотомианц писал 31 января 1910 г.: «Вахан Фомич Тотомианц (напечатано на визитной карточке. — Ред.) не находит слов для выражения благодарности глубокоуважаемому Льву Николаевичу за письмо о кооперации, а резюме его будет сообщено органам Международного кооперативного альянса, выходящим на трех языках в Цюрихе».

* 82. А. В. Голицыну.
1910 г. Января 23. Я. П.

Получил ваше хорошее и интересное письмо, милый Але­ксандр Владимирович, и только что собрался отвечать вам, как получил письмо о том же предмете от В. Ф. Тотомианца1. Отвечаю вам то же, что и ему: что, несмотря на то, что я продолжаю и никогда не перестану думать и говорить, что един­ственное радикальное средство, могущее уничтожить суще­ствующее зло борьбы, насилия и подавленности большинства рабочего народа нерабочими сословиями, — есть обновление религиозного сознания народа, отвечаю вам, что, несмотря на это, я признаю и то, что кооперативная деятельность есть един­ственная общественная деятельность, в которой в наше время может участвовать нравственный, уважающий себя человек, не желающий быть участником насилия.
Признаю и то, что кооперация может облегчить дошедшую в последнее время до крайней степени нужду рабочего народа. Не думаю, однако, того, чтобы, как вы это говорите, коопера­тивное движение могло вызвать или утвердить религиозное отношение людей к жизненным вопросам. Думаю наоборот, что только подъем религиозного сознания может дать прочный и плодотворный характер кооперативному движению.
Кооперативное движение есть только подпорка разваливаю­щегося здания. Для того, чтобы здание могло стоять и не быть причиной страданий живущих в нем, оно должно быть обно­влено с фундамента. А фундамент человеческой жизни, как отдельного человека, так и обществ человеческих, есть пони­мание человеком и обществами людей смысла, назначения своей жизни и, одинаковых для всех вытекающих из этого по­нимания, обязанностей — т. е. религии. А без этого нет и не может быть прочного улучшения. И потому, как мне ни сочув­ственно кооперативное движение, как одна из таких деятельностей, которая не связана с правительственным насилием и все-таки может облегчить страдания рабочего народа, я все-таки думаю, что без религиозного обновления кооперативная деятельность едва ли в значительной степени, даже в какой-нибудь степени, уменьшит существующее зло.
Любящий вас, Л. Т.
То же, что пишу вам, или почти то же, я написал Тотомианцу и думаю, что если он найдет это того стоящим, то он по моему желанию отдаст мое письмо к нему в «Жизнь для всех».

Александр Владимирович Голицын (р. 1876) — земский врач в Вого-родицком уезде Тульской губ,, затем председатель Звенигородской уездной земской управы Московской губ., устранен с этой должности губернатором из-за его неблагонадежности, организатор кооперативов в Звенигородском уезде. После революции белоэмигрант.
Ответ на обширное письмо Голицына от 19 января 1910 г., в котором он писал о большом социально-политическом значении кооперации и про­сил Толстого высказать печатно свой взгляд по этому вопросу.
1 См. письмо № 81.

* 83. Г. Соколову.
1910 г. Января 23. Я. П.

Если 20 миллионов властвуют над 130, то никак не от того, что этим 130 миллионам внушается терпение обид и непротивле­ние (этого никто не внушает), а, напротив, от того, что людям внушается то, что надо противиться злу злом, что нужно наси­лие и что без насилия полиции, судов, войска, министров, церкви — всё погибнет. И эту ложь так искусно внушают, что огромное большинство 130 миллионов верит в это и само уча­ствует в совершении над самими собой насилий. Всё в этом, люди угнетают сами себя. Для того же, чтобы они перестали угнетать сами себя, нужно именно то, что у вас в зубах навязло.
Посылаю вам об этом же книги.

Письмо Толстого является ответом на письмо Г. Соколова от 18 января 1910 г., где он благодарил Толстого за «книжечку «Накаждый день», кото­рая «его не удовлетворила, так как тут все старое, что уже в зубах на­вязло и на практике неприменимо». По поводу заповедей непротивления, терпения и прощения он писал: «Ведь у нас в России есть по крайней мере 120 миллионов тех, которые подставляют щеку и прощают, а 20 миллио­нов, которые бьют по щекам и снимают с первых все до нитки». См. «Список писем по поручению», № 24.
На письмо Толстого Г. Соколов ответил новым письмом от 31 января 1910 г., где благодарил за письмо и книги, которые только что получил и еще не успел прочесть. Он сообщал, что прочел только одну статью «Конец века». Он прилагал к письму свое стихотворение «Исторический сон — посвящается великому старцу и великому мыслителю в защиту обездоленных», подписанное «Батрак Левословный», и приглашал Толстого приехать отдохнуть в Железноводск, «иояить кумыса и железной водицы».
На конверте этого письма Толстой пометил 7 февраля: Хорошее письмо. Прочел. На письмо Соколова ответил В. Ф.' Булгаков 15 февраля 1910 г. См. «Список писем по поручению», № 125.

* 86. П. Н. Давыдову.
1910 г. Января 24. Я. П.

Благодарю вас, дорогой брат Петр Давыдов, за ваше письмо. Порадовало меня то, что я получил известие о вас, а главное то, что узнал про ваше бодрое душевное состояние. Помогай вам бог в вашем тяжелом испытании.
Хотя и чувствую, как трудно мне из тех роскошных внешних условий, в которых я живу, подавать совет вам, живущему в таких телесных тяжелых условиях, мне все-таки хочется по­советовать вам насколько возможно стараться входить в духов­ное, любовное общение с несчастными сотоварищами вашими, не имеющими того внутреннего духовного утешения, которое вы имеете, и стараться вызвать в них того бога, который живет в каждом из нас. Думаю, что это могло бы доставить вам ра­достные минуты и облегчить ваше положение.
Не могу ли чем служить вам? Если бы вы дали мне эту воз­можность, был бы благодарен вам. На вопросы ваши попрошу Маковицкого и другого нашего друга Булгакова ответить вам.
Любящий вас брат Лев Толстой.

Петр Никитич Давыдов (р. 1885) — мещанин г. Инсара Пензенской губ., отказавшийся от военной службы по религиозным убеждениям в Манчжурии в 1908 г. и присужденный к четырем годам арестантских отделений. В 1911 г. после освобождения возвратился на родину. П. Н. Давыдов прислал Толстому письмо из Бийской тюрьмы от 15 ян­варя 1910 г., в котором он описывал свою тюремную жизнь в Сибири. Он писал, что за время заключения находился «в пяти тюрьмах, как-то: Харбин, Чита, Иркутск, Красноярск, Томск и вот сейчас Бийск, и везде полно, втрое усилено, а то и больше. Переход от г. Томска до г. Бийска пришлось идти пешком, около 400 верст... Но, несмотря на все внешние неудобства жизни арестанта, — писал Давыдов, — мое внутреннее само­чувствие очень хорошее».

*88. С. И. Мунтьянову.
1910 г. Января 24. Я. П.

Мунтьянову.
Я стою одной ногой в гробу и всякий час не на словах, а на деле жду смерти, и потому вы можете верить тому, что я говорю то, что говорю, не для того, чтобы защищать себя или своих, а потому, что не могу не верить тому, что говорю. А не могу не верить потому, что пришел к своим убеждениям и упорным мышлением об одном и том же предмете и многолетним опытом.
Чувства, выраженные в вашем письме, вызвали во мне1 жалость к вашему ужасному душевному состоянию. По письмам вашим я вижу в вас человека с горячим сердцем, способного слить свою личную жизнь с жизнью народных масс и, главное, самое драгоценное человеческое свойство, способного к само­отвержению, и потому-то мне вас истинно жалко, не в смысле снисходительной, презрительной жалости, а в смысле сожаления к тяжелому душевному состоянию человека, которого любишь и уважаешь. И вот во имя этих чувств я очень прошу вас про­честь с тем же уважением, с которым я читал ваше письмо, те книги, которые посылаю вам.
Разумеется, лучше бы было прямо и коротко отвечать на ваши доводы, и это я бы сделал, если бы мы виделись. Теперь же очень прошу вас, на время отложив свои привычные убежде­ния, беспристрастно вникнуть в сущность дела.
Сущность же дела вкратце в том, что для того, чтобы не было тех бессмысленных и возмутительных насилий, как экономиче­ских, так и правительственных, одних людей над другими, надо, чтобы все люди считали бы общее благо, или хотя благо боль­шинства, важнее своего личного блага. Разве не ясно, что до­стигнуто это состояние никак не может быть ни теми зверскими мерами ссылки, тюрем, казней, которые употребляют властвую­щие теперь (уверяя себя и других, что они делают это для общего блага), ни теми мерами поголовного убийства, включая и детей, которые вы предлагаете и обещаете. Разве не ясно, что все такие, или хоть приблизительно такие, меры могут только отдалить желаемое состояние, а никак не приблизить его, и что достигается желаемое совершенство противоположными дея­ниями.

В черновике сделана приписка о посылке книг: Послать о Револ[юции] Ч[ерткова] (В. Г. Чертков, «Наша революция», М. 1907.) и 3[акон] Насилия] и 3[акон] Л[юбви] и еще послать о душе. Письмо, а также ответ Мунтьянова полностью опубликованы в «Литературном на­следстве». - № 37-38, стр. 354—355.
С. И. Мунтьянов — политический ссыльнопоселенец в с. Нижне-Илимском Киренского уезда Иркутской губ., прислал Толстому письмо от 5 января 1910 г., в котором писал:
«Благодарю, Лев Николаевич, за вашу брошюру «Неизбежный пере­ворот», но только я у вас не это просил, но это неважно. С вашей брошю­рой, т. е. с вашим мнением, я не согласен. Вы пишете, что только одной любовью можно добиться хорошей жизни. Нет, Лев Николаевич, о любви можно говорить тогда, когда имеешь хорошее воспитание и чувствуешь себя сытым, но когда не имеешь воспитания и сидишь весь свой век впроголодь и на тебя кровопийцы, властелины смотрят как на раба, то тут не до любви!
Вы говорите: «Правда, есть еще такие люди, которые хотят уверить себя и рабочих, что вот-вот еще одно убедительное разъяснение суще­ствующей несправедливости, еще одно небольшое усилие борьбы с вра­гом — и установится, наконец, тот новый порядок, при котором не будет уже зла, а все люди будут благоденствовать».
Нет, Лев Николаевич, я перед самой вашей смертью заявляю вам, что вы, очевидно, плохо знакомы с рабочим классом. Рабочие прекрасно знают, что не одно еще маленькое усилие борьбы с врагом придется сде­лать, чтобы настала благодать, а придется не раз быть побежденными и победителями и бороться с ним не любовью, а так, чтобы весь мир был потоплен в крови. Словом, бей их до тех пор, пока из них не останется ни одного подлеца, даже и маленьких детишек не жалеть: по крайней мере после они нам вреда никакого не принесут. Рабочие им за все отплатят: за образование и за то, что мы голодаем! Жаль, что вы, может быть до того времени не доживете! Ну, желаю вам счастливой смерти».
В. Ф. Булгаков в своем Дневнике сообщает, что письмо это читалось вслух 26 января и оно произвело на всех присутствующих сильное впе­чатление. Об этом же рассказывал П. А. Сергеенко в своей статье «Вечер в Ясной» («Русское слово». - 1910, № 8 от 6 февраля).

* 89. П. В. Калачеву.
1910 г. Января 25. Я. П.
Хорошо сделали, милый брат Калачев, что не поддались искушению уничтожить ваше письмо, оно мне сказало очень многое и также скажет то же и многим друзьям нашим. Я живу во всех возможных внешних удобствах и, несмотря на это, постоянно чувствую, как я не точно и не так, как хотел бы, выражаю свои мысли. На вас же нужно только удивляться, что, живя в особенно тяжелых условиях и имея целью передать самое трудное для передачи — внутреннее душевное сознание,— все-таки достигли этой цели так, что я вполне понял вас.
Ах, милые друзья и братья, и вы, и Кудрин1, и все, так же, как и вы, страданиями жизни работающие для исполнения высшего закона жизни, Его закона, желал бы передать вам, как явны для меня важность и величие того дела, которое вы делаете своими, кажущимися столь незаметными среди пусто­звонной, шумной суеты людской, поступками! Ведь, казалось бы, так несомненно ясно то, что уничтожить то ужасное зло борьбы, вражды, ненависти, от которых теперь страдают люди, никак не могут ссылки, кандалы, тюрьмы, казни, ни такие же революционные убийства и всякого рода насилия. И здравый смысл, и опыт, и нравственное чувство в один голос говорят, что все эти средства могут только усилить зло, что уничтожить зло может не зло, а добро, что для этого нужна не борьба, не вражда, не ненависть, а совершенно обратное: мир, дружелю­бие, любовь и потому, прежде всего, отказ от всякого насилия, воздержание от всякого участия в нем. И это начинают пони­мать теперь .даже лучшие из людей революционного напра­вления.
Знаю, что человек должен исполнять свое назначение — волю пославшего, — даже и тогда — как это и бывает большею частью — когда он не видит, не может видеть того, что тво­рится его исполнением воли бога. (Не моя воля да будет, но твоя, и не то, чего я хочу, а то, чего ты хочешь, и не так, как я хочу, а так, как ты хочешь.) 2 Но какое особенное счастье, когда человек может видеть, понимать общие последствия того, что он делает, может чувствовать себя участником понимае­мого им дела Божия. И вы имеете это счастье.
Помогай вам Бог.
Знаю, что люди говорят: «одна ласточка не делает весны»; но неужели оттого, что одна ласточка не делает весны, не ле­теть той ласточке, которая уже чувствует весну, а дожидаться? Если так дожидаться всякой почке и травке, то весны никогда не будет.
Но весна эта чувствуется в воздухе, не только у нас в России, где всё больше и больше людей, отказывающихся от участия в привычном узаконенном зле, но и во всем мире.
Помогай вам бог. Спасибо, очень благодарен за письмо.
Передайте Кудрину мой братский привет.
Любящий вас брат Лев Толстой.

Петр Васильевич Калачев в 1906—1907 гг. народный учитель у себя на родине, в Бугурусланском уезде Самарской губ. В 1908 г. был осужден Киевским военно-окружным судом на четыре года арестантских отделений с лишением всех прав за отказ от военной службы. По освобождении занимался распространенном книг Толстого и земледелием. В своем письме Калачев рассказывал о влиянии на него религиозно-нравственной философии Толстого, о мотивах, сделавших для него воен­ную службу невозможной, и описывал тюремную жизнь. Калачев также передавал привет Толстому от сидящего вместе с ним А. И. Кудрина. На конверте письма Калачева Толстой написал: Прекрасное письмо Калачева. Прочесть с вниманием и ответить мне.
1 Андрей Иванович Кудрин (1884—1917), крестьянин Самарской губ., отказавшийся от военной службы по религиозным убеждениям в 1905 г., в 1906 г. приговоренный на пять лет в арестантские отделения. Освобожден в августе 1910 г. См. т. 76.
2 Ссылка на Евангелие от Матфея, гл. 26, ст. 39 и 42, Марка, гл. 14, ст. 36, Луки, гл. 22, ст. 42.

* 90. А. А. Касимову.
1910 г. Января 26. Я. П.

1) Ответ на первый вопрос тот, что разницы между так называемыми пророками и мудрецами нет никакой. Особенных, по­сланных от бога пророков никогда не было и не может быть. Приписывание особенного пророческого значения некоторым людям, как Моисею, Христу, Кришне, Будде, Магомету, Беха-Улле и многим, многим другим, есть одна из главных причин разъединения людей и вражды их. И потому такое приписывание значения отдельным лицам есть дело противное богу и великий грех.
2) Слова: «я — ниспосланный небом хлеб; кто отведает от него, тот никогда не умрет», и вообще хлеб и вино, как и многие места в том, что называется священным писанием, не имеют никакого ясного и важного значения, а суть только сравнения, украшения речи, а иногда и просто бессмыслица. И потому надо понимать и помнить, что то, что называется священным писа­нием, есть дело рук человеческих, записанное тогда, когда люди были полны всяких грубых суеверий, и, кроме того, про­шедшее через многие переводы и переписки, и что поэтому из того, что называется священным писанием, надо брать только то, что согласно со здравым разумом и вместе с тем одно и то же во всех религиозных учениях: у индусов, у китайцев, у евреев, у христиан, у магометан, у бехаистов, и откидывать всё то, что неразумно и разногласит между собой.
3) Тоже относится не только к 11 и 12 гл. Откровения Иоанна, но и ко всей этой непонятной, бесполезной и даже очень вред­ной книге, если признавать ее за священное писание...
4) На вопрос 4 отвечает то, что сказано по вопросу 2-му. Совершенно согласен на перевод этих моих ответов на татар­ский язык.
Знаю учение бехаистов и согласен с главными основаниями его, за исключением веры в непогрешимость пророков учите­лей бехаизма и еще некоторых подробностей.
Посылаю вам для того, чтобы объяснить вам мои ответы, мое исповедание веры и еще несколько книг.
Л. Т.

Ага Али Касимов — бехаист (см. прим. к письму № 53), учитель в Баку, в письме от 19 января 1910 г. задавал Толстому ряд вопросов о так называемом «священном писании», на которые по пунктам отвечает Толстой. В конце письма он писал: «Если будете согласны, все ваши ответы и разъяснения будут мною переведены на татарский язык».

* 93. Л. Гарьяновой.
1910 г. Января 28. Я. П.

Я много раз писал о грехе и безумии войны: «О войне», «Не убий», «Доклад конгрессу мира» и многие другие произ­ведения, запрещенные в России.
Благодарю вас за присылку вырезки, мне было приятно прочесть ее.

Л. Гарьянова из Нижегородской губ. обратилась к Толстому с пись­мом от 21 января 1910 г., в котором сообщала, что посылает вырезку из газеты «Нижегородский листок» 1900 г. с письмом немецкого сол­дата Толстому. Она просила Толстого написать что-нибудь против войны.
В черновике перед началом письма помета: Отослать назад вы­резку.
Вместо перечисления книг, написано: (Перечислить всё, что за­прещено в России).

* 94. А. И. Тарасову.
1910 г. Января 28. Я. П.
1 Прочел письмо ваше с большим интересом и удовольствием. Очень сожалею о том, что ротный командир отобрал у вас книги «Война и мир», «Анна Каренина», «Крейцерову Сонату», «Воскресение», которые не запрещены. Посылаю вам четыре книги «На каждый день», которые, надеюсь, от вас не отберут и которые могут быть вам для души полезны.
Братски жму вам руку

Александр Тарасов — унтер-офицер 29-го пехотного Чер­ниговского полка, прислал Толстому письмо из посада Рожан Ломжин-ской губ., в котором рассказывал, что по приезде в полк он отдал все свои книги для подписи ротному командиру, как это полагалось. Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Андреева он получил, а все произведения Толстого ротный не вернул ему.
1 В черновике перед текстом написано Толстым: Очень интересно. Далее зачеркнуто начало письма: Письмо ваше очень
В своем ответном письме Тарасов благодарил Толстого за его письмо и «за правильную книгу «На каждый день» и писал: «Нет, лучше лишиться унтер-офицерского звания... нежели ваших книг, какого бы содержания они ни были».
На конверте этого письма Толстой пометил: От солдата х[орошее] п[исьмо].

*96. В. А. Молочникову.
1910 г. Января 29. Я. П.
Большое спасибо, дорогой брат Владимир, за радостное прекрасное письмо Смирнова. Передайте, если можно, ему мою любовь и мое желание служить ему, чем могу. К несчастью, ничем не могу, кроме отвратительных денег, к[оторые] еще есть у меня.
Какие люди, какие люди! Зная про таких людей, и покойно умирать и не хочется умирать.
Что вы? пишите о себе. Мне оч[ень] хорошо. Без ложной скромности, а искренне — не по заслугам.
Привет вашей жене. Как она?
Л. Толстой.

На конверте письма Молочникова помета Толстого: Чудесное письмо Смирнова. »
Письмо Толстого вызвано присылкой В. А. Молочниковым четырех писем от солдата Самуила Ивановича Смирнова, отказавшегося от воен­ной службы и отбывавшего наказание в тюрьме..

* 98. А. В. Марченко.
1910 г. Января 30. Я. П.

Вы пишете, что «устали бороться с самим собою». В борьбе с самим собою нельзя уставать, п[отому] ч[то] в этой борьбе — всё истинное дело и благо нашей жизни. То, что в этом всё дело нашей жизни, можно видеть из того, что из всех дел жизни это одно такое, в успехе которого нам ничто помешать не может. А то, что в этом наше истинное благо, может каждый человек узнать из опыта, если он только положит цель своей жизни в этой борьбе, т. е. в нравственном совершенствовании, т. е. в увеличении в себе любви. Чем больше он будет успевать в этом, тем счастливее и радостнее будет его жизнь.
Лев Толстой.

А. В. Марченко (р. 1888) — студент филологического факультета Московского университета, в письме от 25 января 1910 г. писал, что, разочаровавшись в жизни и устав бороться с самим собою, он близок к самоубийству, и просил моральной поддержки у Толстого.

Письма Л.Н. Толстого к В. Г. Черкову. Январь 1910 года

1910 г. Января 2. Я. П.

Пишу вам, милый друг, эти несколько слов с французским корреспондентом из «Фигаро», х которому я посоветовал побы­вать у вас с тем, чтобы он спросил у вас, не можете ли вы дать что-нибудь из моих писаний для их издания. Он, этот М-г Marchand, очень милый молодой человек, знающий по-русски. 2 Надеюсь, что вы примете его и удовлетворите насколько воз­можно их желание. Я не знаю, кому вы даете переводы во Фран­ции, но думаю, что в Figaro переводы бы были хорошие. 3 Впро­чем, делайте, как знаете, и простите меня, если я утруждаю вас.
Лев Толстой.
Кроме этого, М-г Marchand передаст вам еще другое письмо от меня.
Л. Т.

1 «Figaro» — французская газета, основанная в 1854 г. как еженедельная, а с 1861 г. ставшая ежедневной.
2 Рене Маршан (Rene Marchand), корреспондент газеты «Figaro». Долгое время жил в России. См. Дневник от 2 января 1910 г. (т. 58, стр. 3 и 287).
8 Судя по сохранившимся материалам,не видно, чтобы Р.Маршан полу­чил от Черткова что-либо из произведений Толстого для перевода в «Figaro».

1910 г. Января 8. Я. П.
Прочел, милый друг, ваше письмо к Саше 1 и оч[ень] рад тому, что думаю, что это письмо развязало бывшие между вами недоразумения. Я, слава богу, могу вполне перенестись и в вас и в нее и чувствую, что вы не можете не любить друг друга, и не потому, как вы пишете в конце вашего письма к ней, что вы любите меня, а потому, что мы все трое любим одно и то же, мы с вами, как более пожилые, более сознательно, она более бес­сознательно, по своей любви ко мне. Пишу вам только об этом оч[ень] важном для нас всех трех деле, чтобы порадоваться с вами вместе, что всё кончено.
Я немножко слаб последние дни, но мне оч[ень] хорошо на душе, чувствуя, что все-таки не иду назад, а хоть чуть-чуть, но подвигаюсь.
В письме вашем мне понравилась та серьезность и искренность и все-таки мягкость, с к[отор]ой вы обсуживаете всё дело.
Ну пока прощайте до следующего письма.
Л. Т.

1 Письмо Толстого вызвано письмом Черткова к А. Л. Толстой, дати­рованным 20—29 декабря 1909 г. См. письмо Л» 869 и запись о недоразу­мениях можду A. JI. Толстой и В. Г. Чертковым в Дневнике от 8 января 1910 г. т. 58.

1910 г. Января 14. Я. П.

Ге письма, как мне помнится, я не послал именно ввиду тех самых соображений, о к[оторых] вы пишете. 1 О других же двух пунктах, как ни странно это сказать, я согласен, совсем согла­сен с вами, хотя и б[ыл] согласен с Леон[идом] Семеновым 2 и желал быть согласен с желанием того, кто описывал свою жизнь. 3 Так хочется только бы быть в любви хоть с теми, с кем входишь в прямые общения. Знаешь так уж много своих нелю­бовных грехов со всем, гораздо большим числом людей, с ко­торыми] не переставая так жестоко грешишь и своей жизнью.
Работы свои, кажется оч[ень] неудачные, я кончил — рад, что развязался с ними. Вы виновны в том, что они в более или менее худож[естественной] форме. Всё это вместе должно со­ставить одно целое. И как это ни плохо каждое отдельно, вместе это может быть полезно. Вместе это так: 1-й день в деревне — Бродячие люди; 2-й д[ень] в д[еревне] — Живущие и умираю­щие] ; 3-й д[ень] в д[еревне] — Подати и 4-е Сон. Две из них пе­реписаны, две будут переписаны на дн[ях] и высланы вам. 4
Очень хочется видеться с вами. Это странно, но вы так близки мне, ч[то] мне писать вам как-то неудобно. Мне слишком много хочется ска[зать]. А не могу сказать всего — не успею — так и ничего.
Ну, прощайте пока. Может б[ыть], и до свиданья.
Л. Т.

1 Николай Николаевич Ге (1857—1940), сын художника Н. Н. Ге, живший в Швейцарии. В письме от 25 декабря н. с. Ге просил разрешения Толстого на исключительное его право издать в переводе на французский язык переписку Толстого с его отцом. Толстой 19 декабря 1909 г. написал письмо, в котором, затрудняясь полностью удовлетворить просьбу Ге, высказал лишь свое пожелание об этой публикации, но письма этого не отправил. См. т. 80, письмо № 369. Издание этой переписки иа фран­цузском языке не осуществилось. Чертков в своем письме писал Толстому, что такое закрепление «за одним из. наследников их получателя явилось бы прямым противоречием вообще вашему отрицанию литературной собственности на паши писания и, в частности, вашему недавнему заявлению через меня в газетах о печа­тании ваших писем» (см. письмо № 866).
2 Леонид Дмитриевич Семенов (1880—1917), внук географа П. П. Се-менова-Тяншанского, поэт-символист, в 1900-х гг. увлекался религиоз­ным учением своего друга, поэта-символиста А. М. Добролюбова (см. т. 56, стр. 486—488, и т. 82, письмо № 24). Семенов не раз бывал у Толстого и вел с ним переписку. Чертков в своем письме возражал Толстому против его согласия с Семеновым в том, что «нехорошо распространять свои книжки, особенно еще с портретами» (см. т. 80, письмо № 392).
3 Чертков возражал Толстому на его письмо к Н. А. Почуеву от 14 де­кабря 1909 г., в котором Толстой советовал ему описать свою жизнь, напечатать и, таким образом, улучшить свое материальное положение (см. т. 80, письмо № 360).

Х Х Х

1910 г. Января 28. Я. П.

Получил, милый друг, сейчас ваше письмо с исправленной статьею. Не могу вам передать всю степень моего одобрения вашего исправления «Сна». Пожалуйста, так, в этом исправленном виде, пускайте его. Буду без совести пользоваться вашими тру­дами, выдавая их за свои. Это не шутка, а истинная правда.
Также и слово «стыдно» прекрасно и надо вставить.
Статью с маленьким изменением в переходе от сна к рассужде­нию посылаю обратно.
Если бы не любил вас, как брата по вере, друга по единству взглядов, я бы не мог бы не любить вас из-за благодарности за вашу такую неоцененную помощь со всех сторон тому делу, которому мы оба стараемся служить нашей жизнью.
Прощайте, милые друзья, Галя, Дима и все, кто с вами и телом и духом.

Л. Т.
* 102. В. А. Дыману. Черновое. 1910 г. Февраля 1. Я. П.
Стихи ваши оч[ень] плохи. Не советую этим заниматься.
.
Венедикт Адольфович Дыман (р. 1883) — безземельный крестьянин Виленской губ., в письме от 28 января 1910 г. прислал Толстому на отзыв 13 своих стихотворений, подписанных псевдонимом «Вандым».

* 103. И. Д. Лященко.
2910 г. Февраля 2. Я. П.
Иван Данилович,
То, о чем вы пишете, что люди верят в домовых, в черную болезнь, в ведьм, во всякие порчи и нашептывания и всякие чудеса, которых никогда не видал никакой трезвый человек, — дело очень важное, надо всеми силами стараться самим не под­даваться этим обманам и помогать другим выпутываться из них. А для того, чтобы перестать верить во все эти глупости, —надо прежде всего разобраться и в тех чудесах, которым учит народ наше духовенство.
Посылаю вам письмо мое одному человеку, который спраши­вал меня о чудесах.
Из этого письма вы увидите, как я, да и все разумные, не обманутые люди думают о чудесах. А если все те чудеса, какие приписывают Христу и всяким святым среди христиан, и Маго­мету среди мусульман, и Будде среди китайцев и японцев — только пустые и вредные выдумки, то тем паче пустые и вредные выдумки всё то, что рассказывают старые бабы о домовых и ведь­мах. Чудеса у всех народов разные, и всё, что о них рассказы­вают —-'всё ложь. А разум, данный каждому человеку от Бога, у всех один, и всё, что он говорит — всё то правда.
И потому надо всё, что нам рассказывают — кто бы ни рас­сказывал — всё проверять разумом. Понятно, нужно, известно всем людям —принимать. Непонятно, не нужно, не всем из­вестно, как рассказы о домовом и ведьме — не принимать и считать за глупость.
Так я думаю и так и вам советую думать.
Всего хорошего.
Брат ваш
2-го февраля 1910 г. Ясная Поляна.

Иван Данилович Лященко — рыбак с хутора «Кривая коса» Дон­ской обл., в письме от 30 января 1910 г. писал Толстому: «Как-то мне попалась в руки книга вашего поучения и осталась во мне навсегда... я так полюбил ваши правдивые слова, что приходится с товарищами часто и часто беседовать... и вступать в разговоры и даже в спор со стариками, но на многие их грязные, заглушающие рассказы... у меня разъяснения нет». Далее, задавая в письме ряд вопросов, он просил Толстого разъяс­нить их.

* 104. И. Я. Цейликману.
1910 г. Февраля 2. Я. П.

Благодарю вас, Иосиф Яковлевич, за ваше письмо и присылки обвинительного акта по делу Афанасьева.
Если буду иметь силы, то постараюсь воспользоваться этим обвинительным актом так, как предполагал.
Еще раз благодарю вас.

Иосиф Яковлевич Цейликман (р. 1880) — юрист. С 1901 по 1907 г. сидел в тюрьме, а затем находился в ссылке под надзором полиции. С 1908 г. состоял членом Московской присяжной адвокатуры, в 1910 г. был помощ­ником присяжного поверенного.
16 января 1910 г. Толстой присутствовал в Туле на заседании выезд­ной сессии Московской судебной палаты, где слушались два дела. Одно дело восьми крестьян, обвинявшихся в попытке ограбления почты. Кре­стьян защищал тульский присяжный поверенный Б. О. Гольденблат (см. письмо № 165). Второе дело, на котором присутствовал Толстой, было дело, слушавшееся при закрытых дверях, по обвинению тульского мещанина Афанасьева Ивана Ивановича по 102-й статье Уголовного уложения в принадлежности к партии социалистов-революционеров и по 132-й статье — в хранении революционной литературы. Афанасьева защищал помощник присяжного поверенного И. Я. Цейликман. В своих неопубликованных воспоминаниях он рассказывает, что после открытия заседания «в зале остались, кроме состава суда, только Афанасьев, я и Лев Николаевич с неразлучным Маковицким. Пристав стал достаточно грубо выдворять их, но Лев Николаевич явно не обнаруживал желания уйти, оставаясь сидеть на своем месте в переднем ряду. Я поспе­шил к приставу и сказал ему, что оставляю Толстого в зале в счет тех трех человек, которых подсудимый был вправе оставлять, когда дело слушается при закрытых дверях...» Во время перерыва Толстой просил Цейликмана достать ему копию обвинительного акта. И. Я. Цейликман прислал его с сопро­водительным письмом от 31 января 1910 г., в котором писал: «Приговор этот следует признать довольно милостивым, и эту относительную милостивость нельзя не отнести на счет Вашего, глубокоуважаемый Лев Ни­колаевич, присутствия в заседании: во всем, в манере председателя, в словах прокурора и т. п. чувствовалось что-то сдерживающее и смягчаю­щее, и это необычайное начало, конечно, было привнесено Вами». В вос­поминаниях И. Я. Цейликмана более подробно описывается это событие. (См. т. 58, стр.299—301).
Пребывание Толстого на судебном заседании было описано во многих столичных и провинциальных газетах. Дело Афанасьева заинтересовало Толстого настолько, что он просил свидания с ним и с другими заключенными в Тульской тюрьме, но этого не разрешил про­курор. После этого Толстой просил разрешения на посе­щение заключенных в Тульской тюрьме через М. А. Стаховича у начальника главного управления местами заключения Хрулева. См. письмо № 162а.

105. В. С. Боднарскому.
1910 г. Февраля 3. Я. П.

Вполне сочувствую цели деятельности вашего союза и благо­дарю за честь избрания.
Лев Толстой.

Владимир Степанович Боднарский (р. 1888) — московский предста­витель универсального студенческого союза «Esperanto». В. С. Боднарский прислал Толстому письмо от 1 февраля 1910 г., в котором он извещал, что названный союз эсперантистов избрал Толстого своим почетным членом. Заканчивая свое письмо, В. С. Боднарский просил Толстого «хоть в нескольких словах высказать свое мнение об упомянутом союзе».

106. Г. Ф. Кузнецову.
1910 г. Февраля 3. Я. П.

Если сам будешь хорош, то со всяким человеком можно жить, тем более с женою, с которой уже связан половыми сношениями. И потому для того, чтобы хорошо жить, надо не расходиться с женою и не ее упрекать, а на себя оглянуться, в себе видеть всё дурное и все силы полагать на то, чтобы себя исправлять.
Производительные артели дело хорошее.

Григорий Филиппович Кузнецов (р. 1889) — крестьянин Астраханской губ., прислал Толстому письмо от 27 января 1910 г., в котором, описывая свою тяжелую семейную жизнь с нелюбимой женой, спрашивал Толстого, как ему быть. Кроме того, он просил Толстого высказаться о трудовых артелях.

107. А. И. Козыреву.
1910 г. Февраля 6. Я. П.

Никогда не надо себя оправдывать. А когда попал в беду, то искать причину только в себе. Если будешь винить себя, то всякая беда будет на пользу для души. А если оправдываться и винить других или обстоятельства, то всякая беда будет во вред и для души и для тела.
И потому думаю, что деньги не надо было брать и не надо было уезжать, а если взял деньги, то надо покаяться и поста­раться их отдать.
Лев Толстой.
А. И. Козырев сообщал, что в последнее время своего пребывания в Саратове жил у пьяниц мастеровых — мужа и жены и, чтобы избавиться от них, присвоил данные хозяйкой ему на сохранение 20 р., без которых не мог бы уехать, «а им их хватит на 2—3 дня пьянства», но так как отдать эти деньги он не в состоянии, то просил Толстого упла­тить эти деньги его бывшим хозяевам.

109. В. Г. Черткову от 6 февраля.

110. М. Н. Яковлевой.
1910 г. Февраля 6. Я. П.

Мария Николаевна,
Получил ваше письмо и приятное, и неприятное мне: приятное по тому, как думаю, доброму влиянию, которое я имел на вас, и неприятное — по преувеличенной оценке меня.
На вопрос ваш о том, как употребить остающиеся у нас деньги, могу, посоветовать только то, что делаю сам с теми деньгами, которые мне дают императорские театры за мои пьесы. Я даю понемногу, по 5, 10 копеек прохожим бродягам, которых так много, и всегда, когда успею, вступаю в разговор о пьянстве и уговариваю не пить, не курить, и если грамотный, даю об этом книжечки.
Думаю, что серьезный такой разговор девушки с такими несчастными может подействовать. А если подействует на одного из сотни, то это — прекрасное дело. Если встретится человек, интересующийся общими вопросами, то хорошо дать такому и общего, нравственного содержания книги. Такие есть в изда­нии «Посредника».
От всей души желаю вам успеха в главном деле всякого чело­века духовном совершенствовании.
Брат ваш Лев Толстой.

Ответ на письмо Марии Николаевны Яковлевой (р. 1891, литератур­ный псевдоним «Марьяна Ямпольская») от 4 февраля 1910 г. из Москвы, в котором она жаловалась на тяжесть окружающей жизни. Обращаясь к Толстому, она писала: «Ужасно смотреть... как все открыто проповедуют эгоизм, и только вы один, вы единственный свет во всем этом мраке и горе». М. Н. Яковлева отвечала Толстому письмом из Москвы от 14 февраля.

112. И. К. Гурихину.
1910 г. Февраля 6. Я. П.

Книги высылаю.
Если бы я оправдывался во1 всех тех выдумках обо мне, к числу которых принадлежит и то, о чем вы пишете, — я бы должен был всё свое свободное время употреблять на эти оправ­дания, так как выдумок таких чрезвычайно много. И выдумки эти являются из самых противоположных лагерей людей, кото­рым неприятны высказываемые мною взгляды на их деятель­ность.

Впервые опубликован отрывок в статье Ив. Власова «Очерки деревенской жизни. Толстой в деревне» // «Жизнь для всех». 1911, 2.
Иван Кузьмич Гурихин — крестьянин Симбирской губ. В своем письме из Тотьмы Гурихин просил Толстого выслать книг и ответить на слышанные им упреки относительно того, что Толстой «собственность отвергает только на словах, на деле же он защитник ее. Мало того... в 1905—1906 гг. он сам прибегал к помощи администрации и ограждал свою землю казаками».
1 В черновике на конверте было написано: всем ТОМ, В чем меня обвиняют (как) все те, к[отор]ым неприятны мои взгляды, а таких оч[ень] много [как среди] во всех лагерях, то я всю остальную жизнь занимался бы только этими оправданиями. (Тому, кому интересно знать мою жизнь, [тот] может оч[ень] всё то)
На письмо Толстого Гурихин ответил 14 февраля 1910 г., в котором просил прислать еще книг. Были ему посланы: «Не убий», «О веротерпимости», «Обращение к русским людям», «Так что же нам делать?», «Где выход?», «Об общественном движе­нии в России», «Христианство и патриотизм».

113. А. М. Хирьякову.
1910 г. Февраля 7?.Я. П.

Давно ничего не знаю про вас, дорогой Александр Модесто­вич, знаю через Фельтена,1 что он видел вас на своем суде, и еще из третьих уст, что Чертков2 виделся с вами в Петербурге. Хочется прямого общения с вами. Как вам живется? Надеюсь, что хорошо, принимая во внимание вашу душевную силу, но иногда и боюсь, что тяготит вас ваше одиночество. Дайте мне знать о своем душевном состоянии. Понимаю, что в вашем положении сознание своей невиновности должно действовать, двояко противоположно. Надеюсь, что действует в смысле успокоения и душевного подъема. Я доживаю свои дни очень хорошо не по заслугам: столько делал как будто нужного де­лаешь, как умеешь и осиливаешь. Разлука с Чертковым3 тяжела нам обоим, в особенности стеснительна для общего дела. Прощайте. Может быть, до свидания.
Помнящий и любящий вас
Л. Толстой.

Александр Модестович Хирьяков (р. 1863 — ум. в начале 1940-х гг.) — литератор, автор многих статей о Толстом. В 1909 г. он был приговорен к году кре­пости за редактирование выходившей в 1909 г. в Петербурге газеты «Голос». См. об этом А. Хирьяков, «Три встречи» // «Современник» 1911, 11, стр. 345—366.
1 См. письмо № 37.
2 В. Г. Чертков имел свидание с Хирьяковым в Петербургской тюрьме «Кресты» в январе 1910 г.
3 О запрещении въезда В. Г. Черткова в Тульскую губ., снятом в июне 1910 г.

*114. Е. А. Клишевскому.
1910 г. Февраля 8. Я. П.

1Считаю то учение, которое вы излагаете в вашем письме — об искуплении грехов людей кровью Христа, одним из самых неразумных, бессмысленных даже, ни на чем не основанных и, вместе с тем, самым вредным для нравственной жизни людей, грубым суеверием.
Думаю я так потому, что грех первого человека, за который Бог наказал всех людей, есть грубая и глупая и кощунственная басня, которую давно бы пора забыть людям. Бог есть любовь, и данная им жизнь людям есть благо, которое люди получают всегда, если только исполняют волю пославшего. А потому людям спасаться не от чего и им не нужно никакой крови спасителя, а нужно только исполнять волю Бога. Воля же Бога — в том, чтобы люди любили друг друга, увеличивали бы в себе любовь. «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Иоанна, IV, 16). 2 И Христос не сказал фарисею, что главная заповедь в том, чтобы верить в какую-то кровь, а очень ясно, понятно и просто сказал: люби Бога и ближ­него. И в этом весь закон.
Вот мое мнение. Более подробно найдете во всех моих позд­нейших писаниях.

К. А. Клишевский — владелец дачи в Новом Мисхоре (Кореиз, Крым), в ппсьме от 1 февраля 1910 г. спрашивал Толстого, не изменились ли его религиозные убеждения со времени написания им книги «Соединение, перевод и исследование четырех евангелий» и как он относится к учению баптистов об «очищении грехов кровию Иисуса Христа».
1 В черновике зачеркнуто начало письма: Мои религиозные убеждения не изменились.
2 В черновике: (выписать из Круга Чтения Апостола Иоанна Посла­ние).

115. Неизвестной.
Черновое. 1910 г. Февраля 8. Я. П.

Не знаю никакой моей статьи: Последний этап моей жизни. Мысли, выраженные вами в письме, я вполне разделяю.

Так как в письме «Неизвестной» отсутствовал обратный адрес, то мож­но предположить, что ответ Толстого не был отправлен. Неизвестная, пославшая свое письмо из Москвы 7 февраля 1910 г., писала, что после прочтения статьи Толстого «Последний этап моей жизни» она нашла дополнение и развитие его мысли о значении Бога в жизни человека в книге епископа Феофана «Путь к истине».

1 Статья «Последний этап моей жизни» графа Л. Н. Толстого (перевод из журнала «Je sais tout») была напечатана в газете «Новое время» (1910, № 12179, 6 февраля). Многие газеты перепе­чатали ее, а Толстой телеграфировал В. Г. Черткову: «В газетах появи­лась моя статья «Последний этап». Сообщите, откуда она и какая» (см. письмо к В. Г. Черткову от 9 февраля 1910 г.). Чертков ответил Толстому письмом 11 февраля и поместил в газетах открытое письмо (см. «Русское слово» 1910, № 44 от 24 февраля, «Утро России» 1910, № 114—81 от 24 февраля и др.):
«На днях появилась в разных газетах статья под странным названием: «Последний этап моей жизни», приписываемая Л. Н. Толстому, и притом — как одно из его новейших произведений.
На самом деле статья эта представляет искаженный до неузнаваемости обратный перевод на русский язык с перевода на французский написан­ного 20 лет тому назад отрывка из дневника Льва Николаевича. Полу­чившееся таким путем уродливое русское изложение изобилует притом совершенно произвольными переделками и обессмысливающими прибавле­ниями со стороны переводчиков, очевидно не понимавших мысли автора.
Л. Н. Толстой, которому было очень неприятно появление под его именем такой нелепицы, просит меня заявить, что он не может признать себя автором этой статьи.
Спеша исполнить его желание, прибавлю с своей стороны, что другой, также обратный с иностранного языка, перевод этого же самого отрывка появился в русских газетах около года тому назад и также вызвал про­тест со стороны Толстого...» (См. «Ход моего духовного развития» — «Русское слово» 1909, № 2 от 3 января, и другие газеты.)

116. М. Г. Болквадзе.
1910 г. Февраля 9. Я. П.

Боюсь, что всё, что мне придется написать, будет нецензурно. Постараюсь, однако, сделать так, чтобы то, что напишу, могло бы быть напечатано.
Обещать не обещаю, но очень желал бы исполнить вашу просьбу.

Малахий Георгиевич Болквадзе — редактор-издатель журнала «За­щита человека» в Петербурге, автор книги «Исповедь адвоката», предсе­датель бюро печати первой и второй Государственной думы. Болквадзе в письме от 31 января 1910 г. благодарил Толстого за письмо от 31 декабря 1909 г. (см. т. 80), в котором Толстой обещал свое сотрудничество в жур­нале. Он сообщал, что выпуск первого номера журнала задержался до 1 марта, так как для выпуска его «необходимо мощное слово великого мудреца», и просил Толстого исполнить свое обещание о сотрудничестве в журнале. См. письмо № 237.

117. Е. А. Мохначевой.
1910 г. Февраля 9. Я. П.

Катерина Александровна,
Я давно уже отдал право издательства моих сочинений после 81 года в общее пользование. Сочинения же до 81 года, к числу которых принадлежат и книги для чтения, предоставил жене и не принимаю никакого участия в их издании. Несмотря на это, я постараюсь содействовать тому, чтобы книги эти про­давались дешевле.

Екатерина Александровна Мохначева — учительница воскресной школы в Петербурге, в своем письме от 28 января 1910 г. возмущалась, что цена «Первой русской книги для чтения» Толстого вместо 10 коп стала 12 коп.

118. В. Г. Черткову от 9 февраля.

119. Детурнелю де Констану.
1910 г. Февраля 11. Я. Я.

Благодарю за выражение добрых чувств. Прошу верить их взаимности по отношению к вам и ко всему французскому народу.
Толстой.

Барон Детурнель де Констан (Desturnelles de Constant) — глава фран­цузской парламентской делегации. Находясь в Москве, отправил Толстому 9 февраля 1910 г. следующую телеграмму, которая была послана заказ­ным письмом по почте: «Comte Leon Tolstoi.
La delegation parlementaire francaise adresse au grand et genereux Tolstoi l'hommage de sa respectueuse admiration» [«Графу Льву Толстому. Французская парламентская делегация выражает великому и благо­родному Толстому свое почтительное восхищение»].

120. М. Зелинскому.
1910 г. Февраля 12. Я. П.

Как поступать вам в вашем трудном положении, можете решить только вы сами. Думаю, однако, что если вы все силы свои направите на то, чтобы, несмотря на разлад ваших убежде­ний, быть в любви со всеми людьми, с которыми приходите в общение, то выход из вашего положения сам собою найдется.
Любовь разрешает все затруднения. Полагайте свою жизнь в любви ко всем, и всё уяснится и распутается.

Моисей Зелинский (р. 1883) из местечка Лысая Гора Елисаветградского уезда Херсонской губ. в письме от 9 февраля сообщал, что, поселившись в деревне, открыл там частную школу. Но так как родители учеников требуют, чтобы он учил детей молитвам и закону божию, что идет вразрез с его убеждениями, то спрашивал Толстого, как выйти из этого затруд­нения.

121. Мирзе Насрулли Хану Нури.
1910 г. Февраля 12. Я. П.

Во всякой вере есть истинное и есть ложное. Истинное одно и то же во всех верах, и надо держаться этого истинного, общего всем верованиям, а не думать о том, что различно и не отстаи­вать каждому свое.
Я держусь того, что одинаково во всех верах: и в браманизме, и в конфуцианстве, и в даосизме, и в магометанстве, и главное, отвечает требованиям моей души, и не признаю всего того, что различно во всех. Советую и вам делать то же.

Мирза Насрулли Хан Нури — перс, в письме к Толстому спрашивал: «Почему христиане считают свое учение выше мусульманского?»

122. Е. И. Попову.
1910 г. Февраля 12. Я. П.

Давно уже получил ваше полное важного содержания письмо, милый Евгений Иванович, и всё хотел отвечать по пунктам, а вышло так, что теперь оно так залежалось, и у меня так много дела и так мало сил, что уже не успею этого сделать.
Очень, очень интересно и важно то, о чем вы пишете, описывая жизнь NN.1 Если бы я был моложе, я бы сейчас сказал, что это происходит оттого-то и того-то. Теперь же прямо скажу, что не знаю.
Думаю, ваше намерение поехать к Шеерману2 очень хорошо. Я знаю Шеермана мало, но он мне внушает и уважение и любовь, и потому думаю, что вам у него будет хорошо, вы же будете наверное полезны его детям.
Прощайте, может быть и до свиданья. Помню и люблю.
Лев Толстой.

Евгений Иванович Попов (1864—1938) — литератор, один из после­дователей Толстого. См. т. 64, стр. 109.
Ответ на письмо Е. И. Попова от 21 января 1910 г. из хутора под Полтавой, принадлежавшего М. С. Дудченко. Попов писал о своей работе над статьей о нравственном воспитании и о своем намерении переехать к В. И. Шейерману п заняться обучением его детей.
1 NN — написано в черновике рукой Толстого. Под этими инициа­лами подразумевается Дудченко Мптрофан Семенович (1867—1946), один из последователей Толстого, живший в Полтаве.
а Владимир Александрович Шейерман, разделявший взгляды Тол­стого.

123. П. В. Щулепникову.
1910 г. Февраля 13. Я. П.

Павел Васильевич,
Думаю, что вы поступили очень хорошо, выразив приемом в сословие дворян лиц, исключенных из него, ваше сочувствие, так редко, к сожалению, встречающееся в нашем обществе, смелому протесту этих лиц против действий правительства.
Не думаю, чтобы вы имели основание упрекать себя за не­выгодные для лиц, участвовавших в приеме, последствия. Каждый из них знал, что он делал, участвуя в приеме.
На вопрос же о том, продолжать ли вам держаться того, принятого вами прежнего образа мыслей и деятельности, со­стоящих, как я понимаю, в свободном и независимом от вре­менного и отвратительного теперешнего направления прави­тельства высказывании, и проведении в жизнь своих взглядов, то не могу не сочувствовать такому вашему в будущем образу мыслей и деятельности.
С совершенным уважением Лев Толстой.

Ответ на письмо бывшего костромского губернского предводителя дворянства П. В. Щулепникова, отстраненного от должности за то, что по его предложению были приняты в число костромских дворян семь бывших депутатов первой Государственной думы, подписавших в 1906 г. «Выборгское воззвание» с призывом к пассивному сопротивлению прави­тельству и исключенных за это из других дворянских обществ.

124. Н. Никитиной.
1910 г. Февраля 13—14. Я. П.

Всё дело в том, чтобы не думать о том, как служить людям, а только о том, как бы не вредить или не есть даром хлеб, не подавать примера дурной жизни, стараться самой становиться лучше. Этим только можно и самым действительным средством помочь людям, и это одно средство во власти каждого человека. Подумайте об этом и попробуйте на это положить свои силы.

Ответ на письмо Нины Никитиной, девушки из Москвы, писавшей Толстому о том, как трудно молодежи вступить в жизнь. Мно­гие из молодежи не выдерживают и кончают с собой. Никитина просит Толстого научить, как жить, чтобы приносить пользу.

125. Н. Н. Гусеву.
1910 г. Февраля 14. Я. П.

Спасибо, милый Н[иколай] Н[иколаевич], что не забываете меня. Всякое ваше письмо, всегда содержательное и доброе, для меня радость и для всех наших. Всегда читаем вслух и го­ворим о написанном и о писавшем.
Я живу оч[ень], оч[ень] хорошо.
То, что тяжело — заваленность делами и невозможность успеть сделать всё, что хочется и нужно, — тоже радостно.
Оч[ень] мне было интересно то, что вы пишете о суеверии народа. Я беспрестанно сталкиваюсь и как раз перед вашим письмом думал об этом и писал в письмах.
Сейчас у нас Саша свалилась в сильной кори, заразившись от Дорика Сухотина, 1 и мне жалко ее и, грешен, страшно.
Занят я составлением из Н[а] к[аждый] д[ень] 30 по числу дней и отделов книжечек, 2 в которых будет меньше изречений, но самый клёк 3и упрощенные по форме.
Радуюсь, что вам хорошо, в особенности п[отому], ч[то] хорошо вам не от чего-нибудь, а от себя. «Всё в табе». 4
Ну прощайте, может быть и до свидания.
Любящий вас Л. Т.

Ответ на письмо Н. Н. Гусева от 25 января 1910 г. из с. Корешга Пермской губ. На конверте Толстым помечено: прочел. Гусев писал про быт и жизнь жителей Корешга:«Здесь нет му­жиков, выделяющихся исключительным богатством, и нет нищих. Темной стороной здешней жизни является множество языческих суеверий, в которые верят искренно и твердо и которое сплетается еще с церковными суевериями так, что одно подкрепляет и усиливает другое».
1 Федор Михайлович Сухотин, пасынок Т. Л. Сухотиной-Толстой.
2 Работа Толстого, получившая название «Путь жизни».
3 Клёк — старинное русское слово, обозначающее: отборный, лучший товар, первый сорт.
4 «Всё в табе» — слова крестьянина В. К. Сютаева, которого высоко ценил Толстой. См. трактат Толстого «Так что же нам делать?», т. 25.

126. В. Г. Черткову от 14 февраля.

127. А. М. Хирьякову.
1910 г. Февраля 15. Я. П.

Дорогой Александр Модестович, хотел было не то, что сказать вам неправду, но умолчать правду, и это мне б[ыло] так неприятно по отношению вас, ч[то] никак не мог сделать то, ч[то] давно хотел написать вам. Долженствующая быть умолченной правда б[ыла] в том, что Фельтен писал мне про тяжелое, произведен­ное на него впечатление появления вашего на его суде и просил меня не сообщать вам про это. 2 Впечатление, произведенное на него, передалось по его письму с особенной силой мне. Решил теперь не исполнить его желания и пишу вам про это ужасное тяжелое для меня впечатление видеть вас между двумя с об­наженными шашками солдатами...3 Я недавно был в суде в Туле, и потому воображение мое особенно живо предста­вило мне вас.
Милый Александр] Мод[естович], если вам это не тяжело, скажите мне правду, истинную правду о своем душевном состоя­нии, т. е. о различных душевных состояниях, в к[отор]ых вы бывали, бываете. Знаю, как вы своей умеренной, но всегда остроумной иронией (я почувствовал ее особенно живо в письме к А[нне] Константиновне],5 которое она, спасибо, сообщила мне) ограждаете свое внутреннее сознание от постороннего равнодушного вмешательства, но я просил бы вас, веря в то, что я в своем вопросе руководим только любовью и уважением к вам, сказать мне всю правду о том, как вы переносите свое положение. По письму вашему к А[нне] Константиновне] можно только одного желать для своего блага, —это то, чтобы попасть -в ваше положение, но знаю, ч[то] это не совсем так, и мне хотелось бы знать — как?
О себе скажу, что доживаю свои дни оч[ень] хорошо: много друзей и много работы, хотя, как всегда, сомнительной, но все-таки иногда самому кажущейся полезной. Сейчасная работа: составление отдельных книжечек — около 30-ти из «На каждый день» по всем отделам. Напрашивается художе­ственная работа, но ей надо заниматься мне только тогда, когда она так же неустранима, как кашель. Хотел написать вам чисто, а вышло, как всегда, неразборч[иво], грязно. У нас в доме корь: внучка и Саша, 6-ой день с 40° почти. Если можно, напишите.
Любящий вас Лев Толстой.

Отрывок конца письма, опубликован в «Солнце России» 1910, 2/42
Письмо Толстого было вызвано письмом Н. Е. Фельтена (см. прим. к письму № 37), где он писал о тяжелом впечатлении, которое произвело на него появление Хирьякова на его судебном процессе в качестве сви­детеля по его делу. См. письмо Толстого к А. М. Хирьякову от 7 февраля.
1 Дата воспроизводится по копии, отправленной А. М. Хирьякову вместе с автографом.
2 Этого письма Н. Е. Фельтена к Толстому не сохранилось.
3 Многоточие в автографе.
4 16 января 1910 г. См. прим. к письму № 104.
5 Анне Константиновне Чертковой (1859—1927), жене В. Г. Черт­кова.

128. Г. Князеву.
1910 г. Января 26 — февраля 16. Я. П.

Вы пишете, чтобы я помог вам верить в загробную жизнь. Никак не могу этого, так как веры в «загробную жизнь» я сам не имею, да и никто иметь не может. Верю я не в загробную жизнь, а только в здравый смысл, тот самый, который говорит мне, что, несмотря на то, что загробной жизни не может быть, сущность того, что я сознаю своим «я», не может уничтожиться. Что же касается до тех только всё затемняющих рассуждений об эволюции, которые, как вам кажется, что-то объясняют, то я считаю эти рассуждения, основанные на предположении беско­нечного времени, и внутренно противоречивыми и ничего не объясняющими. А думаю так потому, что, спрашивая о том, что такое душа, вы не можете не понимать под словом «душа» нечто бестелесное, а потому и внепространственное и вневременное, а между тем вы объясняете сами себе понятие души процессами временными. В этом-то и заключается грубое противоречие, ни­чего же не объясняющее, так как время, представляемое нами себе неизбежно бесконечным в обе стороны, есть только форма мышления, свойственная человеку, и потому никак не может объяснить то вневременное существо, которое мы называем душою.
Вы спрашиваете, что вам читать. Для уяснения занимающих вас вопросов советую вам прежде всего читать нравственные учения всех народов, начиная от древне-браминской мудрости, Будды, Конфуция, Христа и до Канта, Шопенгауэра и многих, многих мыслителей нашего времени. Указания на этих, как древ­них, так и новых мыслителей вы найдете в самом сжатом виде в составленных мною книгах, в «Круге чтения» и «На каждый день». Послал бы и «Кр[уг] чт[ения]», но его нет у меня.

Ответ на письмо от 21 декабря 1909 г. Георгия Князева из Минусинска.

129. П. В. Сюзеву.
1910 г. Февраля 16. Я. П.

Благодарю за добрые чувства, выраженные в вашем письме. Посылаю портрет и несколько брошюр о вреде пьянства и от души желаю процветания вашему обществу.

Павел Васильевич Сюзев — член правления Добрянского железо­делательного завода Пермской губ., основатель Добрянского общества трезвости, в письме от 6 февраля 1910 г. просил Толстого выслать обще­ству его портрет с автографом и «хотя несколько слов»; кроме того, он прислал свое стихотворение «Графу Льву Николаевичу Толстому. Ко дню восьмидесятилетия» и устав Добрянского общества трезвости.

130. Н. П. Федотовой.
1910 г. Февраля 16. Я. П.

Я знаю женатых людей, которые живут, как братья с сест­рами. И думаю, что это возможно и хорошо. Но думаю тоже, что для того, чтобы так жить, не нужно и жениться. А то, что вы чувствуете омерзение к половому общению, то это очень хорошо. Животное не знает этого отвращения, выражающегося у людей чувством стыда. Чувство это отличает человека от живот­ного, и потому надо дорожить им, воспитывать и утверждать его в себе, а не спускаться на степень животного.

Ответ на письмо Н. П. Федотовой из Петербурга, писавшей об ослож­нениях в своей личной жизни.

131. М. Н. Яковлевой.
Черновое. 1910 г. Февраля 16. Я. П.

Письмо ваше, милая О. К.,1 не утомило меня, но оч[ень] тронуло. Милая О. К., откровенно скажу вам: боюсь я за вас.

Ответ на письмо М. Н. Яковлевой от 14 февраля 1910 г. (почт, штем­пель), в котором она благодарила Толстого за письмо к ней. См. письмо № 110.
1 Толстой ошибся, обращаясь в своем письме к «О. К.» вместо «М. Н.».

132. Б. Манджосу.
1910 г. Февраля 17. Я. П.

Ваше письмо глубоко тронуло меня. То, что вы мне советуете сделать, составляет заветную мечту мою, но до сих пор сделать этого не мог. Много для этого причин (но никак не та, чтобы я жалел себя); главная же та, что сделать это надо никак не для того, чтобы подействовать на других. Это не в нашей власти и не это должно руководить нашей деятельностью. Сделать это можно и должно только тогда, когда это будет необходимо не для предполагаемых внешних целей, а для удовлетворения внутреннего требования духа, когда оставаться в прежнем поло­жении станет так же нравственно невозможно, как физически невозможно не кашлять, когда нет дыханья. И к такому поло­жению я близок и с каждым днем становлюсь ближе и ближе.
То, что вы мне советуете сделать: отказ от своего обществен­ного положения, от имущества и раздача его тем, кто считал себя в праве на него рассчитывать после моей смерти, сделано уже более 25 лет тому назад. Но одно, что я живу в семье с женою и дочерью в ужасных, постыдных условиях роскоши среди окружающей нищеты, не переставая и всё больше и больше мучает меня, и нет дня, чтобы я не думал об исполнении вашего совета.
Очень, очень благодарю вас за ваше письмо. Письмо это мое у меня будет известно только одному человеку. Прошу вас точно так же не показывать никому.
Любящий вас Л. Толстой.

Впервые опубликовано в газете «Киевская мысль» 1910, № 326 от 25 ноя­бря.
В. Ф. Булгаков в своем Дневнике в записи от 16 февраля 1910 г. отмечает: «Против обыкновения ответ Льва Николаевича студенту Манджосу не был переписан на реминг­тоне в нескольких копиях. С черновой Льва Николаевича я переписал его своей рукой, Лев Николаевич подписал переписанный мною экземпляр, а черновую я сохранил1 у себя. Не буду говорить, как важен, хотя бы в биографическом отношении, ответ Льва Николаевича Манджосу». Запись Толстого в Дневнике 17 февраля: «Получил трогательное письмо от киевского студента, уговари­вающее меня уйти из дома в бедность».
Борис Манджос — студент Киевского университета, прислал Тол­стому письмо из Киева от 14 февраля 1910 г., в котором убеждал Толстого отказаться от графства, раздать все имущество, уйти из дома и нищим пробираться из города в город. Письмо это было опубликовано с существен­ными изменениями вместе с ответным письмом Толстого в указанном выше номере «Киевской мысли».

133. С. В. Гаврилову.
1910 г. Февраля 18. Я. П.

Благодарю вас за ваше письмо. Для меня ясно, что вы живете той же жизнью, какой и я, если вы в том ужасном и исковерканном виде, в котором появилась статья, по­няли ее1.
Да, задача нашей жизни только в том, чтобы очистить свою телесную оболочку так, чтобы то безвременное, непространетвенное духовное начало, которым мы живем, проявилось бы в нас в наибольшей полноте.
Любящий вас Лев Толстой.

Сергей Васильевич Гаврилов (см. т. 78) в письме из Симбирска or 13 февраля 1910 г. писал о «радостном» впечатлении, полученном им от статьи Толстого «Последний этап моей жизни».
1 О статье «Последний этап моей жизни» см. письмо № 115.

134. М. А. Мамедханлы.
1910 г. Февраля 18. Я. П.

Очень благодарю вас за письмо и книгу (книги же не получил). Я составляю ряд доступных и по цене, и по изложению книжек о главнейших религиозных учениях мира. Хочу составить также книжку и о бехаистах и потому рад материалу, нужному для такого издания. 1

Мирза Алекпер Мамедханлы — сектант-бехаист из Баку, в письме от 10 февраля 1910 г. писал Толстому о том уважении, которое питают к нему бехаисты, сообщал о получении ноябрьского письма и о посылке своего «нового произведения» «Баб Беха-Улла и Абдул Веха». В пись­мах 1909 г. подписывался Мамедханов.
1 Намерение это осталось неосуществленным.

135. М. П. Барманскому.
1910 г. Февраля 19. Я. П.

Я не знаю и не могу знать, что нужно или не нужно русскому народу. Про себя же знаю твердо, что обрядность совершенно несовместима для меня с тем, основанным на христианских на­чалах, мировоззрением, которым живу. Знаю, что это так и для всех без исключения людей, живущих или старающихся жить христианской жизнью.

Михаил Петрович Барманский — студент первого курса Московского университета. Свое письмо Толстому из Орла от 17 февраля 1910 г. подписал: «столяр». В этом письме Барманский писал: «Пред­ставьте себе Россию без церкви со всею ее обрядностью, которая суще­ствует с укрепления православия, на которой сложился весь характер и вся духовная сторона русского человека. Представьте — и скажите: могли ли тогда явиться такие лица, как хозяин из «Хозяина и работника», как Лукерья из «Живых мощей» и т. д., которые заключают в себе бездну поэзии и идеала христианства?»

136. В. Г. Черткову от 22 февраля.

137. Ш. Ионессу Кану (D-r Joness Khan).
1910 г. Февраля 23. Я. П.
Черновое.
M[onsieur].
Je v[ou]s suis tres reconnaissant pour le livre sur Abbas Effendi. 1 Je voudrais bien en profiter pour faire un livre populaire sur la belle doctrine d'Abbas Effendi. 2

Милостивый государь.
Я вам очень благодарен за книгу об Аббасе Эффенди. х Я бы очень хотел ею воспользоваться, чтобы написать популярную книгу о прекрас­ном учении Аббаса Эффенди. 2
Кан (Хан) Ионесс — доктор медицины, бехаист, писал Толстому из Тегерана 19 февраля 1910 г. нов. ст., что, по просьбе П. Полизоиди (см. письмо № 53), посылает книгу Фельпса об Аббасе Эффенди, большую часть которой он сам перевел, и «так как он находился в непосредствен­ном общении с Аббасом Эффенди в течение нескольких лет», то может представить точные сведения об его учении.
1 Книга, которую прислал доктор Кан: «Phelps Myron H., «Life and Teaching of Abbas Effendi. A study of the Religion of the Rabis or Behais. With an introduction by Edward Granville Browne», New Jork and Lon­don, G. P. Pitnam's, Sons 1903» [Фельпс Мирон Х., «Жизнь и учение Аббаса Эффенди. Исследование религии бабистов или бехаистов, с преди­словием Эдуарда Гранвилля Броуна»].
2 Намерение Толстого осталось неосуществленным.
Аббас Эффенди — глава секты бехаистов, в 1850-х гг. подвергавшийся гонениям со стороны персидского и турецкого правительств. Об Аббасе Эффенди см. М. Булановский, «Бегаиты», изд. «Зеленая палочка», М. 1914.

138. М. Шатунову.
1910 г. Февраля 23. Я. П.

Письмо ваше очень порадовало меня. Помогай вам Бог не­уклонно итти по тому пути, который, как вижу, ясен перед вами. Разумеется, оставайтесь учителем и старайтесь, несмотря на препятствия духовенства, влиять на молодое поколение. Я не знаю деятельности, на которую бы можно было проме­нять эту.
Посылаю вам то, что я высказывал по вопросу о деятельности сельских учителей.
Всегда буду рад общению с вами.

Михаил Шатунов (р. 1889) — учитель в д. Телешовка Николаевского уезда Самарской губ., в письме от 12 февраля 1910 г. благодарил Толстого за его книги, ответившие ему на все вопросы жизни, и спрашивал, остаться ли ему «в деревне учителем», или же «поступить на железную дорогу».

139. Элиасу Леру (Elias Lehr).
1910 г. Февраля 23—24. Я. П.

Soeben habe ich Ihr kurzes Schreiben erhalten. Ich glaube wenn ich nach Ihren so stark ausgedriickten Gedanken aus «Aus meinon Schriffcen» urteilen darf, dass wir in dec That durch gleiche Gesin-nung verbunden sind. Es thut mir Leid dass ich Sie benachrichtigen muss, dass ich weder Ihren recommandierten Brief noch Ihr Buch bekommen habe. Ich werde Ihnen sehr dankbar sein, wenn Si& mir Ihr Buch den «Friedenspfenning» senden werden. Jedenfalls werde ich Ihre Bucher mit dem grossten Interesse lesen und Ihnen1 meine aufrichtige Meinung iiber sie aussprechen. Bin von vornhe-rein uberzeugt, dass ich in ihnen vieles Wesentliche und Gute finden werde.
Freue mien sehr dem Verkehre mit Ihnen. Aus Herzen wiinsche ich Ihnen, dass die Operation, der Sie sich unterzogen haben (oder noch unterziehen) von Erfolg sei.
Leo Tolstoy. 24 febr./9 marz 1910.

Только что получил ваше короткое письмо. Думаю, если только можно судить по вашим столь сильно выраженным мыслям в «Из моих писаний», что мы действительно связаны общностью образа мысли. К сожалению, должен вам сообщить, что не получил ни вашего заказного письма, ни вашей книги. 1 Был бы вам очень благодарен, если б вы прислали мне вашу книгу «Frieden'pfenning». Во всяком случае прочту ваши книги с вели­чайшим интересом и откровенно выскажу вам мое мнение. Заранее уве­рен, что найду в ыих много существенного и хорошего. Радуюсь обще­нию с вами. От всего сердца желаю, чтоб операция, которой вы подвергнетесь, оказалась успешной.
Лев Толстой.
24 февр./ марта 1910.

Лер Элиас — владелец фирмы «Leder und Rohprodukten-Niederlage, Wien» («Склад кож и сырья, Вена»), писавший по религиозно-нравствен­ным вопросам, прислал Толстому из Вены от 3 марта 1910 г. нов. ст. открытку, в которой приветствовал Толстого как человека, с которым его соединяет единство воззрений, и спрашивал, получил ли Толстой посланное им ранее заказное письмо с его статьей.
1 В действительности заказное письмо Лера с напечатанными выдерж­ками из «Aus meinen Schriften» («Из моих писаний») от 2 февраля нов. ст. 1910 г. и статья, судя по почтовому штемпелю (20 января 1910 г.) и помете Толстого на конверте этого письма: Прочесть эту записку и то, что получится, были получены. Очевидно, Толстой об этом забыл.

140. Вадиму Штенгелю.
1910 г. Февраля 24. Я. П.

Люби всегда всех, и будет всегда хорошо и тебе и тем, с кем живешь.
Черновое.

(Люби всех всегда, и будет всегда повсюду хорошо. Если перестанешь любить, сердиться, знай, что) 1

Е. Штенгель из Петербурга обратилась к Толстому 22 февраля 1910 г. со следующей просьбой: «Написать несколько слов, которые будут слу­жить благословением моего сынишки Вадима. Хотя ему еще только пять лет, но он уже хорошо знает и любит дедушку Толстого. И я, мать, была бы несказанно счастлива, если бы путеводной звездой его жизни были бы драгоценные слова, написанные Вашей драгоценной рукой. Исполне­нием моей сердечной просьбы Вы не только осчастливите меня, но в бу­дущем поддержите юношу в стремлении к достижению той высокой цели, светочем которой служит Ваше дорогое имя».
1 Публикуется в качестве варианта зачеркнутый Толстым первона­чальный текст автографа.

141. В. А. Поссе.
1910 г. Февраля 25. Я. П.

Владимир Александрович,
Посылаю вам статью Буланже и мое к ней препроводительное-письмо. 1 Надеюсь, что оно может без опасности для вашего журнала быть напечатано. Письмо несчастной Алыпевской2 возвращаю. К сожалению, я каждый день получаю такого же рода письма, отвечать на которые так, чтобы облегчить горе пишущих, чувствую себя бессильным.
Посылаю вам письмо одного крестьянина, очень сумбурное, но очень характерное по душевному настроению, общему теперь многим людям из народа. Может быть, вы как-нибудь восполь­зуетесь. Посылаю вам самое письмо и копию. Копию верните мне. 8
Всего хорошего

Владимир Александрович Поссе (р. 1864) — публицист, редактор журнала «Жизнь для всех», издававшегося в Петербурге. Автор многих работ о Толстом.
1 Павел Александрович Буланже (1864—1925) написал статью «Жизнь и учение Сиддарты Готамы, прозванного Буддой (совершеннейшим), с приложением извлечений из буддийских писаний», которая вместе с письмом-предисловием Толстого под заглавием «О значении ознакомления с основами религиозных учений» была напечатана в журнале «Жизнь для всех» 1910, № 3. См. т. 58, стр. 295, прм. 75.
2 К своему письму от 18 февраля Поссе приложил полученное им письмо, как он писал, «от одной, повидимому очень несчастной, женщины», прося Толстого ответить ей и указать выход.
3 Письмо Петра Мельникова. См. письмо № 73. Поссе частично исполь­зовал его в книге «Счастье и смысл жизни».

142. И. Д. Гальперину-Каминскому.
1910 г. Февраля 24—25. Я. П.

Илья Данилович,
Очень вам благодарен за присылку статьи о «Barricade».1
Я вчера получил и прочел часть самых интересных [отзывов].2 Да, это очень замечательное явление, и хотелось бы выска­заться о нем. Но дела так много, а сил и жизни осталось так мало, что едва ли удастся.
Больше всего поразило меня во всем этом удивительное соединение огромной эрудиции, большого ума, необыкновенного изящества языка, утонченной учтивости по отношению к про­тивникам, с самым наивно грубым эгоизмом, ничего не видящим, кроме себя и своего сословия, с самым грубым невежеством по отношению основных и необходимейших для жизни каждого человека религиозно-нравственных понятий, тех религиозно-нравственных понятий, без которых при всех всевозможных аэропланах и величайшей утонченной игры артистов Theatre Francais 3 и т. п. люди все-таки спускаются на степень почти животного.
Особенно удивительно для меня при этом еще и то, что эти люди, как г. Бурже и другие во Франции в 1910 г., после Воль­тера, Руссо и др., могут серьезно говорить про католицизм. Ничто яснее этого не показывает тот ужасный, в смысле не ума, а разума, и не блеска, а нравственности [упадок], 4 в котором находятся эти люди. В этой свалке для меня очевидно tous les moyens sont bons.5 Католицизм —пускай мы знаем, что это грубый, бессмысленный, одуряющий народ, давно развенчанный обман, но он годен для нашей цели, давай его.

Илья Данилович Гальперин-Каминский (1858—1936) — русский ли­тератор, постоянно живший в Париже, переводчик сочинений Толстого на французский язык. И. Д. Гальперин-Каминский прислал Толстому из Парижа письмо, в котором описывал волнение французского общества по поводу только что вышедшей книги Поля Бурже «Баррикада» и просил Толстого написать свое мнение об этой книге и прислать ему для перевода. К письму приложены вырезки из разных французских газет и журналов по поводу «La Barricade». Вырезки эти были прочитаны Толстым в течение двух дней, 23 и 24 февраля .
1 «La Barricade» («Баррикада»), пьеса французского писателя, рома­ниста и критика Поля Бурже (Paul Bourget, 1852—1936).
3 [Французского театра]
4 В черновике написано рукой В. Ф. Булгакова. 8 [все средства хороши.]
12 марта Гальперин-Каминский послал новое письмо, в котором сообщал, что выслал Толстому пьесу Бурже «Баррикада», и так как там упоминается и Толстой, то он собирается выступить публично в театре перед зрителями с цитатами из своей сту­денческой переделки «Воскресения».
Книгу Толстой прочитал, и она, по словам А. Б. Гольденвейзера, заинтересовала его, но намерение написать о ней осталось неосуществленным.

143. Н. Н. Гусеву.
1910 г. Февраля 25. Я. П.

Собирался и собираюсь писать — отвечать вам на ваше, как всегда хорошее, оч[ень] хорошее письмо, а сейчас прочел к вам письмо Булгакова, и хочется хоть два слова сказать вам, что по-старому люблю вас, и как ни близок мой час, надеюсь пли скорее желаю еще свидеться с вами. Как хороша ваша выписка из Чехова!1 Она просится в Круг чтения. Я теперь занят 3-й версией Круга чтения, и, как всегда пока занят ею, она мне очень нравится. Еще всё напрашивается художественное баловство. Не знаю, успею ли. Саша была опасно в кори, теперь выздоравливает. Как вы? В нынешнем письме мало пишете о себе. Но и за то спасибо.
Радуюсь, ч[то] вы уничтожили то, ч[то] разделяло вас с Черт­ковым]. Вы оба слишком близки к одному и тому же, чтобы вам расходиться.
Л. Т.

Ответ на письмо Гусева из Корепина от 16 февраля. Описывая свою жизнь и делясь с Толстым своим впечатлением, Гусев к своему письму приложил выписку из письма к нему П. В. Калачева (о Калачеве см. письмо № 89). На конверте этого письма Толстой пометил: Прекрасное письмо Калачева.
1 Выписка из рассказа А. П. Чехова «Крыжовник» (1898): «Счастья нет и не должно его быть, а если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом».

144. Исполнительному комитету чешской Прогрессивной партии в Праге.
1910 г. Февраля 23—25. Я. П.

Благодарю Исполнительный Комитет Чешской Прогрессив­ной партии за его обращение ко мне. Обращение это дает мне случай выразить, кроме общего всем людям, знающим Масарика, 1 чувства уважения к его искренней, твердой, горячей и самой разнообразной, общественной и ученой деятельности, еще и чувства моей благодарности ему за его доброе отношение ко мне, а также и за многие сообщенные им мне в свое время важные для меня сведения, главное же дает мне случай выра­зить ему через вас мои чувства искренней любви к нему как к человеку.
Любящий вас Лев Толстой.

Исполнительный комитет чешской Прогрессивной партии в Праге-(Vykonny Vybor Ceska Strany Pokrokove Praze) письмом от З марта нов. ст. 1910 г. сообщил Толстому, что 7 марта 1910 г. исполняется 60 лет Т. Г. Масарику, и приглашал Толстого отозваться на его юбилей.
1 Томаш Гарриг Масарик (1850—1937), чешский поли­тический деятель. Основатель чешской либерально-буржуазной Прогрес­сивной партии. В 1887, 1888 и в 1910 гг. навещал Толстого.

145. Е. Мельникову.
1910 г. Февраля 16—25. Я. П.

Не унывайте. Боритесь и будьте уверены, что победит дух, а не тело. Главное средство борьбы — сознание себя не телес­ным, а духовным существом, прислушиваться к требованиям: этого духовного существа, заключающихся в любви к людям и в служении им; исполняйте по мере сил эти требования, и вы наверно победите. Направляйте свои усилия не на борьбу с определенными врагами, а на общее совершенствование, и вы наверное победите всех врагов, в том числе и того врага, от которого хотите избавиться.

Е. Мельников — ученик 7-го класса реального училища, в своем письме просил Толстого помочь ему избавиться от мучившего его порока.

146. Карелу Ионашу (Karel Jonas).
1910 г. Февраля 25—26. Я. П.

Письмо ваше вызвало во мне во всей силе мои чувства глубо­кого уважения и, прямо скажу, преклонения перед совершенно неоцененным великим человеком чешского народа, Петром Хельчицким. 1 Думаю, что первое, что вам, занятым вопросами об оживлении религиозно-нравственного сознания в вашем народе, нужно сделать, это то, чтобы напечатать в самом до­ступном, для большинства ваших земледельцев, виде сочинений Хельчицкого. Самым же главным способом осуществления ве­ликой идеи Христа, разъясненной Хельчицким, я считаю воз­держание от участия в том, что сильнее всего отвергал Хельчицкий, от участия во всякого рода насилии. Движение это хотя еще и в слабой форме отказов от военной службы и несение за это тяжелых наказаний от правительства, слава Богу, про­является у нас и в Болгарии всё чаще и чаще. Казалось бы, что у вас, на родине чешских братьев, это самое движение должно-бы было сильно распространяться и быть великим благодетель­ным примером для других народностей.
Всей душой желающий вам успеха в вашем деле и в том деле, о котором я позволил себе посоветовать вам, т. е. всем верую­щим в закон Христа людям чешского народа.

Карел Ионаш — редактор газеты «Венков» (деревенской газеты), прислал Толстому из Праги письмо от 4 марта нов. ст., в котором писал, что возникла мысль осуществить на деле среди чешских земледельцев, проповедь чешского философа крестьянина Петра Хельчицкого. К. Ионаш. между прочим писал, что статистическое обследование чешских библио­тек установило факт особенного интереса чешского народа к произведениям Толстого.
1 Петр Хельчицкий (Petr Chelcicky) (1390?—1460), видный деятель гуситского движения, отрицавший всякое вмешательство государства в церковные дела и проповедывавший, что истинная сущность христиан­ства во взаимной любви и братских отношениях между людьми. Его религиозный труд «Сеть веры» был издан Академией наук: «Сочинение Петра Хельчицкого. I. Сеть веры. II. Реплика против Бискупца. Труд Ю. С. Анненкова. Окончил И.В. Ягич».
В 1905 г. Толстой написал очерк «Петр Хельчицкий» в качестве Не­дельного чтения для «Круга чтения». Кроме того, книга Хельчицкого была издана с очерком Толстого в качестве предисловия (см. Петр Хельчицкий, «Сеть веры», изд. «Посредник», М. 1908).

147. В. А. Молочникову.
1910 г. Февраля 27. Я. П.

Большое спасибо, что пишете и о том, что близко нам обоим, в том числе и о вашем душевном состоянии.
Л. Т.
Приписка на обороте письма В. Ф. Булгакова к В. А. Молочникову от 7 февраля 1910 г., в котором он по поручению Толстого отсылал обратно письмо Смирнова.

148. К. П. Славнину.
1910 г. Февраля 27. Я. П.

Для того, чтобы ответить на ваш вопрос, мне нужно знать, что вы понимаете под словом «преступление». Если вы пони­маете то, что признается таковым нашим правительством, то я не знаю и не хочу знать той глупой, грязной и преступной чепухи, которая называется этим правительством законами и неподчинение которой называется преступлением. Если же вы спрашиваете, заключается ли перед совестью и здравым смыслом всех мыслящих людей «наличность преступления» в напечатан­ных вами моих словах, определяющих сущность деятельности всех церковных богословов, не только русских, но и всемирных, то отвечаю, что преступление совершено не мною и не вами, а готовится к совершению всей той продажной ордой чиновни­ков, которые из-за получаемого ими жалования готовы не только вас посадить в тюрьму вместе с тысячами томящихся там людей, но всегда готовы мучить, убивать, вешать кого попало, только бы получать аккуратно свое награбленное с народа месячное жалованье.
Извините, если, может быть, неточно отвечаю на ваш вопрос, но не затихающее негодование и ужас перед деятельностью царствующего в наше время Чингис-Хана с телефонами и аэро­планами, облекающего свои злодеяния в форму законности, негодование это при всяком таком случае, как ваш, просится наружу.
С совершенным уважением Лев Толстой.

Кельсий Порфирьевич Славнин — редактор ежедневной газеты «Новая Русь», издававшейся в Петербурге в 1910 г., обратился к Толстому с письмом, в котором сообщал, что его привлекают по 73 ст. Уголовного уложения за опубликование в газете в № 20 от 21 января из книги «На каждый день» мыслей Толстого «об обучении под названием закона Бога самым явным бессмыслицам». Славнин просил Толстого разъяснить ему, «имеется ли наличность преступления» в этих словах. Не дождавшись суда, Славнин уехал за границу. Заочно суд приговорил его к полутора годам тюремного заключения. Газета «Новая Русь» закрылась в мае 1910 г. В ЯЗ 5 мая 1910 г. записано, что Толстой выражал сожаление по поводу этого закрытия, так как «эту газету предпочитал другим».

Март 1910 года

150. Неизвестной (учительнице Е. Б.),
1910 г. Марта 1. Я. П.

Посоветуйте мальчику не писать стихов. То, что он пишет, нельзя даже назвать стихами — так это плохо. -- Посоветуйте не писать.
Слово —дело великое. Великое потому, что оно есть могу­щественнейшее средство единения людей. Так соединили и со­единяют людей слова великих учителей мира — Христа и др[угих]. Но слово может быть и орудием зла, когда оно не соеди­няет, а разъединяет людей. Может быть и оскорблением того, кто их произносит, когда оно употребляется для сквернословия или коверкания языка безобразными стихами. И потому со сло­вом надо обращаться с уважением к этому великому человече­скому свойству и говорить только то, что нужно, и во всех слу­чаях стараясь сказать это, как можно проще и яснее, не стес­няясь умышленно размером, рифмой. Скажите это вашему мальчику.
Последние лет 5 я получаю ежедневно не менее 2-х писем от деревенских стихотворцев с ужасным набором слов, которые представляются их авторам стихотворениями, с просьбами по­мочь «развитию их дара», как они выражаются, и поместить их произведения в печати. Если счесть, сколько я получил таких писем со стихотворениями за последние года, то это будут тысячи. А сколько еще таких, которые, занимаясь тем же, не обращаются ко мне? Так что стихотворство в народе сделалось за последнее время зловредной эпидемией, которую не только* не надо поощрять, но против которой, наоборот, надо всеми силами бороться, тем более, что в основе этого сочинительства лежат большей частью очень дурные чувства тщеславия и ко­рысти.
Точно так же считаю ненужным поощрять и желание под предлогом образования вступления в учебные заведения, даю­щие диплом и возможность выйти из своего рабочего сословия и, сесть ему на шею.
Приобретение всех нужных человеку знаний всякий грамот­ный рабочий человек может легко получить из книг, которые-стали теперь вполне доступны самым бедным людям.
Посылаю вам несколько копеечных книжек, имея в виду пре­имущественно мальчика со склонностью к философии. Дайте ему по одному экземпляру тех, которых два.
Посылаю вам и вышедшие книжки «На каждый день». Вы в числах 18 или 19 найдете мой взгляд, подтверждаемый вели­кими мыслителями, на назначение истинной и на вред ложной науки.
Лев Толстой.

Черновик-автограф испещрен многочисленными поправками Толстого, делавшимися в про­цессе писания.
Е. Б. — учительница школы в с. Изрог Ефремовского уезда Тульской губ., в письме от 26 февраля 1910 г. обратилась к Толстому с просьбой просмотреть стихи ее ученика 15-летнего крестьянского мальчика, а также спрашивала, следует ли «стараться о дальнейшем образовании мальчика».

* 151. П. У. Пестову. 1910 г. Марта 1. Я. П.
Письмо ваше мне было приятно получить. Насчет того, что вы пишете о том, как люди дурно живут, скажу вам следующее: не будем смотреть на других и судить их, а будем больше вгля­дываться в себя и судить себя. И только вглядись хорошенько в себя (я про себя говорю), столько найдешь плохого и столько работы, что некогда будет других разглядывать и судить.
Жизнь наша дурная. Отчего? Оттого, что люди дурно живут. А дурно живут люди оттого, что люди плохи. Как же помочь этому делу? Переделать всех плохих в хороших людей так, чтобы они жили хорошо, мы никак не можем, потому что все люди не в нашей власти. Но нет ли среди всех людей таких, которые были бы в нашей власти и которых бы мы могли пере­делывать из плохих в хороших? Поищем. Если хоть одного такого мы переделаем из дурного в хорошего, то все-таки на одного меньше будет плохих людей. А если каждый человек переделает так хоть по одному человеку, то уж и вовсе хорошо будет. Поищем же, нет ли такого хоть одного человека, над которым мы бы были властны и могли бы переделать из дурного в хорошего. Глядь, один есть. Правда, очень плохой, но зато он уже весь в моей власти: делаю с ним, что хочу. Плохой этот человек — я сам. И как ни плох он, он весь в моей власти. Давай же возьмусь за него, авось и сделаю из него путного человека. А сделает каждый то же самое над тем одним, над кем он властен, и станут все люди хорошими. А станут хорошими, перестанут жить дурно. А перестанут жить дурно, и жизнь станет хорошая.
Так вот что, я думаю, не худо бы помнить всякому.
Лев Толстой. 1 марта 10 г.
Ясная Поляна

В несколько изменен­ной редакции было опубликовано в книге Толстого «Путь жизни» (см. Л. Н. Толстой, «Усилие» и «Путь жизни», 19, изд. «Посредник», М. 1911, стр. 16).
Петр Ульянович Пестов (р. 1884) — крестьянин Пермской губ., обра­тился к Толстому с письмом, в котором рассказывал о моральном влиянии на его жизнь произведений Толстого, начиная от «Войны и мира» и кон­чая сборниками «На каждый день», благодарил Толстого и задавал ряд вопросов о том, как надо перестроить жизнь, чтобы уничтожилось социаль­ное неравенство людей.
Толстой в последующем часто возвращался к своему письму к Пестову, цитируя его в письмах к другим своим корреспондентам. См. письма -№№ 163, 171, 217, 226, 233.

152. В. Г. Черткову от 1 марта.

* 153. Е. Кузину.
1910 г. Марта 1—2. Я. П.

Посылаю вам книжки «На каждый день», из которых, если вы вникнете в них, вы поймете, для чего человек .живет. Живет он для того, чтобы исполнить волю пославшего его. А воля эта в том, чтобы любить друг друга, а не в том, чтобы сравняться с господами в их дурной жизни.

Егор Кузин — крестьянин Новосильского уезда Тульской губ., не раз видавший Толстого в Кочетах у Сухотиных, читавший его книги. В своем письме пишет о разочаровании в жизни: «Умоляю вас ради бога, скажите, что мне делать, чтобы разогнать тоску».

154. С. М. Соломахину.

2 марта 1910 г. Ясная Поляна.
Любезный Семен Михайлович,
Очень благодарю вас за ваше письмо и рад случаю написать вашим — нашим братьям о том обычае хождения «в духе», которому они предаются и которого вы совершенно справедливо не одобряете. Я бы хотел им сказать так:
Любезные братья, одно из главных заблуждений православ­ной церкви, от которой вы отделились, в том, что церковные думают, что можно угодить богу внешними обрядами, собра­ниями, словесными молитвами и псалмопениями. Молиться надо не в храмах, а как Христос сказал: «Уйди в клеть свою, затво­рись, и там бог скорей услышит тебя, чем в многолюдном собра­нии». Всякая молитва есть душевное общение с богом, а разве возможно такое общение при телесных движениях и многогла­голании в многолюдных собраниях? Но в церквах только поют и махают руками — крестятся; по вашему же обряду всё тело человеческое приходит в движение и доходит до состояния, по­добного опьянению. Для общения с богом нужно самое большое внимание и спокойствие, а тут происходит совсем противное и не только не лучше, но много хуже того, что делается у право­славных.
Очень советовал бы вам оставить этот обряд, или если уже вы хотите так бегать, то признайте то, что делаете вы это для своей потехи, а никак не для служения Богу. Служить Богу мы можем только одним: одинаковой братской любовью ко всем людям. Для того же, чтобы быть в силах всегда любить всех людей, нужна молитва, но молитва никак не общественная, громкая, в известные дни и часы и с особенными движениями, а молитва ежечасная, внутренняя, такая, чтобы, имея дело с человеком— братом, просить бога о том, чтобы он помог мне с любовью и ува­жением обойтись с ним, т. е. с каждым человеком, до которого имеешь дело. Теперь заодно, любезные братья, хочется мне сказать вам и о другом деле, которое, как мне кажется и как мне рассказы­вали, многие из вас понимают неправильно. Я разумею о по­ловом общении между мужчиной и женщиной. Как это сказано в евангелии, самое лучшее для человека — полное целомудрие, а нет сил удержаться, то пусть сходится один мужчина с одной женщиной, но раз навсегда, на всю жизнь, не разлучаясь и не-разводясь, как и сказано у Матф., V, 32. Стоит людям только позволить себе перемену супругов, так уже и нет предела разврату, так как половая похоть, чем больше человек от­дается ей, тем больше разрастается, и человек в этом раз­врате спускается ниже животного и лишается всякого об­щения с богом.
Тоже и об этом прошу вас подумать, милые братья, и верить-в то, что писал я это только по любвп к вам и желанию моему по мере сил быть вам полезным.
Любящий вас брат Лев Толстой

Семен Михайлович Соломахин (1888—1952) — сектант-молоканин, по своим убеждениям близкий к взглядам Толстого, неоднократно бывавший в Ясной Поляне. См. запись Толстого в Дневнике 15 апреля 1910 г. (т. 58, стр. 38). В ЯЗ 15 апреля 1910 г. записано: «Был Соломахин, какой он горячий человек, отец хлыст, а он рационалист. Отец ему хочет дать семьдесят десятин земли, он отказывается на религиозных осно­ваниях».
Ответ на письмо Соломахина от 28 февраля, в котором Соломахин просит Толстого разъяснить ему сущность некоторых сектантских суе­верий.

* 155. Н. Николаеву.
1910 г. Марта 3. Я. П.

Любезный брат Никита,
Посылаю тебе книги о том, как я понимаю закон Бога. Но если тебе, может быть, трудно разобраться в книгах, пишу вкрат­це, как я понимаю закон. Понимаю я его по учению Христа, Матфея XXI, 34—38. Закон в том, чтобы любить Бога —со­вершенство и добродетель и любить ровно всех ближних. И что закон этот верен, видно по тому, что только начни исполнять его, и сейчас на душе хорошо, и ничего не нужно, и ничего не боишься. Так вот, по-моему, весь закон — в любви; всё же, что сверх этого, то лишнее. О загробной же жизни понимаю так: о том, что будет с нами после смерти, нам не дано знать. Одно знаем, что как мы в жизнь пришли от бога, так и уйдем из жизнп к Богу. А Бог есть любовь (1-ое послание Иоанна, гл. IV). А от любви ничего, кроме добра, быть не может.
Любящий тебя брат Лев Толстой.
Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на почтовой бумаге. Письмо Никиты Николаева не сохранилось, и сведений о нем не имеется.

* 156. X. Ф. Досеву.
1910 г. Марта 4. Я. П.
4 марта 10 года. Ясная Поляна.
Благодарю, милый Досев, за сообщение и письма и речи М. По­пова. х Я отвечаю ему. Переведите и пошлите. Деньги с радостью пошлю. Напишите, куда.
Всеми силами стараюсь, но не могу удержаться от предуга­дывания того, что будет, и я думаю скоро, вследствие такого пробуждения свободного от суеверий религиозного христиан­ского понимания жизни, которое всё больше и больше захваты­вает не нашу отпетую братью, а народ. Мне легко удержаться от такого предугадывания, потому что во всяком случае я-то не увижу перемены внешней. Важно только движение духов­ное, а такое духовное просветление в одном человеке важнее миллионных армий. Прощайте, спасибо. Братски целую вас.
Л. Толстой.

Христо Федосиевич Досев (1887—1919) — болгарин, последователь учения Толстого. См. т. 78.
1 Христо Досев прислал Толстому письмо из Майкопа от 25 февраля 1910 г. вместе с переведенным им с болгарского на русский язык письмом и речью отказавшегося от военной службы солдата Миню Пенева Попова перед военным судом в г. Пловдиве, в Болгарии. Досев писал в своем письме, что М. Попов вновь осужден на четыре года заключения в самую худшую тюрьму Болгарии — «Черную Джалию». «Тюрьма эта отврати­тельная, хуже всякой вашей Шлиссельбургской крепости: она низкая темная, сырая, глухая». Он просил Толстого написать Попову, прислать письмо ему для перевода и пересылки Попову и высылать ему по 5 р. в месяц.
Открыткой из Майкопа, отправленной 29 марта 1910 г., Досев благо­дарил Толстого за добрые письма и сообщал, что отправил М. Попову оригинал и перевод письма Толстого. См. письмо № 157.

* 157. М. П. Попову.
1910 г. Марта 4. Я. П.
4 марта 10 года. Ясная Поляна.
Любезный брат Миню,
Получать такие письма, как то, какое вы мне прислали» вместе с вашей речью на суде, которую мне прислал Досев, п узнавать про такие поступки, как ваш, составляет самую боль-щую радость моей жизни.
Единственное настоящее дело нашей жизни — это всё большее и большее единение людей мира. Соединиться же могут люди только в истине любовью. Такой же поступок, как ваш, так именно и соединяет людей больше и вернее, чем всевозможные пути сообщения, чем какие бы то ни было книги, газеты, общества. Помогай вам бог с бодростью и радостью нести выпавшее на вашу долю испытание с сознанием того, что то, что вы делаете, де­лаете не вы, а он — бог, живущий в вас.
Если можете, извещайте меня, и чем чаще и чем подробнее, тем лучше о вашем положении. Знайте, что у вас много друзей и братьев в России. Один из них, любящий вас, как дорогого сына, старый дед.

Миню Пенев Попов (р. 1885) — болгарин, сын деревенского учителя. В 1907 г. отказался от военной службы по религиозным убеждениям, чему толчком послужило знакомство с произведениями Толстого, и был предан военному суду, приговорившему его в январе 1908 г. в г. Пловдиве (Филип-пополе) в дисциплинарную роту на 2 года. По истечении года Попов вновь был предан суду «за неповиновение» и осужден на 4 года тюремног» заключения. М. Попов написал Толстому на болгарском языке из тюрьмы «Черная Джалия» письмо от 1 января 1910 г., переведенное на русский язык Христо Досевым. См. письмо № 156.

158. И. Ф. Наживину.
1910 г. Марта 4—5. Я. П.

Сейчас прочел записку вам Булгакова, милый Иван Федо­рович, и не мог допустить того, чтобы не отозваться на ваше письмо тем чувством любви, к[оторое] всегда сознаю в себе, как только что-нибудь напоминает вас. Рад узнать, что как это и не могло быть иначе, покорность воле и всегда благой воле его победило ваше страдание. х
Я живу хорошо, подвигаюсь понемногу к тому, что всегда благо, и ослаблением тела и освобождением духа. Сердечный привет вашей милой жене. 2
Лев Толстой.
4 марта.
Хочется исполнить ваше желание о портрете, но у меня нег последнего. Или найду самый последний, или завтра попрошу снять. Посылаю последний. Кажется, годится. 3

Иван Федорович Наживин (р. 1874) — писатель, одно время сочув­ствовавший взглядам Толстого. См. т. 73, стр. 147.
1 По поводу смерти ребенка Наживина в 1909 г.
2 Анне Ефимовне Наживиной, рожд. Зусман.
3 О фотографическом портрете для Наживина см. записи в Дневнике В. Ф. Булгакова, стр. 101, и А. Б. Гольденвейзера,

* 159. Л. И. Медведевой.
5 марта 10 г. Ясная Поляна.

Любовь Иосифовна,
Получил ваше доброе письмо и отвечаю на него, во-1-х, тем, что совершенно искренно говорю, не признаю за собой того влияния, которое вы мне приписываете, а во-вторых, то, что и не признавая за собой этого влияния, не переставая только то и делаю, что вы советуете мне делать.
Учение Христа считаю самым великим и нужным нам учением и, как умел, старался привлекать к нему людей. Посылаю вам составленные мною выборки из Евангелия, такие, какие, по моему мнению, независимо от того, Бог ли Христос, или нет, должны бы, казалось мне, привлечь людей. Мысли же «На ка­ждый день», думаю, что могут быть духовно полезны людям, по крайней мере для меня они полезны, воздерживая меня от дурного и привлекая к лучшему. То же слыхал и от некоторых читателей. Посылаю вам эти книги.
Благодарю вас за ваше письмо.
Брат ваш Л. Т.

Любовь Иосифовна Медведева — бывшая учительница, прислала Тол­стому письмо из Харькова, в котором она писала, что читала в газете «Русь» поучения Толстого (в газете «Новая Русь» в 1910 г. печаталось «На каждый день»). Но, читая их, она пришла к такому заключению, что они приносят очень мало пользы, «потому, что они только одурманивают человека», подменяя собой Евангелие. «Бросьте Вашу философию, — писала Медведева, — побольше сердца, побольше души» и призывала Толстого «всячески распространять советы людям, как надо жить и как соединить все религии воедино».

* 160. В. А. Молочникову.
1910 г. Марта 5. Я. П.
[5 марта 1910 г.]
Письмо хорошо. Читая с карандашом, сделал помарки ничтож­ные. Чтение его может быть только полезно.
Л. Т.
Письмо является припиской к письму В. Ф. Булгакова Молочникову.
В. А. Молочников вместе со своим письмом к Толстому прислал письмо, наппсанное им в Новгороде по поводу отказа его сына от уроков закона божпя учителю реального училища. Он просил Толстого ответить, «стоит лп вообще посылать такое письмо», и исправить его, если Толстой найдет нужным.

* 161. Я. С. Пяшунину.
1910 г. Марта 5. Я. П.
5 марта 10 г. Ясная Поляна.
Не советую никуда ездить. Миллионы живут, где родились, почему вам, одному из миллионов, нельзя жить на месте, а надо уехать!
Думаю, что во всяком месте можно жить хорошо и дурно. Тому, кто живет хорошо, везде хорошо, а тому, кто живет дурно, везде дурно. Думать, что от перемены места может жизнь стать лучше, большой соблазн.
Если человек так думает, то он будет ожидать улучшения жизни от перемены места, а о том, чтобы самому становиться луч­ше, не будет заботиться.
А улучшение жизни только в себе. Не советую никуда ездить, а жить, где живете, и работать над собою, чтобы себя исправ­лять. И стоит только перестать думать о Канаде и Америке, а заглянуть в себя — так и дома над собой работы много най­дете.

Яков С. Пяшунин — крестьянин Пермской губ., просил Толстого по­советовать ему, как переселиться в Америку, Канаду или Колумбию.

* 162. М. Скипетрову.
1910 г. Марта 5. Я. П.
5 марта 1910 г.
Докончил чтение вашего письма, милый Миша, и просле­зился радостными, любовными слезами.
Никакая радость не может сравниться с этой радостью лю­бовного единения не Скипетрова с Толстым, а сознания единств Бога в себе и вне себя. Только сознай это единство хоть с од­ним, сознаешь его со всеми. И как хорошо.
Пожалуйста, пишите. Передайте мою любовь вашей матери. Это не слова, а правда.
Печатается по копии.
Михаил Скипетров (1883?—1911?) — бывший петербургский студент (см. т. 80), часто бывавший в Ясной Поляне. См. т. 80 и Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 38—40, 48, 146, 213—214. В письме к Толстому от 3 марта Скипетров писал «о внутренней сущности прогресса», который он понимает как движение людей к единству.

* 162а. М. А. Стаховичу. Неотправленное. 1910 г. Марта 5. Я. П.
Телеграмма.
Отец просит разрешения Хрулева посетить Тульскую тюрь­му. Местные власти препятствуют.
После отказа тульским прокурором через присяжного поверенного Б. О. Гольденблата в разрешении свидания Толстого с заключенными в Тульской тюрьме (см. прим. к письму № 104) Толстой предполагал обра­титься за разрешением свидания через М. А. Стаховича к начальнику мест заключения Министерства внутренних дел С. С. Хрулеву. Написав текст телеграммы от имени своей дочери, Толстой отложил отсылку дан­ной телеграммы (Я3,2 марта 1910 г.). Тем не менее Стахович, узнав о же­лании Толстого, хлопотал у Хрулева и министра юстиции Щегловитова,. но получил отказ.

• 163. Ф. Т. Ткаченко.

5 марта 10 года. Ясная Поляна,
Федор Тимофеевич,
Анархизм это учение о том, что надо и можно жить без пра­вительства. Анархисты-революционеры учат —тому, что надо,, мол, свергнуть правительство. И тогда люди сами, без правитель­ства устроят себе справедливую, хорошую жизнь. Я считаю- такое учение неправильным, потому что, если анархисты будуг употреблять насилие против правительства, то и правительство' будет употреблять насилие против них, и если бы анархисты и взяли верх, держаться они могли бы только насилием. А как только будет насилие, так будут вражда, злоба, убийства, и на этом пути люди никогда не дойдут до справедливой, хорошей жизни, а будет та свалка и война всех против всех, какая идет теперь.
Для того, чтобы установилась справедливая, хорошая жизнь, нужно совсем другое, а именно вот что: * Посылаю вам книжечек.

Федор Тимофеевич Ткаченко— ефрейтор 125-го Курского полка, нахо­дившегося в г. Ровно, до военной службы чернорабочий; в письме к Тол­стому от 2 марта просил разъяснить, что такое анархизм.
1 Далее в черновом автографе написано: (Приложить из письма О работе над собой) it рукой В. Ф. Булгакова: «Далее прилагается письмо к Пестову от 1 марта» (см. письмо № 151).

* 164. Ш. Вулу.

7 марта 10 года. Ясная Поляна.
Слова, сказанные Христом не оттого важны и можно ссы­латься на них, что они сказаны Христом. А сказаны они Хри­стом потому, что они истинны и записаны в сердце каждого человека.
Черновое.
Можете ссылаться на слова истины, записанные в сердцах каждого человека, кем бы слова эти ни были сказаны.

Прочтя письмо, Толстой написал один текст ответа, но тут же зачеркнул его и написал новый, который был перепечатан на машинке, подписан и от­правлен адресату.
Ответ на письмо из местечка Новой-Улицы Подольской губ. Шмуэля Вула, в письме от 3 марта спрашивавшего Толстого: «Может ли еврей, отказываясь от воинской повинности, ссылаться на слова Христа?»

165. В. О. Гольденблату.
1910 г. Марта 7. Я. П.
Борис Осипович,
Опять обращаюсь к вам и почти уверен, что вы не посетуете на меня за это обращение.
Дело о выделе по 9-му ноября1 крестьянина своей земли из общества. Выдел этот стесняет всё общество, но Зем[ский] нач[альник] и Съезд 2 решили в пользу выделяющегося. Я уве­рен, что вы не откажетесь сделать, что можете.
Благодарный вам Лев Толстой.

Борис Осипович Гольденблат (1864 — ум. ок. 1930) — тульский при­сяжный поверенный, к которому часто обращался Толстой за юридическими советами по делам крестьян, обращавшихся к Толстому за помощью.
1 Закон 9 ноября 1906 г., по которому крестьянам предоставлялось право свободного выхода из общины на хутора и отруба с закреплением 1выделенной земли в их частную собственность. Толстой относился резко .отрицательно к этому закону. См. т. 77 (письмо к П. А. Столыпину от 16 пюля 1907 г.) и т. 80, стр. 81.
2 Уездный съезд мировых судей — кассационная инстанция по реше­ниям земских начальников и городских судей. В состав уездного съезда входили все земские начальники данного уезда, городские судьи и почет­ные мировые судьи.

166. В. А. Поссе.
1910 г. Марта 7. Я. П.

Многоуважаемый Владимир Александрович.
Какое вышло удивительное совпадение! Вы пишете Льву Николаевичу о том, не найдется ли что-нибудь в его писаньях против самоубийства. А я только сегодня послала в «Русское слово» именно такую статью под заглавием «О самоубийстве», написанную Львом Николаевичем еще в 1900 году. Вчера, пересматривая разные русские и иностранные брошюры со статьями Льва Николаевича, я совершенно случайно нашла в середине книжечки эту статью. Перечла ее, и, так же как вы, возмущаясь и скорбя душой о тех молодых жизнях, которые ежедневно погибают по собствен­ному желанию, я просила Льва Николаевича позволить мне напечатать его мысли, на что он охотно согласился — не знаю, напечатает ли «Русское слово» статью; не знаю и того, удобно ли вам будет тоже ее напеча­тать. На всякий случай посылаю вам точную копию того, что я сегодня послала в «Русское слово». Поступите по своему усмотрению как хотите- с этой статьей...

В самом деле это странная случайность. Я перечел эту за­бытую статейку, но она мне показалась стоющей напечатания.1 Я ничего сейчас не сумел бы написать лучшего.
Любящий вас Л. Толстой.

И сейчас Лев Николаевич велел вам еще передать, что он очень рад, что его статья будет у вас напечатана, и что он благодарит вас за предло­жение посылать ваш журнал по его указанию. Очень рада буду, если посылаемая мною статейка вам пригодится; жалею, что ваше письмо не пришло днем раньше.
Желаю вам всего лучшего.
Преданная вам София Толстая.
Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Жизнь для всех».1911, 11, стр. 1579—1580. Там же воспроизведено факсимиле письма Толстого
Письмо Толстого вызвано письмом В. А. Поссе от 3 марта 1910 г. с надписью Толстого на кон­верте: С[аша], прочти письмо ввиду его предложения высылать. Благодари от меня за письмо и сообщи статейку Софии Андреевне.
1 Статья «О самоубийстве» была напечатана в газете «Русское слово» 1910, № 55 от 9 марта, и перепечатана во многих других газетах. Статья эта представляет собою письмо Толстого к 3. М. Любочинской от 25 августа 1899 г. (см. т. 72), которое было впервые опубликовано в «Листках Свободного слова» 1900, 11, стр. 13—14.

167. Е. П. Де-Турже-Туржанской.
7 марта 10 года. Ясная Поляна.
Благодарю вас, Евгения Павловна, за присылку журнала. Непременно пересмотрю и постараюсь высказать свое мнение,, как вы желаете, искренно. Цель ваша мне очень сочувственна.

Евгения Павловна Де-Турже-Туржанская — детская писательница, сообщила Толстому в своем письме, что с 1 февраля 1910 г. она редакти­рует и издает в Смоленске новый детский журнал «Родная Русь». Она также прислала Толстому экземпляр этого журнала и просила дать свой отзыв.

* 168. И. В. Корпусову.
1910 г. Марта 8. Я. П.
8 марта 10 г. Ясная Поляна.
На ваш вопрос, милый брат Иван Васильевич, посылаю вам выдержки из моих писем к писавшим мне людям, которые на­ходились в том же недоумении, как и вы, о некоторых текстах писания. г
Посылаю кроме того книгу Сандерлэнда, 2 из которой вы увидите, какое значение можно и должно приписывать книгам, называемым священным писанием.

Иван Васильевич Корпусов — крестьянин Ставропольской губ., в письме от 23 февраля 1910 г. благодарил Толстого за «правду и нелице­мерие, за истину перед всем миром». Он просил разъяснить не понятные «му тексты из евангелия и послания апостола Павла.
1 В черновике: О священном Писании...
К письму приложены выдержки из писем Толстого к Мельникову № 73 и Куксову (№ 80).
2 И. Т. Сэвдерленд, «Библия. Ее происхождение, развитие и отличи­тельные свойства», перевод с английского под ред. В. Черткова, изд. «Посредник», М. 1908.

• 169. С. Е. Сакерину.

8 марта 10 г. Ясная Поляна.
Любезный брат, Степан Ефимович,
Получил ваше письмо и с радостью прочел его. Вижу из него, что вы понимаете христианское учение так же, как и я. Считаю я по христианскому учению всех людей братьями, а потому тем более тех, которые одинаково со мною понимают жизнь. Письмо ваше очень интересно. Если позволите, я пошлю его в печать и постараюсь выговорить за напечатание вознаграждение.
В конце письма вы пишете, чтобы я помог вам устроить свою жизнь.
Я не понял, чего вы от меня желаете и ожидаете.
Если вы думаете, что я могу вам дать денег, то я не могу этого, так как, хотя и живу в роскоши, не имею никакого имущества, кроме небольших денег, которые распределяю между соседними бедными вдовами, сиротами и нищими.
Брат ваш.

Степан Ефимович Сакерин (р. 1875) — крестьянин-бедняк Вятской губ., прислал Толстому длинное письмо, в котором подробно описывал свою жизнь и бедствия, которые терпел с самого детства. Он писал о своих рели­гиозных исканиях и просил Толстого «помочь ему встать на ноги».

170. В. Г. Черткову от 8 марта.

* 171. Ш. Шеркеру.
1910 г. Марта 8. Я. П..
8 марта 10 г. Ясная Поляна.
С мыслью, выраженной вами в начале вашего письма, вполне согласен.
В ответ же на ваши вопросы посылаю вам следующее простое рассуждение: г

Ш. Шеркер из с. Шелестяны Подольской губ. писал, что прочитанные им книги Толстого «Неизбежный переворот» и «О ложной науке» изменили все его убеждения, но он не понимает, «каким образом заменить насилие любовью. Как возможно единение народов, враждебных друг другу?»
1 Далее в черновике написано: «Жизнь наша нехорошая и т. д. Выппсать из письма по пунктам».

* 172. И. Карпову и П. Малинкину.
1910 г. Марта 9. Я. П.
9-го марта 10 г. Ясная Поляна.
Совершенно согласен с вашим мнением. Я для себя считаю всякое обязательство несовместимым с той свободой, которая есть и условие и благо христианского жизнепонимания.
Думаю, что возможно товарищество и без обязательств и признания власти, основанной на насилии.
Иван Карпов и Иван Малинкин — рабочие Куваевской мануфактуры в Иваново-Вознесенске, в письме просили разъяснить недоумение, вызванное высказанным Толстым одобрением кооперативного дви­жения, в котором они видят некоторый элемент насилия. См. письмо к В. Ф. Тотомианцу № 81.

* 173. П. Видуцу.
1910 г. Марта 10. Я. П.

Думаю, что если бы вы читали мои книги, вы бы не делали мне тех вопросов, которые делаете.
На 1-й вопрос ответ в том, что христианское учение ставят идеал, наибольшее приближение к которому дает наибольшее благо. Чем больше исполняет человек закон любви, включающий непротивление, тем будет лучше.
На 2-й вопрос о том, как может дух существовать без материи, т[ак] к[ак], по-вашему, материя такое же основное и вечное на­чало жизни, как и дух, отвечаю тем, что материя ие только не такое основное и вечное начало жизни, как дух, но что материя вовсе не существует сама по себе, а есть только наше представле­ние. Мы знаем несомненно только одно свое духовное «я», ма­териальное же всё есть только представление, получаемое нашим духовным «я», которое одно существует.
То, что материя не существует, а есть только наше пред­ставление, ясно уже потому, что материю мы не можем себе представить иначе, как во времени и пространстве, материя есть нечто совершенно бессмысленное.
Прежде чем было это — что бы то ни было — было то, что было причиной этого, а прежде того, что была причина, было еще что-то и т. д. до бесконечности. То же и по пространству: Солнце, Сириус, а дальше еще большие звезды, еще более от­даленные и так тоже без конца. Так что признавать материю в пространстве и времени можно и полезно для обихода, прак­тической жизни, но выставлять материю для объяснения на­чала жизни очень смешная и грубая ошибка, которую делают в наше время тысячи и тысячи так называемых «ученых» людей. Мало думающим людям кажется так ясно, что есть мои руки ноги, поля, земля, что они так же уверены, что это действительно есть, как мы во сне бываем уверены, что действительно есть то, что нам грезится.

Петр Видуц из Лифляндской губ. в письме от 7 марта просил Толстого разъяснить два вопроса, которые ему непонятны и с которыми он никак не может согласиться: первый — о непротивлении и второй — о бессмер­тии духа.

* 174. Грете Виттельс (Grete Wittels).
1910 г. Марта 7—10. Я. П.

Людям всех народов и племен турецкого, самоедского, сла­вянского нужно стремиться к единению с богом, — скажу тому, кто понимает и верит в него, тому же, кто не понимает бога, скажу — с истиной. Такое единение, чем больше оно бу­дет достигнуто, тем больше даст блага всему человечеству, в том числе и славянам, или всякой другой отдельной на­родности.
Единение же одного народа или племени есть contradictio in adjecto, 1 т. е. единение с некоторыми для разъединения со всеми. Бог или истина есть центр, мы все на окружности. Чем ближе мы будем по радиусам приближаться к центру, тем более мы будем приходить в единение друг с другом. Другого средства нет. Все другие средства иллюзия, обман.

От 10 марта 1910 г. Добавление к письму к Грете Виттельс (Grete Wittels).
Всякий человек, прежде чем быть австрийцем, сербом, тур­ком, китайцем—человек, т. е. разумное, любящее существо, призвание которого никак не в том, чтобы соблюдать или раз­рушать сербское, турецкое, китайское, русское государство, а только в одном: в исполнении своего человеческого назна­чения в тот короткий срок, который предназначено ему прожить в этом мире.

Ответ Толстого, написанный на русском языке, видимо был переведен на немецкий Д. П. Маковицкпм.
Грета Виттельс (сведений о ней не имеется) в письме, отправленном из Вены 16 марта нов. ст., написанном на немецком языке, спрашивала Толстого: «Что для будущей всеобщей славянской культуры было бы лучше, чтобы все славянские народы сообща работали над великим делом циви­лизации, или же каждый народ должен сохранять свой собственный язык, свою литературу, короче говоря — свою национальную культуру?»
1 [противоречие в самом себе,]

* 175. Георгиевичу.
1910 г. Марта 10. Я. П.
10 марта 10 г. Ясная Поляна.
Вы говорите, что любите науку, музыку, но вы ничего не любите, кроме своего животного.
Ваше письмо ужасно. Очень жалею о том, что вы его написали.

Письмо, вызвавшее ответ Толстого, не сохранилось. Повидимому, к этому письму относится запись Толстого 10 марта 1910 г. в Дневнике: «Письма: одно ужасное от юноши, готового убить старика, чтобы экзамен зрелости» (т. 58, стр. 23).

176. И. И. Перперу.
1910 г. Марта 10. Я. П.
Посылаю вам переведенную с немецкого книгу под заглавием «Ужасы христианской цивилизации»,х составленную тибетским ламой, пробывшим несколько лет в университетах Германии. Заглавие книги уже говорит вам о ее содержании. Хотя я и не знаю, действительно ли она написана настоящим буддистом, или это только форма, которую избрал автор, вроде из­вестной книги Монтескье «Персидские письма», 2 для выра­жения своих мыслей, книга сама по себе очень интересна и поучительна.
Буддизм в последнее время всё более и более очищается от наростов, скрывавших его, христианский мир, всё более и более узнает его истинную сущность, и в последнее времяи в Европе, и в Америке всё чаще и чаще встречаются люди, переходящие из христианства в буддизм.
Не говоря о метафизической глубине учения, так хорошо разъясненного Шопенгауэром, особенно привлекательна нрав­ственная практичность этого учения с его основными пятью заповедями для всех верующих в буддизм.
1) Не убивать умышленно никакое живое существо; 2) не присваивать себе того, что считается другими их собственностью; 3) не предаваться половой похоти; 4) не лгать, 5) не одурманивать себя ни одуряющими напитками, ни куреньями.
Невольно приходит в голову, какая произошла бы огромная перемена в жизни, если бы люди знали эти заповеди и считали бы их хотя бы столь же обязательными, как и исполнение внешних обрядов.
Лев Толстой.
Впервые опубликовано в журнале «Вегетариан­ское обозрение» 1910, 5,
Иосиф Иосиевич Перпер (р. 1886) — литератор и педагог, редактор журнала «Вегетарианское обозрение».
1 Книгу Bruno Freidank «Die Schrecken Civilisation» под заглавием «Письма буддиста к христианину», написанная от лица Чонг-Ка-Па-Ламы // «Вегетариан­ское обозрение» 1910, 5, 6, 7, 8, 9, 10.
2 «Персидские письма» — сатирическое произведение французского писателя и философа Шарля Луи Монтескье (1689—1755), представляющее собой переписку двух персов.

177.. В. Ю. Шимановскому.
1910 г. Марта 10. Я. П.
Леониду Шимановскому для передачи В. III.
Милостивый Государь,
Накануне дня получения вашего письма, разговаривая с мои­ми друзьями о тех книгах, которые желательно бы было иметь в народной библиотеке, мы пришли к мысли о том, что одна из самых полезных таких книг и каких еще нету теперь, был бы Энциклопедический словарь, составленный по предметам наи­более важным и интересным для рабочего народа и вместе с тем составленный так, чтобы он был доступен простому, только грамотному человеку, давая ему возможность дальше и дальше образовываться по тем отраслям, к которым он имеет призвание или которые ему нужны.
Получив ваше письмо, я тотчас же подумал, что наилучшее, по моему мнению, употребление денег, о которых вы говорите, было бы составление такого народного словаря. Работа эта очень большая, требующая и большого труда, и внимания, и нынче, разговаривая с одним из вчерашних друзей, именно с Горбуно­вым, издателем «Посредника», мы решили, что хорошо бы было людям, интересующимся этим делом, составить кружок, который с общего согласия решал бы, что и как делать и как употреблять для этой цели пожертвованные деньги. Желательно бы было, если бы завещатель согласился на мое предложение, чтобы он от себя назначил бы человека, участвующего в этом деле. Дело это я себе представляю так: соображаясь с существующими энциклопедическими словарями, избирались бы только те пред­меты, которые нужны большинству народа и доступны ему и переделывались и излагались бы в самой простой и ясной форме. Словарь этот выходил бы отдельными выпусками и постоянно в новых изданиях, всё больше и больше совершенствуясь и уде­шевляясь. Подробности работы представляются мне довольно ясно, но описывать их в письме было бы слишком длинно. Кроме того, дело само покажет то, что нужно. Такое употребление пожертвованных денег, кроме того что оно вполне удовлетворяет тре­бованию жертвователя, чтобы дело было доброе и не противное правительству, удовлетворяет и тому требованию, чтобы деньги эти не употреблялись единовременно. Издание будет покрывать свои расходы и приносить доход, давая возможность улучшать и удовлетворять всё больше и больше издание этого словаря. Рад буду, если мое предложение будет вами принято, но вперед заявляю, что кроме моих преклонных лет я и очень занят, и потому не могу отдать этому делу ничего, кроме моих советов, если они будут нужны, дело же должно быть поставлено так, чтобы оно шло и без меня.
С совершенным уважением Лев Толстой.

Впервые опубликовано в газете «Речь». 1912, N° 286 от 18 октября.
Всеволод Юльевич Шимановский (р. 1862) — бывший артиллерийский офицер, в 1885 г. бросил военную службу и поступил в сельские учителя. В 1899 г. потерял зрение и, будучи совершенно слепым, продолжал учи­тельскую работу в народных школах. Автор ряда педагогических статей и трудов по пчеловодству. См. т. 68, стр. 93.
1 Иван Иванович Горбунов-Посадов.
Публикуя письмо к В. Ю. Шимановскому, газета «Речь» сооб­щала: «Копия этого письма доставлена нам из Киева. Оно получено в ответ на просьбу одного лица, пожелавшего пожертвовать 15 000 рублей на какое-нибудь доброе дело и обратившегося по этому поводу за советом ко Льву Николаевичу. Семейные обстоятельства жертвователя впоследствии изменились, и, принужденный отказаться от этого плана, он ныне обра­щается к нам с просьбой напечатать это письмо, выражая при этом на­дежду, что, «может быть, на Руси великой найдется лицо, которое поже­лает осуществить мысль нашего гения». Об этом деле см. прим. к письму № 254 и письмо № 273.

* 178. А. В. Архангельскому.
11 марта 10 г. Ясная Поляна.

Очень сожалею о том, что мой отказ так огорчил вас. Причина его та, что я, имеющий перед собой, по всей вероятности, только дни, если не часы жизни, и вместе с тем, видя перед собой неис­полненные многие и важные обязанности, я не могу читать тех сотен рукописей, которые получаю, и не могу делать исключения.
Пожалуйста, не имейте недоброго чувства ко мне, питающему к вам, как и ко всем людям, одно чувство уважения и любви.

Ответ Толстого на письмо от 4 марта Александра Владимировича Архангельского (1884—1916), занимавшегося педагогической деятель­ностью в Тюмени и Тобольске. В ответ на письмо к нему от 21 февраля, написанное по поручению Толстого В. Ф. Булгаковым, Архангельский писал, что Толстой «оскорбил и сделал ему больно своим отказом».

* 179. С. Курдюкову.
1910 г. Марта 11. Я. П.

В ответ на ваше письмо посылаю вам книги «На каждый день», во всех 29 числах вы увидите, как я понимаю вопрос о том, что ожидает нас после смерти.

Стефаний Курдюков в письме от 8 марта 1910 г. писал, что он прибыл из деревни в Москву для заработка несколько месяцев тому назад и до сих пор, несмотря на все старания, не может никуда поступить. Доведен­ный безработицей и голодом до отчаяния и истощения, решил покончить с собой, но, прочитав в газетах статью Толстого «О самоубийстве» (см. письмо № 166), решил обратиться к Толстому за советом, «как здесь по­ступить».

* 180. С. Д. Куркову. 1910 г. Марта 11. Я. П.

Сергей Дементьевич,
Не интересуюсь никакими художественными произведениями и потому не могу исполнить вашего желания.
Сергей Дементьевич Курков — крестьянин Белевского уезда Тульской губ., писал Толстому о том, что он написал трагедию в четырех действиях под названием «Зина Черемушкина», и просил Толстого принять его со­чинение «для контроля» и дать совет, куда бы отправить рукопись для напечатания.

* 181. М. М. Власовой.
1910 г. Марта 11. Я. П.
Не зная, во что вы верите, не могу ничего советовать вам. Если вы верите в учение Христа в его истинном смысле, то по этому учению целомудрие всегда лучше брака. И потому, если вы верите в это учение, советую вам не выходить замуж, а если не верите в учение Христа, советую вам узнать его и поверить в него, и тогда вы решите сами, и решите наверное за целомудрие против брака.

Молодая девушка М. М. Власова спрашивала Толстого, можно ли ей выходить замуж за своего двоюродного брата.

* 182. Членам общины «Петровичи».
1910 г. Марта 11. Я. П.

Благодарю членов общины за привет. Радуюсь тем чувствам, которые воодушевляют их, и желаю самого лучшего и важного в жизни: преуспеяния в внутреннем совершенствовании, ко­торое яснее всего проявляется во всё большем и большем прояв­лении любви.
Община «Петровичи» (находилась в Минской.губ.), приветствуя Тол­стого, приглашала его к себе и сообщала: «Мы свободны от государства и церкви, но не противимся давать просящим просимое, наша цель любов­ное сожитие, а для достижения будем трудиться, так как труд даст сред­ства к жизни».

* 183. 3. М. Гагиной.
1910 г. Марта 12. Я. П.
Знаю вашего мужа1 только по вас, но вас всегда любил и люблю и всей душой сочувствую вашему горю.
Лев Толстой.
Зинаида Михайловна Гагина (р. 1864) — учительница в на­родной школе Рязанской губ. В письме от 8 марта сообщала, что умер ее муж.
1 Петр Ильич Гагин (1854—1910), член Михайловской уездной зем­ской управы Рязанской губ.

* 184. П. И. Кревину.
1910 г. Марта 12. Я. П.
Сделаю, что могу, но могу очень мало. Главное же не знаю, чем больна ваша сестра и кого просит о принятии ее и в какую больницу? Напишите.
12-го марта 10 г. Ясная Поляна.

На конверте Толстым написано: Саша, напиши сестре, что можно и куда, и что брат просит, а я не знаю.
Петр Иванович Кревин — латыш, ссыльно-каторжанин, находившийся в псковском испра­вительном арестном отделении, прислал Толстому из тюрьмы письмо,в котором, описывая тяжелое положение своей семьи, просил Толстого «посодействовать устроить в больницу» его младшую сестру Ольгу Ива­новну Кревину для излечения от глухоты и заиканья. На письмо Тол­стого ответили П. И. Кревин и О. Кревина, в котором они благодарили Толстого за заботы.

* 185. К. Подоводскому. Неотправленное. 1910 г. Марта 12. Я. П

Я не люблю стихов, но еще прежде прочтения вашего письма раскрыл вашу книгу и напал на стихотворение: «Обойдем все шатры» и мысль и чувство этого стихотворения понрави­лись мне. Просмотрю и другие.
Лев Толстой.

Константин Подоводский из Одессы прислал сборник: «Вершинные огни», стихотворения, М. 1910.

186. Н. Смирнову.
1910 г. Марта 12. Я. П.
Получил ваше доброе письмо и прежде еще вашего совета не переставая делал и делаю то, что вы мне советуете. А на­сколько делал это искренно и смиренно, знает только он и я; надеюсь, что он услышал мою молитву п дал мне то, о чем я про­сил. Истина, которую он мне открыл, уже давно познана мною, она вся в том, что есть истинного и общего в учении Христа (исповедуемого 400 миллионами) и во всех религиозных учениях мира (исповедуемых миллиардами) п эта истина одна и та же и в Ведах, и в буддизме, и в конфуцианстве, и таосизме, и в маго­метанстве. Она вся в том, что в человеке живет дух божий, один и тот же во всех, и стремится к соединению с тем духом, живущим в других, посредством любви; всё же остальное во всех учениях, не исключая, а включая наше церковное, есть или заблуждение, или обман. И для того, чтобы познать истину эту, нет нужды изучать все эти учения, истина эта открывается сама всякой, искренно ищущей, душе человека.
Вот вам перед Богом и моей совестью искренний и вызванный любовью к вам ответ на ваше письмо.
Лев Толстой.
Впервые опубликовано в бро­шюре: «Памяти Л. Н. Толстого. Три письма об истине», изд. Красильникова, М. 1911, стр. 23.
Ответ на письмо Николая Смирнова из Москвы от 10 марта с пропо­ведью необходимости «смиренного искания истины».

* 187. Иеромонаху Арсению.
1910 г. Марта 13. Я. П.
Очень приятно было получить письмо ваше.
Брат ваш. Если найду случай напечатать его, сообщу вам.

Иеромонах Донского монастыря в Москве Арсений прислал Толстому письмо от 10 марта 1910 г. по поводу статьи о самоубийстве, напечатанной в «Русском слове» (см. «Русское слово» 1910, № 55 от 9 марта, и письмо-№ 166), и выражал согласие на напечатание своего письма под инициа­лами «И. А.». В ЯЗ (запись 14 и 30 марта 1910 г.) сообщается, что Толстой передал письмо иеромонаха Арсения для напечатания тульскому коррес­понденту «Русского слова» Куприянову; но опубликовано оно не было.

* 188. В. Ф. Булгакову.
1910 г. Марта 13. Я. П.
Включить рассуждение из письма: Жизнь наша дурная и т. д.

На подлиннике рукой В. Ф. Булгакова написано: «Говорится о письме к Пестову. Включить в один из сборников мыслей. 13 марта 1910 г.».
1 Письмо к П. У. Пестову (№ 151) в сокращенной редакции включено^ в сборник: Л. Н. Толстой, «Усилие» — «Путь жизни», изд. «Посред­ник», М. 1911, стр. 14.

189. К. Ф. Дранникову. Неотправленное. 1910 г. Марта 13. Я. П.

Благодарю за письмо, посылаю книги и тетрадку, в которой кратко выражена моя вера.
Лев Толстой. 3-го марта 10 г. Ясная Поляна.

Клементий Федорович Дранников (см. «Список писем по поруче­нию», № 101) в письме от 8 марта, отвечая Толстому, сообщал, что он сектант, и просил прислать еще книг. Он спрашивал также Толстого: «Братец, прошу, извини меня, осмеливаюсь спросить вас: какова вы корабля держитесь и в чем состоит вера ваша?»

190. М. И. Румянцеву.
1910 г. Марта 13. Я. П.
13 марта 1910 г.
В. Ф. Булгаков совершенно верно выразил то самое, что я хотел и мог сказать вам. Очень рад буду, если вы согласитесь с нами.
Л. Толстой.

Письмо является припиской Толстого к письму, написанному по поручению Толстого В. Ф. Булгаковым. Впервые опубли­ковано в книге «Жизнепонимание Льва Николаевича Толстого. В письмах его секретаря В. Ф. Булгакова», изд. Сытина, М. 1911, стр. 31. Там же иисьмо Булгакова к Румянцеву. См. «Список писем по поручению», № 218

* 191. Д. А. Олсуфьеву. 1910 г. Марта 14. Я. П.
Ох, милый, милый Дмитрий Адамович, очень мне совестно просить о вашей помощи близкому мне человеку, но не могу не сделать этого тяжелого для себя шага, тяжелого именно п[отому], ч[то] вы так добро относитесь к моим просьбам. Бла­годарю вас за Афанасьева. г Теперь дело о Владимире Молочникове в Новгороде, который обвиняется по ст. 131 и еще какой-■то за совращение к отказу на основании религиозн[ых] убежде-пнй от несения военной службы. Он только что отсидел целый год за распространение моих книг. Этот год разорил его, т. е. лишил средств его большую семью.
Теперь новый суд. Его вызвали на допрос, и он не вернулся. Его арестовали. Его друзья — у него много их в Новгороде — просили взять его на поруки. Им отказали. Он просит о том, чтобы его выпустили до суда, с тем чтобы он мог устроить дела своей семьи. Пожалуйста, сделайте, что можете.
Любящий вас Л. Толстой.
14 марта 1910.

г Вероятно, подразумевается Иван Иванович Афанасьев, на суде ко­торого в Туле был Толстой 16 января 1910 г.

* 192. В. А. Молочнивову.
1910 г. Марта 15. Я. П.
Получил ваше письмо, г дорогой брат Владимир, и вчера написал одно письмо одному и лично просил другого 2 о том, чтобы вам было возможно остаться на свободе до суда. Уверен, что оба сделают, что могут. Кроме вашего письма, получил хорошее письмо от Мейснер. 3 Спасибо ей. Знаю, как вам тя­жело-тяжело также за жену и детей, и всей душой с вами. Да­вайте знать о себе. Стараюсь перенестись в вас, в вашу душу и испытываю радость единения, насколько это удается мне. —
Любящий вас брат Лев Толстой.

1 Письмо от 11 марта, в котором Молочников сообщал о своем аресте за то, что склонял солдат Смирнова и Соловьева к отказу от военной служ­бы, и просил Толстого похлопотать, чтобы его выпустили на поруки.
2 Повидимому, Александра Александровича Стаховича (младшего), бывшего в то время в Ясной Поляне. См. прим. к письму № 283.
3 Юлия Федоровна Мейснер (ум. 1912), жена новгородского земского деятеля И. А. Малюковского, близкая по взглядам к Толстому.

* 193. В газету. х Неотправленное. 1910 г. Марта 15. Я. П.
15 марта 10 года. Ясная Поляна.
Предлагаю вам для напечатания полученное мною нынче письмо крестьянина, бывшего мясника.2
Если бы письмо это по своему почерку, орфографии и оборо­том речи не носило бы явных признаков того, что оно точно писано крестьянином, я бы подумал, что это подделка горячего сторонника вегетарианства.
Письмо во всяком случае заслуживает и напечатания и вни­мания.
Лев Толстой.

Письмо было написано как сопроводительное к письму к М. В. Мищенко (см. № 194), но отправлено не было, так как письмо Мищенко было пере­дано лично Толстым корреспонденту «Русского слова» Куприянову.
1 Слова: В газету воспроизводятся по черновику-автографу.
2 См. прим. к письму № 194.

* 194. М. В. Мищенко.
1910 г. Марта 15. Я. П.
15 марта 10 г. Ясная Поляна.
Благодарю вас, любезный брат Макар Венедиктович, за то, что написали мне такое хорошее письмо. Чтение этого письма может быть полезно людям, никогда не думавшим о грехе мя-соедения. Если вы согласны, я отдам его для напечатания в газеты.

Макар Венедиктович Мищенко — бывший мясник на Харьковской городской бойне, живший в 1910 г. в Ростове, прислал Толстому письмо от 8 марта 1910 г., в котором подробно описывал тяжелые впечатления от своей профессии мясника на Харьковской городской бойне. На обороте этого письма Мищенко написал воззвание к «людям» с призывом к веге­тарианству. См. письмо № 193.

195. И. Е. Поскреблеву.
1910 г. Марта 15. Я. П.
15 марта 10 г. Ясная Поляна.
Стихи ваши очень плохи. Советую вам перестать зани­маться этим пустым и дурным делом.
Первоначально по получении письма Толстой написал следующий ответ: (Л[ев] Николаевич] посылает вам отрывок своего письма, к[оторое] он писал учительнице, предлагавшей ему стихотворение сво[его] ученика. Мысли выеказа) (см. письмо № 150), зачеркнутый Толстым и под зачеркну­тым написан новый.
Иван Евдокимович Поскреблев — крестьянин Пензенской губ., при своем письме от 1 марта прислал Толстому три своих стихотворения: «Весна», «Часы» и «Сеятель».

196. В. Г. Черткову от 15 марта.

197. В. А. Молочникову.
1910 г. Марта 16. Я. П.
Вчера писал вам, милый друг Владимир—надеюсь, что дой­дет до вас —'а сейчас получил ваше из тюрьмы. х Не мог удер­жать слез. Не могу не жалеть и вас и жену. Как бы рад был, если бы мог облегчить ваше и ее положение. Смело заявляйте ваши желания. Мы в таких отношениях, что вы всегда будете знать, что если я не сделаю чего, то от невозможности, а я знаю про вас, что вы заявляете желания только самые вынужденные. Уверен, что вы окрепнете. Ослабнет человек слабее воды, окрепнет крепче камня. Самое меня укрепляющее в тяжелые минуты это сознание того, что это.самое, то, что мучает, это-то и есть тот материал, над к[оторым] ты призван работать, и ма­териал тем более ценный, чем труднее минуты.
Л. Т.
Впервые опубликовано в журнале «Жизнь для всех» 1910, 7, стр. 132. Письмо датировано 16 марта 1910 г. рукой В. А. Молочникова на под­линнике.
1 Письмо от 11 марта с тюремным штампом: «Просмотрено». 150

198. Ф. М. Б. Гецу.
1910 г. Марта 17. Я. П.
Очень вам благодарен за вашу любезную присылку мне книг о Талмуде. Мне очень совестно,что я напрасно утрудил вас.Я чув­ствую себя не в силах заниматься теперь этим предметом и поэтому с благодарностью возвращаю ваши книги и еще раз прошу извините меня за доставленное вам беспокойство.
С совершенным уважением Лев Толстой.
17 марта 1910.

См. письмо № 44.

• 199. И. А. Бодянскому.
1910 г. Марта 18. Я. П.
Получил ваше письмо, милый Ив[ан] Александрович], и внимательно прочел его и очень сожалею, что не могу испол­нить вашего желания.
Мысли ваши о самых важных вопросах истинного знания мне кажутся недостаточно ясными и определенно выраженными, чтобы они могли убедить людей и привлечь к себе. Не стану и не берусь возражать на то, что мне кажется неубедительным. Такие возражения неуместны в письме и повели бы слишком далеко. Скажу только то, что в настоящем виде статья эта едва ли найдет издателя.
Пожалуйста, постарайтесь не иметь ко мне недоброго чувства за мой ответ и верьте, что я с своей стороны только рад и дорожу общением с вами, п[отому] ч[то] люблю и уважаю вас.
Лев Толстой.
Иван Александрович Бодянский — сын старого знакомого Толстого А. М. Бодянского. Письмо Бодянского не сохранилось, и не установлено, какую статью он прислал Толстому. В своем Дневнике Толстой записал 19 марта 1910 г.: «Читал письмо Бодянского. Тяжело ответить отказом» (см. т. 58, стр. 28).

200. Н. Н. Гусеву.
1910 г. Марта 18. Я. П.
Получил Ваше последнее письмо, милый Ник[олай] Ник­олаевич], п стараюсь, но не могу не огорчаться и об том, что все-таки я, живущий себе спокойно среди всех возмутительных условий роскоши и безопасности (хотя бы сглазить), все-таки я причина и страданий, и тяжелых испытаний любимых мною, таких хороших людей.
Чувство мое о вас двоякое: вера в то, что вы перенесете испы­тание так, как вы, знаю, искренно пишете, готовитесь перенести, и страх за тяжелые минуты, часы, мож[ет] б[ыть] (чего избави бог) месяцы горя, уныния и раскаяния в том, чему надо радо­ваться, а не раскаиваться. »
Пожалуйста, если будет возможно писать мне, пишите всю задушевную правду, если хотите, мне одному. Как английская пословица говорит: что настоящее общение только вдвоем... Все наши домашние, включая Сухотиных, все вас оч[снь] лю­бят и искренне опечалились вашим письмом. Но все-таки мне вы много ближе всех и, насколько мы близки к тому, чем хотим жить, настолько близки друг к другу.
В дурные минуты думайте о том, что то, что с вами случилось, это тот материал, над к[оторы]м вы призваны работать. Мне, по крайней мере, эта мысль и чувство, вызываемое ею, всегда оч[ень] помогает.
Прощайте, милый друг, постараемся подняться на ту высоту, на которой безразлично — видеться или не видеться до смерти и сейчас умереть или через X лет. Подняться] и держаться на этой высоте мне легче с моей старостью, [чем] вам с вашей моло­достью, но все-таки вы можете с вашим — не умом — уму грош цена — ас вашим добрым, любящим и открытым на все лучшее сердцем.
Лев Толстой. 18 марта.

Впервые опу­бликовано Н. Н. Гусевым в газете «Утро России» 1910, N° 313 от 30 ноября. Дата копировальной книги.
Н. Н. Гусев прислал Толстому письмо из Корепипа от 9 марта 1910 г., в котором писал, что, повидимому, ему грозит привлечение по 32 ст. Уголовного уложения за распространение преступных изданий, так как при обыске у одного ссыльного нашли запрещенные статьи Толстого.

* 201. Т. С. Дудченко. 1910 г. Февраля 27 — марта 18. Я. П.
Очень благодарю вас, милый Тихон Семенович, за письмо с извещением о Варнавском. г Его желание я уже исполнил. — Как верно то, что вы пишете о тяжести отношения к нуждаю­щимся. Я это мучительно чувствую и облегчаю это положение только мыслью о том, что это мой крест, и по мере того, как охотно подставляю спину, чувствую, что иго это благо, хотя и не могу сказать еще, что легко.
Любящий вас Лев Толстой.
Вот то письмо, копия с которого по ошибке ездила в редак­цию. Дружески жму руку.
Л. Т.

Письмо к Дудченко ошибочно было отправлено редактору газеты «Новая Русь» К. П. Славнину (см. письмо № 148), а лисьмо к Славнину было отправлено к Дудченко.
Тихон Семенович Дудченко, живший в 1910 г. близ Пятигорска (ху­тор «Водопад»), в письме от 21 февраля 1910 г. писал, что прилагает под­линное письмо отказавшегося от военпой службы Варнавского, который просил сообщить Толстому о ого тяжелом материальном положении. Варнавскпй, заболев в тюрьме туберкулезом, просил денежной помощи. Дудчепко же в спою очередь просил Толстого сообщить о состоянии Варнавского кому-либо из друзей. Далее в своем письме Т. С. Дудченко писал о своем сло?киом, двойственном отношении к вопросам благо­творительной помощи.
1 См. письмо № 21.

* 202. М. Косицкому.
1910 г. Марта 18. Я. П.
' Из людей, которые много о себе думают, не только не выходит ничего, но выходят большей частью очень плохие. Советую вам думать не о том, что из вас выйдет, а о том, что вам перед богом, перед своей совестью можно делать. О будущей жизни тоже советую не думать. Тот, кто верит в бога, х в то, что Бог есть любовь, знает, что, умирая, он идет к богу любви, и потому после смерти с ним кроме хорошего ничего быть не может. Посылаю вам книги «На каждый день».

М. Косицкий (р. 1893) из Екатеринослава в письме от 13 марта, рас­сказывая про свою жизнь, писал, что не может быть, чтобы он не стал ве­ликим человеком — «светилом мира».
1 В черновике-автографе слова: в бога отсутствуют.

203. С. Носарю. 1910 г. Марта 18. Я. П.
18 марта 10 года. Ясная Поляна.
Всей душой сочувствую вашей деятельности, направленной на служение сословию, слава богу у нас в России еще самому многочисленному, самому разумному и самому нравственному, которым живем все мы. Очень рад бы был чем-нибудь участво­вать в вашей деятельности.
Лев Толстой.

Степан Носарь — сотрудник харьковского журнала «Хлебороб». Носарь просил Толстого написать что-либо для журнала, которому «будет дорого каждое слово, вышедшее из-под его пера».

* 204. И. Родионову.

18 марта 10 г. Ясная Поляна.
Не говоря о том, что я не имею никаких деног, я бы ни в каком случае не мог бы исполнить ваше желание, так как считаю все изобретения, улучшающие материальное положение людей, если не вредными, то совершенно бесполезными.
Извините, пожалуйста, за то, что не ответил вам на первое письмо.

И. Родионов из Петербурга в письме от 16 марта упрекал Толстого за то, что он не ответил на два его письма от 18 февраля и 4 марта 1910 г. с просьбой содействия распространению его изобретений.

* 205. Киносукэ Шираиши.

17 марта 1910 г. Ясная Поляна.
Получил ваше очень интересное письмо и тогда же решил подробно и основательно ответить вам, но нездоровье и другие дела отвлекали меня от этого для меня очень1 важного дела.
Судя по тому, что вы пишете о вашей проповеди в церкви, я могу предположить, что вы христианин. Судя же по тому, что в вашем отечестве, как мне известно, распространены несколько религиозных учений: синтоизм, конфуцианство, таосизм, буд­дизм, — думаю, что и эти религии известны вам.
Вот это-то мое предположение о знании вами многих религий и дает мне возможность самым определенным образом ответить на ваши сомнения. Ответ мой будет состоять вам в указании вам на вечные истины религий, не той или иной религии, а той одной, которая свойственна всем людям мира и которая осно­вывается на авторитете того или другого основателя религий — Будды, Конфуция, Лаотзе, Христа, Магомета, —а на несом­ненности той одной истины, которую проповедовали все вели­кие мыслители мира и которая чувствуется и теперь сердцем и признается разумом всякого незапутанного ложными, извра­щенными учениями человека.
Учение это высказано всеми великими мудрецами мира: авторами Вед, Конфуцием, Лаотзе, Буддой, Христом, Магоме­том, также греческими и ■ римскими мудрецами — Марком Аврелием, Сократом, Эпиктетом, всё сводится к одному, к тому, что основа жизни человеческой не есть тело, а живущее в телах людей, в условиях пространства и времени, непостижимое, но живо сознаваемое человеком духовное начало, которое, несмотря на то, что то тело человеческое, с которым оно связано, постоянно изменяется и при смерти разрушается, остается независимым от пространства и времени и потому неизменным. Так что то, что мы называем нашей жизнью (это особенно ясно выражена в настоящем, неизвращенном учении Сакия-Муни), есть не что иное, как всё большее и большее освобождение этого духовного начала от телесных условий, с которыми оно связано, и всё-большее и большее слияние этого духовного начала посредством любви с однородным ему тем же духовным началом в других существах и тем же духовным началом в самом себе, называе­мом людьми богом. В этом, по моему мнению, истинное, общее всем народам религиозное учение, на основании которого я постараюсь ответить на ваши вопросы.
Вопросы, которые вы мне делаете, явно показывают, что то, что вы разумеете под религией, не есть то, что есть, по моему мнению, истинное религиозное учение, а то извращение ее, которое есть главный источник заблуждений и страданий люд­ских. И как ни странно это кажется, но для меня несомненно то, что религия, то самое, что одно дает человеку истинное благо-жизни, религия в извращенном виде есть главный источник (заблуждений) и страданий людских.
Вы пишете, что отказ от исполнения военной службы может быть причиной лишения жизни или свободы для отказавшихся, отказы же от уплаты податей произведут различные вредные материальные последствия. Хотя нам, людям, и не дано предви­деть последствия наших поступков, но допущу, что всё это будет так, как вы предполагаете, и все-таки все эти воображаемые последствия не могут иметь ни малейшего влияния на истинно религиозного человека, в его понимании того, в чем истина и в чем его обязанность.
Вполне допускаю, что люди нерелигиозные, революционеры, анархисты, социалисты, имеющие в виду определенную мате­риальную цель: благо большинства, как они его понимают, вполне допускаю, не могут признать разумности отказов от военной службы и от уплаты податей, которые, по их понятию, не улучшая положения большинства, могут только причинять бесцельные страдания и даже смерть отказавшимся. Вполне понимаю это для людей нерелигиозных. Но не то для религиозного человека, живущего тем религиозным началом, которое он сознает в себе. Для такого человека нет и не может быть никакого вопроса о каких бы то ни было последствиях его поступка, а также и о том, что будет с его телом и с его времен­ной, телесной жизнью. Такой человек знает, что жизнь его тела не есть его жизнь и что течение ее, продолжение или прекраще­ние ее не зависит от его воли. Для такого религиозного человека важно и нужно только одно: исполнение того, чего требует от него живущее в нем духовное начало. Духовное же начало это, в данном случае, требует очень определенно неучастия в самом противном любви деле, в'убийстве или приготовлениях к нему. Очень может быть, что религиозный человек в минуты слабости не почувствует в себе силы для исполнения того, чего требует от него признаваемый им закон его жизни, и, ослабев, не сде­лает того, что должно. Но ж не сделав того, что должно, рели­гиозный человек всегда будет знать, в чем истина и потому в чем его обязанность, и если не исполнит того, что должно, будет знать, что он виноват, что он поступил дурно, и будет стараться не повторять того же греха при следующем испыта­нии, но никак не будет сомневаться в возможности исполнения того, чего хочет высшая воля, и никак не будет искать оправда­ния своего поступка или компромиссов, как вы пишете.
И такое мировоззрение, не только не есть утопия, как это может казаться людям, лишившимся и среди вашего народа, и среди христианских народов всякого разумного, религиоз­ного понимания жизни, но есть естественное и свойственное человеческому миросозерцание.
Так что если бы мы не привыкли к тому временному состоя­нию почти сумашествия, в котором находятся теперь все воору­женные друг против друга народы, то, напротив, невозможной утопией представилось бы то, что делается теперь в мире, а никак не отказ всякого разумного человека от участия в этом безумии.
Положение мрака, в. котором находится теперь человечество, в самом деле было бы ужасно, если бы не появлялись в этом мраке всё чаще и чаще люди, понимающие жизнь такою, какою она должна и не может быть. И такие люди есть, и такие люди, несмотря ни на какие угрозы и наказания властей, сознают себя свободными и делают не то, что велят им обезумевшие власти, а то, что велит им высшее, духовное начало, громко и явственно говорящее в совести каждого человека. К великой радости, я теперь перед смертью вижу с каждым днем всё уве­личивающееся и увеличивающееся количество таких людей, живущих не телом, а духом, которые на требования правитель­ственных лиц стать с ними вместе в ряды убийц спокойно отка­зываются и радостно принимают на себя все налагаемые на них за это внешние телесные мучения. Людей таких уже много в России. Люди эти совсем молодые, годами содержащиеся в са­мых тяжелых условиях тюремного- заключения, испытывают, как они передают это в своих письмах и лично тем, которые их видят, самое радостное и спокойное душевное состояние. Я имен> счастье быть близким со многими из них и получать их письма, и если бы вам было интересно, я мог бы сообщить вам хотя некоторые из этих писем.
То, что я говорил об отказах от военной службы, точно так же относится и к отказам от уплаты податей, о которых вы пи­шете. Религиозный человек может не противиться силою тем, кто будет силою отбирать произведение его трудов, будь это частные разбойники или разбойники, называемые правитель­ством, но религиозный человек сам добровольно никак не может своими средствами служить тем явно злым делам, которые со­вершаются на средства в виде податей, отбираемых от народа.
Что же касается до вашего рассуждения о необходимости защищать насилием. истязаемую или убиваемую на ваших глазах жертву, то на это отвечу вам выпиской из составленной мною книги «На каждый день», в которой я с разных сторон много раз отвечал на это возражение (15 июля, 4). Книга эта могла бы, я думаю, вам быть интересна, так как в ней высказы­ваются все основные приложения той религии, которая одна, как я уже говорил вначале, одна во всех великих религиозных учениях мира, а также и в сердце и разуме всех людей.
Вообще же заключу письмо тем, что для улучшения жизни человеческой есть только одно средство, всё большее и большее-уяснение и сознание единой общей всем людям религиозной истины. А между тем, я думаю, японский народ при всем внеш­нем развитии «цивилизации», «прогресса», военной силы и сла­вы находится теперь в самом печальном и опасном положении, так как именно этот внешний блеск и заимствование от развра­щенной Европы ее «научного» миросозерцания, более всего препятствует проявлению в японском народе того, что одно может дать ему благо — сознание единой для всех религиозной истины.
Чем подробнее вы ответите мне и чем больше сообщите све­дений, тем я более буду вам благодарен.
Несмотря на все внешние различия,
любящий вас брат Лев Толстой.
Пишу вам по-русски, надеясь, что найдете переводчика с русского на японский язык. Думаю, простите за мою самона­деянность, что и те книги, которые посылаю, могли бы быть не лишены интереса для японцев.

Было напечатано Моодом на английском языке в его биографии: Aylmer Maude, «The life of Tolstoy», 2, London, 1910.
Ответ на письмо от 4 февраля нов. ст. 1910 г. японца Киносукэ Шираиши — христианского пастора из г. Кофу близ Токио.
Киносукэ Шираиши писал, что он внимательно прочитал ряд произве­дений Толстого. Признавая принципиальную правоту утверждений Толстого, что для улучшения жизни людей необходимо отказываться от военной службы, от платежа налогов государству и пр., он все же колеб­лется в возможности проводить на деле учение непротивления злу наси­лием в современных условиях, когда «жестокость и развращенность царят во всем мире». О жизни японского народа он писал: «Что касается нашего государства — Японии, то оно спешно готовит много военных судов, стоя­щих сотни миллионов иен в год. Оно организовало огромную армию, сравни­тельно с такими маленькими островами. Посредством налогов, прямых и косвенных, оно высасывает из народа все жизненные соки. Земледельцы, ремесленники и так называемый простой народ обречены на полное разоре­ние. Бедность, нищета господствуют во всей Японии. Как результат всего> этого — сиротские приюты, которых не менее 40 во всей Японии, — напол­нены сиротами и детьми обездоленных. Как нам, простому народу, изба­виться от социального зла?.. Горе государству, насилием заставляющему несчастный народ повиноваться ему! За последние годы гонение на социа­листов стало очень ожесточенным. Почти все они были схвачены и посажены в тюрьму по обвинению в бунте. Говорят, что правительство привило им бациллу туберкулеза. Я ужасно сожалею о них, о социалистах — искренних, горячих и прямодушных общественных реформаторах. Я ду­маю, что японское правительство гораздо более жестоко, нежели русское... Я знаю, что ваше учение о непротивлении соответствует внутренней при­роде человека, которая и есть истинное «я» человека. Но но бывает ли, хоть пзредка, такого человека, который представляет из себя зверя в об­разе человека? Мне прищлось встретиться с таким человеком-зверем. Он убил своего благодетеля и много других людей, изнасиловал много женщин, женился и бросал жен. Очень трудно решить, как поступить с таким че­ловеком. Если мы будем препятствовать такому зверю и, спасая невинную жертву, постараемся убить его, то можно ли счесть это грехом? Если это так, то это кажется мне слишком жестоким. Мы можем пожертвовать со­бой, но мы не можем, видя гибель невинной жертвы, не постараться спасти ее.
На все эти вопросы мы просим вас дать нам ответ и научить нас не отступить от истины, которую вы так ясно выразили нам всем».
1 В черновике-автографе: приятного
«Письмо переведено Моодом и послано».
К. Ширапши ответил Толстому письмом от 13 мая нов. ст. 1910 г. на английском языке, в котором благодарил Толстого за воодушевившее его письмо, сообщал, что книги Толстого, как «В чем моя вера?», «Воскре­сение», «Исповедь» и т. д., были переведены на японский язык и широко распространены среди молодежи. Он писал, что письмо Толстого он пе­реведет на японский язык тотчас же, пошлет его в печать и всячески будет распространять.

* 206. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude). 1910 г. Марта 16—19. Я. П.
16 марта 10 г. Ясная Поляна.
Сейчас прочел ваше изложение моих религиозных взглядов и нашел изложение это вполне хорошим. Кое-где на нолях я сделал карандашом замечания; на странице 3 отчеркнутое карандашом предложил бы выпустить. В одном месте поставил мистическое вместо поэтическое. Страницы 21, 22, 23 мне ка­жутся несоразмерными с общим изложением всего. От вас будет зависеть согласиться с моими замечаниями и принять их. С своей же стороны повторяю,что изложение всего очень хорошо, и я от души благодарю вас за него и дружески жму вам руку.
Я на днях получил очень интересное письмо от одного японца и написал ему длинный ответ о моих религиозных взглядах.1 Боюсь дурно изложить его по-английски. Не будете ли вы так добры перевести его для меня. Может быть, оно и пригодится вам для издания.
Пожалуйста, поблагодарите от меня милую Марью Яков­левну 2 за присылку мне интересных книг и передайте вашей жене 3 и ей мой сердечный привет.
Л. Т.

Эйльмер Моод (1858—1938) — переводчик сочинений Толстого на английский язык, редактор и издатель его сочинений в Англии, автор двухтомной биографии Толстого на английском языке: «The life of Tolstoy», London, 1910.
Ответ на письмо Моода от 21 марта нов..ст., в котором он сообщал, что посылает Толстому изложение его религиозных взглядов для готовивше­гося им тогда к печати второго тома биографии Толстого с просьбою про­смотреть и исправить.
1 См. письмо № 205.
2 Мария Яковлевна Шанкс, сестра жены Моода. Была в Ясной Поляне в конце января 1910 г. См. т. 58, стр. 13 и 14.
3 Луиза Яковлевна Моод, рожденная Шанкс.

* 207. А. А. Афанасьеву.
1910 г. Марта 18—19. Я. П.
II тома Круга Чтения у меня нет. Он печатается; когда вый­дет, пришлю вам.
Матушке вашей передайте от меня, что внешние условия, в которые одни люди могут .ставить других (тюремные заключения, всякого рода истязания, даже смерть), не могут быть ни вредны, ни полезны в духовной жизни человека, а в ней всё. Часто заключение действует благотворно на лю­дей. Будем надеяться, что так оно и подействует на вашу сестру.

Александр Александрович Афанасьев — киевский врач, благодарил Толстого за справку об его сестре, студентке высших женских курсов в Петербурге Вере Александровне Афанасьевой, арестованной и заклю­ченной в крепость. Он просил Толстого написать его матери, чтобы уте­шить и подбодрить ее, а также выслать ему второй том «Круга чтения».

* 208. А. Воробьеву.
1910 г. Марта 18—19. Я. П.
18 марта 1910 г.
Если бы жена ваша была согласна и вы надеялись бы обза­вестись всем нужным для хозяйства, то деревенская жизнь на земле самая лучшая. По то, чтобы быть в любви и согласии с же­ной, дороже всего, и потому если бы для того, чтобы уйти на землю, надо расстроиться с женой, то лучше оставаться в городе и дожидаться времени, когда можно будет переменить жизнь, никого не огорчая.
. Александр Воробьев — продавец, в письме от 16 марта писал, что ему «жить в Москве неохота, а охота заняться крестьянством и обрабаты­вать землю», а жена, которая живет с детьми в деревне, боится, что жить тогда будет трудно. Воробьев просил у Толстого совета, как ому поступить.

209. Е. Озеровой.
19 марта 10 г. Ясная Поляна.
Боюсь, что огорчу вас, и очень сожалею об этом. Я не люблю стихов вообще. Трогают меня, думаю, преимущественно как воспоминания молодых впечатлений, некоторые, и то только самые совершенные стихотворения Пушкина и Тютчева. Вашп же стихи слабы и не советовал бы вам этим заниматься. Говорю то, что думаю. Пожалуйста, не имейте на меня за это недоброго чувства.

Е. Озерова из Казани прислала Толстому свои стихотворения и просила Толстого сказать ей, «нужно ли продолжать начатый путь».

* 210. В. А. Шутко.
19 марта 10 г. Ясная Поляна.
С редакцией Нивы не имею никаких сношений, а также и с редакцией «Ясная Поляна»,1 про которую знаю только то, что она, издавая мои писания, от права собственности на кото­рые я отказался, ввела многих в заблуждение и напрасные тра­ты. И потому не могу исполнить вашего желания относительно этих редакций. Желая же чем-нибудь быть полезным вам, посы­лаю вам несколько книг. Желаю вам бодрого и спокойного душевного состояния.
Лев Толстой.

Бывший волостной писарь Василий А. Шутко прислал Толстому письмо от 13 марта пз Ставропольской тюрьмы, где он отбывал год заклю­чения за то, что «открыто высказывал свои убеждения, не согласные с об­разом действия существующего правительства, и говорил, чтобы народ не давал податей, солдат». Он просил также Толстого как «главного сотрудника» журналов «Ясная Поляна» и «Нива золотая» оказать свое влияние на редакции обоих журналов, чтобы они отсрочили платеж причитающихся денег за журналы впредь до выхода его (Новикова) из заключения. 1 См. т. 80, письмо № 350.

* 211. Ф. Кшистофику.
1910 г. Марта, 20. Я. П.
На все или почти на все ваши вопросы получите ответы в моих книгах. Посылаю вам некоторые. Франц Кшистофик — крестьянин Радомской губ., живший в 1910 г. в Кисловодске, прислал письмо от 16 марта 1910г., в котором задавал Тол­стому свыше двадцати вопросов.
1 В черновике под текстом Толстым написан перечень книг, посылае­мых Кшистофику.
Н[а] к[аждый] д[ень], Неизбежный] переворот], 3[акон] н[асилия] и 3[акон] л[юбви], В ч[ем] м[оя] в[ера].

* 212. А. В. Лаврову.
1910 г. Марта 20—21. Я. П.
Не понимаю, что вы хотели бы, чтобы я сделал. То самое, что вы мне советуете делать, я не переставая делаю, как умею. Думаю, что вы не имеете ясного понятия о моих взглядах. Для того, чтобы вам хотя отчасти передать их, посылаю вам некоторые книги: «В чем моя вера?», «На каждый день». Послал бы и другие, но боюсь повредить вам.
20 марта 10 г. Ясная Поляна.

Александр В. Лавров (р. 1891) из Таганрога прислал Толстому письмо, в котором обвинял Толстого в страданиях людей, преследуемых прави­тельством за распространение его сочинений, и просил ответить..

* 213. К. В. Вороне.
1910 г. Марта 21. Я. П.
Посылаю вам, любезный брат Кирилл, книги, которые, на­деюсь, будут вам на пользу душе. J

Кирилл Васильевич Ворона — крестьянин-сектант Харьковской губ., благодарил Толстого за присланные книги.
1 По отметке на конверте видно, что посланы «Евангелие» и «На каждый день».

* 214. С. Кандыреву. 1910 г. Марта 21. Я. П.
Ваши стихи плохие. В них нет ничего нового. Всё это тысячи раз было сказано. Зачем же это писать и не просто по-челове­чески, а коверкая язык, подгоняя под рифму и размеры, и потому не советую вам писать стихов.
Вы пишете, что крестьяне обречены на вечный физический труд, как будто физический труд что-то плохое, и пишете тоже, что хотите выбраться на какую-то дорогу. Из этого вижу, что у вас очень неясный и превратный взгляд на жизнь.
На свете для всех нас есть только одна дорога и одно дело: прожить хорошо по воле бога данную нам жизнь.
Посылаю вам одну из составленных мною книг, из нее вы уви­дите, как я понимаю жизнь.

Ответ на письмо крестьянина Самарской губ. Сергея Кандырева от 17 марта.

* 215. П. Трояновой и П. Клюшник.

21-го марта 1910 г. Ясная Поляна.
Я не знаю никакого дела лучше того, к которому вы при­званы своим положением, но таким лучшим делом оно будет только тогда, когда будете делать его с любовью, а не с жела­нием получить какое-то образование, которое даст вам воз­можность материально улучшить свое ■ положение. Для тех милых существ — крестьянских детей — слишком достаточно то образование, которое вы имеете. И потому очень сожа­лею о вас, о том, что вы не умеете ценить то истинное благо, которое имеете, и ищете что-то другое, и ищете, на­верное, не из желания служить народу, о котором вы пишете.
Две сельские учитель­ницы Екатеринославской губ., Троянова и Клюшпик, в письме от 14 марта просили оказать им содействие для продолжения образования «материально» или «советом и ходатайством», так как они чувствуют себя недостаточно подготовленными для «просвещения масс».

* 216. А. Савостьяновой.
21 марта 10 г. Ясная Поляна.

Стихи ваши очень плохи, советую вам не заниматься этим пустым делом.

217. 0. Ж. Мунтьянову.
.20 марта 1910 г. Ясная Поляна.
Вы не поймете моих мыслей до тех пор, пока не поймете, что ни вы, ни я, ни правительство, ни революционеры, никто на свете не призван к тому, чтобы устраивать по-своему жизнь человеческую и отплачивать тем, кто по их мнению дурно посту­пил. То, что мы не призваны к этому, видно из того, что мы со­вершенно не властны в этом —хотим сделать одно, а выходит совсем другое. Одно, к чему мы призваны и что одно в нашей власти —это то, чтобы прожить свою жизнь хорошо. А про­жить свою жизнь хорошо значит прожить ее в любви со всеми людьми, не делая никому зла и не только не отплачивать дру­гим за их грехи, а прощать всем и всё, кроме себя. А что хорошая жизнь состоит именно в этом, это не моя выдумка, а это мысли и учения всех величайших мудрецов мира, начиная с индийских браминов, Будды, Конфуция, Лао-Тзе, Христа, Магомета и до величайших мыслителей последнего времени, не Марксов, Дарвинов, Геккелей и им подобных, а Паскалей, Кантов, Шо­пенгауэров, Эмерсонов и других, которые все говорят одно и то же, а именно, что жизнь человеческая будет хороша для каж­дого человека только тогда, когда человек все силы свои будет направлять не на то, чтобы устраивать жизнь других или мстить тем, которых он ненавидит, а на то, чтобы увеличивать в себе любовь и в самом себе исправлять свои недостатки, грехи, пороки, — а их у всех нас достаточно.
Что к такой деятельности, а не к такой, как насильственная, правительственная или революционная, призваны все люди, видно уже из того, что первая всегда вне, а вторая всегда вполне в нашей власти, а кроме того, видно это еще из того, что если бы люди понимали и избирали эту последнюю деятельность вместо первой, то скорее и вернее была бы достигнута та цель, к которой тщетно стремятся насильники. г

Объяснение по поводу письма написано на отдельном листке бумаги, перепечатано в копии И там зачеркнуто:
Письмо к революционеру, который, получив посланные ему книги, отвечает, что тем путем, который я предлагаю для достижения цели, цель эта может быть достигнута, и та едва ли, через сотни, тысячи лет. А что нужно отплатить тем, кто так долго мучил и продолжает мучить народ.
Ответ на письмо Мунтьянова от 23 февраля 1910 г. Приводим письмо Мунтьянова полностью.
«С. Нижне-Илимское, 23 февраля 1910 г.
Благодарю, Лев Николаевич, за присланную Вами посылку. Я эти книги с большим удовольствием прочту и передам их крестьянам.
Трудно, Лев Николаевич, переделать меня; этот «социализм» — моя вера и бог. Конечно, вы проповедываете почти то же самое, но только^ у вас тактика «любовь», а у нас «насилие», как вы выражаетесь. Я бы лично, да и многие другие, например с.-д., все положительно желали бы, чтобы наша революция обошлась бы без крови, но ведь это невозможно и ни­когда наше правительство на уступки не пойдет, это вам, конечно, из­вестно; хотя бы осталась у него только одна тысяча солдат, и то оно-будет драться до последнего.
Вы говорите, чтобы солдаты не шли на службу, но ведь его насильно потянут, возможно, что он не будет присягать и винтовку в руки но возь­мет, но все равно его заставят, а не захочет, — они его изобьют и в тюрьму посадят, а то загонят туда, «где Макар телят не пас».
А собственное «я» разве не страдает п не возмущается? А вы, Лев Ни­колаевич, разве не протестовали бы, если бы вас какой-нибудь холуй оскорбил бы?
Я, конечно, соглашаюсь с вами, что если бы солдаты не шли на службу, то мы б добились бы своего, но, Лев Николаевич, это хорошо ждать тем, которые сидят в тепле, сыты, обуты и могут получать хорошее воспитание, а нам, бедным, голодающим — тяни лямку да посматривай па этих сытых и воспитанных и жди у моря погоды.
Простите, Лев Николаевич, я не хочу лично вас этим обидеть, я го­ворю вообще.
Да, среди нашей партийной интеллигенции много мусору. Ну что же поделаешь. Да нам это и неважно, нашелся бы во время революции хоро­ший бы вожак, а нас организованных и сознательных не проведут ни бур­жуа, ни правительство и никто другой. Это, Лев Николаевич, не француз­ская революция и не германская, когда там народ, свергнув правитель­ство, был обманут либералами или вот такими, как наши к.-д., благодаря их темноте.
И напрасно вы, проповедуя о любви, ругаете наших наставников, го­воря, что они ведут нас сами не зная куда. Разве мы, рабочие, не знаем. кто нам враг, а кто нет? Нет, Лев Николаевич, теперь не то время, когда
народ ни черта не знал и работал только на своих бар! Я говорю — на­род, конечно я всех не беру, а беру только лишь тех, которые поняли, в чем дело.
Да, Лев Николаевич, не дождетесь вы этой бойни, а может быть, еще доживете! Может быть, «солнышко свободы» и на вас успеет еще посве­тить, только, конечно, не полное солнышко, — осьмая его, до полного еще далеко.
Ну, до свиданья, Лев Николаевич, а может быть, и прощайте!
Лев Николаевич! Когда прочитаете это письмо, то изорвите его. Я еще живу, где и жил, ноги мои болят — опухли, хожу медленно и голодаю.
Посылаю вам вид с. Нижне-Илимского.
Шлю вам привет из далекой Сибири! С. Н.-Илимское, на левой стороне д. Погодаево, между селом и деревней протекает река Илим. Кругом — тайга».

Ответ этот опубликован им в книге: «Жизнепонимание Льва Николаевича Толстого. В письмах его секретаря В. Ф. Булгакова», изд. Сытина, М. 1911, стр. 38—40. Несмотря на ответ Булгакова, Толстой все же решил лично ответить Мунтьянову.
1 В черновике Толстым напцсано: сюда вписать О том: ЛЮДИ живут дурно. (В текст вставлено письмо к Пестову от 1 марта) (см. № 151).
Послать ему Воскресенье и еще книг.
Не получив еще письма Толстого, Мунтьянов написал Толстому вновь 9 марта 1910 г. На конверте его Толстой пометил: Булгакову написать, что мне приятно было его письмо именно потому, что чувствуется в нем правда и серьезность, и написать О боге. На письмо вновь ответил В. Ф. Булгаков

* 218. А. В. Капачеву.
1910 г. Марта 21—22. Я. П.
Очень, очень благодарен вам, милый Калачов, за ваше письмо именно такое, какое я хотел иметь от вас. Получаю, правда, тысячи писем, но такое, как ваше, это отдых и радость. Точно домой пришел после утомившей работы. Какой большой радо­сти лишены те, кто не знает блага этого духовного единения вне времени и пространства. Читаю мысли Индуса, выраженные тысячи лет тому назад, п письмо Калачова из Бугуруслана и сознаю свое единство и с тем и с другим и миллионами братьев по тому, что соединяет нас. Радость эта особенно сильна, когда приближаешься к смерти, к уничтожению того тела, которое отделяет.
Написал бы больше, да несколько дней хвораю и слаб, но не хочу оставить без ответа хорошее письмо ваше. Хороши и добролюбовцы, г хорош и дядя ваш.
21 марта 10 г. Ясная Поляна.

Александр Васильевич Калачев (ум. 1931) — знакомый Толстого, одно время разделявший его взгляды, прислал Толстому длинное (на 18 стра­ницах) письмо из г. Бугуруслана, в котором писал о своем брате П. В. Калачеве (см.письмо № 89), заключенном в тюрьму, и о тяжелой жизни в де­ревне. Калачев описал также свою встречу в Самаре с добролюбовцами п болезнь и смерть своего дяди при полном духовном самообладанпи.
1 Добролюбовцы — последователи религиозного учения Александра Михайловича Добролюбова (1876—1910), который был вначале поэтом-символпетом (начало 1900-х гг.), а затем стал религиозным проповед­ником.

* 219. И. Н. Овчинникову.
1910 г. Марта 21—22. Я. Я.
Бог это духовное начало, которым живо всё, что живет. Как говорит апостол Иоанн: «Бог есть любовь»; и понимать бога мы можем только любовью. Понимаем мы бога любовью потому, что когда мы любим, то бог пребывает в нас, и тогда мы и знаем его.
Если вам трудно понять бога и вы в сомнении о боге, то это только оттого, что вы бога понимаете, как творца, как он опи­сан в библии. Для того, чтобы понять истинного бога, надо прежде всего забыть эту библейскую сказку про бога, который сидел миллионы лет и вдруг вздумал сотворить мир в шесть дней и человека и все те глупости, которые там написаны и в которые десятилетний мальчик не мог бы поверить, если бы ему не внушали, что всё это священная истина от самого бога.
Бог есть бестелесный дух, тот самый, которым мы всё живем и которого мы познаем любовью. В это я верю и это знаю твердо, а про то, как произошел мир и как он кончится, про это мне не дано знать да и не нужно знать. Нужно мне только одно: знать, как мне хорошо по воле этого бога-духа прожить свою жизнь. Знаю, что надо жить так, чтобы бог этот жил во мне. А чтобы жить так, надо жить в любви к богу и людям, как и сказал Христос. И это я твердо знаю. А всё, что сверх этого, то не нужно мне.
Посылаю вам книги «На каждый день», в них в отделе 1, 2, 3 и 4 вы найдете ответы на ваш вопрос, как я его понимаю и для себя разрешаю.
21 марта 10 г. Ясная Поляна.
Иван Никанорович Овчинников (р. 1882) — крестьянин с. Арженки Рассказовской волости Тамбовской губ., писал Толстому, что, живя в сектантском соло, он один не может разобраться в вопросе, есть ли бог, и просил за деньги прислать ему сочинения Толстого.

220. А. А. Ернефельту (Arvid Jiirnefelt). 1910 г. Марта 22. Я. П.
Я и разочарован и огорчен, милый Арвид Александрович, что вы не приехали к нам нынче. Если возможно, пожалуйста, пожалуйста, приезжайте к нам хоть на часок. Очень хотелось бы еще повидаться с вами. Под «вами» само собой разумею и ваших детей.
Л. Толстой.
На адресной стороне «секретки»: Арвиду Александровичу Эрнфельду.

Впервые опубликовано на русском языке в книге: Арвид Ернефельт, «Мое пробуждение (Исповедь)», перевод с финского, изд. Общества истинной свободы в память Л. Н. Толстого, М. 1921, стр. XXX.
Арвид Александрович Ернефельт (1861—1933) — финский писатель, по своим взглядам близкий к Толстому. См. т. 68,
21 и 22 марта 1910 г. Ернефельт гостил в Телятинках у В. Г. Черткова с сыном и дочерью. Письмо Толстого было прислано в Телятинки, когда Ернефельт собирался уже уезжать. По получении этого письма Ернефельг с детьми сейчас же отправился в Ясную Поляну.

* 221. А. В. Селиванову.
1910 г. Марта 22. Я. П.
Пожалуйста, простите меня за то, что не отвечал на ваше первое письмо и теперь не отвечаю по существу. Вопросы, которые вы ставите, так важны — не то, что только важны, а так основны, что о них нельзя спорить.
Решение их зависит от всего миросозерцания человека. Ваше миросозерцание не согласно с моим. Оспаривать же чу­жое миросозерцание, мне ваше или вам мое — труд совер­шенно бесполезный. Миросозерцание человека, если оно выработано для себя, а не для людей, вырабатывается целой жизнью и не может быть изменено доводами об отдельных вопросах.
Прошу еще раз, извините меня.

Селиванов Алексей Васильевич (1865?—1915?) — землевладелец Рязан­ской губ., который, по собственным словам, «занимался всю жизнь в области естествознания, археологии и статистики». Автор книги «Основы богопонимания», 1906. В письме от 19 марта 1910 г. писал, что в сентябре 1907 г. прислал Толстому письмо с приложением своей книги, но не получил ответа. Излагая свои религиозные и философ­ские взгляды, он просил Толстого ответить ему на вопросы о смерти и о лич­ном бессмертии. В ответном письме Селиванов писал, что ни в каком слу­чае не хотел вступать в споры с Львом Николаевичем, хотел лишь полу­чить разъяснения по некоторым вопросам. На конверте этого письма — помета Толстого: Послать книги. Указать Н[а] к[аждый] д[ень].

* 222. И. И. Светлову.
1910 г. Марта 22. Я. П.
Уважаемый Илья Иванович,
Искренно пишу уважаемый, потому что не могу не уважать друга Николая Платонова.1 Я прочел его письмо к Бирю­кову 2 и очень рад, что имею возможность исполнить его жела­ние отдать те деньги, за которые угрожают ограбить его брата. Посылаю их вам, а вы уже распорядитесь, как нужно. Пере­дайте, пожалуйста, мою братскую любовь Николаю. Как ни странно это сказать, завидую ему и вместе с тем сострадаю ему, но не боюсь. Знаю, что могут наступать минуты слабости, в ко­торые положение будет представляться особенно тяжелым, но для человека, как я понимаю его, который живет уже не телом, властвующим над душой, а душой, властвующей над телом, уже не может быть раскаяния в том, что жизнью своей исповедовал истину. Не могу ли еще чем служить ему?
Скажите ему еще и то, что такие поступки, как его, ра­дуют меня, потому что последствия их могут иметь огром­ную важность — стараюсь, хотя и не могу, не думать об этих последствиях, но радуюсь тому, что он, брат Ни­колай, познал истинную жизнь и живет и меня поддержи­вает в ней.
Лев Толстой.

Илья Иванович Светлов (1887 — 1916) — крестьянин Тверской губ., сапожник, живший в 1910 г. в Петербурге, впоследствии переселившийся в Романово-Борисоглебск, где в 1916 г. заболел тифом, в приступе болезни бросился в реку и утонул. Письмо Толстого к И. И. Светлову вы­звано письмом П. И. Бирюкова к Толстому из Костромы от 19 марта, в ко­тором писал, что он получил письмо от Н. Д. Платонова из петербургской тюрьмы, где Платонов сообщал, что за попытку передачи написанного им письма в деревню через конвоира-солдата, его посадили на 4 дня в тем­ный карцер. Платонов писал Бирюкову, что с него требуют 25 рублей судебных издержек, но так как денег нет ни у него, ни у его брата, то дома «продадут последнюю корову, как это часто случается». Он просил Бирю­кова дать ему по этому поводу совет и написать ему через И. И. Светлова. Толстой по получении письма Бирюкова и копии письма Платонова написал Светлову и послал 25 рублей.

1 Николай Дмитриевич Платонов (р. 1887) — крестьянин Ярослав­ской губ., в 1909 г. отказавшийся от военной службы по религиозным убе­ждениям и осужденный на 3 года арестантских отделений. См. т. 77.
2 Павел Иванович Бирюков (1860—1931) — один из близких друзей Толстого и его биограф.

* 223. Е. Панову.
1910 г. Марта 22. Я. П.
Никому не советую переменять свою внешнюю жизнь. Пере­меняй свою внутреннюю жизнь, а не внешнюю. Живи для души там, где живешь. Исправляй самого себя: не пей, не кури, не ругайся, не лги, не осуждай людей, ни на кого не держи зла, на зло отвечай добром. А это везде можно. И будешь так жить, и на душе будет хорошо, и всё лучше и лучше.
Посылаю вам книги. Желаю, чтобы они вам для души вашей были на пользу.
Брат ваш
22 марта 10 г. Ясная Поляна

Ефим Панов (р. 1895) писал Толстому из Ельца 20 марта, что он слу­жит в трактире, что ему надоело «жить в миру такой суматохи» и потому он хочет поступить в монастырь. По предложению одного монаха-пустын­ника он решил обратиться за советом к Толстому.

* 224. Лукьяновой.
1910 г. Марта 23. Я. П.
Женщин считаю такими же носителями духа божия, как и мужчин.
Не советую читать ни Крейцеровой Сонаты, ни Вербицкой, * которую не читал, направление писаний которой, как мне пере­давали, считаю ничтожным и вредным.
Посылаю вам книги,2 которые советую читать, там вы най­дете мое мнение о женщинах и браке.

. Лукьянова — ученица 8-го класса гимназии, прислала Толстому пись­мо с просьбой ответить на ее вопросы.
1 Анастасия Алексеевна Вербицкая (1861—1928), писательница, автор романов, утверждающих право женщины на свободную любовь.
2 В черновике написано: Н[а] к[аждый] д[ень].

* 225. А. С. Панкратову.
1910 г. Марта 23. Я. П.
Александр Саввич,
Очень вам благодарен за присылку статьи. Я вчера прочел ее. Статья прекрасная и очень важная по содержанию.

Александр Саввич Панкратов (1871—1922) — сотрудник газеты «Рус­ское слово» и журнала «Русское богатство», автор ряда статей о Толстом. А. С. Панкратов прислал Толстому составленную им статью под за­главием «Народный проповедник», по поводу предания анафеме в Москве сектантов-трезвенников — «братцев» Иоанна и Дмитрия, вошедшую как отдельная глава в его книгу «Ищущие бога (Очерки современных религиоз­ных исканий и настроений)», в двух томах: 1, М. 1911; 2, М. 1911. Позднее первый том этой книги был прислан Панкратовым Толстому, который читал его.

* 226. П. У. Казанину.

24 марта 10 г. Ясная Поляна.
Павел Устинович,
Понятие мое о боге вы увидите из прилагаемых вам книг. Трудность среди нас понимания бога происходит от того, что нам с детства по библии внушают самое превратное понятие о Боге; рассказывают самую невероятную сказку о том, как был какой-то бог вроде человека, который вздумал вдруг сотворить мир и сотворил его в 6 дней, и Адама и Еву, и рай и ад, и все те глупости, в которые и десятилетний мальчик в наше время уже не может верить. Вот это и всё то, что рассказывают про Христа, как он велел пить свою кровь и как воскрес и улетел на небо, всё это надо забыть и понимать бога так, как его понимал Иоанн Апостол IV гл., 16 ст.
Про то, как произошли мы и весь мир, мы ничего знать не можем. Это нам не дано и не нужно знать. Нужно нам знать, как нам жить. И это нам сказано. Бог есть любовь, и нам надо любить друг друга. Весь закон в этом. Так и ска­зано в евангелии: Мф. гл. 22, ст. 35—40. Если так будем понимать бога и его закон, то и не будем спрашивать, как и" вы спрашиваете: зачем так много зла в жизни? Зло не от бога, а зло от людей. Для того, кто живет по-божьи, для того зла нет, а всё добро. Люди жалуются на то, что жизнь дурна.1
В книгах, которые посылаю вам, вы найдете те же мысли, какие выражаю здесь, высказанные более подробно.

Павел Устинович Казанин (р. 1833) прислал Толстому письмо из Пе­тербурга от 12 февраля 1910 г., в котором пространно описывал свою тя­желую жизнь и задавал ряд религиозных вопросов.
1 В черновике написано: Выписать из письма.
В копии рукой А. Л. Толстой написано: «Выписка из письма к Пестову «Жизнь наша дурная... и т. д.».

* 227. 3. Кубрику.
1910 г. Марта 24. Я. П.
24 марта 10 г. Ясная Поляна.
Если выбирать, то мое мнение сходится с вашим, но нужно ли изменять внешние условия жизни.
Улучшение жизни происходит не от внешних условий, а от внутреннего духовного совершенствования.

Кубрик (р. 1890) — еврей бедняк из Киевской губ., в письме писал, что под давлением тяжести условий жизни семья его решила эмигрировать в Америку или в Палестину, «обрабатывать землю отцов». Он писал: «Я в душе за Палестину», и просил Толстого лично ответить ему.

* 228. С. Ф. Курихину.
1910 г. Марта 24. Я. П.
24 марта 10 г. Ясная Поляна.
Истинная религия есть только одна: истинная религия это то учение о жизни, которое одно и то же во всех религиях: в браминской, буддийской, конфуцианской, таосизской, хри­стианской, магометанской.
Посылаю вам книжки о некоторых из этих религий. *
Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на конверте письма Курнхина.
Степан Федорович Курихин (р. 1883) — торговый служащий в Астра­хани, прислал Толстому письмо от 19 марта, в котором просил его «разъ­яснить, в чем состоит святость» и «истинная, правильная религия на земле».
1 В черновике написано: Лаотзе, Конфуции, Магомете, Марке Аврелии, О Боге любви.

229. В. А. Молочникову.
1910 г. Марта 24. Я. П.
Брат Владимир,
Сейчас получил ваше письмо из тюрьмы. Хорошо делаете, что пишете, хорошо и для нас, и для вас. Продолжайте делать это. Ваши письма производят всегда сильное впечатление, чувст­вуешь и правдивость — столь редкое свойство, и еще более редкое свойство—ту основу, с высоты к[отор]ой говорится то, что говорится. Не отчаиваюсь в успехе ходатайства о выпуске вас на поруки. Получил обещание сделать, что может, от одного. Не буду говорить о моем чувстве, к[оторое] испытываю к вам и вашей жене, к[отор]ую знаю и люблю по вас. Вы, наверно, знаете их.

Лев Толстой.
Впервые опубликовано в журнале «Жизнь для всех» 1910, 12, стр. 77—78.
Сохранилась следующая записка В. А. Молочникова: «Это письмо, № 34, передано мне было через тюремного часового в скрученном виде, когда я находился в заключении в Новгородской тюрьме».
Ответ на письмо В. А. Молочникова из Новгородской тюрьмы от 17— 21 марта 1910 г., в котором он описывал свой арест 11 марта 1910 г. Оно опубликовано в сборнике ТП, 2, стр. 132—134. См. запись Толстого в Днев­нике 24 марта (т. 58, стр. 29).

* 230. Шапшиеву.
1910 г. Марта 24. Я. П.
24 марта 10 года. Ясная Поляна.
Какое дело делается нашими жизнями, нам не дано знать. Дано, нам знать только то, что дело это есть, что есть хозяин этого дела и что мы всегда можем знать, когда мы делаем пред­назначенное нам дело и когда не делаем его или делаем против­ное ему. Признак же того, что мы делаем или не делаем это дело, есть очень ясный, несомненный и всем понятный: чем больше живешь любовью ко всем людям и всему живому, тем полнее делаешь порученное тебе дело, чем меньше любишь, чем больше-отдаешься враждебным, противным любви чувствам и делам, тем меньше исполняешь или вовсе не исполняешь порученное-тебе дело.
Мысль эта выражена во всех великих религиозных учениях мира от браминов до Магомета, и моим слабым лепетом разъяс­нялась, как я умел, в моих книгах.

Шапшиев — молодой человек из Тифлиса, писал о сильном впечатле­нии, произведенном на него статьей Толстого «О самоубийстве», которую он прочитал в газетах (см. письмо № 166), и просил Толстого разъяснить,, что значит его выражение «служение миру».

* 231. А. Якурнову и В. Любимову.
24 марта 10 г. Ясная Поляна.
Посылаю вам книгу «На каждый день». Из нее вы узнаете, как, по моему мнению, надо жить всякому человеку.

Алексей Якурнов и Василий Любимов, окончившие городское училище в г. Нолинске Вятской губ., в своем письме от 17 марта просили Толстого1 ответить им, только что начинающим жизнь, на вопрос: «Как жить?»

232. В. Г. Черткову от 24 марта.

233. Р. С. Лабковской. Черновое. 1910 г. Марта 23. Я. П.

«Дали бабе холст, а она говорит толст; дали потоне, а она говорит: дай боле».
Человек спал и ничего не знал, не понимал, был чурбан. Добрые люди разбудили его и говорят: вот тебе мир божий, солнце, небо, деревья, цветы, животные, люди, такие же, как ты, к[оторые] могут любить тебя и к[оторых] ты можешь любить. Всё это тебе; хоть ты ничего не заслужил этого. — «Нет, это всё нехорошо, лучше заснуть опять, не мешайте мне», — и чурбан, как был до жизни, так и во время жизни и после жизни остается чурбаном.
Человеку дано благо жизни, то благо, больше которого разум­ный человек ничего не может себе представить, а он говорит: «(жизнь) нехороша (не такая, какую я бы придумал)».
Да если нехороша, так скажи, болв[ан] или хоть милый человек, какой же бы ты хотел жизни. Эта нехороша, так какая же хорошая? И вот тут-то в ответ на этот вопрос начинаются те истерические возгласы, подразумеваемое восхваление себя, отчаянное осуждение мира и всех людей мира, разумеется, кроме себя. Явный вывод из этих возгласов тот, что моя душа слишком возвышенна (для такого порочного мира), или такой порочный мир слишком дурен для моей такой великой души.
Такими возгласами полно ваше письмо и ежедневно получае­мые мною два или три письма точно такого же содержания. Как ни неразумны такие письма, нельзя от души не сожалеть о мучительном душевном состоянии пишущих их.
Нельзя не сожалеть уже по одному тому, что это уродливое душевное настроение часто приводит этих несчастных людей к самоубийству.
Причина этого уродливого душевного состояния, производя­щего ту эпидемию самоубийств, которая проявляется в наше время, заключается, по моему мнению, в отсутствии и извра­щении религиозного сознания среди людей нашего времени. Человеку, признающему свою жизнь исполнением высшей благой воли, никак не может притти в голову мысль о том, что жизнь эта нехороша и что он может каким-либо поступком осво­бодиться от этой воли. Только человеку, не признающему своей зависимости от высшей воли, может хгритти та удивительная мысль, что он знает лучше, чем тот вечный хозяин жизни, какою она должна быть и каким средством она должна быть исправлена.
Причина самоубийства, как и не может быть иначе, всегда одна и та же: отсутствие религиозного сознания, признания •своей зависимости от высшей благой воли. И это отсутствие ■особенно заметно в наше время в России и этим вполне объ­ясняется та эпидемия самоубийств, к[отор]ая проявляется в по­следнее время. Причина всех самоубийств] одна и та же, но ■есть два рода самоубийств: одни люди убивают себя, потому] ч[то], не веря в бога, не признавая своей зависимости от высшей силы, находят менее мучительной смерть, чем те страдания, к[отор]ые испытывают и к[оторы]е угрожают нам. Так убивают себя часто приговоренные к казни, бедные, не видящие выхода из своего положения, люди, совершившие преступления, муче­ницы любви и т. п.; этих самоубийств —малая часть, оч[ень] большая часть — это те самоубийства, которые происходят, так же как и первый род, от отсутствия религиозного] созна­ния, главной причиной своей имеют не тяжелые условия лич­ной жизни, а извращение чувства и безумную гордость, внушен­ную и постоянно внушаемую молодежи политическими уче­ниями, к[оторые] для этих людей заменяют религиозное учение.
«Жизнь дурна, все люди дурны, исключая, разумеется, меня и небольшого кружка близких мне людей. И так как все люди дурны, и живут дурно, а мы хороши и знаем, как должны жить люди, чтобы всем было хорошо, то мы хотим служить людям и исправить своей добродетелью мир и людей, но люди не нуж­даются в нашем служении и не поддаются нашему исправлению. Что же нам делать, когда мы в этом одном полагаем нашу жизнь? Одно: уйти из этой дурной жизни, к[оторая] не ценит и не пони­мает нас».
Поразительно, до какой степени в наше время развита среди нашей молодежи эта превратная мысль о служении людям, народу. Мальчик, девочка, вся исполненная всяких слабостей, вся живущая трудами рабочего народа, сейчас же хочет служить ему и, разумеется, воспитывать, образовывать, лечить, учить его. И если человек искренно и точно, как я думаю, это делали вы, начнет это делать, то, если он не глуп, то он скоро увидит, что он совсем не нужен и что никто его не просит служить народу. Поняв же это, человек, к[оторый] не имеет никакой другой хоро­шей стоящей посвящения своих сил цели, не может не прийти и в отчаяние, может и покончить с собой. Объяснить же чело­веку его ошибку — ему никак нельзя п[отому], ч[то] человек не религиозен, а религии такой человек не только не понимает, но давно решил, что вся (она) — одна глупость, которую давно уже переросло человечество и он вместе с человечеством. А ответ на его отчаяние и недоумение ведь только один: ответ в том, что никто не призван, чтобы служить народу, исправлять, учить его. Призван ты только к одному: к тому, чтобы прожить твою жизнь так, как этого хочет тот или то, что произвело твою жизнь. А хочет он или оно не того, чтобы ты служил народу, исправлял, учил других, а только того, чтобы ты слу­жил ему и учил, исправлял себя, т[ак] к[ак] только этим испра­влением и учением себя ты только и можешь служить другим. Служить же ему ты можешь только тем, чтобы сделать то, чему учили и учат все величайшие мудрецы от Браминов, Будды, Христа до Паскаля, Канта, Эмерсона, Чаннингаи др., а именно тому, чтобы исправлять себя, увеличивать в себе любовь ко всем людям и уничтожать в себе всё то, что препятствует этой любви. И дела этого, работы над самим собой, для каждого из нас слишком достаточно, чтобы браться за другое. Доказа­тельство же того, что это так, что в этом, а не в служении народу, лечении, учении, исправлении его — дело нашей жизни, дока­зательство этого в том, что тогда как всё другое — вне, это одно вполне в нашей власти, а кроме того еще и в том, что только этой деятельностью в самом себе можно точно служить людям.
(Выписать: мы живем дурно!) х
Записок ваших не присылайте, советовал бы вам и не писать их. 2

Дневник 23 марта: «Писал письмо о самоубийстве. Тоже не нравится» (т. 58, стр. 28).
«19 марта 1910 г.», но, повидимому, это ошибка, так как письмо фельдшерицы стерлитамакского земства Р. С. Лабковской, которое вызвало ответ Толстого, было получено лишь 20 марта. Кроме публикуемого текста, имеются два черновика-варианта, датированные 23 и 25 марта 1910 г., которые вошли в статью Толстого «О безумии» (т. 38, стр. 395 и 584), начинающуюся с главы, посвященной вопросу о самоубийстве.
См. запись в Дневнике Толстого 17 марта 1910 г., развитую в данном письме (т. 58, стр. 26).
1 См. письмо № 151.
2 Р. С. Лабковская в своем письме к Толстому от 12 марта сообщала, что написала записки и собирается еще при своей жизни напечатать их.

* 234. Л. В. Дашкевичу.
1910 г. Марта 25. Я. П.
Дашкевичу. Леонид Вячеславович!
С прекрасно выраженной в вашем письме мыслью о возму­тительном вмешательстве правительства в основные устои жизни народа вполне согласен.
Благодарю за присылку книги. Непременно прочту ее. Уга­дывая ее содержание, радуюсь ее появлению. С совершенным уважением
Лев Толстой.

Леонид Вячеславович Дашкевич (р. 1855) — юрист, земский деятель, познакомился с Толстым в конце 1870-х гг., бывал в Ясной Поляне.
Ответ на письмо Дашкевича от 24 марта, приславшего Толстому свою книгу: «Государственные избирательные законы. Аграрный переворот. Сельский суд», М. 1909, где критиковалась аграрная реформа Столыпина.

235. В. А. Молочникову.
1910 г. Марта 25. Я. П.
Сейчас получил вашу открытку, брат Владимир, вы пишете о том благе, к[оторое] испытываете, отдаваясь одной внутренней духовной жизни, происходящей вне времени, только в настоя­щем. Я всё более и более приучаю себя к этой единой истинной жизни, и хотя еще оч[ень] далек от того, чтобы жить так, все-таки подвигаюсь и по мере движения испытываю то полное спокойствие, бесстрашие, свободу, удовлетворенность, кото­рую] и вы начинаете испытывать. Радуюсь за вас. Вам в вашем положении это особенно нужно и дорого.
Пишите, когда можете. Всегда с радостью вижу ваш почерк. Повторяю вопрос: не могу ли чем служить? Рад бы был.
Впервые опубликовано в журнале «Жизнь для всех» 1910, 7, стр. 132— 133.
Молочников писал: «Я, кажется, слава богу, успокоился, Лев Николае­вич. Многое из прошлого мне кажется неважным, себялюбивым... Я уже понял, что не нужно думать о прошлом, будущем и даже о положении своем настоящем. Когда живешь душой, то так мало приходится просить, так мало нуждаться и так многое можешь переносить».

* 236. В. С. Гусеву.
1910 г. Марта 25—26. Я. П.
25 марта 10 г. Ясная Поляна. Василий Севастьянович,
Посылаю вам книги: «В чем моя вера», «На каждый день», «О жизни» и «Неизбежный переворот». В книгах «На каждый день* вы найдете то, чего вы желаете: руководство в жизни.
Рад буду, если последуете не моему, а учению величайших мудрецов мира, которое изложено в книгах.
Василий Севастьянова Гусев (р. 1882) из Чеботаревского хутора (Дон) в письме от 21 марта, описывая тяжелую жизнь на хуторе, просил прислать «хотя бы маленькую книжонку, что-нибудь о жизни».

237. М. Г. Болквадзе. 1910 г. Марта 26. Я. П.
Малахий Георгиевич,
Благодарю за присылку брошюр.
Вполне сочувствую направлению журнала, судя по оглавле­нию 1-го №.

Малахий Георгиевич Болквадзе (см. письмо № 116) в письме из Петер­бурга от 23 марта писал, что посылает два экземпляра брошюры «Вегета­рианство» (издание журнала «Защита человека»), и сообщал намечающееся содержание первого номера ежемесячного журнала «Защита человека», который должен был выйти в середине апреля. Журнал' вышел в июле 1910 г., Толстой прочел его и сделал оценку каждого рассказа и статьи по пятибалльной системе. См. письмо к М. Г. Болквадзе от 20 июля 1910 г., т. 82.

* 238. А. Руданекому. 1910 г. Марта 26. Я. П.
Любезный брат Александр. Читая письмо ваше, умилялся и прослезился. Умилился потому, что почувствовал в письме родную душу, живущую тем духовным началом, которое одно во всех нас и соединяет нас неразрывно любовью друг с другом и с богом. Мне страшно и больно отвечать вам на ваш вопрос, потому что знаю, что ответ мой огорчит, оскорбит вас, но не могу не отвечать на так искренно, серьезно, задушевно поста­вленный вопрос. Вы спрашиваете мое мнение о воскресеньи Христа. Воскрес ли Христос плотью? — Нет, не воскрес плотию.
Думаю я так потому, что плотское воскресение Христа поколебало бы основы моей веры в учение Христа и в Бога.
Думаю я, что кроткий, милосердный, всепрощающий Хри­стос разгневался бы или огорчился бы глубоко, узнав, что исповедующие его учение люди приписывают ему всякие чудеса и, самое несогласное с понятием о теле, чудо воскресение и вознесение куда-то. Думаю я так потому, что Христос в своем учении обращается прямо непосредственно к разуму и, главное, к сердцу всякого человека, уясняя каждому его сыновность богу и несомненность и благо этого сознания своей сыновности богу, требующей только одного: любви к богу и ближнему, как он и говорил это.
Простите меня, милый брат Александр, если слова мои непри­ятны вам. Я не мог не сказать вам всю правду, как я понимаю, к которой я пришел длинным путем и с которой радостно живу и каждый день готовлюсь к смерти.
Посылаю вам несколько книг, которые уяснят вам более мою веру.
Братски целую вас, если позволите.
Лев Толстой.

Александр Руданский — протоиерей и настоятель греческой церкви в г. Могилев-Подольский, просил Толстого в письме от 23 марта ответить только на один вопрос: «Христос-спаситель воскрес ли из мертвых плотию?» Он писал, что ответ этот ему нужен «не для беспутного печат­ного спора, что ни к чему не ведет, а лично для себя, для спасения своей души». Получив письмо Руданского, Толстой пометил в своем Дневнике 26 марта: «Трогательное письмо священника о Христе» (т. 58, стр. 29).

* 239. Неизвестной (М. И.).
1910 г. Марта 26—27. Я. П.
Любовь только тогда любовь и только тогда несет с собой свойственное ей благо, когда тот, кто любит, не думает об ее выгодных или приятных для себя последствиях.
Любовь такая не приходит сама собой и не дается даром. Ей надо учиться, главное же, для того, чтобы познать эту любовь к людям, надо познать, как сказал Христос (Мф. ст. 36—40), любить Бога, т. е. высшее совершенство, и стремиться к нему.
26-го марта 10 г. Ясная Поляна.

Неизвестная, подписавшаяся в своем письме инициалами «М. И.», в письме из Почета Черниговской губ., писала Толстому, что она всегда стремилась делать все для людей «забывая себя», теперь «пришла к пол­ному отчаянию и к сознанию бесполезности прожитой жизни». Она про­сила Толстого поддержать ее.

* 240. И. А. Яковлеву.
1910 г. Марта 26—27. Я. П.
То, что вы пишете о своей тоске, заставляет меня думать то, что причина этой вашей тоски не телесная ли — желудок, печень. Это часто бывает, и очень важно знать это. Когда знаешь это, то легче, даже бывает совсем легко, победить такую тоску. Я опытом знаю это, стоит только не поддаваться тем мыслям, которые приходят во время такого настроения, зная их про­исхождение. И в отпор им с особенной силой вызывать в себе религиозное сознание того, что жизнь моя в исполнении моего назначения воли Пославшего. Воля эта в том, чтобы я всякую минуту был в любви со всеми в делах, словах, мыслях. И тогда никакая тоска не возьмет.
Брат ваш.

241. В. Г. Короленко.
1910 г. Марта 26—27. Я. П.
Короленко.J
27 марта 10 года. Ясная Поляна.
Владимир Галактионович, 2
Сейчас прослушал вашу 3 статью о смертной казни и всячески во время чтения старался, но не мог удержать —не слезы, а рыдания. Не нахожу слов, чтобы выразить вам мою благодар­ность и любовь 5 за эту 6 и по выражению, и по мысли, и главное по чувству — превосходную статью. 7
Ее надо 8 перепечатать и распространять в миллионах экзем­плярах. Никакие думские речи, никакие трактаты, никакие драмы, 9 романы не произведут 10 одной тысячной того благо­творного действия, какое должна произвести эта статья. u
Она должна произвести это 12 действие —"Потому, что вызы­вает такое чувство сострадания 13 к тому, что переживали и переживают эти 14 жертвы людского безумия, что 15 невольно прощаешь им, 16 какие бы ни были их дела, 17 и никак не мо­жешь, 18 как ни 19 хочется этого, простить 20 виновников этих ужасов. Рядом с этим чувством вызывает ваша статья еще и недоумение перед самоуверенной слепотой21 людей, совер­шающих эти ужасные дела, перед бесцельностью 22 их, так как явно, что все эти глупо-жестокие дела производят, как вы пре­красно показываете это, обратное 23 предполагаемой цели дей­ствие; 24 кроме всех этих чувств, статья ваша не может не вызы­вать и еще другого чувства, которое я испытываю в высшей степени 25 — чувство жалости не к одним убитым, а еще и к 26 тем обманутым, простым, развращенным людям: 27 сторожам, тюремщикам, палачам, — солдатам, которые совершают эти ужасы, 28 не понимая того, что делают.
Радует одно то, что такая статья, как ваша, объединяет мно­гих и многих живых неразвращенных людей одним общим всем идеалом добра и правды, который, что бы ни делали враги его, разгорается всё ярче и ярче. *9
Лев Толстой.

Впервые опубликовано в газете «Речь» 1910, № 106 от 18 апреля, со значительными искажениями. На подлиннике в левом верхнем углу помета рукой В. Г. Короленко: «Отвечено 8/IV 1910 из Алупки».
Владимир Галактионович Короленко (1853—1921) — писатель, публицист, журналист.
Письмо Толстого было вызвано появлением в «Русском богатстве» статьи В. Г. Короленко «Бытовое явление (Заметки публициста о смерт­ной казни)» (см. «Русское богатство» 1910, 3, стр. 49—71). По поводу статьи «Бытовое явление» и по поводу своего письма к Короленко Толстой в своем. Дневнике делает ряд записей:
25 марта: «Сильная статья Короленко о смертной казни».
26 марта: «Вечером читал статью Короленко. Прекрасно. Я не мог не разрыдаться. Написал письмо Короленко».
27 марта: «Проснулся рано, поправил письмо Короленко» (т. 58, стр. 29).
Статья Короленко «Бытовое явление» с письмом Толстого в 1910 г. была издана отдельной книгой редакцией журнала «Русское богатство». Кроме того, вскоре была переведена и издана вместе с письмом Толстого' в качестве предисловия на немецком, французском, болгарском и итальян­ском языках и на русском языке в Берлине, изд. Ладыжникова.
1 В черновике-автографе: В. Г. Короленке
2 В черновике зачеркнуто: Вчера прочел выдержки из вашей статьи о смертной казни, нынче же
3 В черновике исправлено: всю на: вашу
* В черновике зачеркнуто: мое восхищение перед всей статьей и 6 В черновике зачеркнуто: к вам за нее
6 В черновике зачеркнуто: превосходную
7 В черновике зачеркнуто: Читая эту статью, чувствуешь радость еди­нения с людьми во имя общего всем живым, не развращенным людям, идеала правды и добра, тут же чувствуешь до боли сострадание к (слабым) гибнущим, страдающим людям и тут же неудержимое негодование и (упреки) против виновников этих страданий и ужасов и недоумение перед их дерзкой самоуверенной слепотой и еще то, то жалкое мучительное чувство, к[оторое] не переставая испытываешь в наше время: жалость к тем обманутым простым добрым людям, к[оторыс] участвуют в этих и во всех теперь соверша(ющихся) емых ужасах.
Превосходная статья, вся от начала до конца. 3 В черновике зачеркнуто: бы
19 В черновике зачеркнуто: (стараешься) смотря на все усилия про­стить, не можешь этого сделать; вызывает вместе с этим чувством п чув­ство недоумения перед (глупостью) жестокостью, глупостью, бесцель­ностью не только бесцельных, но неизбежно
20 В черновике зачеркнуто: этих заблудших людей
26 В черновике зачеркнуто: этим правительственным преступникам Далее, кончая словом: солдатам в первой публикации было выпущено по цензурным условиям.
28 Последние пять слов абзаца в первой публикации были выпугцены по цензурным условиям

Короленко ответил Толстому письмом из Алупки от 7 апреля 1910 г., опубликованном в сборнике ТТ, 2, стр. 74 и 75.
А. В. Гольденвейзер в своем дневнике пишет: «Рассказывая о письме Короленко, Лев Николаевич сказал: «Если бы я был молод, я бы написал хороший роман и назвал бы его «Нет в мире виноватых». У Л. Н-ча слезы были на глазах, когда говорил это». По поводу второй части статьи «Бытовое явление», напечатанной в «Русском богатстве», 4, Толстой вновь написал Короленко сочувственное письмо (см. № 323). Под влиянием завязавшейся переписки В. Г. Короленко приехал 6 августа в Ясную Поляну. См. Дневник Тол­стого, т. 58.

242. В. В. Битнеру.
(С.-Петербург, Невский, 40)
1910 г. Марта 27. Я. П.
Милостивый Государь!
Исполняя желание автора сочинения «Христианская этика» (Систематические очерки мировоззрения Л. Н. Толстого) В. Ф. Булгакова, уведомляю вас, что сочинение это мною внимательно прочитано и что я нашел в нем верное и очень хорошо переданное изложение моего религиозного миросозер­цания.»
Лев Толстой.
Ясная Поляна. 27 марта 1910 г.

Вильгельм Вильгельмович Битнер (1865—1921) — редактор журнала «Вестник знания». По поводу этого письма см. Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 97, 110, 116, 119 и 120. Издание книги Булгакова Битнером не осу­ществилось по цензурным условиям. Книга вышла в издании Издатель­ской комиссии Московского совета солдатских депутатов, М. 1917.

* 243. М. Г. Клебанову. Неотправленное. 1910 г. Марта 27. Я. П.
27 марта 10 г. Ясная Поляна.
Посылаю вам письмо, написанное мною по случаю та­кого же обращения ко мне, как и то, про которое вы пи­шете.
Письмо, повидимому, отпра­влено не было, так как оно сохранилось в конверте письма Клебанова вместе с его письмом.
М. Г. Клебанов — студент Горного института, в письме из Петербурга от 25 марта 1910 г. писал, что к нему обратилась одна знакомая женщина с просьбой достать яду, чтобы отравиться. Он спрашивал Толстого: «Что делать?»

244. М. П. Кочконогову.
1910 г. Марта 27. Я. П.
27 марта 1910 г.
Совершенно согласен с высказанными Булгаковым взгля­дами.
Лев Толстой.
Впервые опубликовано в книге: «Жизнепони­мание Льва Николаевича Толстого. В письмах его секретаря В. Ф. Бул­гакова», изд. Сытина, М. 1911, стр. 26.
Павел Михайлович Кочконогов из Области Войска Донского просил Толстого помочь ему в организации трудового братства трезвенников. Прочитав письмо, Толстой пометил на конверте: Булгакову отве­тить. Булгаков ответил письмом, в котором доказывал, что «такое брат­ство не нужно» (см. «Список писем по поручению», № 260). Толстой сде­лал от себя публикуемую приписку на письме Булгакова.

* 245. А. Ф. Куренкову.
1910 г. Марта 27. Я. Я.
27 марта 10 г. Ясная Поляна.
Александр Федорович,
Книги вам все, что могу, охотно пришлю осенью. О том, что нужно сделать для разрешения на открытие библиотеки, я не знаю хорошенько, но советую вам обратиться в Москву к моим друзьям: х Ивану Ивановичу Горбунову, Трубецкой пер., д. Осипова; Сергею Дмитриевичу Николаеву, 2 Девичье поле, Усачевский пер., д. Франко-Русской Компании; Александру Никифоровичу Дунаеву, 3 Ильинка, Торговый Банк; или Вла­димиру Григорьевичу Черткову: платформа Крекшино по Московско-Брянской ж. дороге.
Желаю успеха. *
.
Александр Федорович Куренков — крестьянин Владимирской губ., сообщал Толстому, что группа крестьян с. Андреевского предполагает открыть библиотеку, чтобы отвлечь народ от пьянства и скверносло­вия, просил книг для нее и совета, «как нам полегче выхлопотать, это право».
1 В черновике: (дать адрес Горбунова, Николаева, Дунаева, Черткова).
2 Сергей Дмитриевич Николаев (1861—1920), сочувствовал взглядам Толстого, переводчик на русский язык сочинений Генри Джорджа.
3 Александр Никифорович Дунаев (1850—1920), директор Московского Торгового банка.

* 246. Ш. Миньковичу.
1910 г. Марта 27. Я. П.
Причина ваших страданий в вашем беспредельном, ничем не оправдываемом самомнении! Вы считаете и свой народ выше всех народов и себя выше всех людей, считаете себя столь прекрасным юношей, что жизнь этого юноши в этом мире пред­ставляется вам недостойной его. Таких писем, как ваше, я полу­чаю ежедневно не менее двух. Мотив один и тот же: я слишком хорош или хороша для этого мира; и на такие письма, так же как и на ваше, я могу отвечать только одним: если хотите избавиться от испытываемых вами страданий, постарайтесь избавиться от той мании самомнения, в которой находитесь. Для того, чтобы избавиться от этой мании, нужно одно: сми­рение; для того же, чтобы прийти к смирению, нужно понять то, что в каждом человеке живет один и тот же дух божий, выше которого ничего нет и не может быть и что поэтому духовно ни народ, ни человек не может быть выше другого, телесно же все народы и люди равны потому, что все тола людские одинаково ничтожны. Так что первое, что нужно для разумного понимания жизни и вам особенно для избавления вас от испы­тываемых вами страданий, есть смирение, т. е. признание всех людей в духовном смысле равным „себе, в телесном же смысле признанием себя ничтожнейшим из ничтожеств. И чем больше будет ваше смирение, тем больше получит значения и жизнь ваша. Как всякая дробь получает тем больше значения, чем меньше знаменатель, и теряет всякое значение при каком бы то ни было числителе, если знаменатель со бесконечность. Точно то же бывает и с людьми.
Постарайтесь как можно больше уменьшить ваш зна­менатель, и чем больше вы достигнете этого, тем радостнее будет ваша жизнь для вас самих и тем нужнее дру­гим людям.

Шмая Минькович (р. 1892) из г. Рогачева Могилевской губ. в своем письме писал о своих духовных исканиях.

* 247. Н. И. Тарарухину.
1910 г. Марта 27. Я. П.

Николай Иванович,
Вопрос ваш очень основательный. И я рад, как умею, от­ветить вам на него.
Любовь к богу означает, по моему мнению, любовь к совер­шенству, любовь любви, так как бог есть любовь по прекрасному посланию Иоанна (I Поел. Иоанна, IV гл., 16, 20 ст.). Можно понимать так, что, любя божественное в людях, ты любишь Бога, можно и так, что, только любя бога, ты любишь людей. Оба понимания, по моему мнению, правильны.

Ответ на письмо крестьянина Рязанской губ. Николая Ивановича Тарарухина.

* 248. 3. М. Гагиной.
1910 г. Марта 28. Я. П.
Благодарю вас, милая Зинаида Михайловна, за письмо и дневник. Не верьте себе, милая 3[инаида] Михайловна, не гово­рите, что не можете продолжать свое прекрасное дело. Всегда нужно усилие, а особенно в такие времена, как то, которое вы переживаете. Всё то тяжелое, что нам представляется несчастьем, есть только материал для нашей духовной работы. Надо не робеть перед жестокостью материала, а смело браться за работу. Помогай вам бог.
Лев Толстой. 28 марта 1910.

Ответ на письмо 3. М. Гагиной от 25 марта, в котором она писала Толстому, что после смерти мужа (см. письмо № 183), подавленная своим горем, не может продолжать свои занятия в школе.

249. В. П. Некрасову.
1910 г. Марта 30. Я. П.

Василий Пахомович!
Хотя занятие земледелием самое лучшее занятие, я все-таки не советовал бы вам выходить из школы.
По моему мнению, нет таких условий, в которых нельзя бы было жить соответственно требованиям самой чуткой христиан­ской совести, только бы человек поступал или воздерживался от поступков во всякую минуту настоящего сообразно с тре­бованиями своей совести.
Те условия, в которых мы находимся, представляют из себя тот материал, над которым мы призваны работать. Только по­ступай, не выходя нарочно из тех условий, в которых нахо­дишься, вовсю по своей совести, и жизнь сама покажет, можешь ли оставаться в этих условиях или нет.
Одно из тех условий и очень важных, в которых вы нахо­дитесь — это желание вашего отца, чтобы вы кончили в школе. Желая поступить по совести, вы не можете не иметь в виду этого условия, так как выход ваш из школы будет противен одному из главных требований совести: избегание всего того, что нарушает любовь, особенно с таким близким лицом, как отец.
Таков в общих чертах мой ответ на ваш вопрос. Если вы не знаете моих книг «На каждый день», посылаю вам одну. Думаю, что она поможет самим решить ваш вопрос.
Лев Толстой.

Василий Пахомович Некрасов (р. 1884) — крестьянин Новгородской губ., ученик школы .огнестойкого строительства, впоследствии учитель,, в письме от 27 марта 1910 г. спрашивал Толстого, не поддерживается ли: его пребыванием в школе принцип насилия, на котором, по его мнению, основана современная школа, и не лучше ли ему оставить школу, вопреки желанию его отца, и заняться земледельческим трудом.

• 250. И. И. Светлову.
1910 г. Марта 31. Я. П.

Очень благодарю за письмо. Прошу извещать. Постараюсь похлопотать о переводе в больницу.

Ответ на письмо И. И. Светлова (см. № 222), в котором он сообщал, что отказавшийся от военной службы Н. Д. Платонов заболел в Петербургской пересыльной тюрьме чахоткой, и просил Толстого хлопотать о переводе Платонова в больницу.

АПРЕЛЬ 1910 года

* 251. 0. Н. Милиной.
1910 г. Апреля 1. Я. П.

Простите меня, пожалуйста, за то, что так долго не отвечал вам. Были причины, о к[отор]ых не стоит говорить. Простите.
В браке, по моему мнению, есть только одно священное и потому обязательное — это его неразрывность. Те тяжелые условия, в которых часто находятся люди вследствие брака, никак не могут быть облегчены разрывом. Напротив, они только становятся от этого еще более тяжелыми.
Смотреть надо на эти условия как на тот материал, над кото­рым ты призван работать, оставаясь в них, а не как на неприятность, которую можно исправить новой, да еще греховной связью.
Вот всё, что могу вам сказать.
Лев Толстой. 1 апр. 1910

О. Н. Милина (фамилия вымышленная) (р. 1883) в письме к Толстому из Киева от 9 февраля 1910 г. описывала свою семейную драму и спраши­вала совета у Толстого, как лучше ей поступить.

*252. В. А. Молочникову.
1910 г. Апреля 1. Я. П.

Брат Владимир,
Сейчас получил ваше письмо от 23 марта. Оно особенно сильно тронуло меня своей правдой, относящейся не до вас одних, но до всех нас. Помогай вам Бог не переставать видеть то, что вы видите. Я не в тюрьме, к сожалению, но моя тюрьма без решеток иногда, в слабые минуты, мне кажется хуже вашей. Вам больно, а мне не переставая стыдно. Вчера получил письмо от вашего мальчика1 и говорил с Бел[иньким]2 о вашей жене.
Хочу написать ей сейчас, не знаю, сумею ли.

Впервые опубликовано в газете «Русское слово» 1910, № 254 от 4 ноября. Дата подлинника. Ответ на письмо В. А. Молочникова от 23 марта 1910 г. из Новгородской тюрьмы.
1 Письмо от сына В. И. Молочникова, Александра Молочникова (р. 1896), не сохранилось. В 1926—1929 гг. заведовал метеорологической обсерваторией в Ораниенбауме.
2 Самуил Моисеевич Белинький (р. 1877), друг В. А. Молочникова, в 1910 г. работал у Толстого и В. Г. Черткова в качестве переписчика.

*253. А. Я. Молочниковой.
1910 г. Апреля 1. Я. П.

Незнакомая, но близкая мне сестра, Анна Яковлевна. Вчера получил от вашего мальчика письмо1. Поблагодарите его. Вчера же Б[елинький] рассказывал мне про ваше тяжелое положение и нездоровье. Нынче получил хорошее, очень хоро­шее письмо от Владимира. Он так силен душой, что не боится обвинять себя. И этим он глубоко трогает меня. Он прав, что несчастья, особенно когда мы умеем найти в них свою вину, всегда нам на пользу. Знаю, что когда обрушится несчастье, особенно такое, как ваше, то трудно думать и чувствовать это. Но ведь дело уже сделано, нечего думать о прошедшем и о буду­щем, только бы сейчас в настоящем не ошибиться и делать всё, что можно, чтобы несчастье пошло нам на пользу, а не во вред. Постарайтесь, А[нна] Я[ковлевна], а Бог помо­жет вам.
Я же, с своей стороны, не упущу никакой возможности помочь вашему положению.
Братски приветствую вас Л. Толстой.

Впервые опубликовано под датой 2 апреля 1910 г. в ПТСО, стр. 350— 351. Дата на подлиннике не поставлена, она определяется предыдущим письмом Толстого к В. А. Молочникову.
Анна Яковлевна Молочникова (р. 1872), рожд. Волкова — жена В. А. Молочникова.
1 См. прим. 1 к письму № 252.

*254. Ф. А. Страхову.
1910 г. Апреля 1. Я. П.

Федор Алексеевич,
Сейчас прочел корректуру вашей новой книги «Искание истины» 1, и несмотря на то, что вы мне предлагали прочесть в ней только то новое, чего не было в книге «Дух и Материя», я все-таки прочел всё, и очень рад, что сделал это.
Во многих местах я сделал отметки и в старом и в новом того, что мне особенно понравилось2. Одно небольшое место я отметил с предложением выпустить его3. В общем книга очень хорошая, полезная, и мне бы очень хотелось, чтобы она получила самое большое распространение. Но очень боюсь, что по нашему времени желание мое едва ли будет исполнено: II n'y a pas de pires sourds, que ceux qui ne veulent pas entendre4. А таких глухих в наше время особенно много. А впрочем, как знать.
Дружески жму руку.
Любящий вас друг Лев Толстой.

Впервые опубли­ковано в книге: Федор Страхов, «Искание истины», изд. «Посредник», М. 1911, стр. 3.
Федор Алексеевич Страхов (1861—1923) — философ-идеалист, сочув­ствовал взглядам Толстого. Совместно с В. Г. Чертковым участвовал в со­ставлении «Свода мыслей Л. Н. Толстого», который не закончен и не опубликован.
1 Федор Страхов, «Искание истины (Сборник статей и мыслей. Со всту­пительным письмом Л. Н. Толстого)», М. 1911.
2 Корректуры книги Ф. А. Страхова «Искание истины» с отметками Толстого не сохранилось.
3 Это место в первой публикации напечатано.
4 Нет более глухих, чем те, которые не хотят слышать.
На письмо Толстого Ф. А. Страхов ответил письмом из Москвы от 5 апреля, в котором благодарил Толстого за письмо и лестный отзыв об его труде, сообщал, что он навещал в Москве, по просьбе Толстого, ясно­полянского мальчика Пашу Резунова. К письму Страхов приложил проект завещания относительно 15 тысяч рублей, полученных Толстым на со­ставление народного энциклопедического словаря. См. письма №№ 177 и 273. Страхову 7 апреля отвечал В. Ф. Булгаков. См. «Список писем по поручению», № 291.

*255. Л. Л. Заботиной.
1910 г. Апреля 2. Я. П.

Любовь Львовна,
Ваше недоразумение происходит оттого, что вы прилагаете к душе (эту ошибку делают и по отношению к Богу) понятие времени: «было» и «будет». Душа — проявление в теле Бога, ограничена телом, которое живет веществом в пространстве и движением во времени, самой же душе, проявлению Бога, не свойственно ни вещество, ни пространство, ни движение, ни время. Душа есть, и не только она есть, но одно, что есть, это Бог и его проявление — душа. Подтверждение такого пони­мания есть то, что мы знаем жизнь нашу (если мы освободимся от иллюзии времени) только вне времени, в безвременном мо­менте настоящего, в точке соприкосновения прошедшего и будущего, жизнь нашу мы знаем только в этой безвременной точке настоящего, и в ней только действительно и вполне свободны.
Судя по умному и серьезному письму вашему, я думаю, что вы поймете меня.
Для большего уяснения себе этого понимания жизни я сове­товал бы прочесть составленные мною книги «На каждый день», особенно числа 27-ые.
2-го апреля 10 г. Ясная Поляна.

Письмо А. Заботиной, судя по почтовому штемпелю, было получено 1 апреля. По получении его Толстой пометил на конверте: В[ажное] письмо, отве[чать], по-видимому отложив свой ответ до следующего дня.
Ответ на письмо Любови Львовны Заботиной, ученицы 8-го класса Нижегородской женской гимназии, о «бессмертии души» и ее сомнениях.

*256. А. Обухову.
1910 г. Апреля 2. Я. П.

Креститься, по-моему, ни так, ни сяк совсем не надо. По словам Евангелия, надо молиться не перед людьми, а перед Богом, один на один, и молиться надо духом, а не словами, как учил Христос (Мф. VI гл., 5, 6, 7 ст.). Посылаю вам книжку о том, как я понимаю молитву.
О причастии думаю, что оно для души не может быть на пользу. Для души нужно только одно: добрые дела, любовь со всеми людьми и ко всем людям. О постах думаю, что поститься в неко­торые дни и недели не нужно. Поститься, т. е. воздерживаться, по моему мнению, всегда, во все дни нужно от четырех дел: 1) от мяса, т. е. не убивать животных, чтобы поедать их, 2) от спиртного, пьяного и 3) от табака, не курить, и 4-ое дело, от которого тоже надо стараться, как можно воздерживаться — это половая похоть. Воздерживаться, по-моему, надо и с женою.
Насчет икон думаю, что почитать их совсем не нужно. Святых почитать нужно, но не одних святых, а всех людей, потому что во всех людях живет дух Божий.
2-го апреля 10 г. Ясная Поляна.

Ответ на письмо от 28 марта торгового служащего из Ростова-на-Дону Андрея Обухова. См. «Список ппсем по поручению», № 341.

*257. Иосио Сутимото (Ioshio Sugimoto).
Черновое.
1910 г. Апреля 2-3. Я. П.

Dear Sir,
I am sorry to hear that you are [a] soldier. The business and duty of a soldier is to prepare to kill other men. Killing not only men, but animals is very bad.
Everybody must try to look at every man as a brother and to love him, and not prepare to kill his brother.
I am sending to you one of my books. I hope and wish that you will like it.
2/IV—15/IV 1910.

Милостивый Государь,
Мне грустно слышать, что вы солдат. Ремесло и обязанность солдата — быть готовым убивать других людей. Убийство же не только людей, но и животных очень дурно.
Всякий должен стремиться смотреть на каждого человека как на брата и любить его, а не готовиться убивать своего брата.
Посылаю вам одну из моих книг. Надеюсь и желаю, чтобы она вам понравилась.

Иосио Сутимото — молодой японец-солдат, прислал из Японии письмо, датированное им 1909 г., судя же по почтовому штемпелю, отправленное из Коса (Kose) 29 февраля нов. ст. 1910 г. Письмо написано на плохо-английском языке, вследствие чего местами смысл недостаточно ясен. В своем письме Сугимото сообщал, что прочитал много книг Толстого и просил сообщить названия его новых книг.

*258. Ф. Ф. Болабольченкову.
1910 г. Апреля 3. Я. П.

Федор Федорович,
Уничтожение общины и закрепление за отдельными лицами земельных участков есть дело очень гадкое и преступное со стороны правительства1. Последствий такого закрепления я пред­вижу три: 1) то, что это увеличит количество бездомных бед­няков, которые будут в денежном рабстве зажиточных людей; 2) что это дает право богачам, землевладельцам смело смотреть в глаза небогатым крестьянам и собственникам: «у меня, мол, три тысячи десятин, а у тебя пять, десять, ты такой же поме­щик, как и я», и 3) то, что нарушает высокое нравственное убеждение русского народа о том, что предметом собственности может быть произведение труда, а не земля, «земля божия». На вопросы ваши о противоречиях, которые вы находите в Евангелии и в Деяниях апостольских (таких противоречии можно указать сотни), отвечаю вам тем, что так называемое -священное писание есть писание человеческое, очень несовер­шенное и кроме того значительно иногда неумышленно, а иногда и умышленно искаженное. Важно в том, что называется священным писанием, не самая буква, столько-то стихов и каждый стих, а важно то, что сходится не только с здравым смыслом и требованием сердца всякого человека, но и то, что сходится, со всеми великими, религиозными учениями мира: с индейским, китайским, буддийским, конфуцианским, магометанским2. Ясно, что Христос не мог велеть своим ученикам делать то, что велят фарисеи и что Петр не мог проклясть и лишить жизни согрешивших. Вообще надо помнить, что гораздо больше зла происходит от того, что люди верят писанию, чем от того, что они не верят в него. Верить надо тому, что Бог вложил нам в сердце и разум. Этот Божеский дух в нас святее книг3.
3-го апреля 10г. Ясная Поляна.

Федор Федорович Болабольченков (р. 1868) — крестьянин Саратовской губ., прислал Толстому письмо с указанием ряда противоречий в книге деяния апостолов с евангелием. Кроме того, он писал: «Очень стало великое притеснение к нам, земледельцам; силой хотят выгнать на отрубные участки, и нас, государственных крестьян, приневоливают укреп­лять свои души и вечность. Что нам делать? Лев Николаевич, вы наверно знаете, кто это вырабатывает эти законы... Как лучше: ходить на отрубные участки или нет? И души свои укреплять или нет? Сколько продлится это притеснительное время? Мы этого ничего не знаем, а жить стало так тесно, так тесно, как цыпленку в скорлупе, и питание совсем истощи­лось... Самое главное остается: хорошенько надуться, разломить скор­лупу и искать новой жизни, уже не тесной, как было, в скорлупе, но просторной — как хочется ему жить и нового питания — не через пупок, а через рот, как говорите вы, Лев Николаевич. Но когда это время будет, неизвестно, а в скорлупе жить невозможно. Сама по себе скорлупа не раз­ламывается, а не миновать делать натугу, чтобы она лопнула, а иначе цыпленок может умереть. Как это дело по-вашему, Лев Николаевич?»
1 См. прим. 1 к письму № 165.
2 В черновике написано, очевидно, пропущенное при перепечатке на ремингтоне: Посылаю вам несколько книжек об этих учениях. На днях выйдут еще о Будде и Конфуции и тогда пришлю всё. Сбоку приписка Толстого карандашом: Послать Генри Дж[ордж]а.
3 В черновике подчеркнуто: Теперь о других вопросах.
На письмо Толстого Болабольченков ответил письмом от 26 мая, в ко­тором он писал о губительном влиянии закона 9 ноября на жизнь деревни.

*259. Н. Киселевой.
1910 г. Апреля 3. Я. П.

Самое лучшее заняться полезным для людей ручным трудом. Образование же можно получить из книг. То же «образование», под которым большею частью подразумевается диплом, посред­ством которого можно сесть на шею рабочего народа, не только не есть нечто хорошее, но есть дело дурное. От такого образо­вания избави Бог всякого.
3-го апреля 10 г. Ясная Поляна.

Ответ на письмо Н. Киселевой из Нижнего Новгорода от 20 марта.

*260. Е. Подгорному и М. Прокофьеву.
1910 г. Апреля 3. Я. П.

Ваше предположение о цивилизации, о том, что она развращает, если рядом с ней, даже впереди ее, не идет нравственное совер­шенствование, совершенно верно. В наше время первое идет быстро вперед, а второе не только не двигается, но идет назад.
В моих книгах «На каждый день», в числах 18-х, найдете мысли об этих вопросах.
3-го апреля 10г. Ясная Поляна.

Ответ на письмо из Варшавы Е. Подгорного и М. Прокофьева.

*261. А. Т. Рожкову.
1910 г. Апреля 3. Я. П.

Андрей Тарасович,
Рад был получить ваше хорошее письмо, милый брат Андрей. Альбом Орлова вышлю вам, а также и портрет. Я выпишу и пришлю1.
Понимаю, что вы не поехали к Черткову, особенно ввиду того, что могли оказать помощь больному. Помогай вам Бог направлять все силы своей духовной жизни на то, чтобы ста­новиться, как вы пишете, лучше и лучше. Теперь, когда мне уж так близок конец моей временной, телесной жизни, я, думая о своей жизни, всё яснее и яснее вижу, что нет, кроме этого духовного совершенствования, связанного с служением ближ­нему, потому что оно всё в увеличении любви, — нет другой цели, другого дела жизни, — что в этом совершенствовании себя и воля того, кто послал нас в жизнь и живет в нас. Помогай вам Бог.
Брат ваш

Андрей Тарасович Рожков (Тарасов) — крестьянин Тамбовской губ., приезжавший в марте 1910 г. в Ясную Поляну (см. т. 58, стр. 22 и 332, прим. № 332), писал Толстому о впечатлении, которое произвели на него картины Орлова: «Мне страшно хочется иметь у себя такой альбом, но не знаю, откуда его можно достать. Потом я у вас просил на память мне ваш портрет, и вы мне обещали, но получить мне не пришлось».
На конверте письма Рожкова Толстой пометил: Ответить Бул­гакову, но, несмотря на это, написал письмо сам.
1 Николай Васильевич Орлов (1863—1924), художник писавший кар­тины главным образом из крестьянской жизни. К альбому картин Орлова «Русские мужики», изданному в 1909 г., Толстой написал предисловие. См. т. 37.

*262. К. И. Тумскому.
1910 г. Апреля 3. Я. П.

Константин Иванович,
Дело составления народного словаря еще не начато. Когда начнется работа, воспользуемся вашим предложением. Благодарю вас за него.
3-го апреля 10 г. Ясная Поляна.

Константин Иванович Тумский (р. 1863) — бывший профессор Мо­сковского Высшего технического училища, обратился из Москвы 1 апреля 1910 г. с письмом к Толстому, в котором предлагал свои услуги в качестве сотрудника народного энциклопедического словаря (см. письмо № 177).

*263. Г. К. Шаталину.
1910 г. Апреля 3. Я. П.

Гавриил Калиныч,
Прочел Ваше писание и думаю, что понял ваши мысли, хотя они высказаны не совсем ясно. Как я понял, мысли ваши в том, что истинное христианское учение скрыто от людей и на место его, под именем христианского учения, обучают людей самому безбожному учению, которое оправдывает и даже поучает тому, что надо убивать людей, запирать их в тюрьмы, отнимать землю и всячески мучить, и что это можно делать по учению Христа. С этими мыслями вашими, если я верно понял их, я вполне согласен и более 30-ти лет только и делаю, что пишу об этом самом.
Но исполнить ваше желание — напечатать вашу статью, я не могу, потому что написана она очень неясно и никто не возьмет ее печатать.
По письму же вашему узнать вас и ваши мысли я был очень рад и рад буду, если вы напишете мне о себе: как вы жили, и теперь живете?
Посылаю вам несколько книг1, из которых, если вы их про­чтете, вы увидите, что я во многом согласен с вами.
Рукопись вашу возвращаю.
Брат ваш
3-го апреля 10 г. Ясная Поляна.

Гавриил Калинович Шаталин (р. 1866) — крестьянин-сектант Сара­товской губ.
1В чер­новике написано Толстым: Послать Д[етское] Е[вангелие], В ч[ем] м[оя] в[ера] и маленьк[их книжек].
Это распоряжение обведено вокруг чертой.

*264. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).
1910 г. Апреля 4. Я. П.
Моод,
Очень благодарен за прекрасный перевод письма японцу. «Essence» will do1.
Не помню, какая молитва помещена в конце вашей статьи. Если это Отче наш, то это та, которую я до сих пор употребляю. Другая же молитва та, которую я постоянно изменяю соответ­ственно душевному настроению, и есть нечто настолько мое личное, что не желаю сообщать ее.
Передайте, пожалуйста, Шоу, что я благодарю его за письмо и книгу, которую прочел с удовольствием, и прошу извинить, что не ответил еще, очень слаб, но намерен это сделать2.
Лев Толстой.
4-го апреля 1910 г.
Ясная Поляна.

Посылая перевод на английский язык письма Толстого к Киносукэ Шираиши (см. письмо № 205), Моод писал: «Боюсь, что на английском языке нет ничего равнозначащего слову «начало». Ни слово «essence» — сущность, ни «principle» — причина, ни «origin» — происхождение, ни «source» — источник не подходят к нему вполне. Я употребил слово: «essence», но вы, может быть, предпочтете заменить его другим?» Кроме того, Моод просил Толстого прислать образец молитвы, лучше той, кото­рую он поместил в конце главы, посылавшейся Толстому на просмотр. См. письмо № 206 и английскую биографию Толстого, составленную Моодом: «the life of Tolstoy», 1910.
1 «Сущность» не годится.
2 Письмо к Бернарду Шоу — см. письмо № 327.

*265. А. Я. Молочниковой.
1910 г. Апреля 4. Я. П.

Милая Анна Яковлевна,
Сейчас прочел письмо вашего мужа и, как всегда бывает с его письмами, почувствовал как бы усиление моей любви и уважения и сострадания к нему. Думаю, даже уверен, что я не выдержал бы и в сотой доле так, как он, того положения, в котором он находится, а все-таки завидую ему. Не могу ни на минуту (неправда — иногда забываю) перестать стыдиться своего положения и потому не могу не завидовать ему. Он так хорошо описывает, что переживаешь всё вместе с ним — и завидно и страшно.
А какое описание столяра. Прелесть1.
Много у него духовной силы, и потому надеюсь, даже уверен,, что он не только перенесет это испытание, но даже вырастет в нем. Дай Бог вам силы нести ваше тяжелое испытание так же. Ведь ничто не важно кроме того, чтобы жить по-божьи, а это в нашей власти. Если можно, передайте ему это письмо.
Брат ваш Лев Толстой.
4-го апреля 10 г.
Ясная Поляна.

Впервые опубли­ковано в журнале «Жизнь для всех» 1910, II, стр. 158—159.
Письмо к А. Я. Молочниковой было вызвано письмом В. А. Молочникова к Толстому из Новгородской тюрьмы от 30 марта 1910 г. с описанием своей тюремной жизни. Письмо Молочникова опубликовано в ТПТ, стр. 148—150.
1 В своем письме Молочников подробно писал о столяре Охтинском, невинно попавшем на 2 года в тюрьму.

*266. П. Ф. Безверхому.
1910 г. Апреля 5. Я. П.

Благодарю вас за письмо и добрую обо мне память, благо­дарю и за намерение сделать мне приятное присылкой гимнов. Гимны же мне не понравились: ни одной новой мысли, ни одного искреннего выражения чувства. Рифмованный набор пустых слов, особенно отталкивающих потому, что касается самого важного в мире предмета. В таких гимнах зародыш формального, внешнего, обрядного служения Богу, скрывающего отсутствие истинного служения Богу не словом, а жизнью.
Все мы вас помним и любим и рады иметь о вас добрые вести.
Лев Толстой.
5-го апреля 10 г.
Ясная Поляна.

Павел Федорович Безверхий (р. 1855), отбывавший тюремное заклю­чение и освобожденный, так как был признан душевнобольным (см. т. 77), при своем письме прислал несколько религиозных «добролюбовских» гимнов. См. письмо № 338.

*267. А. Б. Гольденвейзеру.
1910 г. Апреля 5. Я. П.

Очень рад был получить ваше письмо, милый А[лександр] Б[орисович]. Рад б[ыл], особенно п[отому], ч[то] у меня на совести было не высказанное мною мнение о вашей повести.
Я боялся, ч[то] мое молчание вам неприятно, а потом думал, что вы выше этого. Повесть не понравилась мне. Нет новой мелодии своей, и обработка далеко несовершенна1. Да вам этого и не нужно. У вас свое. Книгу фиктивного Ламы непре­менно будем печатать. Я уже заготовил ей место и с последней главой.
Приезжайте, когда можно; я по-прежнему люблю вас. Желаю, чтобы и вы также. Привет вашей жене.
Лев Толстой.
5 апр. 1910. .

Впервые опубл. А. Б. Гольденвейзером в его воспоминаниях «Вблизи Толстого», 2, М. 1923, стр. 9.
Ответ на письмо А. Б. Гольденвейзера от 3 апреля 1910 г., в котором он писал о сделанном его женой, А. А. Гольденвейзер, переводе книги Bruno Freidank «Die Schrecken Civilisation», названной ею «Ужасы христианской цивилизации». Последнюю главу этой книги сначала переводить не предпо­лагалось. А. Б. Гольденвейзер писал: «В конце книги обнаружена заметка автора о том, что вся книга является мистификацией: никакого тибетского .ламы он не знал, а книгу от его лица написал сам». Гольденвейзер спра­шивал, следует ли печатать книгу при таких условиях. Книга напе­чатана под заглавием: «Письма буддиста к христианину» в журнале «Вегетарианское обозрение» 1910, 5- 10. См. письмо N° 176.
1 А. Б. Гольденвейзер сообщил, что, уезжая из Ясной Поляны, пере­дал Толстому набросок своей записи об одном происшествии, чтобы обра­тить на него внимание Толстого.

*268. В. М. Абрамову.
Неотправленное.
1910 г. Апреля 4-6. Я. П.

Василий Максимович,
Очень хорошее дело вы делаете, помогай вам Бог. Хотел бы сказать всем пьющим только одно: а именно то, что жизнь наша настоящая не в теле нашем, а в душе. А потому жить надо для души. А для того, чтобы жить для души, надо первым делом всячески просвещать ее добрыми мыслями, добрыми беседами, добрыми чтениями, а никак не заглушать, и затем­нять ее. А ничем нельзя так заглушить и затемнить свет душев­ный, как всяким дурманом: табаком и пуще всего вином. Казалось бы, людям надо бояться греха, и потому и всего того, что вводит в грех. А между тем люди так любят грехи, что не только не боятся водки, но считают хорошим делом, как выражение любви к человеку, угощать тем ядом, который вводит во все грехи и блуд, и роскошь, и праздность, и сквернословие, и брань, и вражду, и драку. Удивительное это дело!
Говорят, как вы пишете, что трудно не делать того, что все делают — не угощать. Да неужели, если все делают сквер­ности, так и мне надо то же делать? Попаду я к людоедам: все едят человеческое мясо, стало быть и мне есть. Надо понять, что пьянство дело не такое, что можно его делать и не делать, а что дело это всегда скверное, такое же скверное, как и блуд, воровство, грабеж, убийство, потому что ведет к этому самому. Только подумать о том, что при бедноте нашего народа они пропивают на одном акцизе 750 миллионов! «Да все делают». Да если все делают глупости и гадости, то ведь надо переставать их делать, а чтобы перестать делать, надо кому-нибудь начинать. Отчего же не мне, если я понимаю, что делаю дурное1?
Говорят еще и то, что трудно отвыкнуть. Неправда это. Отвыкнуть очень легко от всего дурного, если только поймешь, что то, что делаешь дурного — дурно не для тела одного, а для души. Только пойми человек, что жить надо для души, а не для тела одного, а что для души вино пагубно, тогда легко отвык­нуть. Тому, кто живет, как скот, для одного тела, тому нельзя отвыкнуть, а тому, кто живет, как человек, тому, кто помнит душу свою, тому нельзя не отвыкнуть. Пусть каждый такой человек, который помнит душу и знает всё то зло, какое бывает от вина, пусть каждый такой человек каждый день на молитве, если он молится, а то и без молитвы, каждый день поутру вспомнит о том, от чего он хочет отвыкнуть, и скажет себе: буду помнить, что, кроме всех моих дел, у меня есть нынче еще одно важное дело: удержаться от питья и от всякого участия в угощении вином. И если он будет помнить и делать так, то не пройдет и полгода, и он будет удивляться и на себя, зачем он над собою делал эти гадости.
Может быть, эти мои советы пригодятся кому-нибудь из ваших товарищей, очень рад был бы. Посылаю вам и несколько книг и по этому вопросу и вообще о жизни.
Лев Толстой.
6 апреля 1910 г.

Непосланная вставка в письмо Абрамову о пьянстве 6 апреля 1910 г.

Говорят, что нельзя при покупках, продажах, условиях, а пуще всего на праздниках, на крестинах, свадьбах, похоро­нах не пить водки и не угощать ею.
Казалось бы, для всякой продажи, покупки, для всякого условия надо хорошенько подумать, обсудить, а не дожидаться спрыску, выпивки. Ну да это еще меньшее горе. И вот празд­ник. Праздник значит ручному труду перерыв, отдых. Можно отдохнуть или сойтись с близкими, с родными, с друзьями побеседовать, повеселиться или о душе подумать, можно почи­тать евангелие или еще какие хорошие книги. И тут-то вместо беседы, веселья с друзьями, родными, напиваются вином, вместо того чтобы о душе подумать, почитать что-нибудь душеполезное — сквернословие, ссоры, драки. А то крестины. Человек родился. Ну, что ж, слава Богу, надо подумать, как его хорошенько воспитать. А чтобы хорошо воспитать, надо самому об себе подумать, от плохого отвыкать, к хорошему приучать, и тут вместо этого — вино, пьянство. То же и еще хуже на свадьбах. Сошлись молодые люди в любви жить, детей растить. Надо, казалось бы, им пример доброй жизни показать. Вместо этого опять вино. А уж глупее всего на похоронах. Ушел человек туда, откуда пришел, от Бога и к Богу. Казалось бы, когда о душе подумать, как не теперь, вернувшись с клад­бища, где зарыли тело отца, матери, брата, который ушел туда, куда мы все идем и чего никто не минует. И что же вместо этого — вино и всё, что от него бывает. А мы говорим: нельзя не помянуть, стариками заведено. Да ведь старики не понимали, что это дурно. А мы понимаем. А понимаем, так и бросать надо.
А брось год, другой, да и оглянись назад и увидишь, что, пер­вое, в год рублей 30—50, а то и вся сотня дома осталась, второе, много сквернословия, а также глупых и плохих дел осталось несказанными и несделанными, третье, в семье и согласия и любви больше, и четвертое, у самого на душе лучше стало.

Кроме машинописного подлинника, сохранился черновик-автограф, начатый на конверте письма Абрамова и продолженный на почтовой бу­маге. Дата «6 апреля 1910 г.» поставлена Толстым в левом нижнем углу подлинника, по сохранившейся же копии и по отметке на конверте, письмо датировано 4 апреля. Так как подлинник остался среди черновиков, то можно предположить, что письмо осталось неотправленным. Кроме подлинника, сохранилась публикуемая машинописная вставка и письмо с собственноручными поправками Толстого. См. Записные книжки Тол­стого 1910 г. (т. 58, стр. 179—180).
Ответ на письмо ткача Родниковской мануфактуры Костромской губ. Василия Максимовича Абрамова, писавшего Толстому о вреде пьянства и просившего помочь ему открыть «трезвое общество».
1 После этого места в копии перепечатана воспроизводимая вставка.

*269. Г. К. Градовскому.
1910 г. Апреля 6. Я. П.

Григорий Константинович,
Вы желаете, чтобы я выразил свое отношение к предполагаемому и устраиваемому вами съезду писателей. Отношение мое к людям, стремящимся к единению, не может быть иным, как самое сочувственное, особенно в настоя­щем случае, когда стремятся к единению писатели — люди, к которым и я принадлежу, занятые деятельностью слова — могу­щественнейшего орудия единения людей. И потому вполне сочувствую и желаю наибольшего успеха съезду.
Одно только обстоятельство в приготовлениях к этому съезду смущает меня, смущает настолько, что если бы я имел для этого силы и возможность, я не мог бы принять участие в съезде. Устройство съезда и даже пределы области его занятий раз­решаются, определяются теми лицами, которые у нас называ­ются правительством. А между тем я полагаю, что в наше время всякому уважающему себя человеку, а тем более писателю, нельзя вступать в какие-либо добровольные соглашения с тем сбродом заблудших и развращенных людей, называемых у нас правительством, и тем более несовместимо с достоинством чело­века руководствоваться в своей деятельности предписаниями этих людей.
Если найдете нужным обнародовать это письмо, то я ничего не имею против, но только с тем непременным условием, чтобы не было исключено и мое объяснение тех причин, по которым я считал бы для себя невозможным участвовать в съезде писа­телей.
С совершенным уважением
Лев Толстой. 6 апр. 10 г.
Ясная Поляна.

Впервые опубликовано в газетах «Петербургский листок» 1910, № 129 от 23 апреля, и «Утро России» 1910, № 129 от 23 апреля, с цензур­ными пропусками слов: «тем сбродом заблудших и развращенных лю­дей, называемых у нас правительством». Полностью без пропусков впер­вые опубликовано в журнале «Вестник литературы» 1920, № 11/23, стр. 13.
Григорий Константинович Градовский (1842—1925) — либеральный публицист, писавший под псевдонимом «Гамма». В 1891 г. основал Кассу взаимопомощи литераторов и ученых. Один из инициаторов Всероссий­ского съезда деятелей периодической печати, созванного в Петербурге 22—25 мая 1908 г. в связи с восьмидесятилетием Л. Н. Толстого; пред­седатель организационного комитета, затем почетный председатель Вто­рого всероссийского съезда писателей, состоявшегося в Петербурге 22— 29 апреля 1910 г. Автор воспоминаний о Толстом: Григорий Градовский, «Поездка в Ясную Поляну»—«Публицист-гражданин», литератур­ный сборник, посвященный памяти Григория Константиновича Градовского, изд. Кассы взаимопомощи литераторов и ученых, Пгр. 1916, стр. 142—183.
Ответ на письмо Градовского к С. А. Толстой, опубликованное в статье «Г. К. Градовский и Толстые» — «Публицист-гражданин», стр. 193—194. В этом письме Градовский, объясняя цели и значение предстоящего съезда, просил Толстого высказать съезду «хотя бы единое приветливое слово». О письме Градовского см. Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 129— 131. Градовский ответил Толстому от 12 апреля 1910 г. и С. А. Толстой от того же числа. В обоих письмах Градовский благодарил за полученное письмо от 6 апреля и просил разрешения выпустить «нецензурные» места из письма Толстого. См. «Г. К. Градовский и Толстые» — «Публицист-гражданин», стр. 195, и дальнейшие письма Толстого к Градовскому (№№ 288 и 307).

*270. А. Руданскому.
1910 г. Апреля 6. Я. П.

Любезный брат Александр,
На вопрос ваш о душе: бессмертна ли она, я отвечаю во многих своих писаниях и в тех книгах «На каждый день», которые прислал вам, в числах 28, 29, 30, 29 июня, 1 и 2, 30 июля, 2 и 6, 29августа, 6, 7 и 30 авг., 4 и 28 сент., 1, 2 и 29 сент., 3 и др.
Для того же, чтобы самым простым понятным образом от­ветить на ваш вопрос, скажу так: Знаю, что то, чем я живу: душа моя, бессмертна. Знаю это так несомненно, что не могу даже представить себе уничтожения моей души при смерти тела. Но, твердо зная про бессмертность своей души, не могу никак допустить того, чтобы душа моя могла получить награду за добрую и подвергалась бы нака­заниям за дурную жизнь. Вера в будущие награды лишила бы меня того блага, той радости, которые дают мне усилия доброй жизни. Наказания же были бы несовместимы с моим пониманием Бога — любви. Кроме того, награды и наказания в будущем мире за нашу добрую и дурную жизнь здесь были бы совершенно излишни, так как награды за добрую и наказа­ния за дурную жизнь в этом мире всегда так же неизбежно следуют — награда за добрыми и наказания за злыми делами, как воз за запряженной в него лошадью. То, что люди не видят этого, происходит только от распространенного в наше время ложного материалистического определения того, что есть благо и зло.
Человек прожил и умер в богатстве и почете, другой же в труде и бедности, а люди, не имеющие иного, кроме материа­листического взгляда на жизнь, утверждают, что первый был счастлив, а второй несчастлив. «Возьмите иго мое на себя и научитесь от меня, что я кроток и смиренен сердцем... ибо иго мое благо и бремя мое легко. Блаженны нищие и горе богатым». Ведь только совершенно лишенный религиозного чувства человек может считать Иоанна Грозного или развратных бо­гачей счастливыми, а нищего или мученика, умирающего за истину, несчастным. Я же думаю, что награды и наказания людей в будущей жизни совершенно излишни, так как и награды и наказания совершаются здесь, сейчас же и каждый своим опытом может узнать это.
То, что там будет, мы не знаем. Одно знаем несомненно, что тот бог, которым мы живем здесь и к которому идем, умирая, есть любовь, а от любви, кроме добра, ничего быть не может.
Всё это пишу не для того, чтобы убеждать вас. Я уважаю ваши верования, знаю, что вы можете, основываясь на них, жить святою жизнью, и просил бы вас точно так же относиться и к моим верованиям. Верования зарождаются длинным, внут­ренним духовным процессом и не могут быть изменены рас­суждениями других людей. Радостно то, что если разно-верующие одинаково признают высший закон любви, то раз­новерие их не может помешать их единению во имя этого высшего закона жизни.
Сожалею о том, что вы не хотели принять от меня книги и выслали их стоимость. Употребляю эти деньги на милостыню.
Любящий вас брат.
6-го апреля 10 г.
Ясная Поляна.

Впервые опубликовано в журнале «Голос Толстого и Единение» 1920, 1(13), стр. 6.
Ответ на письмо протоиерея Александра Руданского от 2 апреля 1910 г. Руданский писал, что по вопросу о воскресении Толстой ответил «как честный мыслитель», и хотя «больно верующей душе... но можно прими­риться». Он вновь просил ответить: «Верите ли вы в нашу живую бес­смертную душу?» См. письмо № 238. О переписке с Руданским см. Днев­ник В. Ф. Булгакова.

*271. П. А. Мельникову.
1910 г. Апреля 7. Я. П.

Любезный брат Прохор Афанасьевич,
Очень приятно было читать ваше письмо, потому что из письма вашего я узнал, что вы не из тех людей, для которых вера последнее дело, а что для- вас, напротив, дело, пер­вое дело, как это и должно быть для всякого разумного человека.
Журнал «Ясная Поляна» я никогда не издавал и не знаю, кто его издает. Книги же, какие есть у меня, посылаю вам, но советую быть с ними осторожным, а то за1 «Закон насилия и закон любви» и за «Учение Христа» преследуют. Остальные разрешены.
Помогай вам Бог идти по пути добра и истины.
Любящий вас брат.
7-го апреля 10 г.
Ясная Поляна.

Ответ па письмо крестьянина Козельского уезда Калужской губ. Прохора Афанасьевича Мельникова (р. 1873), писавшего о влиянии на него Толстого и просившего прислать журнал «Ясная Поляна» с первого номера.
1 В черновике поставлено многоточие (четыре точки) для вписания посылаемых книг, которые и были вписаны, судя по копии, в подлиннике.
П. А. Мельников письмом от 24 апреля благодарил Толстого за «неоце­ненный дар» — письмо и книги, просил прислать «Евангелие» и сообщал, что собирается прислать описание «горькой жизни деревенских людей».
На конверте этого письма Толстой пометил 27 апреля 1910 г.: «Послать Еванг[елие] Д[етское] и еще что-ни[будь] 3[акон] н[асилия] и 3[акон] л[юбви] и написать, что рад буду получить описание жизни рабоч[его] народа» (см. «Список писем по пору­чению», № 342).
Открыткой из Козельска Мельников сообщал Толстому, что посылку ему не выдает почта, так как неточно написан его адрес, и просил Тол­стого сделать заявление почте. На открытке Толстой пометил «Сде­лать, о чем просит». Там же помета В. Ф. Булгакова: «Послано 6 мая 10 г. Л. Н.». По-видимому, было послано за подписью Толстого соответствующее заявление на почту, текст которого не сохранился.
См. т. 82, «Список писем, текст которых неизвестен», № 1.

*272. Д. Г. Рубану.
1910 г. Апреля 7. Я. П.

Думаю то же, что и Булгаков: чем лучше то дело, за которое вы хотите взяться, тем опаснее за него взяться так, чтобы потом [не] пришлось раскаиваться в нем. Главное, что хочется пере­дать вам, это то, что дело внутреннего нравственного совер­шенствования, по моему мнению, до такой степени важно и требует такого усилия, что страшно затрачивать много энергии на внешнее устройство своей жизни, тем более, что это внешнее устройство часто — особенно если оно не удастся — может только повредить внутреннему делу самосовершенствования. 10 раз прикинь, раз отрежь.
Любящий вас брат Лев Толстой.

На конверте письма Ру­бана помета Толстого: Булгакову (ответить) одобрением. Ответ Толстого вместе с письмом Булгакова был опубликован в книге В. Ф. Бул­гакова «Жизнепонимание Льва Николаевича Толстого. В письмах его се­кретаря В. Ф. Булгакова», Москва, 1911, стр. 22—23.
Даниил Гаврилович Рубан (р. 1875) — крестьянин Самарской губ., живший в 1910 г. в Персии; в письме от 25 марта 1910 г. благодарил Толстого за высланные ему книги, описывал свою жизнь и сообщал, что собирался вернуться в Россию и вновь заняться хлебопашеством, хотя и представляет себе все трудности этого дела, особенно для него, не имеющего даже жилья.

*273. В. Ю. Шимановскому.
1910 г. Апреля 7. Я. П.

Милостивый Государь!
В ответ на Ваше письмо сообщаю следующее:
Я полагаю, что выраженную мною мысль об издании народ­ного энциклопедического словаря можно бы было, для духов­ного завещания, формулировать так:
«Из остающегося после моей смерти имущества завещаю пятнадцать тысяч рублей на издание народного энциклопеди­ческого словаря, приспособленного к интересам и пониманию простого рабочего народа.
Означенные пятнадцать тысяч рублей обязываю моего душе­приказчика выдать в течение стольких-то месяцев со дня моей смерти издателю Ивану Ивановичу Горбунову-Посадову (Мос­ква, Девичье Поле, Трубецкой переулок, дом Осипова), который должен осуществить это издание и заведовать делом издания под контролем и по указаниям редакционно-издательского бюро, о котором говорю ниже. В случае смерти Ивана Ивано­вича Горбунова-Посадова или его отказа от издания словаря и заведывания этим изданием, всё дело издания должно перейти к Павлу Ивановичу Бирюкову (Кострома, Русина ул., д. Моро­зова), которому душеприказчик мой в указанный выше срок обязан передать означенные выше пятнадцать тысяч рублей и который во всем заступает место Ивана Ивановича Горбунова-Посадова. Для гарантирования правильности ведения дела этого издания как с его внутренней стороны, соответственно выраженной выше воле моей, так и со стороны материальной, должно быть образовано редакционно-издательское бюро, ре­шающее все эти вопросы и состоящее из следующих рекомендо­ванных мне Львом Николаевичем Толстым лиц: Павла Ивановича Бирюкова, Ивана Ивановича Горбунова-Посадова, Алексея Сергеевича Зонова, Сергея Дмитриевича Николаева, Евгения Ивановича Попова, Федора Алексеевича Страхова и Владимира Григорьевича Черткова, при ближайшем участии самого Льва Николаевича. Все те деньги, которые будут выручены от этого издания или поступят от подписки на это издание, равно вся чистая прибыль от него должны поступить на образование издательского фонда моего имени для улучшения или удешев­ления издания словаря или на другие подобные издания в распоряжение означенного редакционно-издательского бюро по его усмотрению. Расходование жертвуемых мною денег должно находиться под контролем назначенного мною лица, каковым избираю такого-то».
Лев Толстой.
7 апреля 1910 г.

Ответ на письмо Всеволода Юльевича Шимановского от 23 марта 1910 г. (см. № 177), в котором он просил Толстого указать, с кем можно бы было вести переговоры в связи с предполагаемым изданием народного энцикло­педического словаря, а также составить точную формулировку завещания (см. письмо № 177). На конверте этого письма Толстой по получении его 23 марта 1910 г. пометил: Формулировать. Обратиться к Ив[ану] Ив[ановичу]. Проект первоначального завещания, как это видно из сохранившихся материалов, был составлен П. И. Бирюковым, при уча­стии Ф. А. Страхова, но затем был исправлен с формальной стороны юри­стом Н. К. Муравьевым. После этого проект был подписан Толстым и отправлен В. 10. Шимановскому. Как сообщает Шимановский в поясни­тельной приписке на подлиннике этого письма, проект этот не был осуще­ствлен, так как «начавшаяся война, а потом революция все изменила».

*274. В. А. Маклакову.
1910 г. Апреля 8. Я. П.

Милый Василий Алексеевич,
Вы, может быть, слышали о том, что близкий мне человек и очень уважаемый мною, очень сильный и даровитый, Влади­мир Молочников (в Новгороде), отсидев год в тюрьме за мои книги, вновь посажен в тюрьму без суда, опять за мои книги и еще за совращение двух солдат, отказавшихся от воинской повинности. Сегодня получил от него письмо. Он просит вас взять на себя его защиту. Дело может быть в мае. Он лично несет легко свое положение, но тот суд разорил его, а у него жена и 5 детей. Он их кормилец. Сочту за большое мне одолже­ние, если согласитесь на мою просьбу.
Дружески жму руку и жду ответа.
Лев Толстой.
8 апр. 10 г.

Василий Алексеевич Маклаков (р. 1870 — ум. в эмиграции) — старый знакомый Толстого, присяжный поверенный, защитник по уголовным и политическим судебным процессам, член Государственной думы второго, третьего и четвертого созывов; при временном правительстве был назна­чен послом в Париж. Маклаков ответил Толстому согласием. См. письмо № 329.

*275. А. Я. Молочниковой.
1910 г. Апреля 8. Я. П.

Анна Яковлевна,
Получил нынче письмо от вашего мужа. Передайте ему, что Маклакову написал. Извещу об ответе. Благодарю его за то, что пишет мне. Передайте ему мою любовь. Вчера говорил с Беленьким1 о напечатании его описания тюрьмы. Мне очень хочется этого. И мы устроим с Беленьким, как лучше.
Братски жму руку и желаю вам твердости душевной.
Лев Толстой.
8 апр. 1910.

Впервые опубликовано в ПТСО, стр. 352.
Ответ на письмо В. А. Молочникова от 5 апреля 1910 г., в котором он просил Толстого обратиться к В. А. Маклакову с просьбой взять на себя его защиту.
1 См. прим. 2 к письму № 252.

*276. Ф. Овчинникову.
Неотправленное.
1910 г. Апреля 8. Я. П.

Изложенную в письме вашем лекцию о всех великих вопросах жизни прочел. Не скрою от вас, что всё то, что изложено в вашей лекции, хотя и не с такой самоуверенностью, но более осно­вательно изложено во многих плохих книгах, которые вы, вероятно, читали (или хотя газетные рассуждения об этих книгах). Не скрою от вас и то, что всё то, что вы считаете не­сомненной истиной и что изложено в тех плохих книгах, кото­рыми вы руководствуетесь, несправедливо. О том же, почему это несправедливо, вы можете узнать из многих и многих книг, как древних, так и новых, серьезных и глубоких мысли­телей, начиная с авторов индийских Вед, Будды, Конфуция, Лаодзы, Марка Аврелия, Эпиктета, Сократа, Платона, Христа и до Руссо, Паскаля, Канта, Шопенгауэра, Эмерсона, Фихте, Вивекананды и мн[огих], мн[огих] других.
Думаю, что вы мне во внуки, если не [в] правнуки годитесь, и потому позволяю себе дать вам дедовский совет. Совет этот в том, чтобы вы прочли в моих книжках «На каждый день», одну из которых посылаю вам, числа 22, [где] говорится о том, что вам нужнее всего.
Если вы хотите двигаться вперед умственно и, главное, нравственно (а в этом всё дело жизни), то постарайтесь изле­читься от того, что более всего мешает этому — от самоуверен­ности. Имейте в виду, что положительные качества человека: его ум, образование, доброта, энергия, - всё это числитель. Мнение же, которое человек имеет о своих достоинствах это знаменатель, и потому каков бы ни был числитель, когда зна­менатель бесконечность, то дробь есть бесконечно малая ве­личина.
Любя вас, даю вам этот совет.
8-го апреля 10 г.
Ясная Поляна.

Федор Овчинников — в 1910 г. ученик школы огнестойкого строи­тельства в Новгороде, прислал Толстому длинное (на 12 страницах) письмо от 4 апреля 1910 г., где доказывал невозможность существования бога и души.

277. В. Г. Черткову от 8 апреля.

*278. 3. Гутману.
1910 г. Апреля 9. Я. П.

Надо не сравнивать религиозные учения, а брать из каж­дого — Будда, Конфуций и др[угие] — то, что полезно для души.
На вопрос о том, почему я стал заниматься мистикой, отве­чаю, что я никак[ой] мистикой ник[огда] не занимался.

Ответ на письмо от 5 апреля Зальмана Гутмана (см. письмо № 60), в котором он спрашивал Толстого: 1) чье ученпе выше — Моисея или Христа и 2) почему Толстой оставил свой прежний путь творчества, который и теперь приносит огромную пользу человечеству, и начал заниматься мистикой?

*279. В. А. Молочникову.
1910 г. Апреля 9. Я. П.

Вчера писал вашей жене, брат Владимир, Маклакову письмо - отправлено. Об его ответе сообщу. Вы меня радуете тем, что даете мне возможность хоть чем-нибудь служить вам.
Пожалуйста, не переставайте извещать.
Лев Толстой.
9 апр. 1910.

Впервые опубликовано в ПТСО, стр. 252.
Ответ на письмо Молочникова из Новгородской тюрьмы от 3 апреля.

*280. В. Г. Черткову от 9 апреля.

*281. П. П. Соколову.
1910 г. Апреля 11. Я. П.

Я не отвечал вам на ваши письма, потому что мы с вами гово­рим на разных языках, и хотя я, простите за самоуверенность, знаю тот язык, на котором вы говорите, вы не имеете ни малей­шего понятия о том языке, на котором я говорю, и, что хуже всего, слыша некоторые звуки моего языка, имеющие значение на вашем языке, вам кажется, что когда я говорю cheval1, что я ругаюсь, называя кого-то «швалью» и т. п.
Для того, чтобы вы могли понять мой ответ на ваши вопросы вы должны выучиться тому языку, на котором я говорю. Научить вас этому языку так, как учат арифметике, грамматике и др[угим] знаниям, то самое, чего вы от меня хотите, спрашивая, с вычислением страниц, какие книги нужно читать и какие прежде и какие после, учить вас этому языку я никак не могу, уже по одному тому, что, как это видно по вашему письму, вы всё уже знаете и вам нечему учиться.
Вопросы ваши такие: 1) Как примирить противоречие между законом любви и законом жизни, по которому овцы кротостью никогда не заставят волков есть сено? и 2) Что из написанного во все времена необходимо прочисть каждому человеку?
По первому вопросу видно, что вы несомненно знаете какой-то, мне и всем людям, говорящим на моем языке, совершенно не­известный «закон жизни», по которому люди разделяются на разумные и добрые существа и на существа, лишенные этих свойств.
Я с людьми, говорящими одним со мной языком: браминами, Буддой, Конфуцием, Лао-Тзе, Христом, Магометом, Паска­лем, Руссо, Кантом, Фихте, Шопенгауэром, Эмерсоном, Лих-тенбергом2 и многими и многими другими, не только не знаю того «закона», по которому люди разделяются на овец и волков, но знаю, напротив, закон, прямо противоположный этому мнимому «закону», а именно тот, что всякий человек есть существо, одаренное теми же, иногда в большей, иногда в мень­шей степени, свойствами разума и любви, как и все другие, и что поэтому отношение всякого разумного человека к своим ближним никак не может состоять в том, чтобы признавать их животными (что неудобно уже по одному тому, что люди, признаваемые мною животными, могут точно так же признавать себя людьми, а меня животным), а только в том, чтобы стараться понимать жизнь своих ближних и любить их.
Насчет же овец и волков я ничего не знаю, да и не интере­суюсь знать, так как нужно мне не рассуждение о мнимых законах эволюции, а только одно: как мне наилучшим образом прожить предстоящий мне более или менее короткий срок жизни. Это по первому вопросу. Второй же вопрос еще более очевидно показывает — простите меня — совершенно непони­мание вами того, о чем вы говорите. Вам кажется всё так просто: «Потрудитесь, Лев Николаевич, написать мне программу, вот как было в гимназии: столько-то часов латыни, столько-то арифметики, столько-то закона Божия, или в университете: столько-то химии, столько-то физики — я всё это выучу, память у меня хорошая, и готово».
Разве не очевидно, что человек, который думает так, не знает даже первых приемов изучения того, что он желает знать. Для того, чтобы познать не те мнимые объективные законы мира, которые придумывают от нечего делать разные ученые, а тот вечный закон, которым руководилась и должна руководиться жизнь всякого человека, нужна не одна память, чтобы выучить, что назначено в программе и писано в книжках, а нужна само­стоятельная работа мысли и жажда ее. Правда, что для позна­ния этого вечного и важнейшего закона жизни полезно изучение всего того, что сделано для этого величайшими умами и серд­цами всего человечества, но все-таки главное условие для этого-познания есть самостоятельная работа и прежде всего жажда истины, которая неизбежно наведет ищущего на то, что ему нужно. Нельзя накормить того, кто не хочет есть. Нельзя и научить того, кто ищет знания не для удовлетворения внутрен­ней потребности, а для того, чтобы быть ученым, или для того, чтобы писать книги и учить других. Научиться человек может только сам, тогда, когда он всей душой ищет истины и только ради истины. И такой человек не будет дожидаться программы и каталога книг, а сам найдет то, что ему нужно, и с той стороны, с которой ему это нужно.
Пожалуйста, простите меня, если мой ответ будет неприятен вам. Я, должно быть, много старше вас, гожусь вам в деды, и потому позволю себе еще дать вам два, по-моему, очень важные совета, которые, надеюсь, что помогут вам разобраться в зани­мающих вас вопросах. Первый совет такой, какой мне при­ходится давать обращающимся ко мне с вопросами о религии православным верующим. Как таким людям ответ мой всегда со­стоит в том, что если они серьезно хотят узнать истину, то им пре­жде всего надо усомниться в истинности той веры и всех положе­ний ее, которые они считают непогрешимыми. Так же точно и вам я советую прежде всего усомниться в тех догматах научной веры, в которую вы так слепо веруете. Для того, чтобы узнать истину, вам надо, прежде всего, освободиться от той лжи, которая вами признается истиной. Так, напр[имер], в данном случае вы, признавая за несомненную истину дарвинскую теорию эво­люции, хотите на основании этой легкомысленной, односторон­ней теории, объяснить себе закон человеческой жизни, что совершенно ошибочно. Ошибочно потому, что главный и в сущ­ности единственный вопрос человеческой жизни — только в том, как мне жить, т. е. что мне делать? Для того же, чтобы ответить на этот вопрос человеку, ему нужно узнать — кто он? На этот же вопрос теория эволюции или ничего не отвечает, или отве­чает бессмыслицею, а именно: произошел ты от каких-то веще­ственных временных процессов, никогда нигде не начинавшихся, идешь ты этим рядом процессов к чему-то, тоже ничем не кон­чающемуся. Так что сама теория эволюции если и может пред­ставлять некоторый интерес для праздных людей рассуждениями и наблюдениями над временными явлениями о том, как про­изошла лягушка и т. п., то теория эта при приложении ее к объяснению жизни человеческой может привести только к величайшим заблуждениям и нелепостям.
Так что первый мой совет — в том, чтобы вы постарались освободиться от слепой веры в то, что в наше время называется «наукой».
Второй же совет мой в том, чтобы вы как можно меньше доверяли себе, не думали бы об обучении других людей, как можно больше обращали бы внимания на себя, на свое нравст­венное совершенствование. Человек — это дробь. Все качества, достоинства человека — числитель. Мнение же его о себе — знаменатель. Избави Бог, если, как это часто бывает, разра­стается до бесконечности знаменатель.
Еще раз прошу простить за всё то, что будет вам неприятно в этом письме. Руководило мною серьезное, братское отношение к вам.
Письмо это прошу не печатать.
Ясная Поляна. 11 апреля 1910.

Ответ на второе письмо инженера из Петербурга П. П. Соколова от 8 апреля (почт, штемпель) (первое письмо см. «Список писем по поручению», № 59). Соколов писал, что он не удовлетворен ответом секретаря Тол­стого на его вопросы, и подробно развивал свою точку зрения на необхо­димость прибегать в некоторых случаях жизни к насилию, доказывая, что невозможно в жизни сделать так, чтобы «овцы кротостью заставляли волков есть сено». Говоря об огромном количестве книг, которые все прочесть невозможно, он просил Толстого составить список, хотя бы в «40 книг по 500 листов», которые нужно рекомендовать прочесть всем. На письмо Толстого Соколов вновь отвечал длинным обиженным пись­мом от 21 апреля с возражениями Толстому, которое осталось без ответа.
1 По-французски — лошадь.
2 Георг Кристоф Лихтенберг (1742—1799), немецкий математик и философ.

282. В. Г. Черткову от 11 апреля.

*283. С. А. Стахович.
1910 г. Апреля 12. Я. П.

Благодарю вас, милая Софья Александровна, за подарок. Очень рад буду, если удастся написать вашим карандашом что-нибудь такое, что понравилось бы и мне и вам. Тот каран­даш у доктора в починке, и нет о нем слуха1.
Как жаль, что вы не написали смешное. Я люблю смеяться. Саша завтра едет в Крым. Странное дело, чем больше я люблю ее, тем меньше боюсь за нее. Она и больная хороша, мне по крайней мере. Жалею о том, что вы так недавно были у нас, значит не скоро опять приедете. А может быть, это не помешает.
Дружески жму руку. Привет А[лександру] А[лександровичу] старшему2 и младшему3 и Мих[аилу] А[лександровичу] 4.
Лев Толстой.
12 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Небольшой отрывок этого письма был опубликован впервые в Дпевнике В. Ф. Булгакова, стр. 124.
Софья Александровна Стахович (1862—1942) — близкий друг семьи Толстых, с 1921 г. сотрудница музея Л. Н. Толстого, в последние годы своей жизни принимала участие в подготовке издания полного собрания сочинений Л. Н. Толстого.
Ответ на письмо С. А. Стахович из Петербурга от 5 апреля, в котором она писала, что посылает в подарок Толстому электрический карандаш, которым можно писать в темноте.
1 Ранее подаренный С. А. Стахович карандаш Толстому.
2 Александр Александрович Стахович (1830—1913), отец С. А. Стахо­вич, давнишний знакомый Толстого.
3 Александр Александрович Стахович (1858—1915), брат С. А. Стахо­вич, член Государственной думы второго созыва, елецкий уездный пред­водитель дворянства.
4 Михаил Александрович Стахович, второй брат С. А. Стахович, член Государственного совета. См. письмо № 162.

*284. В. Родюшкину.
1910 г. Апреля 12—13. Я. П.

Бог, какого описывают в «законе Божием», есть вымысел человеческий, очень древний и грубый, и в наше время людям, серьезно ищущим Бога, нельзя уже верить в такого. О том, как я понимаю Бога, и не я один, а многие и многие люди, искавшие Бога, вы узнаете из посылаемых вам книг «На каждый день», на 4 и 8 число.
О том же, придет ли время, когда не будет бедных и поедаю­щих их труды, богатых? Ни я, никто знать не может. Но зато и я знаю, и всякий может знать, и вам желаю знать то, что главный смысл жизни каждого из нас в том, чтобы содейство­вать своей жизнью приближению этого времени.
«Ищите царства Божия и правды его, а остальное приложится вам. Царство Божие внутри вас есть и царство Божие силою берется».
Рад был получить ваше письмо. Желаю, чтобы мой ответ удовлетворил вас и чтобы вы с молодости направляли жизнь свою на нравственное внутреннее совершенствование, — то самое, через что достигается царство Божие.
Ясная Поляна 13 апреля 1910 г.

Ответ на вопросы учеников Уральского горного училища в Екатерин­бурге: Агаенкова В., Родюшкина В., Тасчеева и Королева в их совмест­ном письме от б апреля. Ответ они просили прислать на имя В. Родюш­кина.

*285. Ц. Кноппу.
1910 г. Апреля 13. Я. П.

Ответ на ваш вопрос — в заглавии той статьи, которую вы просите прислать1, только исключить частицу «не».
В том случае, о котором вы спрашиваете, можно и должно молчать.
Ясная Поляна. 13 апреля 1910 г.

Цезарь Кнопп в письме из Кронштадта от 7 апреля 1910 г. бла­годарил Толстого за полученные им книги «На каждый день» и про­сил прислать «Не могу молчать», а также ответить на вопрос: «Можно ли и следует ли человеку сказать правду или неправду в том случае, когда наверняка знаешь, что правда причинит неприятность, а неправда—на­оборот».
1 В копии пропущено: прислать. Воспроизводится по черновику-авто­графу.

*286. Ф. Федорову.
1910 г. Апреля 13. Я. П.

Ростовы.
Л. Т.
13 апреля 1910 г.

Автограф, по-видимому, был написан на открытке с оплаченным ответом. Впервые опубликовано в Дневнике В. Ф. Булгакова, стр. 124.
Ф. Федоров — ученик 3-го класса гимназии из Петербурга, просил Толстого ответить только «одно слово с ударением», как надо произносить фамилию из «Войны и мира»: «РОстовы или Ростовы».

*287. С. Бессмертному-Козакову.
1910 г. Апреля 14. Я. П.

Любезный брат Бессмертный!
Получил твое хорошее письмо. То, что ты пишешь, что мы, всё человечество, одно тело на земле и должны откликаться один к одному — это очень справедливо, и я так же думаю. Ты спрашиваешь, нравится ли мне та жизнь, в какой я нахо­жусь, — нет, не нравится. Не нравится потому, что живу я с своими родными в роскоши, а вокруг меня бедность и нужда, и я от роскоши не могу избавиться и бедноте и нужде не могу помочь. В этом мне жизнь моя не нравится. Нравится же она мне в том, что в моей власти и что могу делать и делаю по мере своих сил, а именно но завету Христа, любить Бога и ближнего.
Любить Бога — значит: любить совершенство добра и к нему, сколько можешь, приближаться. Любить ближнего — значит: одинаково любить всех людей, как братьев и сестер своих. Вот к этому-то самому и к одному этому я стремлюсь. И так как, хотя плохо, но понемножку приближаюсь к этому, то и не скорблю, а только радуюсь.
Спрашиваешь еще, что если радуюсь, то чему радуюсь и какую ожидаю радость. Радуюсь тому, что могу исполнить, по мере своих сил, заданный мне от Хозяина урок: работать для установления того царства Божия, к которому мы все стремимся.
Спрашивая о том, чего я ожидаю, ты, может быть, спраши­ваешь, как я смотрю на близкую мне по моим годам смерть? Ожидаю ее иногда с радостью, когда слишком много зла видишь вокруг себя и хочешь уйти от него; иногда ожидаешь ее равно­душно, зная, что я, умирая, пойду к тому доброму хозяину-Богу любви, который послал меня, и что мне у него кроме добра ничего быть не может. В каком же виде будет это добро, я не знаю и знать не могу и не желаю. Мне довольно знать то, что, умирая, я иду к тому же Богу любви, от которого пришел в мир. Бояться же смерти, слава Богу, не боюсь и, чем ближе к ней, то всё она мне естественнее и роднее.
Посылаю вам книги «На каждый день», в которых увидите более подробно то самое, что пишу вам в этом письме.
Ясная Поляна. 14 апреля 1910 г.

Ответ Толстого па письмо сектанта-бессмертника» из Москвы Сергея Козакова, подписавшегося в своем письме «Сергей Бессмертный».
«Бессмертники» — небольшая группа сектантов в Москве, верившая в телесное бессмертие людей.

*288. Г. К. Градовскому.
1910 г. Апреля 15. Я. П.

Благодарю вас, Григорий Константинович, за ваше письмо. Очень желаю исполнить ваше желание. Извините, что не пишу сам.
С совершенным уважением Лев Толстой.

Письмо является припиской Толстого к следующему письму В. Ф. Бул­гакова к Г. К. Градовскому от 15 апреля 1910 г.:
«Милостивый государь, многоуважаемый Григорий Константинович!
Лев Николаевич поручил мне просить Вас сообщить ему, какие именно слова в его письме к Вам по поводу литературного съезда могут быть, по мнению членов организационного комитета съезда, подведены под уголов­ные кары и должны бы быть поэтому смягчены».
Ответ на письмо Градовского от 12 апреля Толстому и С. А. Толстой, в котором он просил Толстого дать согласие выпустить из приветствия Толстого съезду писателей (см. письмо № 269) два слова в адрес прави­тельства: «сброд» и «заблудших», так как опубликование всего письма в целом может подвести под уголовную ответственность участников съезда.
Письмо Булгакова с припиской Толстого задержалось, вследствие чего Градовский отправил 22 апреля об этом телеграфный запрос. См. от­ветную телеграмму Толстого от 22 апреля (№ 307).

*289. Джону А. Истгэму (John Eastham).
Черновое
1910 г. Апреля 15. Я. П.

Получил ваш призыв прибыть или прислать слова поощре­ния и купон для ответа. Прочел ваш план и не только не могу удержаться от желания высказать вам вызванные во мне чувства вашим призывом, не только не могу удержаться, но считаю своим долгом перед своей совестью и Богом высказать вам их.
Мне 82 года, я каждый день жду смерти, и потому прилично, учтиво лгать мне уже не приходится. Мало того, совесть тре­бует сказать насколько возможно громко то, что я думаю о ва­шей забаве, — иначе не могу назвать вашу деятельность. Дея­тельность эта отвратительна, возмутительна.
Когда во времена Наполеона I военные люди гордились и хвалились теми убийствами, к[оторые] они совершали на войнах, они были святы в сравнении с вами и всеми члена­ми подобных вашему обществ. Те люди, во-1-ых, верили в то, что война должна быть; во-2-ых, сами готовы были ради того, во что они верили, на жертву, раны, смерть. Вы же ни во что не верите и тем менее в тот мир, к[оторый] вы будто проповедуете, и готовитесь только к тем тщеславным забавам, к[оторые], одурманивая людей, должны привлечь их в ваш лагерь.
Мир! Заботы о мире англичан с их Индией и всеми колониями, или нем[цев], франц[узов], русских, не говорю уже об покорен­ных народах, с их классами богатых и бедных рабов, к[оторые] удерживаются в своем положении только войсками, с восхва­ляемым патриотизмом всех этих и властвующих, и покоренных народов.
Говорить о мире и проповедовать его в нашем мире всё равно, что говорить о трезвости и проповедовать ее в трактире или в винной лавке, существующих только тем пьянством1.
Пока есть отдельные народы и государства, не может не быть войны. Прекратиться война может только тогда, когда все люди будут, как Сократ, считать себя гражданами не отдель­ного народа, а всего мира, и будут, как Христос, считать брать­ями всех людей, и потому — столь же невозможным убивать или готовиться к убийству каких бы то ни было людей и при каких бы то ни было условиях, как невозможно убивать или гото­виться к убийству при каких бы то ни было условиях своих детей или родителей.
Прекратиться может война только тем, что люди перестанут, как теперь, смеяться над религией, воображая себе какую-то христианскую религию, заключающуюся в вере в искупление, и др[угие] глупости, а когда точно поверят в вечный и един­ственный, всем известный, общий, один закон Бога, выраженный не одним Хр[истом], но всеми мудрыми и святыми людьми мира, закон о том, что все люди братья и потому должны любить, а уже никак не убивать друг друга. А признают люди этот закон, и война кончится, кончится п[отому], ч[то] не будет солдат. Всё это так просто и ясно. Но именно потому, что это просто и ясно, неискренние люди, дорожащие своим ложным положением, не хотят видеть этого.
2X2 =4. Да, это правда, но ведь не в этом дело. Это ведь арифметика, но есть другие соображения. Человеку нельзя и не должно убивать ближнего! Кто же спорит с этим. Это прав­да. Но есть другие соображения — дипломатические, полити­ческие, так что отказываться от участия в убийстве не всегда целесообразно. Это будет антимилитаризм. А антимилитаризм — нехорошо. А нужно совсем другое. И начинаются рассуждения... Стыдно и гадко. Простите меня. Знаю, что не надо б[ыло] писать в таком раздраженном тоне, но не мог иначе. Простите.
Л. Т.
15 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Отрывок опубликован в статье «Толстой против войны. Из неопубликованных материалов» — «Россия» 1924, 3, стр. 178—179. Впервые полностью опубликовано в «Ли­тературном наследстве», № 37-38, стр. 615. Дата определяется записью Толстого в Дневнике 15 апреля 1910 г. (см. т. 58, стр. 38) и пометою В. Ф. Булгакова на автографе. Отрывок опубликован в Записных книжках Толстого 1910 г., т. 58, стр. 172.
Ответ на обращение американского буржуазного пацифиста Джона Истгэма с предложением присутствовать на митинге пацифистов в гости­нице «Cecil» в Лондоне 18 мая 1910 г. или прислать «несколько слов со­чувствия». Вместе с письмом Джон Истгэм прислал печатный проспект Первого всеобщего конгресса рас (First Universale Congress of Races), открытие которого предполагалось в июле 1911 г.
1 Далее в автографе помечено: *** в запи[сной] кн[ижке].
Текст следующего абзаца воспроизводится по копии, куда он был вы­писан из Записной книжки Толстого. Затеянный английскими буржуаз­ными политиками Первый всеобщий конгресс рас, маскируясь лице­мерной фразой о единстве рас и мире, представлял собой попытку оправдать колонизаторскую политику Британской империи.
Написав письмо Джону Истгэму, Толстой 15 апреля отправил его В. Г. Черткову, в котором просил Черткова перевести его и в том случае, если он найдет его слишком резким, разорвать. См. письмо Черткову от 15 апреля 1910 г., т. 89.
На копии письма Толстого к Джону Истгэму, перепечатанной с чер­новика-автографа, рукой А. П. Сергеенко, работавшего в качестве секре­таря Черткова, имеется надпись: «В. Г. Чертков, найдя, что письмо к Джону Истгэму действительно резко, написал другое письмо, как бы по поручению Льва Николаевича, и послал его Л. Н. Л. Н. совершенно одо­брил его и сам его отправил из Ясной Поляны. Свое же письмо он оста­вил непосланным». См. «Список писем по -поручению», № 339.

*290. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 15. Я. П.

Хочется написать тебе, милый друг Саша, и не знаю, что писать. Знаю, что тебе желательнее всего знать обо мне, а о себе писать неприятно. О том, как ты мне дорога, составляя мой грех исключительной любви, тоже писать не надо бы, но все-таки пишу, потому что это думаю сейчас.
Внутреннее мое состояние в последние дни, особенно в тот день, когда ты уезжала, была борьба с физическим желчным состоянием. Состояние это полезно, потому что дает большой материал для работы, но плохо тем, что мешает ясно мыслить и выражать свои мысли, а я привык к этому. Нынче первый день мне лучше, но ничего, кроме писем: Шоу1, еще об обще­стве мира2 и еще кое-кому не писал. Но занят книжечками, которые уже в сверстанном виде и меня радуют3. Нынче был и еще здесь Саламахин4, тоже меня радующий своей серьезной ре­лигиозностью. Зачем родятся и детьми умирают, зачем одни век в нужде и образованы, другие век в роскоши и без­грамотны,, и всякие кажущиеся неравенства? — всё это могу объяснить. Но отчего одни люди, как Саламахин, весь го­рит, т. е. вся жизнь его руководима религией, а другой, другая, как ложка не может понять вкус той пищи, в кото­рой купается?
Вчера ездил с Булгаковым, нынче с Душаном. Делир5 по­коен. Погода чудная, фиалки Леньки душат меня, стоя теперь передо мною. Как-то у вас? Что-то пишут, что там холодно. Пиши ты или Варя6 каждый день.
Страшно хочется, как давно не хотелось кое-что, да ты знаешь что — безумие нашей жизни в образах высказать под загла­вием: «Нет в мире виноватых» 7, и на эту мысль — страшно хочется, но не начинал еще. Боюсь, что это ложный аппетит. Правда, очень развлекают по утрам. Хочу попробовать. Ну, да это неважно. Прощай, сейчас только кончили обедать. И меня ждет у Душана в комнате проезжий поговорить. Иду к нему. Целую тебя и для краткости милую Варю.
Лев.

Александра Львовна Толстая (р. 1884) — младшая дочь Толстого. В последние годы жизни Толстого вела его корреспонденцию. См. т. 75. 13 апреля 191Т) г. А. Л. Толстая по предписанию врачей уехала в Крым с В. М. Феокритовой.
1 См. письмо № 327.
2 См. письмо № 289.
3 «Путь жизни».
4 С. М. Соломахин. См. письмо № 154.
5 Делир — любимая верховая лошадь Толстого.
6 В. М. Феокритова.
7 Повесть «Нет в мире виноватых» была задумана в 1908 г. Первый самый полный вариант был написан в 1909 г., последующие — в мае 1910 г. Толстой возвращался к работе над повестью в сентябре 1910 г., но закончена повесть не была. См. т. 38, где она напечатана, и т. 58, прим. 525.

*291. В. Г. Черткову от 15 апреля.

*292. П. Фролову.
1910 г. Апреля 16. Я. П.

В. Булгаков совершенно верно выразил и мою мысль.
Лев Толстой.

Впервые опу­бликовано в книге «Жизнепонимание Льва Николаевича Толстого. В письмах его секретаря В. Ф. Булгакова», изд. Сытина, М. 1911, стр. 48.
Фролов Пантелеймон — молодой крестьянин со ст. Терновка Тамбов­ской губ., писал о своем несогласии с церковью, высказывал отрицатель­ное отношение к собственности, присяге. Он просил Толстого ответить, правильно ли он все это понимает, а также просил прислать книгу «Цар­ство божие внутри вас».

*293. И. Мелиссову.
Неотправленное.
1910 г. Апреля 17. Я. П.

Посылаю Вам книгу, составленную мною для детей и мало­грамотных людей «Учение Христа». К сожалению, оно запре­щено: не за то, что там сказано, а за то, что там не сказано.
Мне очень приятно быть в общении с Вами.
С совершенным уважением Лев Толстой.
Ясная Поляна. 17 апр. 1910 года.

Иоанн Мелиссов — сельский священник Тобольской губ., в письме от 24 марта 1910 г. просил Толстого прислать «Евангелие Толстого».
В ЯЗ (запись 18 апреля) переданы следующие слова Толстого по поводу этого письма: «Лев Николаевич: «Нынче — письмо от священника. Мне всегда приятно. Просит Евангелие, пишет: есть в народе потребность в ваших взглядах».

*294. А. И. Селевину.
1910 г. Апреля 17. Я. П.

Думаю, что отмеченные здесь стихи подходят к вашей цели. Советовал бы вам тоже взять еще из I Послания Иоанна, III гл., 14—24, и IV, 7—21. Рад буду, если выписки эти вам пригодятся.
Лев Толстой.
17 апр. 1910 г.

Александр Иванович Селевин из Елисаветграда в письме от 14 апреля писал, что он задумал издать ученические тетради с текстом «Евангелия» на обложках и просил Толстого «указать главы «Евангелия», которые следует печатать.

*295. С. Б. Конджеру (S. В. Conger).
1910 г. Апреля 14-17. Я. П.

Iasnaya Poliana
Toula. Russia
Dear Mr. Conger,
Thank you for your letter of April 7/20.
Not to mention those american writers who are nearest to me in spirit, such as Henry George, his son, г Ernest Crosby 2 — others, my attitude towards the American Press in general can only be that of simpathy and gratefulness for its kind relation to wards me. It is therefore with a feeling of sincere pleasure that I beg you to kindly transmit my cordial greetings to «The Associated Press» of America.
lours faithfully
L. T.

Ясная Поляна.
Тула. Россия.
Дорогой господин Конджер,
Благодарю Вас за Ваше письмо от 7/20 апреля.
Не говоря уже о тех американских писателях, которые особенно близки мне по духу, как Генри Джордж, его сын, Эрнест Кросби и др., мое отношение к американской прессе вообще может быть только самым сочувственным и благодарным за их любезное отношение ко мне. Поэтому с чувством искреннего удовольствия я прошу вас не отказать в любезности передать мое сердечное приветствие «Ассоциации периодической печати» в Америке.
Преданный Вам
Л. Т.

С. Б. Конджер — корреспондент «Associated Press» («Ассоциация пе­риодической печати») до войны 1914 г. в России и в Германии. После войны он работал в американской газете «Philadelphia Public Leader». См. письмо В. Г. Черткову от 9 апреля 1910 г., т. 89.

*296. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 17. Я. П.

Посылаю тебе, милая голубушка Саша, письмо чудесного «бати» 1 . Читал его и раскис, как всегда теперь раскисаю, особенно нынче, дурно спал, но здоров. Обеими руками подпи­сываю всё, что он говорит. Вчера послал тебе письмо2. Вероятно, оба письма придут вместе.
Пиши подробнее о себе и телесной и духовной.
Целую тебя и Варю.
Л. Т.

Ко мне приходили две женщины. Курносенкова3 — я ей дал 3 руб. и сейчас пришла Телятенская4. Я ей даю рубль.

1 Письмо В. Г. Черткова от 13 апреля, на которое Толстой отвечал Черткову 17 апреля (см. т. 89).
2 Предыдущее письмо было написано 15 апреля (см. письмо № 290).
3 Вдова крестьянка Ясной Поляны Александра Петровна Курносен­кова, к которой Толстой ходил 14 апреля. См. Дневник, т. 58, стр. 38, прим. 529, и Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 144—145.
4 Крестьянка, живущая в д. Телятинки.

*297. В. Г. Черткову от 17 апреля.

*298. И. Г. Рожкову.
1910 г. Апреля 15-18. Я. П.

Разница между религиозным учением и анархизмом в том, что в анархизме цель — выгода и средство — насилие. А если цель — выгода, то иногда и одному выгодно бастовать, а иногда и другому невыгодно, и все никогда не сойдутся. И если средство достижения цели — насилие, то как удержаться в насилии, чтобы употреблять его только для общих целей, и как достигнуть того, чтобы люди, захватившие власть, употребляли это насилие не для своей, а для общей выгоды? Так при анархизме. При религиозном же учении цель не выгода, а требования Бога или совести независимо от цели, а потому требования эти всегда одни и те же для всех.
То же и о насилии. При религиозном учении цель достигается не насилием, а, напротив, воздержанием от насилия и участия в нем. И потому при религиозном учении не может быть злоупотребления насилием.
Последствием же деятельности, основанной на религиозном учении, при котором нет и мысли о выгоде и о насилии людей над людьми, не могут не быть те самые, которых желают и никогда не достигнут анархисты.
Посылаю вам несколько книг.
[17 апр.]
Считаю нужным прибавить к моему письму к вам о различии революционного анархизма и того, что вы называете моим анархизмом, еще следующее, более ясно и более кратко выра­жающее мою мысль: анархизм политический есть цель, к которой стремятся люди; то же, что вы называете моим анархизмом, есть только последствие признания истины христианского учения и вытекающего из него сознания каждым человеком своего чело­веческого достоинства, несовместимого ни с участием в насилии, ни в подчинении ему.
Лев Толстой.
15 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Впервые опубликовано в журнале «Единение» 1917, 2, стр. 1. В копии письмо да­тировано 15 апреля, добавление датировано рукой В. Ф. Булгакова 17 апреля, а автограф — 18 апреля.
Ответ на письмо крестьянина Подольской губ. Ивана Григорье­вича Рожкова (р. 1880) из Вашбурна (США) от 10 апреля нов. ст., в котором он сравнивал учение Толстого с анархизмом и находил, что отличие между ними только в «тактических приемах борьбы, но нет никакой разницы в конечной цели». См. т. 82, «Список писем по поручению», № 223.

*299. В. Д. Ахшарумову.
1910 г. Апреля 20. Я. П.

Благодарю вас, уважаемый Владимир Дмитриевич, за при­сылку мне вашей книги. Несмотря на мое равнодушие к стихам, я прочел ее с удовольствием и с таким же удовольствием вспо­минаю то время, о котором вы вспоминаете, и нашем тогдашнем знакомстве. «Куда», «Холодный ветер ломит двери» и другие стихотворения мне понравились, не говоря о содержании, ясностью и определенностью мысли и выражений, которых уже не встречаешь у теперешних поэтов. Не знаю, как вы, а для меня истинное благо жизни прямо пропорционально старости и приближению к концу. От всей души желаю вам того же и на­деюсь, что вы это испытываете.
С совершенным уважением Лев Толстой.
20 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Впервые опубликовано в «Сборнике Государ­ственного Толстовского музея»,' Гослитиздат, М. 1937, стр. 235—236. Там же опубликовано письмо Ахшарумова к Толстому и его стихотворе­ние «Куда?».
Владимир Дмитриевич Ахшарумов (1825—1911) — поэт, сотрудник журнала «Библиотека для чтения», знакомый Толстого в 1850-х гг. Впоследствии был управляющим Полтавской контрольной палаты.
Ахшарумов прислал с письмом от 6 апреля 1910 г. на отзыв Толстого свой сборник: В. Д. Ахшарумов, «Стихотворения», Полтава, 1908.

*300. Д. Дядюхе.
1910 г. Апреля 20. Я. П.

Не помню вашего прежнего письма или не получил его. На вопрос ваш очень рад ответить. Я понимаю, что значение очень важного по мне стиха 28 в том, что главное зло мира от преподаваемого и внушаемого всеми средствами (что теперь так явно происходит среди нас) ложного учения под видом истинно­го. Стих этот подтверждается другим стихом XVIII, о том, что лучше повесить человеку жернов на шею и потопить его, чем соблазнить, обмануть его1 в самом важном — в религии. Для того, чтобы вам яснее было, как я вообще понимаю Еван­гелие, посылаю вам книжечку (к несчастью, запрещенную), в которой я соединил из Евангелия всё то, что считаю несомнен­ной святой истиной и чем считаю необходимым руководствовать­ся для доброй жизни.
20 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Дмитрий Дядюха — крестьянин Херсонской губ. в письме к Толстому из Одессы писал, что до сих пор не получил ответа от Толстого с разъясне­нием значения стихов из гл. 10 Евангелия от Матфея.
1 Следующие пять слов вписаны в черновике рукою В. Ф. Булгакова по распоряжению Толстого.

*301. И. Ф. Кузнецову.
1910 г. Апреля 20. Я. П.

Посылаю вам книгу, которая, надеюсь, будет полезна вам. Вы пишете, что «жизнь есть борьба за существование и в ней все борются, бедный и богатый, первые борются из-за куска насущного хлеба, вторые добиваются почестей и славы, т. е. личного счастья». Это несправедливо: жизнь не борьба, но служение, служение той воле, которая послала нас в жизнь.
20 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Иван Федорович Кузнецов — сын крестьянина-бедняка, в своем письме из Петербурга от 14 апреля описывал свою тяжелую жизнь. Измученный безработицей, покушался на самоубийство, лежал в больнице, но, прочитав «несколько ваших, Лев Николаевич, столь полезных сочинений, — пишет Кузнецов,—я навсегда выбросил го головы мысль о самоубийстве... Благодаря же вашим сочинениям я остался жив... Прошу вас прислать что-нибудь из ваших сочинений с вашей подписью мне на память».

*302. Т. М. Лонгин-Длусской.
1910 г. Апреля 20. Я. П.

Посылаю вам книгу1, из которой вы увидите, как я сам себе отвечал на возникавшие у меня, подобно вашим, во­просы2.
Не бойтесь верить себе, если вы, как я думаю, по вашему письму, ищете истины для себя, перед Богом, перед своей со­вестью.
20 апреля 1910 г.

Ответ на письмо Татьяны Михайловны Лонгин-Длусской (р. 1891) из Радома от 15 апреля 1910 г.
1 В черновике зачеркнут первоначальный вариант пиеьми: в кото­рой вы найдете ответ на ваш вопрос.
2 Вопрос о говений.

*303. А. Ф. Мельникову.
1910 г. Апреля 20. Я. П.

Христос, судя по тому, что осталось от него, очень глубокий и высоконравственный мыслитель, пострадавший, как и многие великие люди, за передовитость и недоступность толпе своего нравственного учения. То же, что приписывается Христу в пи­саниях, называемых священными, а также и в церковных дог­матах, есть собрание самых грубых и бессмысленных суеверий. Мысли мои об этом выражены подробно в посылаемых вам моих книгах.
20 апреля 1910 г.

А. Ф. Мельников — владелец Андреевских угольных копей в Ма­кеевке Донской области, в письме от 15 апреля задавал Толстому вопросы о значении легенды пришествия Христа на землю.

*304. Н. А. Морозову.
1910 г. Апреля 20. Я. П.

Очень благодарю вас, дорогой Николай Александрович, за присылку книг, непременно прочту их1. Даже сейчас по полу­чении раскрыл «Письма из Шлиссельбургской крепости» и забыл свои дела — зачитался.
Благодарю за добрую память и не отчаиваюсь еще раз по­видать вас.
Любящий вас.
20 апреля 1910 г.

Впервые опубликовано в газете «Северо-западный голос» 1910, N° 1346 от 6 мая.
Николай Александрович Морозов (1854—1946) — народоволец, уча­ствовавший в революционном движении с 1874 г., бывший редактор жур­нала «Народная воля». В 1881 г. был осужден по «делу двадцати» на веч­ное заточение. Просидел в одиночном заключении в Алексеевской равелино три года и остальное время в Шлиссельбургской крепости вплоть до своего освобождения в 1905 г. В заключении писал научные работы по астрономии, химии, истории древней культуры и стихотворения. В своем письме от 16 апреля Н. А. Морозов писал Толстому, вспоминая свое посещение Ясной Поляны 28 сентября 1908 г.:
«Теперь я пользуюсь случаем, дорогой и всем сердцем любимый Лев Николаевич, чтобы послать вам две только что вышедшие мои книжки: «Письма из Шлиссельбургской крепости» и «На границе неведомого», несколько статей по научно-философским вопросам, писанные там же. Конечно, я не придаю значения ни тем, ни другим, и обе книжки выпустил лишь потому, что об этом просили меня несколько близких друзей, после того как пришли издатели, которым у меня нечего было дать, кроме этих книжек. Но все же и та и другая являются продуктами исключительных условий жизни, образчиком своеобразной психологии одиночного заклю­чения и с этой точки зрения, может быть, будут не безынтересны и для вас, работающего над общественными и философскими вопросами. Если же они и не будут интересны для вас ни в каком отношении, то пусть они напомнят вам на минуту о том, кто когда-то нашел в вашем доме, у вас и у ваших близких такой добрый прием, о котором он никогда не забудет. Всем сердцем любящий вас и всех, кто с вами,
Николай Морозов».
1 Н. Морозов, «Письма из Шлиссельбургской крепости», изд. Аверья­нова, СПБ. 1910. С авторской надписью: «Глубокоуважаемому и дорогому Льву Николаевичу Толстому размышления одинокого узника Н. Моро­зова. 16 апр. 1910».

*305. А. П. Сперанской.
1910 г. Апреля 21. Я. П.

Стихи интересующего вас молодого человека очень плохи. Из них не только не видно никакого поэтического таланта, но, напротив, видно полное непонимание того, в чем сущность поэзии. Это пустой набор слов без всякого содержания, само­бытности чувства или мысли.
Содействовать же молодому человеку посредством так назы­ваемого «образования» выплыть из своей рабочей среды в мою среду дармоедов, если бы и мог, считал бы грехом.
Благодарю вас за добрые, выраженные в вашем письме ко мне, чувства. Посылаю вам одну книжечку «На каждый день». Следующие месяцы частью вышли, частью выходят у Сытина в Москве (Тверская). Может быть, чего желал бы, чтение их будет вам полезно и приятно.
21 апр. 1910. Ясная Поляна.

Ответ на письмо от 10 апреля жены священника из Костромской губ. Анны Павловны Сперанской. Обидевшись на письмо Толстого, она отве­чала длинным письмом от 9 мая, где укоряла Толстого в нежелании по­мочь ближнему, и прислала свое стихотворение. На конверте этого письма Толстой пометил: Без ответа. В ЯЗ 20 мая 1910 г. Д. П. Ма-ковицкий приводит следующие слова Толстого по поводу письма Спе­ранской: «Жена благочинного, — продолжал Лев Николаевич, — меня так распекает. Она думала, что я то-то и то-то, а я не то-то. Она рекомендовала стихотворца, а я ей ответил. Она, верно, сама стихи пишет и в ее письме есть».

*306. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 21. Я. П.

Нынче есть Вари письмо о тебе нехорошее1. Не унывай, милая голубушка. Всё хорошо, если сама хороша, а ты можешь и знаешь, и хочешь, и умеешь быть хорошей. Пиши мне почаще. Докторам не верь. А постарайся гигиенически лучше устроиться. Про себя скажу, что я здоров, лучше, чем при тебе. Много посе­тителей. То были японцы2, то незнакомый3, нынче дама с до­черью, очень жалкой4. Миша-сын и сейчас Андреев. Довольно тяжел мне, но приятен в обращении5. Еще Володя Бибиков6 — пьяный. Его Миша отправил. Сейчас Димочка тут. Театр у них готов7. Булгаков очень мил и хорошо работает. Завтра приез­жают Гольденвейзер8 и, может быть, Сибор9.
Иногда мне тяжело от того, что ты знаешь, но стараюсь не быть совсем плохим. Мимо твоей комнаты ходить больно. Сейчас 12-й час ночи, вторник, ложусь спать. Жду завтра твоего письма. Варе привет. Тебя люблю так, как не следует любить.
Л. Т. Душан, как всегда, радует.

1 Письмо В. М. Феокритовой об ухудшении здоровья А. Л. Толстой.
2 О посещении Ясной Поляны 19 апреля двумя японцами Хорода и Мпдзутоки, приехавшими изучать русский язык и промышленность России, см. т. 58, стр. 40, и прим. 563.
3 Вероятно, Толстой имел в виду посетителя Толстого в Ясной Поляне, про которого записал в Дневнике 19 апреля: «Вчера посетитель: шпион, служивший в полиции и стрелявший в революционеров, пришел, ожидая моего сочувствия» (см. т. 58, стр. 39 и прим. 560).
4 21 апреля приезжала к Толстому А. М. Щеглова с двумя дочерьми, желавшая, чтобы Толстой исправил дурные характеры ее дочерей (см. т. 58, стр. 41 и прим. 577).
5 Писатель Леонид Николаевич Андреев (1871—1919). См. запись о нем в Дневнике 21 апреля (т. 58, стр. 41 и прим. 580).
6 Товарищ М. Л. Толстого.
7 В. В. Чертков, устраивавший в Телятинках любительский спектакль.
8 Александр Борисович Гольденвейзер.
9 Борис Осипович Сибор (р. 1880), скрипач, профессор Москов­ской консерватории, приезжал в Ясную Поляну вместе с А. Б. Гольден­вейзером 23 апреля и давал концерт в яснополянском доме. Об этом кон­церте Толстой записал в Дневнике 23 апреля: «Очень волновала музыка» (т. 58, стр. 41 и прим. 590).

*307. Г. К. Градовскому.
1910 г. Апреля 22. Я. П.

Телеграмма. Согласен.
Толстой.

Этой телеграммой Толстой давал согласие на пропуск только двух слов из его приветствия съезду писателей (см. письмо № 288 и прим. к нему).
Телеграмма была вызвана телеграфным запросом Градовского с прось­бой подтвердить согласие на выпуск двух слов.
В действительности при открытии Второго всероссийского съезда пи­сателей 22 апреля 1910 г., вопреки воле Толстого и выраженному им со­гласию на выпуск лишь двух слов «сброд» и «заблудших», была оглашена М. А. Стаховичем только первая, приветственная, часть письма Толстого к Градовскому от 6 апреля (см. № 269). Узнавши об этом, как рассказы­вает в своих записях А. Б. Гольденвейзер, «Лев Николаевич назвал отно­шение к нему виновников этой истории «бесцеремонным и возмутитель­ным» (А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», 2, стр. 17). Об этом же записал в своем дневнике В. Г. Чертков (см. его статью «Свидание с Л. Н. Толстым в Кочетах» —ТЕ 1913, стр. 66).
По просьбе Толстого В. Г. Чертков написал открытое письмо в газеты с протестом против оглашения только первой части письма и привел все письмо в целом, исключив только место из письма от 6 апреля после слов: «я не мог бы принять участия в съезде...» до слов: «если найдете нужным». Открытое письмо в таком виде было напечатано впервые в Пе­тербурге в газете «Речь» 1910, № 11 от 5 мая, и в Москве — в «Утре Рос­сии» 1910, № 138 от 5 мая. Многие другие газеты его перепечатали. Даль­нейшая переписка по этому вопросу продолжалась между Г. К. Градовским и С. А. Толстой. См. об этом статью «Г. К. Градовский и Толстые» в сборнике «Публицист-гражданин», Пгр. 1916, стр. 197—198.

*308. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 22. Я. П.

Нынче получил твое письмо, милая дочь и друг. И немного прослезился не от страха, не от жалости к тебе или к себе, а от умиления, что хорошо думаешь. Чтобы ни было, хотя все вероятия за хорошее, всё на благо. Пожалуйста, почаще пиши и не думая обо мне, а пиши, как дневник, о впечатлениях и мыслях, главное — мыслях и чувствах, которые приходят, а то просто о людях, о кушаньях, о чем попало и как попало. Я к твоей литературе самый снисходительный судья. Когда
плохо на душе, думай о том, чтобы сейчас пользоваться жизнью вовсю, т. е. быть в любви на деле, на словах, в мыслях, в любви; со всеми, а что будет, то будет, и будет всё хорошее.
У нас не переводятся гости. Нынче приехали Гольденвей­зеры1, завтра приедет Сибор2. Я здоров. Многое хочется писать,. но совсем растерялся от многих дел. И слава Богу, благодарен. Варю люблю саму по себе, а еще больше за то, что она тебя любит. Прощай, душенька.
Л. Т.

1 А. Б. Гольденвейзер с женою Анной Алексеевной Гольденвейзер>
2 См. прим. 9 к письму № 306.

*309. Ж. Д. Толстому.
1910 г. Апреля 22. Я. П.

Уважаемый граф Иван Дмитриевич,
Будьте так добры, примите этих крестьян и помогите им. Помощь им, как мне кажется, может быть в том, чтобы, узнав, кто настоящий хозяин их земли, написать ему о творимых им притеснениях, что я охотно сделаю. Если есть другое средство, пожалуйста, укажите.
С совершенным уважением
22 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Иван Дмитриевич Толстой — тульский адвокат, к которому время от времени обращался Толстой за юридическими советами по ходатайствам, крестьян. См. об этом в Дневнике В. Ф. Булгакова, стр. 165.

*310. В. Г. Черткову от 22 апреля.

* 311. Гриффис Ж. Гриффис (Griffith J. Griffith).
Черновое.
1910 г. Апреля 23. Я. П.

Thank you heartily for the sending of your book. I have only looked it through and think that it is a book that is most neces­sary in our times. I will read it with the greatest attention1 and then expose to you my more thorough opinion on it.

Сердечно благодарю вас за присылку вашей книги. Я только просмо­трел ее и думаю, что эта книга является самой нужной в наше время. Я прочту ее с наибольшим вниманием1 и тогда выскажу вам мое более полное мнение о ней.

Гриффис Ж. Гриффис — секретарь и казначей Лиги тюремных реформ в Лос-Анжелосе (Калифорния), с письмом от 23 марта нов. ст. прислал Толстому книгу: «Crime and criminals», by the Prison reform league Los Angelos, 1910 («Преступление и преступники», изд. Лиги тюремных реформ, Лос-Анжелос, 1910), посвященную Толстому: «То Leo N. Tolstoy, the world's great interpreter of the immutable law of inheritance — whereby like springs from like, love begetting love and hate a progeny of bate—this book is dedicated, with profound respect by the Prison reform league».
[Льву Н. Толстому, великому мировому истолкователю неизмен­ного закона наследственности, по которому подобное возникает из подоб­ного, любовь вызывает любовь и ненависть порождает ненависть, — Лига тюремной реформы с глубоким уважением посвящает эту книгу.]
1 Эта книга была прочитана Толстым, на что указывают записи в Днев­нике В. Ф. Булгакова, стр. 171. В письме к В. Г. Короленко Толстой, на­зывая ее «замечательной книгой», писал о необходимости ее перевода на русский язык (см. письмо № 323).

*312. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 23. Я. П.

Получили нынче, милая Саша, твое письмо мама. Пожалуйста, каждый день ты или Варя самые нетрудные письма о состоянии твоего здоровья, температура, кашель и пр. А если скучно, то не надо. Оля1, верно, тебе пишет о нас, о музыке2 . У нас хорошо. Я верхом не езжу, и Делира пустил в табун, а хожу гулять с твоими собаками, и мне хорошо. Сделай так, чтобы тебе было хорошо, ты можешь, милая моя, дружок. Варю благодарю.
Л. Т.
23 апреля 10 г.

1 О. К. Толстая.
2 О концерте в Ясной Поляне 23 апреля см. прим. 9 к письму № 306.

*313. Н. А. Гольцевой.
1910 г. Апреля 24. Я. П.

Благодарю Вас за присылку сборника. Он мне напомнил: мое чувство — лучше, чем уважения, а самое всегда есте­ственное, я думаю, для всех по отношению Виктора Алек­сандровича1 — любви к нему. Сборник этот освежил во мне это чувство.
С совершенным уважением Лев Толстой.
Ясная Поляна. 24 апр. 1910.

Наталия Алексеевна Гольцева (1853—1932), рожд. Оппель — вдова В. А. Гольцева, одна из учредительниц Пречистенских курсов для рабо­чих, преподавательница женских гимназий в Москве. Н. А. Гольцева при письме от 23 апреля посылала Толстому только что вышедший сбор­ник «Памяти Виктора Александровича Гольцева», изд. Клочкова, М. 1911. В сборнике помещены два письма Толстого к В. А. Гольцеву: одно без даты, другое от 31 июля 1904 г.
1 Виктор Александрович Гольцев (1850—1906), близкий знакомый Толстого, критик, публицист, редактор либерального журнала «Русская мысль».

*314. А. С. Зонову.
1910 г. Апреля 24. Я. П.

Благодарю Вас за напоминание и за высказанную мысль. Постараюсь исполнить ваш совет.
Ясная Поляна. 24 апреля 1910.

Алексей Сергеевич Зонов (1870—1919) — председатель Московского вегетарианского общества, сотрудник «Посредника». В письме от 19 апреля 1910 г. приветствовал Толстого с двадцатипятилетним существованием «Посредника» и просил его в связи с этим событием сказать свое слово. См. письмо № 319.

*315. Н. Котяткину.
1910 г. Апреля 24. Я. П.

Письмо ваше доставило мне радость. Помогай вам Бог про­жить жизнь, идя по тому пути, который влечет вас. Старайтесь не увлекаться, а, усваивая известные убеждения, примерять к ним свои силы, задавая себе вопрос, можете ли в жизни про­вести то, во что верите. Помогай вам Бог.
Посылаю вам книги, которые — желаю, чтобы были вам полезны.
Ясная Поляна, 24 апр. 1910 г.

В черно­вике перед текстом помечено: Послать «На каждый день».
Николай Котяткин (р. 1889) из Ярославля в письме от 22 апреля писал о влиянии Толстого на его жизнь.
7 августа 1910 г. Котяткин приезжал в Ясную Поляну. Об этом см. записи в Дневнике В. Ф. Булгакова, стр. 287.

*316. М. Кузнецовой.
1910 г. Апреля 24. Я. П.

Посылаю Вам книгу «На каждый день» за июнь. Есть такие же и на другие месяцы, но не на все. Советую вам читать эту книгу и вдумываться в значение выраженных там мыслей, стараясь применять их к жизни.
Быть учительницей, стараясь тем просвещать народ, дело хорошее.
Ясная Поляна. 24 апреля 1910.

Мария Кузнецова (р. 1894) — ученица Угличской женской гимназии, в письме от 20 апреля писала, что из всех произведений Толстого, которые очень трудно достать в Угличе, она «читала только ваше «Детство, отро­чество и юность», «Анну Каренину» да отрывки из «Войны и мира». Эти произведения произвели на нее неизгладимое впечатление. Она просит Толстого прислать его книги и написать «хоть одно слово».

*317. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 24. Я. П.

Так близка ты моему сердцу, милая Саша, что не могу не писать тебе каждый день. У нас нового ничего особенного; вчера прекрасная музыка1, которую я всегда сильно чувствую и всегда упрекаю себя за эту роскошь. Нынче я себя физически дурно чувствую, как это временно обыкновенно бывает у меня: сонливость, изжога и отсутствие аппетита. Сейчас 12-й час ночи, подписал письма и ложусь спать. Пишу сейчас телеграмму Посреднику. Ему 25 лет.
Смотри же, как можно чаще давай о себе знать. И как можно правдивее и подробнее. Я ожидаю всего хорошего, как ни странно это может казаться, главное, в духовном отношении, в том, что. в нашей, в твоей власти. А телесное не может быть ни хорошо, ни дурно. Целую тебя. Варе благодарность за тебя.
Л. Т.

1 См. прим. 9 к письму № 306.

*318. М. Ганди (М. Gandhi).
1910 г. Апреля 25. Я. П.

Jasnaia Poliana 1910.
May 8 Dear Friend,
I just received your letter and your book: «The Indian Home Rule».
I read your book with great interest because I think that the question you treat in it: the passive resistance — is a question of the greatest importance, not only for India but for the whole humanity.
I could not find your former letters but came across your bio­graphy by J.Doss1 which too interested me much and gave me the possibity to know and understand you better.
I am not quite well at present and therefore abstain from writing to you all what I have to say about your book and all your work which I appreciate very much, but I will do it as soon as I feel better2.
Your friend and brother

Ясная Поляна Апр. 25 - Май 8
Дорогой друг,
Только что получил ваше письмо и книгу «Самоуправление Индии». Я прочел вашу книгу с большим интересом, так как я думаю, что воп­рос, который вы в ней обсуждаете — пассивное сопротивление — вопрос величайшей важности, не только для Индии, но и для всего человечества.
Я не мог отыскать ваших предыдущих писем, но нашел вашу биогра­фию, написанную Дж. Доссом1, которая тоже очень заинтересовала меня и дала мне возможность лучше узнать и понять вас.
В настоящее время я не совсем здоров и потому воздерживаюсь писать вам всё, что я хотел бы сказать по поводу вашей книги и всей вашей ра­боты, которую очень ценю, но напишу, как только мне станет лучше2.
Ваш друг и брат

Впервые опубликовано в России в «Литературном наследство», № 37-38, стр. 346, вместе с письмами Ганди к Толстому.
Мохандас Ганди, по прозванию Махатма (великая душа) (1869—1947) — крупнейший деятель национально-освободительного движении индус­ского народа в борьбе против иноземного владычества в Индии. В 1909 г. ездил в Лондон и оттуда писал Толстому. См. письмо Толстого к Ганди от 1 октября 1909 г., т. 80.
Ответ на письмо Ганди из Иоганнесбурга от 4 апреля нов. ст. 1910 г., опубликованное также в № 37-38 «Литературного наследства», стр. 344.
1 По-видимому, Толстой ошибся в написании фамилии автора, так как речь идет о книге Дока:
«М. К. Gandhi, An London Jndian Patriot in south Africa», by Ioseph J. Doke. Baptist Minister. Johannesburg. With an Introduction by Lord Ampthill. Publish by The London-Chronicle.
2 См. письмо Толстого к Ганди от 7 сентября 1910 г., т. 82. письмо Толстого к

*319. И. И. Горбунову-Посадову.
1910 г. Апреля 24—25. Я. П.

25 апр. 1910.
Радуюсь тому, что вам пришлось увидеть самому великие - благие плоды вашего 25-летнего служения народу. От всей души желаю беспрепятственного продолжения деятельности Посредника.
Москва, Арбат, дом Тестова, Горбунову.

Впервые опубликовано в газете «Новая Русь» 1910, № 117 от 1 мая.
Иван Иванович Горбунов-Посадов (1846—1940) — один из близких друзей Толстого, главный редактор основанного Толстым и Чертковым в 1885 г. издательства «Посредник». См. «Сорок лет служения людям», сборник статей, посвященных общественно-литературной и книгоизда­тельской деятельности И. И. Горбунова-Посадова, М. 1925. См. письмо № 314.

*320. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 25. Я. П.

От тебя нынче нет письма, а я все-таки пишу тебе, милый друг Саша. Вчера я был слаб, но нынче справился, главное на душе очень хорошо. Как бы я желал, хотя этого нельзя тебе в 25 лет, — чтобы тебе было так же хорошо, как мне в 82 года, хорошо совершенно независимо от всего тела и от того, что окружает меня. Два дня эти почти не могу работать, ни мыслей хороших нет, а на душе радостно спокойно, свободно. — Как ни неловко говорить одному, — не получаю от тебя известий,— говорю, что умею. Я уже привык, вечером перед тем как ло­житься спать, записать в дневник и тебе письмецо. Нынче письмецо от Ч[ерткова], который надеется, что ему разрешат ездить к Сухотиным1, и это мне очень улыбается. До свиданья нескорого, но все-таки до свидания. Целую тебя. Варе поклонись.
Л. Т.

1 В. Г. Черткову тульским губернатором был запрещен въезд в Тульскую губ. Но так как имение Сухотиных Кочеты, куда собирался ехать Толстой, было на самой границе Тульской губ. (Новосильского уезда) и Орловской (Мценского уезда), то он возбудил ходатайство о раз­решении ему поехать в Кочеты для свидания с Л. Н. Толстым. См. т. 82, прим. к письму № 14.

* 321. В. Ф. Булгакову.
1910 г. Апреля 26—27. Я. П.

Валентин Федорович,
Дайте бабе 5 копеек и скажите, чтобы выехали1 за нами на шоссе к казарме.
26 апр. 10 г.

Датируется 26 апреля на основании пометы на подлиннике рукою В. Ф. Булгакова и его записи в Дневнике от 27 апреля (стр. 172) о том, что в этот день Тол­стой ходил пешком на станцию Засека и «за ним ездил работник в тележке».
1 Слово: выехали в подлиннике написано карандашом рукой Б. Ф. Булгакова.

*322. И. И. Горбунову-Посадову.
1910 г. Апреля 26. Я. П.

Милый Иван Иванович!
Послал вам поздравление, но было совестно: наши отношения вне этого. Но, видно, нужно для порядка.
Письмо это вам передаст зашедший ко мне прохожий человек, очень понравившийся мне. Он не пьющий и грамотно пишет и ищет какой бы то ни было работы1. Не можете ли где пристроить его. Знаю, что вы сделаете всё, что можете. А нельзя, так нечего делать. Целую вас. Всё занят нашим делом2. Человека этого оставил до времени здесь, а письмо посылаю по почте.
Л. Т.
26 апр.

1 Петр Никитич Лепехин (1886—1940), крестьянин Воронежской губ., служил у себя на родине писарем в волостном правлении. В апреле 1910 г. пришел пешком из Воронежской губ. через Москву в Ясную Поляну. Написал воспоминания «Что меня привело к Толстому» — юбилейный сборник «Лев Николаевич Толстой», Гиз, М.—Л. 1928, стр. 279—296.
2 Имеется в виду работа Толстого по приготовлению к печати сборника «Путь жизни», вышедшего в изд. «Посредник» в 1911 г.

*323. В. Г. Короленко.
1910 г. Апреля 26. Я. П.

Прочел и вторую часть вашей статьи1, уважаемый Владимир Галактионович. Она произвела на меня такое же, если не еще большее впечатление, чем первая. Еще раз, в числе, вероятно, многих и многих, благодарю Вас за нее. Она сделает свое бла­гое дело. Надо бы непременно напечатать и как можно больше распространить ее. Будет ли это сделано?
Сейчас читаю замечательную книгу, появившуюся в Лос-Анжелос под заглавием «Преступление и преступники» Grifith J. Grifith, «Crime and Criminals» 2, которая дает богатый материал, доказывающий всё большее и большее увеличение числа пре­ступлений в Америке; показывает по верным данным, что еже­годный, всё увеличивающийся, расход на подавление преступ­лений доходит — страшно сказать — до 6 биллионов долларов3, статистическими данными доказывает, что карательная деятель­ность правительства, в особенности смертные казни, зарази­тельно действуют на общество, увеличивая число убийств. Книга очень смелая и интересная. Я думаю, что хорошо бы было на­печатать ее. Если найду переводчика, предложу вам.
Дружески жму руку Лев Толстой.
Ясная Поляна. 26 апреля 1910 года.

Впервые опубликовано в сборнике ТТ, 2, стр. 75—76, вместе с письмом В. Г. Короленко к Толстому от 9 мая 1910 г. См. письмо № 241.
1 «Бытовое явление», в «Русском богатстве» 1910, 4, стр. 139—164.
2 См. письмо № 311.
3 В опубликованном тексте письма в сборнике ТТ, 2, стр. 75, напеча­тано: «триста миллионов долларов».
Подпись воспроизводится по опубликованному тексту.

*324. К. В. Середникову.
1910 г. Апреля 26. Я. П.

Как ни странно это может казаться, я все-таки скажу, что страдания тела всегда на благо, потому, что заставляют переносить сущность жизни из телесной в духовную область, в которой человек свободен и даже всемогущ.
Посылаю вам книгу «На каждый день», в которой вы найдете эту мысль, с разных сторон выраженную, на 28 число.
Очень желал бы, чтобы для вас на опыте подтвердилась бы эта несомненная для меня истина.
Искренно сочувствующий вам
Лев Толстой.
Ясная Поляна. 26 апреля 1910 г.

Константин Васильевич Середников в письме из Костромской губерн­ской больницы писал, что он полтора года лежит в больнице на спине из-за случайной раны и тяжело страдает. В конце письма он просил: «Вы, конечно, не удивитесь, что я пишу Вам; вы много полу­чаете подобных писем. Но к кому же нам обращаться со своими, может быть мелкими, горями, как не к Вам, великому учителю жизни. Ваша маленькая записка принесла бы мне большое облегчение в болезни и по­могла бы переносить более терпеливо страдания. Впрочем, не смею на­деяться на это, уж очень Вам надоедают письмами».

*325. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 26. Я. П.

26 апреля. 12-ый час.
А я все-таки пишу, не жалею 7 копеек. Нет, жалею, но преодо­леваю. Я совсем здоров, ходил после завтрака с Олиными детьми1 гулять через мост на Ясенки в Засеке, на Горелую Поляну, Кудиаров колодезь и до шоссе, где за нами выехали. Черемуха, незабудки, очень хорошо. Сейчас был Димочка2 и Алеша Сергеенко3, и письмо от Чертк[ова]. Всё очень приятно, собираюсь или к нему под Серпухов4, или к Тане5. Нынче полу­чил твое письмо и очень был рад ему. Продолжай и так писать, и так поправляться, и так чувствовать. У нас всё так же хорошо, как может быть при нашей жизни. Занят я незаметным, но для меня важным делом: переделкой, исправлением Предисловия к книжкам Ивана Ивановича6. Ну прощай, милая, целую тебя. Варю всегда в душе благодарю и люблю.
Л. Т.

1 С, детьми О. К. Толстой, своими внуками С. А. и И. А. Толстыми.
2 В. В. Чертков, сын В. Г. Черткова.
3 Алексей Петрович Сергеенко (р. 1886), в то время секретарь В. Г.Черт­кова (см. т. 58, прим. 599).
4 В. Г. Чертков жил на даче в имении Отрадном Подольского уезда, куда к нему ездил Толстой и гостил там с 12 по 23 июня. См. Дневник, т. 58.
5 В имение Кочеты Сухотиных, куда в начале мая ездил Толстой.
6 Предисловие к «Пути жизни». Книжки — отдельные выпуски сбор­ника Толстого «Путь жизни», выходили в изд. «Посредник», где главным редактором был И. И. Горбунов-Посадов. Над предисловием Толстой работал на протяжении всего 1910 г.

*326. Эдуарду Шиллеру (Edward Schiller).
Черновое.
1910 г. Апреля 26. Я. П.

Dear Sir,
Thank you heartily for your letter. To be in communication with your Indian friend will be much more than a pleasure to me. I have a great veneration for the sages of India and although I know something of them, I still wish to learn more and more.
Yours

Милостивый государь,
Сердечно благодарю вас за ваше письмо. Войти в общение с вашим индусским другом будет для меня более, нежели удовольствие. Я глубоко почитаю мудрецов Индии, и хотя я несколько ознакомлен с их учениями, я всё же хотел бы знать еще больше.
Ваш

Эдуард Шиллер, узнав о желании Толстого войти в сношение с людьми, хорошо знающими учение «Вед», в письме от 2 мая нов. ст. рекомендовал своего друга, «одного из наиболее значительных мудрецов Индии». Кого именно рекомендовал Шиллер, из его письма не видно.
«Веды» — древнейшие индусские «священные книги», некоторые части которых, по преданию, написаны около трех тысяч лет тому назад.

*327. Бернарду Шоу (Bernard Shaw).
1910 г. Апреля 15—26. Я. П.

Ясная Поляна, 1910.
Получил вашу пьесу и остроумное письмо. Пьесу прочел с удовольствием, сюжет ее мне вполне сочувственен. Ваши замечания о том, что проповедь добра обыкновенно мало дей­ствует на людей и молодые люди считают достоинством всё то, что противоречит этой проповеди, совершенно справедливы. Но причина этого явления совсем не та, чтобы такая проповедь была не нужна, но только та, что проповедующие не исполняют того, что проповедуют, т. е. — лицемерие. Тоже не согласен с тем, что вы называете вашей теологией. Вы полемизируете в ней с тем, во что уже никто из мыслящих людей нашего времени не верит и не может верить. Между тем вы сами как будто признаете Бога, имеющего определенные и понятные вам цели.
«То my mind unless we conceive God as engaged in a continual struggle to surpass himself, — as striving at every birth to make a better man than before, we are conceiving nothing better, than an omnipotent snob»1.
Об остальном же вашем рассуждении о Боге и о зле повторяю слова, которые я высказал, как вы пишете, о вашем «Man and Superman» 2, а именно, что вопросы о Боге, о зле и добре слишком важны для того, чтобы говорить о них шутя. И потому откровен­но скажу вам, что заключительные слова вашего письма про­извели на меня очень тяжелое впечатление: «suppose the world were only one of God's jokes, would you work any the less to make it a good joke instead of a bad one» — «предположите, что мир есть только одна из божьих шуток. Разве вы в силу этого меньше старались бы превратить его из дурной шутки в хорошую?»
Ваш Лев Толстой.

Bernard Shaw.
9 May 1910 Jasnaya Poliana.
Toula. Russia.
My dear Mr. Bernard Shaw,
I have received your play and your witty letter. I have read your play with pleasure. I am in full sympathy with its subject.
Your remark that the preaching of righteousness has generally little influence on people and that young men regard as laudable that which is contrary righteousness is quite correct. It does not however follow that such preaching is unnecessary. The reason of the failure is that those who preach do not fulfill what they preach, your hypocrisy.
I also cannot agree with what you call your theology. You en­ter into controversy with that which no thinking person of our time believes or believe: with a God-creator. And yet you seem to recognise a God who has got definite aims comprehensible to you: «To my mind, — you write, — unless we conceive God engaged in a continual struggle to surpass himself as striving at every birth to make a better man than before, we are conceiving nothing better, than an omnipotent snob»1.
Concerning the rest of what you say about God and about evil. I will repeat the words I said, as you write, about-your «Man and Superman»2, namely that the problem about God and evil is too important to be spoken of in jest. And therefore I tell you frankly that I received a very painful impression from the concluding words of your letter: «Suppose the world were only one of God's jokes, would you work any the less to make it a good joke instead of a bad one?»
Yours sincerely Leo Tolstoy.

На конверте письма Шоу Толстой собственноручно пометил: От Шоу умное глупое.
Английский текст письма Толстого к Шоу впервые был опубликован в книге Э. Моода «The Life of Tolstoy», 2, London, 1910, стр. 642—643 («Жизнь Толстого», 2, Лондон). На русском языке впервые письмо Тол­стого, вместе с письмом Шоу с большими цензурными выпусками, было опубликовано в книге «Переписка Л. Н. Толстого с Шоу. Характеристика Бернарда Шоу. Разоблачение Бласко Познет. Сцена в аду», изд. Дороватовского и Чарушникова, М. 1911.
Русский текст печатается по копии с черновика-автографа, который был написан 15 апреля (см. т. 58, стр. 38). Текст этот Толстой отправил 15 апреля В. Г. Черткову, так как «хочется, — пишет Толстой Черткову,— провести его через вашу цензуру» (см. т. 89).
«Письмо к Бернарду Шоу В. Г. Чертков перевел буквально, без всяких изменений и свой перевод послал для подписи Л. Н-чу, который отправил его Б. Шоу» (запись А. П. Сергеенко на копии письма Толстого к Д. Истгэму, отправленной Черткову для перевода вместе с письмом к Шоу). Текст в переводе Черткова был подписан Толстым, судя по сохранивше­муся оригиналу 9 мая нов. ст. — 26 апреля ст. ст. Но отправлен к Шоу был не этот экземпляр, а другой, переписанный рукой Т. Л. Сухотиной.
См. об этом Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 171.
Ответ на письмо английского писателя Бернарда Шоу (1865—1950) от 14 февраля нов. ст. 1910 г., вместе с которым он послал свою новую пьесу: Bernard Shaw, «The shewing Uf of Blanco Posnet a sermon in crude Melo­drama», Constabl and C°, London, 1909.
Шоу писал, что «shewing Uf» на простонародном американском наре­чии означает «разоблачение лицемера». По форме это грубая мелодрама, которую можно давать на сцене только перед самой невзыскательной публикой, например на шахтах». «Она принадлежит к разряду пьес, — писал Шоу, — которые Вам так необычайно хорошо удаются. Во всех известных мне драмах я не могу припомнить сцены, которая так восхи­щала бы меня, как сцена со старым солдатом во «Власти тьмы».
Приводим далее в переводе выдержку из письма Бернарда Шоу, которая при опубликовании его была выпущена по цензурным сообра­жениям:
«Общепринятая теория о том, что Бог существует как совершенство, уже включает в себя веру в то, что Бог умышленно создал нечто низшее по сравнению с собою, тогда как он легко мог бы сотворить существо равное себе. Это ужасная вера. Она могла возникнуть только среди народов, которые могут мыслить великое только в окружении низших существ, и великое это наслаждается сознанием своего над ними превос­ходства — нечто в роде русского барина... Вместе с тем при теории, об уже достигнутом Богом совершенстве, для объяснения существования зла, мы должны признать Бога не только Богом, но и чертом. Таким об­разом, Бог любви, если он всемогущ и всеведущ, должен быть Богом и рака и эпилепсии. Великий английский поэт Вильям Блэк (William Blac) заканчивает свою поэму «Тигр» таким вопросом: «Неужели тот, кто со­творил ягненка, — сотворил и тебя?»
Тот, кто признает существование чего-либо злого, неминуемо должен либо признать, что Бог умышленно способен творить зло, либо должен ве­рить, что Бог, стремясь сотворить совершенное существо, сделал много ошибок».
1 По-моему, в нашем представлении Бог либо должен вести непрерывную борьбу за совершенствование своих творений, за то, чтобы каждое новое рождение давало лучшего, чем раньше, человека, либо же он просто всемогущий сноб.
2 Bernard Shaw, «Man and Superman», a Comedy Philosophy, Constable and C°, London, 1905 («Человек и сверхчеловек»).

*328. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 26—27. Я. Л.

Пишу тебе хоть два слова, милый дружок Саша. Сейчас 12-й час ночи, пятница. Собираюсь спать. Располо­жение духа нехорошее, но кроме твоей болезни и твоего отсутствия так много хорошего, что самый желчный человек не мог бы не радоваться. Булгаков очень хорошо помогает мне и так сер­дечно, что мне легко с ним, и каждый день и посетители и письма таких близких, хотя и неизвестных людей, что нельзя не радо­ваться. Как твоя жизнь? Хотелось бы думать, что у тебя есть и там внутренняя духовная работа. Это важнее всего. Хотя ты и молода, а все-таки можно и должно.
Сейчас был милый Димочка. Старый Дима1 нанял дачу за Серпуховым. Я надеюсь побывать у него. Таня, как всегда, мила и хороша. Целую тебя. Варе привет.
Л. Т.

1 В. Г. Чертков. См. прим. 4 к письму № 325.

*329. В. А. Маклакову.
1910 г. Апреля 27. Я. П.

Очень благодарю Вас, милый Василий Алексеевич! Дам знать Молочникову. Надеюсь, даже уверен, что Вам будет при­ятно защищать его. Это такой замечательно хороший человек, и испытание, которому он подвергся, очень тяжелое.
Ясная Поляна. 27 апреля 1910.

На конверте помета Тол­стого: Послать Молочникову.
В. А. Маклаков прислал Толстому письмо, отправленное из Петербурга 24 апреля 1910 г., в котором выражал согласие защищать Молочникова. Письма Маклакова не сохранилось, оно было послано Молочникову, как видно из пометы Толстого на конверте и на письме к В. А. Мо­лочникову от 28 апреля.

*330. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 27. Я. П.

А я все-таки опять пишу тебе. Сейчас 11-й час вечера. Мама уехала в Москву. Я совершенно здоров, и на душе бодро и хорошо, чему содействовало и нынешнее письмецо от Вари о тебе. Не унывай, милая, а живи вовсю: читай, думай, общайся с людьми, заглядывай себе в душу. Я рад, что ты, судя по пись­мам, бодрее.
Нынче получил от Маклакова письмо, что он берется защи­щать Молочникова, чему я очень рад1. Стараюсь, и не без успеха, как можно меньше думать обо всем, что делается. А хо­чется до смерти написать о том, как всё это мне представляется. Хочу всё бросить и заняться одним этим. А то растерялся. До свиданья, голубчик, привет милой Варе.
Л. Т.
27 апр. 10 г.

1 См. письма №№ 274 и 329.

*331. В. Г. Черткову от 27 апреля.

*332. А. Ф. Кони.
1910 г. Апреля 28. Я. П.

Дорогой Анатолий Федорович,
Очень, очень прошу вас помочь мне, оказав помощь близкому мне человеку, тяжело страдающему, второй раз отбывающему тюремное заключение, и всё из-за меня, за близость ко мне и за найденные у него мои книги, и главный упрек против него — за воздействие на двух молодых людей, отказавшихся от воен­ной службы.
Человек этот — Владимир Айфалович Молочников.
Он семейный человек, имел дом и небольшое слесарное за­ведение в Новгороде, дававшее ему возможность существовать с семьею. Первое годичное заключение уже расстроило его жизнь — дом его был продан за долги, дело остановилось; второе же заключение уже совсем разорило его! Суд, как ему говорят, состоится едва ли осенью. Маклаков обещал защищать его. Теперь же он уже сидит третий месяц (вторично) в Новго­родской тюрьме, и моя просьба, и его только в том, чтобы он был выпущен на поруки. Друзья его готовы внести за него залог, какой потребуется.
Как я знаю, дело это зависит от С.-Петербургской Судебной Палаты. Сделайте, милый Анатолий Федорович, что можете, для того, чтобы он был выпущен на свободу до времени сессии суда. Это ему необходимо для того, чтобы устроить положение своей слабой здоровьем, измученной жены и 4 детей. Пожалуй­ста, пожалуйста, сделайте мне это великое одолжение. Вперед благодарю вас за него и не прошу вас извинить меня за то, что утруждаю вас, потому что знаю, что вы не только любите меня, но и рады всегда сделать доброе дело. А это будет истинное доб­рое дело по отношению к очень хорошему и переносящему тя­желые испытания близкому мне человеку.
Любящий вас
28 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Одновременно под диктовку Толстого С. М. Беленьким было написано также письмо и к Д. А. Олсуфьеву (см. пись­мо № 333).
Анатолий Федорович Кони (1844—1927) — судебный деятель, сенатор, член Государственного совета, литератор, близкий знакомый семьи Толстых.

*333. Д. А. Олсуфьеву.
1910 г. Апреля 28. Я. П.

Дорогой Дмитрий Адамович,
Очень, очень прошу вас помочь мне, оказав помощь близкому мне человеку, тяжело страдающему, второй раз отбывающему тюремное заключение, и всё за меня, за близость ко мне и за найденные у него мои книги, и главный упрек против него — за воздействие на двух молодых людей, отказавшихся от военной службы.
Человек этот — Владимир Айфалович Молочников.
Он семейный, имел дом и небольшое слесарное заведение в Новгороде, дававшее ему возможность существовать с семьею. Первое годичное заключение уже расстроило его жизнь — дом его был продан за долги, дело остановилось; вторичное же за­ключение уже совсем разорило его. Суд, как ему говорят, состо­ится едва ли осенью. Маклаков обещал защищать его. Теперь же он уже сидит (вторично) 3-й месяц в Новгородской тюрьме, и моя просьба, и его только в том, чтобы он был выпущен на поруки, Друзья его готовы внести за него залог, какой потребуется.
Как я знаю, дело это зависит от С.-Петербургской Судебной Палаты. Сделайте, милый Дмитрий Адамович, что можете, для того, чтобы он был выпущен на свободу до времени сессии суда. Это ему необходимо для устройства положения своей слабой здоровьем, измученной жены и 4 детей. Пожалуйста, пожалуй­ста, сделайте мне это великое одолжение. Вперед благодарю вас за него и не прошу вас извинить меня за то, что утруждаю вас, потому что знаю, что вы не только любите меня, но и рады всегда сделать доброе дело. А это будет истинно доброе дело по отно­шению к очень хорошему и переносящему тяжелые испытания близкому мне человеку.
Любящий вас
28 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Дмитрий Адамович Олсуфьев — см. письма №№ 38 и 191.

*334. В. А. Молочникову.
1910 г. Апреля 28. Я. П.

Получил ваше письмо от 18 апр[еля], милый брат Владимир, и написал уже с помощью Беленького, которому диктую, письмо к Кони. Напишу еще другому лицу, может быть дело о выпуске вас на поруки и удастся. Вы, вероятно, ужо получили письмо Маклакова, который так мило согласился без колебания за­щищать вас. Я вчера послал это письмо вам; теперь же пишу об этом на случай, если бы оно почему-либо не дошло до вас.
Меня радует то, что вы пишете о своем душевном состоянии и периодичности его подъемов и упадков. Это и не может быть иначе. Уверен, что, как вы и пишете, времена подъемов будут всё чаще и чаще. Помогай Бог.
На вопрос ваш об истории, думаю, что знание политической истории есть дело простого и даже праздного любопытства. Важна история, т. е. движение мысли религиозной, нравствен­ной и ее отражение в складе жизни пародов.
О письме Суткового1 скажу откровенно, что оно мне мало понравилось. Интеллигентная привычка умственного ковыряния по всем вопросам. Мне всегда кажется, что как много бы приблизилось царство божие, если бы энергия людская не упо­треблялась праздно как на материальные усовершенствования, так и на праздные умствования, а вся направлялась бы на лич­ное совершенствование — увеличение в себе силы любви и, что то же самое, на устранение всего того, что мешает проявлению этой божеской силы.
Прощайте пока. Может быть, Бог даст и до свидания.
Лев Толстой.
28 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

Впервые опубликовано в журнале «Жизнь для всех» 1910, стр. 2.
Ответ на письма Молочникова из Новгородской тюрьмы от 17 и 18 апреля 1910г., вложенные в один конверт.
1 Письмо Н. Г. Суткового к Молочникову об учении А. М. Добро­любова.
На конверте письма Молочникова Толстой пометил: На письмо Суткового. Об истории. Написать Олсуфьеву, Стаховичу, Кони.

*335. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 28. Я. П.

28, 12-й час. Ложусь спать и тебе пишу. Хотел написать, что не буду нынче писать за то, что от вас нет писем. Шучу. Пиши, когда хочется. Мы одни с Ольгой1, мама уехала2. Когда будешь писать, хорошенько пиши о своем и здоровье и время­провождении. У нас всё гости. Вчера был из Хабаровска Плюснин и книготорговец оттуда же. Ехали они не останавливаясь 16-ть суток3. Нынче из Ташкента. Рассказывал о бедном Репине. Безнадежно сумасшедший4. Я всё бьюсь со своим предисловием к Ив[ана] Ив[ановича] книжкам5. Нынче хорошо работалось. Подвигаюсь. Погода чудная. На душе хорошо. О тебе хорошо и с нежностью думаю. Нового, странно сказать, не то, что нет и не может быть для меня. Спектакль в Телятенках был, гово­рят, очень хорош.
Л. Т.
28-го апреля 10 г.

1 О. К. Толстая.
2 С. А. Толстая уехала в Москву.
3 Василий Васильевич Плюснин (1877—1942) — бывший студент Московского Высшего технического училища, единственный сын богатого золотопромышленника из Хабаровска, отказался по убеждениям от на­следства и вышел из технического училища. Последователь взглядов Толстого. Позднее работал по подготовке к печати томов писем 1890 гг. настоящего издания. В. В. Плюснин приезжал в Ясную Поляну со своим товарищем И. Н. Збайковым 27 апреля и пробыл до 30 апреля, много рассказывал Толстому о Дальнем Востоке и Сибири. Подробнее см. Днев­ник В. Ф. Булгакова, стр. 171, 172, 177—179, и А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», 2, стр. 21.
4 28 апреля к Толстому приезжал Михаил Вейнберг, член земледель­ческой колонии в Ташкенте, и рассказывал подробности о помешательстве И. А. Репина. См. письмо № 63 и прим. к нему.
5 Предисловие к «Пути жизни». См. прим. 6 к письму № 325.

*336. Редакции газеты «Русское слово».
1910 г. Апреля 29. Я. П.

С согласия автора письма1, пересылаю Вам его для напечатания в Вашей газете. Рассказ о жизни и впечатлениях этой кре­стьянской девушки мне кажется очень замечательным: и по своей искренности, простоте и очевидной правдивости и в осо­бенности потому, что ясно выражает ту совершившуюся в кре­стьянском рабочем населении за последнее время перемену, заключающуюся в живом сознании несправедливости своего положения. Как ни стараются люди властвующих классов скрыть от себя, заглушить в себе сознание несправедливости своего положения, такие рассказы, как рассказ этой крестьян­ской девушки, неотразимо должны вызывать это сознание. В рассказе этом испытываемая миллионами людей несправедли­вость своего положения представляется как что-то совершенно новое и никому неизвестное.
Думаю поэтому, что напечатание этого рассказа может быть полезным.
Лев Толстой. Ясная Поляна
29 апреля 1910 года.

Отрывок письма был опубликован в воспоминаниях С. П. Спиро «Бе­седы с Л. Н. Толстым (1909 и 1910 гг.)», М. 1911, стр. 69. Письмо это име­нуется в ЯЗ, в Дневнике В. Ф. Булгакова, стр. 177, и С. П. Спиро в вышеупомянутых воспоминаниях «предисловием» к письму А. П. Тишковой к Толстому. Оно было лично передано Толстым корреспонденту газеты «Русское слово» С. П. Спиро 30 апреля 1910 г., но опубликовано не было.
1 А. П. Тишковой. См. письмо № 339.

*337. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 29. Я. П.

Исполняю свою привычку, милая Сашенька, — 12-й час, пишу тебе. И опять от тебя нет известий, так что думаю о тебе, а писать могу только о себе. Вчера я чувствовал себя очень бодрым, хотелось писать, но нынче слаб — всячески, но не испытываю неприятного чувства. Так хорошо, покойно думать, что если Бог хочет, чтобы я делал и что делал, то будет и охота и силы, а не будет охоты и силы — значит, не нужно. Это мне легко, потому что я знаю верно, что мне ничего не хочется для себя. Льщу себя мыслью, что и твое здоровье и твое счастье нуж­но мне не для себя, а для тебя. Письма хороши были. Были, обедали Плюснин с товарищем1, много хорошего говорил с ни­ми. Он очень приятен. Ты помнишь? Он единственный сын мил­лионера, по убеждению отказался от наследства и теперь тяго­тится тем, что мать дала ему что-то около 10 тыс., и хочет раз­делаться. Ну, завтра наверно будет от тебя письмо.
Л. Т.

1 В. В. Плюснин и И. Н. Збайков. См. прим. 3 к письму № 335.

*338. П. Ф. Безверхому.
1910 г. Апреля 30. Я. П.

Очень сожалею, что мое письмо вызвало в вас неприязненные чувства. А добрые чувства между людьми, с которыми я вхожу в общение, мне дороже всего на свете. Недобрые же чувства, вызванные мною, особенно мучительны. Очень сожалею, что вызвал в вас эти чувства, и прошу простить меня.
Лев Толстой.
30 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

П. Ф. Безверхий в ответ на письмо к нему Толстого от 5 апреля 1910 г. (см. письмо № 266) прислал новое письмо от 15 апреля 1910 г., в котором писал, что письмо Толстого «поразило его своею неожиданностью... оно похоже скорее на циркуляр какого-нибудь департамента, чем на братское письмо».

*339. А. П. Тишковой.
1910 г. Апреля 30. Я. П.

Агафья Петровна,
Мои совет, что для того, чтобы вам получить нужные вам 80 руб., лучше всего отдать в печать ваше жизнеописание, разумеется не упоминая ни имен, ни даже места. Ваше жизне­описание так интересно и хорошо написано, что его охотно на­печатают и дадут вам за него нужную сумму. Известите меня поскорее, согласны ли вы. Тогда я пошлю вашу тетрадь в избран­ную мною редакцию, а редакция уже будет иметь дело с вами непосредственно. Я уже говорил с одним членом редакции и знаю наверное, что они примут ваш рассказ и уплатят за него нужные вам деньги.
30 апреля 1910 г. Ясная Поляна.

На конверте письма Тишковой Толстой пометил 29 апреля 1910 г.: Написать Поссе или в Новую Русь, или в Русское богатство, или в Русское Слово, не возьмут ли за 80 руб. этот рассказ до 37 стр. Написать ей — согласна ли она. Написать и о не­добром духе ее письма — из письма ее видно, что она того само­го духа, как и тот, кого она осуждает.
Агафья Петровна Тишкова (р. 1889) — крестьянская девушка, жившая в 1910 г. в г. Волковыске, прислала Толстому письмо на 42 страницах, где подробно описывала свою тяжелую жизнь, начиная с шестилетнего возраста, унижения и оскорбления, которые больше она не может перено­сить. Она писала Толстому, что на скопленные ею деньги она купила у агента швейную машинку, чтобы иметь самостоятельный заработок на хлеб. Но ей не хватает 80 руб., чтобы расплатиться за машинку. Она просила Толстого помочь ей. Толстой направил письмо Тишковой в «Рус­ское слово» с просьбой напечатать его. «Русское слово» письма не напеча­тало, но выслало Тишковой 80 рублей.
См. об этом Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 177, и С. П. Спиро, «Беседы с Л. Н. Толстым (1909—1910 гг.)», М. 1911, стр. 67—69.

*340. А. Л. Толстой.
1910 г. Апреля 30. Я. П.

Продолжаю исполнять свою привычку, милая Саша. Но а ты продолжаешь исполнять свою — опять нынче 30 нет ни от тебя, ни от Вари писем. Что делать. Видно, так надо. У нас всё хорошо. Мама завтра приезжает, а я нынче получил ожидав­шееся мной приглашение от Тани и хочу ехать к ней, если не встречу непреодолимых препятствий. Очень много здесь посетителей всех сортов, и отдохнуть от них не худо1. Сейчас были тут и пили чай — что возможно только без мама — 8 че­ловек темных. Всё хороший народ2. Я, кажется, кончил преди­словие3, хотя и плохо, и кончил обращение к детям крестьянским, которые мне писали из школы письмо. Хотелось написать вообще обращение к детям. Не очень плохо4. Нынче ходил пешком в Телятеньки, оттуда приехал на Чудачке. Погода восхитительная, или мне так кажется нынешний год. Прощай, голубушка. Целую тебя. Варе привет.
Л. Т.
30-го апр. 10 г.

1 О поездке Толстого в Кочеты см. т. 82, письмо № 3.
2 О посетителях Толстого 30 апреля см. т. 58, стр. 249, и Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 176—179.
3 Предисловие к «Пути жизни».
4 Письмо к ученикам школы в с. Ключицах, см. т. 82, письмо № 1

*341. П. С. Прошкову.
1910 г. Апрель (начало). Я. П.

Прокофий Семенович!
Ко мне из Тулы приходит мальчик, который рассказывает, что он должен покинуть ваше училище вследствие того, что, как он говорит, он несправедливо подозревается в воровстве. Мальчик этот очень жалок, и потому хотя и не могу знать, насколько справедливо то, за что он исключается из училища, я все-таки позволяю себе обратиться к вам с просьбой дать маль­чику возможность получить аттестат.
Надеюсь, что вы не посетуете на меня за мое обращение.
С совершенным уважением Лев Толстой.

20 апреля приходил в Ясную Поляну «мальчик, исключен­ный за воровство из железнодорожного училища и принятый обратно по ходатайству Льва Николаевича».
Прокофий Семенович Прошков — бывший директор Тульского желез­нодорожного училища.

Письма 1910 (май — ноябрь) // Толстой Л.Н. Том 82.

248 писем за последние шесть месяцев жизни Л. Н. Толстого

Ученикам школы в селе Ключицах. Неотправленное.

1910 г. Апрель — май. Я. П.

Получил ваши письма, милые детки, и отвечу вам всем заодно.
Вы спрашиваете меня все о том, какая у меня жена, какие дети, какой дом и как я живу. Всё это неинтересно, неважно и никому этого знать не нужно. Нужно же знать всем людям, а особенно вам — молодым ребяткам, у которых вся жизнь впереди, — знать то, как надо жить на свете.
Так как я уж старый человек и много об этом самом и думал, и читал, и много испытал, то и хочу я написать вам об этом, — именно о том, как жить надо. Может быть, что из моих слов пригодится вам.
Жить, я думаю, всем нам надо так, чтобы было и себе и другим хорошо. А для того, чтобы себе и другим было хорошо, надо больше жить для души, а меньше для тела.
Для того, чтобы жить так, больше для души, а меньше для тела, надо понимать и помнить учение Христа о том, что надо делать и чего не надо делать. Когда фарисей спросил у Христа, какая главная заповедь, Христос сказал ему:
«Возлюби господа бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь.
«Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (М. XXII, 37—40).
Для того же, чтобы понятно было, как надо любить Бога и ближнего, в Евангелии Матф. V, 21—24, сказано так:
«Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду (Исх. 20,13). А я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему «рака», подлежит синедриону; а кто скажет «безумный», подлежит геенне огненной».
Значит, что не то что убивать или драться не надо, а надо не ругаться, не сквернословить, не говорить недоброго слова, потому что от недобрых слов — и ненависть, и ссоры, и драки.
«А еще сказано: если принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой перед жертвенником и пойди прежде примирись с братом твоим и тогда прийди и принеси дар твой».
Значит, что если завелась уж ссора с кем-нибудь, то прежде чем молиться, первое дело поди к тому, с кем поссорился, и помирись с ним.
Для того же, чтобы совсем было понятно, как надо любить и бога и ближнего, сказано еще так:
«Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя итти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся».
«Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас».
Слова эти значат то, что жить для души по учению Христа надо так, чтобы, не разбирая чужих и своих, и злых и добрых, любить тех, кто обижает нас, и всем одинаково делать добро.
Жить так кажется трудным, когда привык совсем к другому, к тому, чтобы ругателя обругать, чтобы обидчику дать сдачи, чтобы врагов ненавидеть и воевать с ними. Но трудно это кажется тому, кто не понимает того, что в каждом из нас есть два человека: один телесный, другой духовный, и что можно жить для телесного человека и можно жить для духовного. И что живи для телесного человека, и будет одно горе, а живи для духовного, и будет одна радость. А будет так оттого, что телесный человек хочет всего для себя одного, для одного своего тела, и хочет таких вещей, каких все люди хотят каждый себе. И оттого из-за этих вещей ссорятся друг с другом, злятся друг на дружку. Так что телесный человек никогда не получает всего того, чего хочет, и всегда недоволен и тем, что у него есть, и другими людьми.
Духовный же человек, напротив, всегда доволен, потому что всегда имеет то, чего хочет. А хочет он только того, чтобы быть в любви и согласии со всеми.
Стоит только понять и поверить в то, что человеку для того, чтобы хорошо жить, надо жить не для тела, а для души, и начать жить так, — то скоро так привыкнешь к совсем другой, чем прежней, жизни, что только будешь удивляться на то, как мог прежде жить иначе.
«Но если одному начать жить так по-божьи, для души, не обороняться, а подставлять щеку, а все другие будут жить по-дьявольски, для тела, то они уж совсем забьют меня. Пускай все живут так, тогда и я стану», часто говорят на это люди, не понимая того, что нехороша жизнь оттого, что люди живут дурно. А ведь тот, кто говорит так, сам человек. Отчего же ему не попытаться жить хорошо. Пускай другие живут, как знают, никто не может переделывать людей из дурных в хороших, а себя может. Давай же стану себя переделывать. А главная переделка в том, чтобы жить не для тела, а для души. А если я знаю, что для тела жить плохо, а для души хорошо и свободнее, то какое мне дело до других людей? Пускай живут, как хотят, а я живу и буду жить, как лучше.
Так вот и давайте делать это, каждый над собой и для себя.
А станут делать это люди, и станет хорошо жить людям, и приблизится царство божие и для каждого из нас и для всех людей.
Давайте же жить так, милые детки.

На конверте письма «ключищенских учеников» Толстой пометил: Послать книги ребятам (надо бы написать самому). Вместо письма Толстым были посланы книги и номер журнала «Свободное воспитание».

Ответ на письма учеников второго и третьего отделений земской школы в с. Ключицы Нижегородской губ.
Учитель Ключицкой школы в своем сопроводительном письме писал Толстому: «В своей школе читал о выдающихся людях. Разговаривая, вспомнили ребята и о Вас. Они меня спрашивали, жив ли Л. Толстой, где он живет, какая и есть ли у него жена, дети, богат ли он и т. д. Я сказал, что... можете, если хотите, ему написать, и он, как и многим, быть может, и ответит. Они выразили сомнение, едва ли это возможно, колебались и потом сразу большинство порешило написать по письму, которые я взялся Вам переслать».

* 2. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 1. Я. П.

Нынче получил твое письмо. 1 И за то спасибо, милый дружок, и письмо Вари Ольге. 2 Я ее очень благодарю и за письмо и за заботу о тебе. Жалко мне очень, что ты поддаешься докторам. Ничего они не знают и не могут. Климат, здоровье, покойный образ жизни — да, а остальное всё вздор и расслабление духовное. От Тани вчера было письмо пригласительное. 3 Нынче я встретил мама, 4 объявил ей, что хочу ехать и встретил мало препятствий и собрался, уложил и, если буду жив, завтра утром поеду с Душаном и Булгаковым. Мама хочет приехать во вторник 4-го. Всё у меня хорошо. Ольга нынче уехала с детьми. 5 Пиши к Тане. Хотя и много вижу здесь приятных людей, в Кочетах, думаю, будет покойнее.
Л. Т.

1 Письмо Александры Львовны Толстой из Крыма, где она лечилась.
2 Письмо В. М. Феокритовой к О. К. Толстой.
3 Письмо Т. Л. Сухотиной, приглашавшей Толстого к себе в имение Кочеты Мценского уезда Орловской губ.
4 С. А. Толстая возвратилась из Москвы.
5 Ольга Константиновна Толстая (1872—1951) с дочерью Софьей Андреевной и сыном Ильей Андреевичем Толстыми.

* 3. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 2. Кочеты.

Пишу тебе, голубушка Саша, из Кочетов вечером 2-го. Приехал я с Душаном и Булгаковым! 1 Чудная погода, милые Сухотины и всё радостно. Даже и про тебя вспоминаю без боли, но... жутко. Пишу весело, и вдруг от тебя дурные вести. Мама немножко была недовольна, что я не отложил отъезд на день, но все-таки отпустила меня без раздражения. Она приедет сюда 4-го послезавтра, если что-нибудь ее не задержит. Каюсь, что мне от много и многого хотелось уехать из Ясной: очень много суеты и посетителей и других причин. А нынче как раз был посетитель, которого мне жаль было покинуть так скоро. Я едва успел с ним поговорить 1/4 часа. Это Шнякин, 2 отказавшийся и отбывший 4 года арестантских рот, — доброволец — такой спокойный, твердый и радостный, сильно сдержанный, рабочий человек, не говорящий лишнего, но всё что скажет, — важно, нужно и добро, и такая сияющая улыбка. Дорогой неприятно было смотрение на меня, но здесь чудесно. Может быть, и напишу здесь то, что хочется. Жду Черткова. Таня и большая и маленькая 3 так милы и так приятен Михаил Сергеевич, 4 что лучше ничего желать нельзя. Плохо то, что письма твои ко мне и мои к тебе теперь будут еще дольше итти. Raison de plus 5 чаще писать, что я и делаю. Хотя нынче и знаю, что пишу глупо, знаю и то, что тебе все-таки будет приятно знать, что у нас делается. Ольга 6 уехала к себе. Андрей 7 хотел приехать теперь же в Ясную. А здесь завтра приезжает Сережа Сухотин.8 Вот и всё, целую тебя, Варе 9 привет.

1 Описание поездки Толстого в Кочеты 2 мая см. Дневник В. Ф. Булгакова.
2Савелий Шнякин,освобожденный из тюрьмы крестьянин Самарской губ.,сектант-добролюбовец.
3 Старшая дочь Толстого Татьяна Львовна Сухотина (1864—1950) и ее дочь Татьяна Михайловна Сухотина.
4 Михаил Сергеевич Сухотин (1850—1914), муж Т. Л. Сухотиной, земский деятель, член Первой Государственной думы, октябрист.
5 Тем более
6 О. К. Толстая.
7 Андрей Львович Толстой (1877—1916).
8 Сергей Михайлович Сухотин (1887—1926), сын М. С. Сухотина от первого брака.
9 В. М. Феокритовой.

4. С. А. Толстой от 2 мая.

5. Ф. О. Масарику (Thomas Garrique Masaryk).

1910 г. Мая 3. Кочеты. 1 *
Дорогой Фома Осипович!

Очень благодарен вам за ваше письмо и сведения о материалах для изучения вопроса самоубийства. Нынче только успел прочесть вашу прекрасную, вероятно стоившую вам больших трудов, книгу о самоубийстве.2 Очень порадовало меня основное совпадение наших взглядов на причину этого явления. Очень бы хотелось до смерти высказать те мысли об этом предмете, которые неотвязно преследуют меня. 3 Может быть, кому-нибудь и пригодилось бы. Впрочем, я уже привыкаю не руководиться в своих поступках предполагаемыми последствиями, а только внутренним, духовным требованием. Думаю, что и в этом, судя по вашей последней главе, в которой вы говорите о детерминации, схожусь с вами.
От души желаю вам всего хорошего.
Любящий вас Лев Толстой.

Томаш Гаррик Масарик (1850—1937) — чех, профессор философии в Праге, автор многих трудов по социологии и философии. См. т. 58, стр. 31 и 350.
Ответ на письмо Масарика на русском языке из Праги от 9 мая нов. ст., в котором Масарик писал Толстому по вопросу о самоубийстве и прилагал список литературы по этому вопросу.
1 Ошибочно указано место написания: «Ясная Поляна, 3 мая 1910 г.».
2 Thomas Garrique Masaryk, «Der Selbstmord sociale Massenerschei-nung der Modernen Civilisation», Verlag von Carl Koiiegen, Wien, 1881 («Самоубийство как массовое социальное явление современной цивилизации», изд. Карла Конегена, Вена). На этой книге, сохранившейся в яснополянской библиотеке, Толстым во время чтения сделано свыше сорока пометок.
3 Толстой с 28 марта — 7 августа 1910 г. работал над статьей «О самоубийстве», но не успел ее закончить. В процессе работы он переменил заглавие, назвав статью «О безумии» (см. т. 38, стр. 395 и 584—587; см. также т. 81, письмо № 233).

6. С. А. Толстой от 3 мая.

7. Э. Г. Шмиту (Eugen Heinrich Shmitt).
1910 г. Мая 3. Кочеты.

Die Auslegung in Ihrem Artikel* meiner Ansichten hat mir sehr gefallen, obzwar sie unvollstanding ist. Die Schuld daran sind nicht Sie, sondem ich. Besonders angenehm war mir in diesem Artikel nicht nur die Auslegung meiner, sondern auch Ihrer mit mir vollig iibereinstimmender Ansicht zu finden. Diese unsere Einheit der Ansichten im Grundgedanken ist mir besonders angenehm.
Danke Ihnen fur Ihren freundlichen Brief und erwarte mit grossem Interesse die Erscheinung derselben Broschure mit Ihrem Vorworte.

* Leo Tolstoy als Gegner der modernen Wissenschaft in Dokumenten des Fortschritts», Verl. Reimer, Berlin, April 1910.

Мне очень понравилось изложение моих взглядов в вашей статье,* хотя оно и неполно. Вина в этом не ваша, а моя. Особенно приятно было мне найти в этой статье изложение не только моего мировоззрения, но также и вашего, вполне с моим совпадающего. Это единство наших взглядов в основных положениях мне особенно дорого.
Благодарю вас за ваше дружеское письмо и с большим интересом ожидаю появления упоминаемой брошюры с вашим предисловием.

* «Лев Толстой как противник современной науки в документах прогресса», изд. Реймера, Берлин, апрель 1910.

Евгений Генрих Шмит (1851—1916) — венгерский журналист и писатель по религиозным вопросам, находившийся с Толстым в длительной переписке. См. письма 1894 г., т. 67 и т. 81, письмо № 14. Шмит сообщал Толстому, что посылает свою брошюру, посвященную разбору статьи Толстого «О науке», и просил Толстого, прочитав статью, сообщить ему свое мнение.

8. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 4. Кочеты.

Третий день в Кочетах, очень хорошо. Мама отложила приезд по причине Андрея с женой. 1 Приедет в пятницу. Мне всё так же хорошо. Надеюсь завтра иметь о тебе вести. Пиши чаще, или Варя. Благодарю ее всегда в душе. Тебя целую.
Л. Т.

1 В Ясную Поляну приезжал сын Толстого Андрей Львович со своей второй женой, Екатериной Васильевной Толстой.

9. Г. И. Почепне.
1910 г. Мая 4. Кочеты.

Благодарю вас за ваше письмо. Рад был получить его. Помогай вам Бог не переставая подвигаться по избранному вами пути.
Л. Толстой.

Приписка к письму В. Ф. Булгакова. Впервые опубликовано, вместе с письмом В. Ф. Булгакова, в журнале «Вегетарианское обозрение» 1912. - № 1.
Григорий И. Почепня — вегетарианец из Никольско-Уссурийска (см. т. 80), прислал Толстому длинное письмо, и котором задавал ряд вопросов о вегетарианстве, просил ответить, можно ли вегетарианцу носить кожаную обувь и пр.

* 10. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 5. Кочеты.

Все-таки по привычке пишу, вечером вместе с дневником и тебе, милая Саша. Уверен, что твои письма не дошли, но что они есть. Нынче 5-ое, опять нет. Мне, как я и писал тебе, очень хорошо у милой Тани. Вчера был бодр, а нынче вял, сонлив, ничего не работал. Да и пора кончить. Ну, как ты, моя милая? Надеюсь, что идет к поправлению. Советовать могу только то, чтобы ты, хотя и больная, не забывала бы жить душою. Знаю, что ты и сама это знаешь. Послезавтра приезжает мама. Здесь такое чудное одиночество с ландышами, соловьями... Ну прощай пока. Варе привет.
Л. Т.

* 11. И. К. Янину.
1910 г. Мая 5. Кочеты.

По моему мнению, самая лучшая форма жизни — земледельческая. Советовать в частных вопросах невозможно. Человек должен решать такие вопросы сам, руководствуясь своим пониманием жизни.
Посылаю вам книгу, которая может содействовать уяснению понимания жизни.

Иван Кузьмич Янин (р. 1880) — крестьянин Тульской губ., служивший десятником на ст. Шилово Московско-Казанской ж. д., спрашивал Толстого в письме от 1 мая, следует ли ему возвратиться на родину и заняться хлебопашеством или же готовиться в землемерное училище. Янин ответил Толстому письмом 23 мая, в котором сообщал, что обещанной Толстым книги не получил, и просил посоветовать ему, «какую книгу купить по религии», так как потерял веру в православие. На конверте Толстой пометил: Послать В Чем моя вера? и Единую заповедь.

* 12. И. А. Бори (Joseph Alemany Bori) и Ф. Г. Рюицу (Frederic Crimenez Ruiz). Черновое.

1910 г. Мая Т. Кочеты.

Pour remplir autant qu'il est en notre pouvoir d'un vrai cre-tien, il est tout a fait inutile de changer d'entourage et de lieu. L'ideal d'un Homme eclaire par la vrai religion du Christ n'est autre chose qu'un perfectionnement moral continued; c'est a dire de tacher de devenir meilleur, croitre en amour envers Dieu et les homines. Le perfectionnement est possible dans toutes les conditions.
Je ne connais pas de colonies chretiennes en Europe et si meme j'en connaissais, je ne vous aurais pas conseille de quitter votre genre de vie et d'y entrer.
Dans tous les cas je yous souhaite le veritable bien de 1'ame qui peut etre atteint partout et toujours.
Votre lettre m'a ete tres agreable.
Votre ami et i'rerc
L. T.

Чтобы выполнить, насколько в наших силах, долг истинного христианина, совершенно бесполезно менять окружающую обстановку. Идеал человека, просветленного истинным учением Христа, есть не что иное, как постоянное нравственное совершенствование; это значит — стараться стать лучше, растить в себе любовь к богу и людям. Совершенствование возможно при всяких условиях.
Я не знаю никаких христианских колоний в Европе, но, даже если бы и знал таковые, я не посоветовал бы вам оставить ваш образ жизни и вступить в нее.
Во всяком случае желаю вам истинного душевного блага, которое может быть достигнуто везде и всегда.
Ваше письмо было мне очень приятно.
Ваш друг и брат
Л. Т.

Иосиф Алемани Бори и Фредерик Гимеиец Рюиц — торговые служащие в Барселоне (Испания), писали, что, проникнувшись учением Толстого, они хотели бы уйти из своего города пешком в какую-нибудь христианскую колонию Франции или Швейцарии и просили Толстого указать адрес такой колонии.

13. С. А. Толстой от 7 мая.

* 14. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 7. Кочеты.

Вчера был нездоров, слаб и потому не писал тебе, милая Саша. Вчера же получил, наконец, твои два письма и нынче одно. Спасибо. Нынче я себя лучше чувствую и получил большую, большую радость: приехал Чертков 1 и пробудет неделю. Мама же, намеревавшаяся приехать в пятницу, отложила свой приезд от дурной погоды. — Известия от тебя хороши, но боюсь, что ты поддаешься внушениям докторов и милой Вари. Берегись этого, голубушка. Жалко тоже, что вынуждена есть мясо. С Чертковым так хорошо. Такой друг. Единственный недостаток — тот же, как у тебя, что и ты, и он меня слишком любите. Упрекать вас в этом не могу, потому что сам тем же грешен.
Л. Т.

1 В. Г. Чертков, которому запрещен был въезд в Тульскую губ., получил разрешение в Петербурге приехать в Кочеты для свидания с Толстым. Чертков приехал в Кочеты 7 мая и пробыл там до 20 мая. См. воспоминания В. Г. Черткова «Свидание с Л. Н. Толстым в Кочетах (у М. С. и Т. Л. Сухотиных)» — ТЕ 1913, стр. 01— 75, и т. 89.

* 15. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 8. Кочеты.

Пишу второе письмо из Кочетов, 1 милая Сашенька. Мне здесь так хорошо, что не верится, что наяву, такая тишина, такой досуг и такой милый entourage 2 и такая удивительная природа. Ничего нового не пишу. Да и не успел. И не надо. И так хорошо. От добра добра не ищут. Только бы ты вернулась здоровая и выросшая духовно, — то, что мы все делаем, и в чем одном и жизнь, и истинное счастье. Думаю, что ты знаешь это. И радуюсь этому. Целую тебя и люблю очень.
Л. Т.

1 Толстой ошибся: в действительности это было пятое письмо, написанное им в Кочетах А. Л. Толстой.
2 окружение

* 16. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 9. Кочеты.

Получил нынче твое письмецо, милый друг Саша, в котором дурно то, что ты гуляла и почувствовала усталость. Это очень мне грустно. А хорошее то, как ты спорила с своими сожителями о самом важном в жизни. Помогай тебе бог утверждаться в этом, в том, что ты свободна, и никто твоего блага у тебя отнять не может, если ты его полагаешь в том, — в чем оно есть, — в том, чтобы расти душою. Нынче ждали мама, а она, к удивлению нашему, не приехала. Она должна была по телеграмме приехать с Андреем. А вот 12 час, а их нет. Мне очень радостно и хорошо с Чертковым и с Таней и с Михаилом Сергеевичем. Нынче первый день немного занялся. Пишу о самоубийстве или скорее по случаю самоубийства: о безумии нашей жизни. Если удастся написать — хорошо, а если не удастся—тоже хорошо.1 Прощай, голубушка, до свиданья.
Л. Т.

1 Толстой отмечает возобновление своей работы над статьей о самоубийствах, которую он позднее назвал «О безумии». См. т. 38, стр. 395, и т. 58, прим. 451.

* 17. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 9. Кочеты.

Получил и нынче, 9-го мая, коротенькое письмецо твое, милая дочь, где пишешь о том, что шьешь и занимаешься стенографией, а злодейка Варя не дает. Как-нибудь сходитесь с ней— середка на половине. Нынче приехала мама с Андрюшей. Андрей стал говорить про Молочникова, осуждая его, и я резко, в чем виню себя, je lui ai dit son fait,1 и нехорошо. Удивительно, что здесь же в первые часы приезда я в первый раз высказал? мама мои чувства отвращения и страдания к той жизни, в которой участвую, живя в ней. Ушел взволнованный, потом пришел и поцеловал ее, и она, я думаю, поняла и почувствовала. Это было хорошо. Радостно мне присутствие здесь Черткова, Андрей и неприятен и жалок. Знаю, что с такими людьми надо» обходиться, помня, что они не виноваты, что не понимают, и стараюсь. Но нынче сорвался. Его не обидел, но говорил, резко о том мире, в котором он живет и который считает достойным уважения. Очень, очень у меня нарастает потребность высказать всё безумие и всю мерзость нашей жизни с нашей глупой роскошью среди голодных, полуголых людей, живущих во вшах, в курных избах.2 Ну да что бог даст. Держись, милая. Будь, как была строга и внимательна к себе. Целую тебя, милая дочь.

1 я ему сказал о его поступке,
2 См. записи в Дневнике 9 и 10 мая, т. 58, стр. 46—49.

18. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 10. Кочеты.

Спасибо, милый друг, что пишешь каждый день. Какие бы ни были твои письма, я всегда им рад. Разумеется, чем больше пишешь о своей жизни и телесной и, главное, духовной, тем я радее. Но не принуждай себя, напиши: здравствуй, папа, я жива и тебя люблю, и мне довольно. Нынче уехал Андрей, оставил грустное впечатление. Было холодно, и мне нездоровилось. Но нынче и погода лучше и на душе у меня так хорошо,. как редко бывает; мыслей много, которые кажутся мне важными, и ко всем доброе чувство. Хожу по парку, соловьи заливаются со всех сторон, ландыши так милы, что нельзя не сорвать, и так на душе радостно, и одно чувство, и одна мысль лучше другой. Только можешь быть благодарным всем и за всё. Дай бог, чтобы тебе почаще было так. Верь, что так должно быть. А если так, то это значит, что спишь; спокойно жди, когда проснешься. Целую тебя, милую пятипудовую. Варю прошу не очень тебя муштровать.
Л. Т.

* 19. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 11. Кочеты.

Нынче пользуюсь тем чудным бюваром со всеми принадлежностями, который мне дала Таня. Получил нынче твое грустное письмо — для меня все-таки приятное какое бы ни было, — «о том, как тебе одиноко и как тебя обстригли. И не только тебе, но мне, признаюсь, это жалко. Ну, да была бы голова и то, что в голове и в сердце. Нынче сам себе писал о том, что мне выяснилось с особенной ясностью в последнее время: то, что зла нет и не может быть, — что то, что мы называем злом и что чувствуем как зло, — суеверие. Это — то что мы называем злом, есть только указание наших ошибок, а исправлять себя, освобождаться от ошибок — самая большая радость. Так что то, что мы называем злом, есть только приготовление к радости. Трудно тебе, молодой, поверить в это, но поживешь и не только поверишь, — потому что испытаешь. И знаю, что ты можешь это. Только смелее надо быть не перед другими, а перед самим собою. Хорошо делаешь, что шьешь и стенографируешь. Работа это то, чего больше всего недостает в нашей жизни.
Вчера чувствовал себя бодрым и полным затей. Нынче, напротив, сонливость, слабость и нет энергии мысли, но на душе очень хорошо. К обеду приехали Абрикосовы: отец 1 и сын.2 Хрисанф, как всегда, прост, мил, чист, ясен. Мама уезжает 14 или 15. А я еще побуду. Таня говорит, что мы с Чертковым, который остается тоже, но мешаем ей. Радуюсь тому, что скоро увижу тебя бритую, толстую, но милую моему сердцу.
Нынче и вчера ездил верхом очень приятно. Ну, прощай, до свидания. Дружеский привет Варе.
Л. Т.

1 Николай Алексеевич Абрикосов (1850—1936), знакомый Толстого.
2 Хрисанф Николаевич Абрикосов (р.1877), женат на внучатной племяннице Толстого Наталии Леонидовне Оболенской (р.1881). Автор воспоминаний «Двенадцать лет около Толстого»— «Летописи», 2, стр. 377.

* 20. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 12. Кочеты.

Опять вечер 12-го. Со всеми простился и один думаю о тебе и пишу тебе, милая мне Саша. Получил нынче довольно старое твое письмо о том, что я не получаю твоих писем, и о выдернутом зубе. А что кашель? Теперь уже несколько дней получаю каждый день твои письма. Про себя могу сказать, — хотел сказать, — только хорошее, но совестно хвалиться: уверен, что ты поймешь, что я не себя нахожу хорошим, а внешние условия. На себя тоже не жалуюсь, потому что все-таки сознаю себя не таким, очень плохим, каким был прежде. Езжу верхом, утром гуляю по парку. С народом мало общаюсь. Близость Черткова мне радостна. Мало, почти ничего не пишу, но очень много задумываю. Как бог велит выполнить. Лев Сухотин и Сергей 1 приезжают завтра. Таня уверяет, что мы с Чертковым не помешаем, и мы проводим мама 15-го, а сами пробудем без нее день или два, так что около 20, 19-го буду в Ясной. До свиданья бог даст. Хорошо говорили нынче о тебе с Чертковым. Какой милый Хрисанф.2 Он хотел тебе написать.
Л. Т.

1 Лев Михайлович Сухотин (р. 1879), старший сын М. С. Сухотина, и его брат Сергей Михайлович (см. прим. 8 к письму № 3).
2 X. Н. Абрикосов.

* 21. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 13. Кочеты.

Нынче 13-го получил твое нехорошее письмо, милый друг Саша, нехорошее тем, что температура поднялась и тебе нехорошо. Крепись, голубчик, всё больше и больше переноси интересы твоей жизни в себя, — в свою внутреннюю жизнь, — в приближение к тому, чем для души своей хочешь быть. Знаю, что то, что мне естественно, когда сами собой отпали все плотские страсти, тебе, голубушка, еще трудно, но это все-таки, 1 и чем раньше сознаешь это и поставишь на это свою жизнь, тем лучше жизнь. И ты можешь. Радуюсь мысли увидать тебя, если даст Бог. Здесь всё так же хорошо. Нынче приехали Лева с женой и детьми — одна воспитанница — и Сережа. 2 Чертков выписывает Тапселя. 3 Мне это не совсем приятно, но не могу ни в чем отказать Черткову, да и Тане это приятно, так что и мне приятно. Всё ничего не пишу, но думается много. Даже письма пишет за меня очень хорошо то Булгаков, то Чертков. Целую тебя, голубушка, и милую Варю.
Л. Т.

1 В копии пропущено недостающее по смыслу слово: надо ?
2 См. прим. 8 к письму № 3.
3 Фотограф-англичанин Томас Тапсель (ум. 1915), неоднократно снимавший Л. Н. Толстого по поручениям В. Г. Черткова.

* 22. И. В. Колесникову.
1910 г. Мая 14. Кочеты.

Получил ваше письмо, Иван Васильевич, и очень понимаю ваше чувство возмущения. Я постоянно испытываю его, глядя на жизнь людей нашего мира.- Смягчает, даже совсем утишает это чувство мысль и сознание того, что изменение этих безумных и безнравственных условий жизни не в моей власти, тогда как в полной моей власти только моя жизнь и моя деятельность, во всякую минуту настоящего, и что моя деятельность, направленная на самого себя, есть вместе с тем единственное средство воздействия моего на условия внешнего мира. Моя деятельность, направленная на самого себя, это тот рычаг, посредством которого только я могу содействовать превращению дурных условий в хорошие. Правда, перемены этой не только я в свои 82 года, но и молодой человек может не увидать, но всякое внутреннее совершенствование каждой личности неизбежно вносит и зачатки изменения общего строя.
Книга Ничше «Так говорил 3аратустра», по моему мнению, величайшая чепуха. Я кое-где высказывал это мое мнение, объясняя его. 1 Мой друг Владимир Григорьевич Чертков пишет о Нпчше.2 Я просил его сообщить вам его мнение о Ничше, мнение, с которым я вполне согласен. 3 Посылаю вам несколько книг, подтверждающих высказанное мною выше.
Л. Т.

Ответ на письмо Ивана Васильевича Колесникова (см. т. 80, письмо № 93) из Челябинска от 5 мая, в котором он описывал свои впечатления после освобождения из тюрьмы: «Встречаю приспешников, паразитов для всех и себя, дальше: коляска, моторы, босые, отрепанные, церкви, кабаки. Ну, а школу, вероятно, на днях увижу. Грустно, грустно». В приписке к письму Колесников просил Толстого высказать его мнение о книге Ницше «Так говорил Заратустра» и спрашивал, было ли Толстым публично высказано его отношение к этой книге.
1 Книга немецкого философа Фридриха Вильгельма Ницше (1844—1900) «Also sprach Zaratustra» («Так говорил Заратустра. Книга для всех и никого»). Толстой относился к философии Ницше резко отрицательно. Высказывания Толстого о Ницше см. в тт. 25, 30, 31, 35, 54, 72.
2 Работа В. Г. Черткова о Ницше не была закончена; частично она опубликована в «Свободном слове» 1905, №№ 16 и 17, под заглавием «О значении Ницше».
3 Колесникову ответил и В. Г. Чертков 14 мая. См.«Список писем по поручению», № 32а.

* 23. Е. В. Молоствовой.
1910 г. Мая 14. Кочеты.

Хочется написать вам лично, милая Лизавета Владимировна, хоть несколько слов: первое — о том, что Чертков так хорошо ответил на ваш вопрос, что я могу только выразить мое полное согласие с его мыслью, и второе, что помню и люблю вас.
Лев Толстой.

Письмо Толстого является припиской к письму В. Г. Черткова от 14 мая, часть которого воспроизводится ниже.
Елизавета Владимировна Молоствова, рожд. Бер (1873—1935) — исследовательница русского сектантства. Неоднократно бывала в Ясной Поляне. Е. В. Молоствова прислала Толстому письмо от 1 мая 1910 г.г в котором описывала сектантов-иеговистов, живших в Сибири и на Урале, и сообщала, что они просят ее прислать брошюру для распространения, но она сомневается, не навлечет ли это на них большие гонения со стороны правительства. Брошюра, о которой идет речь: Е. В. Молоствова, «Секта иеговистов. Сообщение в отделе этнографии Императорского русского географического общества 30 января 1909 г.» — оттиск из журнала «Живая старина» 1909, 1. На конверте письма Е. В. Молоствовой помета Толстого: Расспросить про брошюры и отвечать. По поручению Толстого на письмо Молоствовой отвечал В. Г. Чертков из Кочетов 14 мая: «Относительно же того, высказать ли им правду о том суеверном, что замечаем в их взглядах, он просил меня сообщить вам мое мнение, с которым он вполне согласен. Мое же не мнение, а самое глубокое убеждение состоит в том, что в подобных случаях высказывать правду и помогать людям братьям из народа выпутываться из этих суеверий, расположение к которым развито в них производимым над ними вековым церковным обманом, представляет нашу священную обязанность. Для нас, не сумевших еще слезть с их спины, единственный случай применять хоть сколько-нибудь в их пользу то сравнительно большое просвещение, которое мы приобрели путем ограбления рабочего народа, представляется именно тогда, когда мы видим заблуждения, в которых они бессознательно, втягиваются в своих напряженных поисках за истиной, и имеем возможность раскрыть глаза на эти заблуждения хоть некоторым из них».

* 24. Л. Д. Семенову.
1910 г. Мая 14. Кочеты.

Леониду Семенову.
Как всегда, был очень рад твоему письмецу, милый брат Леонид. Всегда с радостью и умилением думаю о твоей жизни. Перед отъездом моим из дома к дочери в Новосильский уезд к нам зашел Шнякин, 1 и мне удалось только самое короткое время пробыть с ним и подкрепиться его силою. Брат Григорий 2 зовет меня к вам. Спасибо ему. Думаю, что нет, как ты говоришь, воли высшей на то, чтобы это желание мое, самое горячее, исполнилось, по крайней мере теперь. Думаю, что нет на то воли бога, потому что знаю, что ничего не хочу своего, ничего, кроме того, чтобы исполнить его волю. Благодарю брата Михаила 3 за добрую память.
То, что ты пишешь о твоем отношении к слуху о смерти Добролюбова, 4 я вполне понимаю и разделяю. Думаю, что признавать смерть злом есть очень вредное суеверие.
Душан, 5 верно, напишет тебе сам. Не забывай меня и давай изредка знать о себе. Любовь твоя и братьев Михаила, Григория и других, кроме того, что вызывает во мне самые хорошие чувства, нужна мне, поднимая меня в своем о себе мнении.
Лев Толстой.

Леонид Дмитриевич Семенов (Тяншанский) (1884—1917) — внук известного географа П. П. Семенова-Тяншанского, поэт-символист (см. Леонид Семенов, «Собрание стихотворений», изд. «Содружество», Спб. 1905). Под влиянием религиозного перелома и философии своего друга А. М. Добролюбова Семенов разочаровался в жизни «высших классов» и интеллигенции и ушел странствовать по России, а затем поселился в Рязанской губ., где занялся крестьянским трудом. Был связан с целым рядом сектантов. Неоднократно бывал у Толстого в Ясной Поляне (см. т. 77). Ответ на письмо Семенова от 11 мая 1910 г.
1 Савелий Шнякин. См. прим. 2 к письму № 3.
2 Григорий Еремин, крестьянин Рязанской губ., друг Семенова, бывавший с ним у Толстого в Ясной Поляне в 1909 г.
3 Михаил (фамилия не установлена) — крестьянин Рязанской губ., сектант, приходивший вместе с Семеновым в Ясную Поляну в сентябре 1908 г.
4 Александр Михайлович Добролюбов (1876—1930-е гг.), поэт-символист. В 1898 г. А. М. Добролюбов ушел пешком в Соловецкий монастырь и остался там на положении «богомольца-трудника». С 1899 г. ходил странником и проповедником по России, основал непротивленческую секту «добролюбовцев». Слух о смерти Добролюбова в 1910 г. оказался неверным.
5 Душан Петрович Маковицкий.

* 25. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 14. Кочеты.

И нынче получил твое письмо, милая Сашенька, и пишу как всегда вечером. Письмо твое радостное нынче: и жару нет и стенография подвинулась. Может быть, и приведется опять вместе работать. Я здоров, и мне очень хорошо на душе, хотя и ничего не пишу. Нынче ходил в Желябуху 5 верст, дошел бодро. Чертков шел издалека за мной. И Таня приехала на дамских дрожках за нами. Погода чудная. И люди такие хорошие, поговорил с мужиками хорошо. Мама завтра едет в Ясную и оттуда в Москву, а мы поедем 20-го. Прощай, душенька.
Твой любящий старик Л. Т.

* 26. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 15. Кочеты.

Опять пишу, опять о тебе думаю, тебя чувствую, как каждый вечер. У меня в комнате навоняла лампа, и пишу в Танином кабинете. Она проводила нынче мама через Абрикосовых на Мценск и теперь стоит подле меня, и мы с ней говорили про мама. Таня милая так хорошо умеет видеть в ней — мама — всё доброе. Я ей благодарен за это. Тут теперь всё семейство, и жизнь очень приятна, легка. Остается мне жить здесь 4 дня. Хотя я ничего не делал здесь, мне было очень хорошо. Надеюсь, будет так же до конца. Нынче не было от тебя письма. Надеюсь, будет завтра, и хорошее. Нынче с утра ходил по деревне и много и приятно беседовал с мужиками и бабами. Вечером приехал сосед Матвеев — ученый. 1 Какая страшная разница и в пользу первых. Прощай, душенька. Целую тебя. Привет Варе.
Л. Т.

1 Владимир Александрович Матвеев, сосед Сухотиных, дипломат, служивший в Персии, знаток языков и религиозных движений Востока. См. т. 58, прим. 695.

* 27. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 17. Кочеты.

Вчера мы решили, милая Саша, что если писать тебе, то едва ли дойдет до 20-го, когда ты можешь выехать, но нынче получил твое хорошее, бодрое письмо, по которому вижу, что ты еще не будешь в состоянии выехать до 20-го, и потому пишу тебе хоть несколько слов. Я всё у Сухотиных, мне хорошо, хотя и нездоровится последние дни. Всё ничего не пишу и всё жду тебя с радостью, но был бы очень огорчен, если бы ты приехала раньше, чем это полезно для твоего здоровья. Так мне весело нынче стало от твоего бодрого письма. Хорошо, если опять будем вместе. А главное хорошо, если будем хоть не совсем недовольны собой, а нынче немного менее дурны, чем вчера. Ну, не буду надоедать тебе рассуждениями. Нынче был у меня старик скопец, очень интересный. 1 Был сослан и доказывал справедливость их веры: целомудрие во что бы то ни стало. Они тем хороши, что религия для них — важное дело жизни: не пьют, не курят, не едят мяса, не сквернословят. Очень Чертков и Димочка 2 просят докончить хоть кое-как им комедию, 3 и я завтра постараюсь сделать, что могу, и послать им, что могу, или свезти сам, так как буду в Ясенках через три — если будем живы — и Димочка встретит нас. Ну, до свиданья, голубушка, если буду жив. Иду спать.
Л. Т.

1 Андрей Яковлевич Григорьев (1848—1926?), сектант-скопец, живший в 10 км. от Кочетов. См. т. 58, прим. 888.
2 Владимир Владимирович Чертков (р. 1889), сын В. Г. Черткова.
3 Комедия «От ней все качества» («Долг платежом красен»), написанная Толстым в 1910 г. для любительского спектакля крестьянской молодежи в Телятинках, организованного В. В. Чертковым. См. т. 38, стр. 216.

* 28. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 18. Кочеты.

Пишу еще на всякий случай два слова 18-го вечером.
Я последние два дня был нездоров: чрезвычайная слабость, но нынче не только лучше, но совсем хорошо. По просьбе Черткова нынче занялся поправкой пьесы и думаю отдать; для Телятинской публики, и очень важной публики, годится. 1 Здесь Тапсель, 2 и снимал нас для кинематографа. А мне всё это, все эти выдумки, роскошь противны всё больше и больше. Нынче нет от тебя письма, и мне недостает чего-то. Прощай, голубушка. Как ты устроишься с поездкой и когда приедешь?
Варе мой сердечный привет.
Л. Т.

1 См. прим. 3 к письму № 27.
2 См. прим. 3 к письму № 21.

29. М. Н. Яковлевой.
1910 г. Мая 18. Кочеты.

Милая Марья Николаевна! Получил ваше хорошее, и тронувшее, и порадовавшее меня письмо. Очень сожалею, что вы не застали меня, и, если буду шив, буду очень рад принять вас в августе.
О вашем положении и о том, как вам надо жить, чем руководствоваться, скажу то, во что всей душой верю и чем живу, и с чем надеюсь умереть, а именно следующее:
Истинный идеал религии, истинной религии, — он же идеал христианства, — тем и велик, что он так велик, что человек в теле никогда не может достигнуть его, а между тем, может всегда, во всех условиях постепенно приближаться к нему. В этом приближении и сущность жизни человеческой и единственное истинное благо ее. Отчаяние религиозных людей в том, что они не могут вполне осуществить в своей жизни того идеала, который представляется им, происходит от заблуждения о том, что требования учений не в усилиях приближения к идеалу, а в полном осуществлении его в своей жизни. Часто это заблуждение приводит даже к отречению от признаваемого недостижимым идеала. Не поддавайтесь этому: жизнь и благо — в приближении к идеалу божеского совершенства. И благо это всегда доступное нам и очень большое, и совершенно удовлетворяет тех людей, которые не ставят себе целью своей жизни того, что не дано человеку. «Иго мое благо, и бремя мое легко».1 Говорю вам это смело, потому что живу этим, и чем больше живу этим, тем более испытываю благо такой жизни и тем больше, несомненнее верю в истинность такого понимания жизни и цели ее. В последнее время я даже пришел к тому убеждению, что для того, кто положит всю свою жизнь в этом улучшении своей души, нет и не может быть зла, и вся жизнь его неперестающее благо и нет зла. Зло — суеверие. Боюсь, что эти мои рассуждения покажутся вам слишком отвлеченными и неясными, но на всякий случай высказываю вам всё, что думаю и во что верю.
Прибавлю еще то, что помогает жить этой жизнью, т. е. полагать всю свою духовную силу на внутреннее совершенствование — увеличение в себе любви. Помогает этому более всего сознание того, что истинная жизнь наша происходит только в настоящем, что прошедшего и будущего нет, а есть только настоящее, т. е. та безвременная точка, в которой прошедшее соприкасается с будущим, и что в этом настоящем мы только и живем и в нем только свободны. Из всех этих рассуждений вывожу следующий практический вам совет. Противоречие требований высшего закона и вашей души с требованиями -окружающей вас среды есть в той или в другой форме необходимое условие жизни всякого в наше время религиозного человека. Для того, чтобы вам примирить, насколько возможно, это противоречие (совсем устранить его невозможно), вам надо не думать о том, как вам поступить по отношению ваших родителей, чтобы смягчить их или избавиться от их влияния, а все силы души, — ив каждый момент настоящего, — напрягать на то, чтобы перед богом и своей совестью думать мысли, говорить слова, делать поступки, наименее противные любви.
В этом всё, что может сделать человек, искренно желающий жить не по своей, а по божией воле. О том же, что именно выйдет из такой его деятельности, человек не может знать, но что не выйдет ничего дурного, а выйдет только хорошее это наверное знает тот, кто будет жить так.
«Возьми крест свой на каждый день... иго мое благо и бремя легко, ибо я кроток и смирен сердцем».
Но крест все-таки крест, и нужно усилие, чтобы нести его. Но в несении этом человек, если только добровольно несет его, чувствует несомненное благо и благо единственно истинное в жизни человеческой.
Не знаю, успею ли, но очень желал бы и пошлю вам нечто вроде предисловия к книжкам На каждый день, в котором более последовательно, хотя и кратко, высказываю то, что теперь пишу вам.
Не знаю, пользуетесь ли вы книжками «На каждый день». Очень советовал бы. Я по своему опыту знаю, что они поддерживают строгое к себе религиозное настроение.
Прощайте, помогай вам бог смолоду стать на тот путь, который ведет нас к единому истинному благу. — Еще совет: старайтесь как можно меньше предпринимать и говорить, а как можно больше воздерживаться от поступков и от слов. Старайтесь кроме того при этом быть радостной, зная, что если вы нерадостны, то виноваты в этом не какие-либо внешние условия, а вы сами.
Полюбивший вас Л. Толстой.

Впервые опубликовано в газете «Русское слово» 1911, № 226 от 2 октября.
Ответ на письмо М. Н. Яковлевой, в котором она писала Толстому о своей жизни, благодарила за его письмо и сообщала, что 7 мая ездила в Ясную Поляну, чтобы поговорить с Толстым, но его не застала. Просила разрешения приехать в августе.

1 Евангелие от Матфея, гл. II, ст. 30.

* 30. Т. Л. Сухотиной.
1910 г. Мая 20. Мценск.

Доехали прекрасно, милая Таничка. Говорить того, чего бы ты не знала, нечего. В Новоселках встретили нас Енгалычевы.1 Тапсель снимал, бегал, но, кажется, неудачно.2 Милому твоему Мише 3 особенный привет и благодарность. И всем вашим.
Л. Т.
Адрес: Татьяне Львовне. 1910 г. (22 сент.) Июнь.

Татьяна Львовна Сухотина (1864—1950) — старшая дочь Толстого.
Письмо было написано со ст. Мценск Московско-Курской ж. д. после отъезда из Кочетов, где Толстой гостил с 2 по 20 мая 1910 г.
1 Енгалычев — председатель Мценской уездной землеустроительной комиссии, сосед Сухотиных.
2 Фотоснимки Тапселя сохранились в АЧ.
3 М. С. Сухотин. См. прим. 4 к письму № 3.

* 31. Б. О. Гольденблату.
1910 г. Мая 23. Я. П.

Борис Осипович,
Ко мне пришел очень, не только интересный, но почтенный человек, Петр Аксенов Фокин, 1 отказавшийся от военной службы и из-за этого прострадавший много лет в военных тюрьмах. Теперь его выпустили, но, несмотря на то, что он Тульского уезда, в 12 верстах от Тулы, его приписали к Кашире и требуют от него ежедневного личного явления в тамошнее какое-то учреждение. Нельзя ли ему устроить так, чтобы он мог являться в волостное правление или хоть в Тулу? Уверен, что вы сделаете, что можно, и впредь благодарю вас.
Уважающий вас Лев Толстой.
23 мая 1910.

На конверте: Борису Осиповичу Гольденблату. В Туле, собственный дом на Дворянской.

Борис Осипович Гольденблат (р. 1862) — тульский адвокат, к которому часто обращался Толстой за юридической помощью, главным образом по крестьянским делам.
1 Петр Алексеевич Фокин (р. 1880) — крестьянин д. Высокие Выселки Тульской губ. См. т. 58, стр. 56 и прим. 727.

* 32. А. Л. Толстой.
1910 г. Мая 23. Я. П.

Таня подарила мне бювар с почтовой бумагой и конвертами, в первый раз пользуюсь, чтобы писать тебе, милый друг Саша. Вчера не писал, нынче получил твое письмо с хорошими известиями. Жду тебя к моему кабалистическому числу 28-го. Хоть бы и в июне, но только приехала бы здоровая. У нас живет жалкая Екатерина Васильевна с девочкой, очень миленькой. 1 Бедный Андрей всё мечется, очевидно из-за денег. Жалко его, но помочь ему не знаю и не умею как. Нынче поехал в Пирогово, 2 как она сказала «по денежным делам». Был вечером Сережа. 3 Уехал в Никольское, 4 а маленький Сережа 5 с швейцарцем гувернером 6 живет у нас. Завтра приезжает скульптор Трубецкой. 7 Нынче был Иван Иванович. Привел корректур книжечек.8 Две последние — не книжки, а последние корректуры завтра поправлю, и пойдут в свет книжечки, которые очень люблю. Ездил нынче верхом на кривом и очень устал. Он тянет. Утром поправлял пьесу для Телятинского театра. 9 Всё еще очень плохо, но немного лучше. С мама был неприятный разговор из-за баб, которых не пускают ходить за травой через усадьбу. Она согласилась пустить, но я собой недоволен, как с ней говорил. 10 Был нынче еще солдат, крестьянин Тульского уезда, 11 который отказался от военной службы и 8 с половиной лет был мучим по тюрьмам. Интересен и мил тем, что безграмотный и ничего не говорит о христианстве, о вере, об убеждениях, а говорил просто: «зачем мне служить? Мне это не нужно. Как я могу заколоть человека, за что? А он, может, в сто раз лучше меня?» — Он, очевидно, пришел к своему отказу по словам брата, который тоже отсидел 6 лет за отказ. Я попросил Булгакова записать его рассказ. Вот ты бы застенографировала. Я перед этими последними днями был не совсем здоров, а теперь совсем хорошо себя чувствую. Погода у нас и природа как-то особенно хороша, или я их особенно живо чувствую. Ну, прощай, голубушка. Милую Варю поцелуй.
Л. Т.

1 Е. В. Толстая, жена А. Л. Толстого, и их дочь Мария Андреевна (р. 1908).
2 Пирогово — имение брата Толстого, С. Н. Толстого (1826—1904).
3 Сергей Львович Толстой (1863—1947), старший сын Толстого.
4 Никольское — родовое имение Толстых, доставшееся по семейному разделу С. Л. Толстому.
5 Сергей Сергеевич Толстой (р. 1897), сын С. Л. Толстого. См. т. 56, прим. 436.
6 Морис Шарль Христиан Кюэс.
7 Скульптор Павел Петрович Трубецкой.
8 И. П. Горбунов-Посадов, привезший корректуры книжек «Путь жизни».
9 Комедию «От ней все качества».
10 См. т. 58, стр. 56 и прим. 720 и 728.
11 Петр Алексеевич Фокин. См. письмо JV» 31, т. 58, стр. 5В и прим. 727.

* 33. И. Чепурину.
1910 г. Мая 25. Я. Л.

Получил ваше интересное письмо и очень рад. Желал бы быть вам полезным. Отвечу на следующие три пункта вашего письма:
1) Вы хотите описать свою жизнь — и внутренние душевные перевороты, и внешние события — и затрудняетесь своим незнанием грамматики и нелитературностью языка. Не советую вам стесняться этим. Пишите как можно проще, и, судя по вашему письму, вы прекрасно можете изложить пережитое вами, и это пережитое вами должно быть не только интересно, но и поучительно. И, вероятно, охотно будет принято в печать. Это по первому пункту.
2) Вы желаете быть полезным людям. Об этом я думаю так, что такое желание — быть полезным — и неправильно, и ложно, потому что человеку не дано знать, чем, как, и кому, и когда он может быть полезен. И революционеры делали и правительство делает теперь то, что считалось и считается ими полезным, и мы видим, какая произошла польза. Так и во всём. Достойная для человека и разумная для него цель есть только одна: внутреннее совершенствование, наибольшее приближение к высшему религиозному идеалу — любви к богу (к совершенству) и к ближнему. И деятельность, направленная к этой цели, во-1-х, всегда достигается, ничто не может помешать ей, и во-2-х, всегда наверное приносит пользу, хотя мы и не можем ни предвидеть, ни определить этой цели. Это по второму пункту. В 3 - Это мой вопрос о том, что вы разумеете под христианством, когда говорите в письме, что вы стали христианином. То ли, что я разумею под христианством, или что-либо другое. То, что я разумею под христианством, вы поймете из моих книг, которые посылаю вам: Учение Христа, На каждый день, Закон насилия и закон любви.
Брат ваш Лев Толстой.

Ответ Толстого на письмо крестьянина Саратовской губ. Ивана Чепурина (р.1880), в котором Чепурин подробно описывал свою жизнь и просил Толстого посоветовать, как дальше жить; его как крестьянина из бедной семьи «судьба кидала из одного завода в другой, из фабрики в фабрику и т. д.». Всюду он видел несправедливость и оскорбление. Он отправился «бродяжничать» «на четыре с лишним года... побывал в Германии, в Англии, в Америке — Соединенных Штатах и Канаде, побывал в Китае и немного в Японии, познакомился со всей Сибирью» и нигде не нашел удовлетворения. «Встретя на своем жизненном пути в эти бродяжные годы много народа и много разных приключений, — пишет Чепурин, — ...сильно, сильно полюбил и люблю вас... Но что же делать?.. Милый человек, Лев Николаевич! Очень бы я желал услышать на эти слова от вас ответ». Далее он сообщал, что ему хотелось бы описать свою жизнь, но он чувствует «сильную слабость литературно-грамматических правил» и это его пугает. На письмо Толстого Чепурин отвечал 18 июня, а на него отвечал по поручению Толстого 22 июня В. Ф. Булгаков.
27—28 августа Чепурин был у Толстого в Кочетах и имел с ним продолжительные беседы. См. т. 58, стр. 97 и прим. 1251.

34. Ж. Э. Коллету (Mareel Edward Collete). Черновое.
1910 г. Мая 26. Я. П.

Получил ваше интересное письмо.
Вполне разделяю выраженные в нем мысли. Очень рад буду, чем могу, служить вам, или скорее тому общему делу, которому мы с вами одинаково стараемся служить.
Посылаю вам портрет и книги и братски жму руку.

Письмо Коллету было отправлено только после смерти Толстого Д. П. Маковицким 24 декабря 1910.
Марсель Эдуард Коллет из Франкфурта-на-Майне в письме на французском языке от 1 июня нов. ст. 1910 г. писал Толстому, что готов быть если не его постоянным сотрудником, то его учеником. Он хотел бы для Франции сделать хотя бы часть того, что Толстой сделал для своей страны. Далее в своем письме он обосновывал свою точку зрения на необходимость «единства всех людей как в счастье, так и в несчастье». В заключение он сообщает, что предполагает написать книгу, посвященную трудам Толстого и русской мысли, и просит прислать фотографическую карточку и короткое предисловие на тему — душа русского народа, которое бы он поместил в начале своей книги.

* 35. М. Кузнецовой.
1910 г. Мая 26. Я. П.

Всегда буду рад ответить. Посылаю статью «Единая заповедь», которая, может быть, пригодится вам.

Мария Кузнецова (р. 1894). — ученица Угличской женской гимназии, в письме от 21 мая благодарила Толстого за письмо и присланные книги (см. т. 81) и спрашивала, может ли она в дальнейшем обратиться к Толстому «с какими-либо просьбами или за советом».

* 36. А. П. Остапченко.
1910 г. Мая 26. Я. П.

Всей душой сочувствую вашему горю. Мой совет в том, чтобы покорно нести свое горе, ничего не предпринимая. Ваше свидание с ним и всякие увещания не помогут. Помочь может только, когда оно само придет, его сознание своей великой вины перед вами и вашим сыном. Тогда он сам вернется к вам, и тогда, разумеется, вы простите его.
Таково мое искреннее мнение.

Анна П. Остапченко, жившая со своим сыном в Рязани, прислала Толстому письмо, в котором писала, что ее покинул муж. Она просила Толстого посоветовать, что ей делать и как поступать.

37. В. А. Романике.
1910 г. Мая 26. Я. П.

Слухи о том, что ссылают куда-то тех, кто выйдет из общины, ложны. Но выход из общины считаю очень нехорошим делом, и отец ваш, выходя из общины, поступает дурно. Земля — божья и никому в собственность принадлежать не должна. Владеть землею как собственностью — великий грех. Помещики знают это и хотят и крестьян ввести в этот грех и приучить к нему. Им нужно это, чтобы себя оправдать. Когда у крестьянина будет собственная земля, — хоть 10, хоть 5 десятин собственных, — тогда помещик, у которого 5000 десятин, может сказать крестьянину, что тебе не на что обижаться — у тебя 5 десятин, а у меня 5000; я не виноват, что я и мои предки умели нажить, а ты и твои предки не умели. Наживешь ты, а я проживу, и у тебя будет много, а у меня мало.
Закон 9-го ноября 1 о том, что можно крестьянам выкупать землю помещиков, — мошенническая штука, и на нее поддаваться не надо. 2

Василий Антонович Романика — крестьянин Харьковской губ., обратился к Толстому с письмом, отправленным 24 мая 1910 г., в котором писал о своем разногласии с отцом, желавшим выйти из общины, просил у Толстого и спрашивал, правильно ли, что выходящих из общины отправляют заселять «вольные земли в сибирские степи». Вместе с тем Романика просил совета Толстого, а также прислать книг, как он пишет, «более подходящих к этому».
1 Закон 9 ноября 1906 г., разрешавший свободный выход крестьян из сельской общины на хутора и отруба и закрепление земли в собственность. См. т. 80, прим. 4 к письму № 112.
2 В черновике приписка Толстого: Посылаю книги о земле.

38. В. Ф. Флорову.

1910 г. Мая 26. Я. П.

Советую жить с отцом и работать так, как работают миллионы русских людей.

Василий Ф. Флоров (р. 1890) — крестьянин Смоленской губ., работавший помощником учителя в церковно-приходской школе с жалованьем 8 руб. в месяц, в письме от 22 мая описывал свое тяжелое материальное положение и просил Толстого посоветовать ему, что делать дальше.

39. Т. Л. Сухотиной.
1910 г. Мая 26. Я. П.

Пользуюсь, голубушка Таня, твоим бюваром, чтобы ответить тебе, но не твоей бумагой (всё жалею). Люблю подарки от милых людей, потому что напоминают то, что приятно. Я доехал чудесно, и дома хорошо, насколько может быть. Мама, как обычно — волнуется тем, что не заслуживает волнения, и, никем не мучимая, сама себя мучит. 1
Жалко Катерину Васильевну. 2 Мальчик миленький, но, разумеется не Таничка. 3 Даже не помню, мальчик пли девочка.
От Саши нехорошее письмецо: 4 температура повысилась. Нехорошо, потому что или здоровье хуже, или мнительность, вызываемая докторами и Варей. 5 О приезде ничего не пишет. Вчера был в Овсянникове у Ивана Ивановнча1 по делу наших книжек. 6 И очень приятно, так у них хорошо. Тоже и у меня каждый день бывают очень, очень хорошие, серьезные близкие мне люди. Вчера вечером было самое гетерогенное 7 собрание: Миташа, 8 Андрей, 9 мама, Фрага — швейцарец, ни слова не знающий по-русски, 10 и... Булыгин, 11 Алеша Сергеенко, 12 очень «темный» Скипетров, 13 Николаев, 14 Гольденвейзер, 15 еще один готовящийся к отказу милый юноша. 16 Вообще тяжело и говорить, говорить и слушать большею частью знакомое, ненужное. Уже за одно то, что от этого избавляет физический труд, благословен он. 17 Еще приезжает Трубецкой. 18 Была телеграмма вопросительная, и ему отвечено согласием. Радуюсь мысли, что скоро увижу тебя, и печалюсь, что не увижу скоро Мишу. 19 Соболезную его хозяйствованию, хотя оно и конституционное, и парк хорош, и дубы, и лошади, и Овсинский, а все-таки без
них бы лучше. 20 Целую всех.
Л. Т.

1 Выражение «никем не мучимая, сама себя мучит» взято из летописи Нестора (см. «Повесть временных лет», по Лаврентьевскому списку, изд. Археологической комиссией, Спб. 1910, стр. 8). Это место из летописи Нестора Толстой поместил в свою «Азбуку», изд. 1872 г.
2 Екатерина Васильевна Толстая, вторая жена А. Л. Толстого. См. прим. 1 к письму № 32.
3 Татьяна Михайловна Сухотина — дочь Т. Л. и М. С. Сухотиных.
4 Из Крыма.
5 Варвара Михайловна Феокритова (1875—1950).
6 И. И. Горбунова-Посадова, жившего с семьей в Овсянникове в 5 км. от Ясной Поляны. В это время шли корректуры последней работы Толстого «Путь жизни». О поездке Толстого 25 мая в Овсянниково см. Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 214—216.
7 Разнородное.
8 Дмитрий Дмитриевич Оболенский, старый знакомый Толстых. s Андрей Львович Толстой.
10 адресат не установлен.
11 Михаил Васильевич Булыгин.
12 Алексей Петрович Сергеенко, в 1910 г. секретарь В. Г. Черткова.
13 Михаил Скипетров (1889—1913?), бывший студент.
14 Сергей Дмитриевич Николаев (1861—1920), переводчик на русский язык сочинений американского экономиста Генри Джорджа (1839—1907) и пропагандист его взглядов.
15 Александр Борисович Гольденвейзер.
16 Давид Лукич Максимчук (р. 1889?). См. Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 213.
17 Об этом же см. запись в т. 58, стр. 57, а также Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 213—214.
18 Павел Петрович Трубецкой, скульптор.
19 Михаил Сергеевич Сухотин.
20 В Дневнике Толстой написал: «Последний день в Кочетах. Очень было хорошо, если бы не барство, организованное, смягчаемое справедливым и добрым отношением, а все-таки ужасный, вопиющий контраст, не перестающий меня мучить» (т. 58, стр. 54).

40. В. А. Молочникову.
1910 г. Мая 27. Я. П.

Очень жаль мне, брат Владимир, что вам так тяжело, и понимаю, что это не может быть иначе. Я, но крайней мере, вероятно, испытывал бы то же, коли не хуже. По мне все-таки было очень интересно читать хоть малую часть их возражений и насмешек на то, чем живем не только мы, но жили и живут всегда все люди. Ваша притча о посеве и речах земледельца и горожанина очень хороша, но с главным смыслом ее не согласен. Не согласен, если за земледельца признавать себя и вообще людей, живущих по-божьи. Такие люди не знают, не могут и не желают знать того, что выйдет из их деятельности. Делают они то, что делают, только потому, что следуют высшей воле, которую сознают главным двигателем своей жизни. Соображения же о том, что выйдет из такой деятельности, никак не могут служить мотивом, двигателем деятельности, так как последствия наших поступков нам совершенно неизвестны, да и не могут быть известны, так как они проявляются в бесконечном пространстве и времени. Всякое же наше представление о том, что мы знаем эти последствия, есть самая грубая, вредная и свойственная только невеждам, в истинном смысле слова, ошибка. Такого рода деятельность, обусловленная предполагаемыми последствиями, подобна тому, что бы делал работник, которому хозяин дал определенное дело, указав, что и как ему делать и который, вместо того чтобы исполнять предписанное хозяином, сам бы соображал о том, что может быть полезно ему и другим таким же работникам, и стал бы делать не предписанное хозяином, а то, что он считает для этого нужным. Так, грубый пример: хозяин, положим, предполагает копать канавы для осушения местности, для увеличения количества воды в нижнем течении и для многих других в этом роде соображений, а работник, предполагая, что большая польза произойдет от уравнения местности, не только не копал бы канавы, а стал бы заравнивать их.
Делать мы должны то, что делаем, для себя перед богом, т. е. перед своей совестью, для своего удовлетворения, для своего блага, исполняя то, что нам так определенно предписано, а никак не в виду неизвестных нам последствий, хотя твердо знаем, что последствия эти не могут не быть благими. Настоящее дело, которое свойственно делать разумному и просвещенному в истинном смысле человеку, только такое, последствия которого он не может знать и знает, что не увидит.
Если уж говорить — хотя в сущности этого бы и не надо — с революционерами и вообще устроителями человеческой жизни, надо прежде всего не делать того, что вы делаете — становиться на их точку зрения, а переводить их на свою — от чего они не могут отказаться, переводить на точку зрения, общую всем людям, личную, и состоящую в том, что, кто бы я ни был, в каких бы условиях ни был, я живу, пока не умру, и мне надо прожить этот срок наилучшим образом, человеческой, т. е. доброй, разумной, благой, а не животной — злой, неразумной я несчастной жизнью.
Если же кто не понимает этого и не хочет с этим соглашаться, то единственный разумный ответ на это — ничем не нарушимое молчание.
Ах, как жалки, заблудшие и затянутые своим заблуждением в инерцию деятельности несчастные люди нашего времени!..
Любящий вас Лев Толстой.

Впервые опубликовано в журнале «Жизнь для всех» 1910, № 7, стр. 134—136. Дата подлинника.
Ответ на письмо В. А. Молочникова от 21 мая, где он описывал тяжелую физическую и моральную обстановку в Новгородской тюрьме.
Молочников ответил Толстому открыткой от 5 июня, в которой сообщал, что получил письмо Толстого уже дома и благодарил за советы, с которыми он совершенно согласен.

* 41. В. П. Некрасову.
1910 г. Мая 31. Я. П.

Василий Пахомович,
Приятно было получить ваше письмо. Па вопрос ваш ответ мои такой: без вызова со стороны суда, т. е. на вопрос, который от вас требует ответа, я думаю, что не следует высказывать своих мыслей. На вопросы же, когда они к вам обращены, по моему мнению, надо отвечать всю правду, как бы она ни казалась неприятна тем, кому вы отвечаете, и какие бы ни могла иметь для вас последствия.
Лев Толстой.

Василий Пахомович Некрасов (р. 1884, см. т. 81) в письме от 27 мая благодарил Толстого за первое письмо и книги и сообщал, что ему предстоит осенью выступить свидетелем в суде по делу В. А. Молочникова. Он спрашивал, следует ли ему «высказать на суде все, что наболело давно уже на душе у всех и каждого из нас, прямо без изгиба, не заботясь о последствиях».

* 42. И. А. Таверу.
1910 г. Мая 31. Я. П.
Иосиф Аврумович,
Получаю много таких писем и очень сожалею о людях, как: вы, попавших в обман. Я отказался от права собственности на все мои сочинения с 81 года. И это дало возможность редакции «Ясная Поляна» прилагать к своему журналу мои писания. Я же не имею ничего общего с редакцией и не знаю, из кого она состоит. Так как вы интересуетесь моими писаниями, посылаю вам бесплатно некоторые книги, что хоть несколько возместит вашу потерю.

Ответ на письмо Иосифа Аврумовича Тавера, слесаря на сахарном заводе Киевской губ., от 28 мая 1910 г., в котором он писал Толстому, что, не имея средств приобрести сочинения Толстого, очень обрадовался, прочитав объявление о приложении к журналу «Ясная Поляна» полного собрания сочинений Толстого, подписался. Но, получив вначале «Круг чтения», в течение полугода не получает ничего. Об отношении Толстого к книгоиздательству «Ясная Поляна» см. т. 81, «Список писем по поручению», № 23.

43. В. Г. Черткову от 31 мая.

* 44. М. М. Белову. Неотправленное.
1910 г. Июня 1. Я. П.

Михаил Михайлович,
На ваши вопросы о цели жизни думаю, что ответят вам посылаемые вам мною книги. На другой же вопрос ваш о том, как вам поступить по отношению к браку: жениться или не жениться? выскажу вам свое убеждение, согласно с учением Христа и величайших мудрецов мира. Оно в том, что высший идеал, т. е. лучшее, чего может достигнуть человек, — это полное целомудрие. Если же человек не может этого, то, сойдясь с женщиной или женщина с мужчиной, они должны на всю жизнь быть верны друг другу. Очень советую вам не думать, что целомудрие невозможно, а всеми силами стремитесь достигнуть его. Знаю много людей, проживших так, и жизнь таких людей была и счастливая, и более полезная для других, чем жизнь женатых.
Теперь о вашей охоте к писательству, очень советую вам этим не заниматься, в особенности стихотворством. Последнее время стихотворство это сделалось повальной болезнью, в особенности среди крестьян. Я получаю ежедневно по несколько таких писем с очень дурными стихами и такими же, как ваша, просьбами о совете. Писать можно только тогда, когда знаешь, что имеешь сказать что-нибудь новое, неизвестное людям, мне же совершенно ясное, и писать тогда всякий искренний человек станет непременно прозой, а никак не стихами, которые своим размером и рифмой только мешают ясному и точному выражению мыслей. Кроме того, в этой страсти к писательству главная причина — дурное чувство и тщеславия, и часто даже корыстолюбия. Советую вам бросить это занятие.
От всей души желающий вам блага
Лев Толстой.
1-го июня 10 г. Ясная Поляна.

Ответ на письмо Михаила Михайловича Белова (р. 1887), крестьянина Костромской губ., в котором он благодарил Толстого за ого «труды... плодотворную работу... за мысли и чувства к родному народу». Он также описывал свою жизнь, страсть к чтению и задавал ряд вопросов, на которые и ответил в своем письме Толстой. К письму Белов приложил свои стихотворения в честь Толстого, написанные в 1908 г., по случаю восьмидесятилетнего его юбилея.

* 45. Н. В. Ченцову.
1910 г. Июня 1. Я. П.

Очень сожалею, что не могу сказать вам приятного. Стихотворение ваше, по моему мнению, нехорошо, и я позволяю себе, от души желая вам добра, посоветовать вам не писать стихотворений.
Желаю вам добра.

Николай Вениаминович Ченцов (р. 1881) — учитель с. Костино, близ ст. Болшево Северных ж. д. См. т. 73, стр. 302 и 303.
Ответ на письмо Ченцова из Москвы от 31 мая 1910 г. с просьбой оценить его стихотворение «Пришлец» (посвящается Л. Н. Толстому).

* 46. В. Фильчукову.
1910 г. Июня 3. Я. П.

Не советую итти в колонии. Адрес даю, но не советую итти, потому что тяготятся пришельцами.
Продолжаю думать и говорить то, что вы сами пишете: оставаться на месте и любовно отвечать на все предъявляемые требования (разумеется, не исполняя того, что противно совести). Претерпевший до конца спасен будет.
Помогай вам Бог любви, который живет в вас. Извещайте меня о себе.

В. Фильчуков — сын псаломщика из Кубанской области (см. т. 81), прислал Толстому письмо от 29 мая;сообщал, что вышел из семинарии; для отца большое горе. Просил Толстого указать адрес общины, чтобы иметь возможность жить своим трудом.

*47. В. Г. Черткову от 3 июня.

*48. Н. С. Чернову.
1910 г. Июня 4. Я. П.

Писательство в наше время сделалось какой-то эпидемией, я получаю ежедневно от 2-х до 3-х писем, как ваше, стало быть до 1000 писем в год. Быть кузнецом, работая даже 17 часов в день, все-таки без всякого сравнения не только почтеннее, но и нужнее, чем писать сочинения никому ненужные, каковые выходят ежедневно тысячами и к каковым я причисляю и свои.
Нужно я считаю одно: жить доброй жизнью, т. е. не переставая совершенствоваться в любви к людям, а этого достигнуть можно гораздо легче в кузнечной, чем в писательской профессии. А что личное совершенствование есть не только главное, но единственное дело жизни всякого человека, явно из следующего соображения: люди, и я в том числе, страдают от того, что живут дурно, так и совершенно справедливо говорят люди. Но если это так, то очевидно, что жизнь людей может улучшиться только тогда, когда люди перестанут жить дурно, будут жить хорошо. Всех людей заставить жить хорошо не может ни один человек, себя же каждый вполне может заставить жить хорошо, а не дурно. И потому единственно, что может сделать всякий разумный человек для улучшения жизни людей, хотя бы и в самой малой степени — это то, чтобы самому перестать жить дурно и начать жить как можно лучше. Выбор такой деятельности имеет то преимущество перед всеми другими, что, во-1-х, приближение к такой деятельности всегда во всех условиях: кузнеца, писателя, царя, доступно и возможно для всякого человека, и, во-2-х, выгода такой деятельности перед всеми другими еще и в том, что деятельность эта, доставляя неперестающую радость тому, кто посвятит себя ей, не может не вызывать подражания. Если же, хотя бы и не все, но многие люди избрали эту деятельность, то достигнута была бы и главная цель — улучшение жизни всех людей.
Советую вам не заниматься писательством.
Для того же, чтобы вам яснее был мой взгляд на ученую, умственную деятельность, посылаю вам книги «На каждый день», в которых на 19 и 20 числа найдете мысли, касающиеся отчасти этого дела.
4-го июня 1910 г. Ясная Поляна.

О письме Чернова Толстой записал: «Потом письма. Одно серьезное по ответу на эпидемию писательства».
Николай Степанович Чернов (1886 - ?) — крестьянин Самарской губ., кузнец, в письме к Толстому описывал беспросветную тяжесть своей жизни (работу по 17 часов в сутки) и вместе с тем — свое стремление учиться и стать писателем. Он просил помощи Толстого и ответа на вопрос: «Что мне делать?»

* 49. М. А. Бочарникову.
1910. Июня 5. Я. П.
Михаил Александрович,
Мысль ваша мне очень нравится, но, не имея нужных по этому предмету знаний, не могу взять на себя советовать или предлагать что-либо по этому вопросу.
Лев Толстой.

Ответ на письмо Михаила Александровича Бочарникова, «старого фабричного» из Москвы, «прослужившего более пятидесяти лет». Бочарников писал, что отечественное производство холстины из льна и пеньки «теперь идет за бесценок за границу, в обмен мы получаем дорого стоящий хлопок. В результате наживаются заграничные капиталисты и фабриканты, а крестьяне, которым зимой просто нечего делать, и помещики разоряются». Он призывал Толстого сказать свое слово, которое «много поможет российскому крестьянству. Еще лучше выпустить брошюрку о достоинстве льна и хлопка... Лев Николаевич!—писал Бочарников, — нас машины всех убили, а в деревне силы есть для льняного производства».

* 50. М. Герингу (Mathew Geriug). Черновое.
1910 г. Июня 5. Я. П.

I will be very glad to receive you, или в этом роде.

Я буду очень рад принять вас,

Мэтью Геринг — магистр права университета в Эдинбурге (Небраска, США), прислал Толстому письмо на английском языке от 11 июня нов. ст., в котором сообщал, что имеет рекомендательное письмо и поручение от своего личного друга Вильяма Брайана (кандидата в президенты США от демократической партии, приезжавшего к Толстому в декабре 1903 г.), и просил разрешения приехать в Ясную Поляну в августе. Геринг приезжал 15 июля. См. об этом Дневник В. Ф. Булгакова (там Геринг назван «Рокки») и «Список писем по поручению», № 91.

* 51. Неизвестной.
1910 г. Июня 5. Я. П.

Iasnaia Poliana.
Le 5/18 Juin 1910.
Madame,
Je suis bieu etonne que vous n'ayez jamais recu le fcuillet de 1'album que vous m'aviez fait parvenir. II est possible que j'ai neglige de vous le retourner comme lettre recommaudee, et que la poste l'ait egaree. Quoiqu'il en soit, je vous envois ci-joint ce que vous me demandez.
Excusez ma negligence aupres de la personne interessee et recevez, Madame, mes salutations.

Ясная Поляна.
5/18 июня 1910.
Милостивая государыня,
Я очень удивлен, что вы вовсе не получили присланный мне вами листок из альбома. Возможно, что по недосмотру я не отправил его вам заказным письмом и почта его затеряла. Как бы то ни было, я посылаю вам то, что вы просите.
Простите мне небрежность по отношению к заинтересованному лицу и примите, милостивая государыня, мой привет.

Каких-либо сведений о корреспондентке, «даме-итальянке», кроме записи от 4 июня, приводимой В. Ф. Булгаковым в Дневнике, не имеется: «Где-то затерялся листок из альбома для автографов одной дамы-итальянки с несколькими автографами каких-то других знаменитостей, который она прислала Льву Николаевичу для подписи. Лев Николаевич очень беспокоился за этот листок. Ввиду того, что поиски его оказались безрезультатными, решил сам написать итальянке извинительное письмо» (Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 222).

* 52. В. О. Гольденблату.
1910 г. Июня 7. Я. П.

Уважаемый Борис Осипович.
Подательница — мать обвиняемого в убийстве товарища молодого малого Василия Прокофьева Снеткова. Дело очень трогательное. Возьметесь ли вы за его защиту? Хорошо бы было. Постараюсь завтра поговорить с вами по телефону.
Лев Толстой.
7 июня 1910 г.
В Туле Адрес: Борису Осиповичу Гольденблату, свой дом, Дворянская улица.

Б. О. Гольденблат — см. письмо Л« 31. Сведений о В. П. Снеткове и его деле не имеется. Вероятно, к этому делу относится запись Толстого в Дневнике: «Баба мать убийцы» (т 58,стр.62).

* 53. Н. П. Журавлеву.
1910 г. Июня 8. Я. П.

Рад был получить ваше письмо, потому что, несмотря на кое-где шутливый тон его, понял серьезность и искренность писавшего. Посылаю вам книги, которые яснее всего покажут вам сущность той связи, которую вы нашли в тех из моих писаний, которые читали.
Что касается отношений к вам ваших семейных, то советую вам не огорчаться их непониманием и раздражением, а смотреть на то и на другое, как на необходимое условие вашей жизни, как на тот материал, над которым вы призваны работать. Работа же ваша над этим материалом должна состоять в одном: в кротком перенесении всех тех вытекающих из вашего положения неприятностей и неперестающем отвечании добром и любовью на всякие нападки на вас и на то, что вам дорого. Если вы избрали иное нравственно-религиозное руководство в жизни, чем то, которым руководствуется ваша мать, то покажите на деле, что избранное вами выше прежнего.
Желаю вам успеха не только в главном, но в единственном деле жизни всякого человека — в нравственном совершенствовании.

Николай Павлович Журавлев (р. 1890) — крестьянин Новгородской губ., окончивший в 1904 г. двухклассное министерское училище и служивший мальчпком-писцом в коммерческой конторе, прислал Толстому длинное письмо от 25 мая, в котором описывал подробно свою жизнь в деревне. Он писал, что познакомился с некоторыми писаниями Толстого во время своей службы в городе. На родине же в деревенской глуши, где он сейчас живет с матерью, имеется поблизости только церковно-приходская школа, в библиотеке которой, разумеется, нет ничего Толстого. Он прочитал «каждую из книжек по нескольку раз, основательно», увидал, что «все они пропитаны какою-то особенной любовью и связаны между собою какою-то таинственною нитью, чего не замечал у других писателей». Далее он сообщал, что приобрел большой портрет Толстого и повесил его в избе. Мать же его, будучи неграмотной, по наущению духовенства, считая Толстого богоотступником, грозит сжечь портрет и книжки. Далее Журавлев просит Толстого «хоть в шутку» ему ответить л заканчивает письмо пожеланием «много лет здравствовать».

54. Г. И. Почепне.
1910 г. Июня 9. Я. П.

Рад, что письмо мое было вам приятно.
На то, что вы сомневаетесь в том, как меня называть, скажу вам, что, по моему мнению, все люди прежде всего братья и относиться нужно ко всякому человеку, как брат к брату.
Насчет того, что товарищи ваши от вас отшатнулись, советовал бы вам, несмотря на их отношение к вам, быть с ними ласковым и добрым.
Читать советую вам и в семье и самому следующие две книги, которые посылаю вам: «На каждый день» и «Евангелие».
О том, хорошо ли посылать вашего мальчика в детский сад, ничего не могу сказать, но думаю, что от этого вреда быть не может. Для чтения же мальчику обратитесь в Москву, в Посредник. Все книги, издающиеся там для детей, написаны в хорошем духе и могут быть только полезны ребенку (Москва, Арбат, д. Тестова, Ив. Ив. Горбунову).
Книги мои все разделяются на два сорта: одни, писанные до 81 года, и они находятся в распоряжении моих наследников .(Москва, Хамовнический, 21), они и дороги, да я и не считаю их для души полезными, другие же, писанные после 81 года, советую вам, если вы хотите познакомиться с моими истинными .взглядами, приобрести мои сочинения последних лет, которые можете выписать от разных фирм и в том числе опять же от Горбунова. Эти книги притом же и дешевы, так как на них нет права собственности и всякий издает их.
От души желаю вам всего лучшего, что есть на свете, того, чтобы совершенствоваться в самоотречении, смирении и любви ко всем людям.
Лев Толстой.

На конверте письма Толстой пометил: Отношение между всеми людьми. Впервые опубликовано в журнале «Вегетарианское обозрение» 1912, I, стр. 34.
Ответ на письмо Г. И. Почепни от 25 мая 1910 г., в котором он благодарил Толстого за первое письмо. Почепня спрашивал Толстого, можно ли его называть в письмах: «Дорогой Лев Николаевич, потому что Вы граф — Ваше сиятельство, а я крестьянин — мужик, которого титул: «эй ты, мужик!» Далее он задавал ряд вопросов, на которые в своем письме ответил Толстой.

* 55. В редакции газет. Неотправленное.
1910 г. Июня 7—10. Я. П.
В газеты.
Я уже два раза 1 заявлял в печати о том, что я не могу, почему не могу удовлетворять требований людей, обращающихся ко мне за денежной помощью, но число таких людей, письменно и лично обращающихся ко мне за деньгами, всё увеличивается и увеличивается, и потому считаю нужным еще раз повторить мое прежнее заявление.
30 лет тому назад я распорядился своим имуществом, включая и мои сочинения, вышедшие и до 81 года, так, чтобы наследники мои: 9 человек детей и жена разделили между собою при моей жизни по законам наследования после умершего, всё, что я имел. На все же сочинения мои, какие я писал после 81 года, я отказался от права собственности, предоставив печатание и перепечатывание их всем, кто хочет. 2 И потому с 1881 года, не имея никакой собственности, я, очевидно, никак не могу удовлетворять не только поступающие ко мне просьбы на тысячи и больше рублей ежедневно, на удовлетворение которых не достало бы состояния Ротшильдов, но не могу оказывать и самой ничтожной денежной помощи. И потому очень прошу всех нуждающихся людей, подпавших тому странному недоразумению, по которому видят во мне обладателя миллионов, обратить внимание на это мое заявление и избавить себя и меня от тяжелых чувств, которые вытекают от этого странного недоразумения, избавить себя от того тяжелого разочарования и тех недобрых чувств, которые, обращающиеся ко мне люди, письменно и особенно лично, должны испытывать, не получая ответов на свои просьбы или получая при личном объяснении определенные отказы, а во-вторых — признаюсь в эгоистическом чувстве — и избавить меня, доживающего последние месяцы, если не дни своей жизни, и потому желающего одного: чтобы быть в любовных, хотя бы не во враждебных отношениях с людьми, от мучительного чувства сознания своей виновности перед людьми за то, что я вызвал в них недобрые к себе чувства и, вместе с тем, не имею никакой возможности исполнить их желание или хоть как-нибудь смягчить их разочарование.
Тем более, что обращаться ко мне за денежной помощью после этого моего заявления, нельзя уже потому именно, что одно из двух: или справедливо то, что я не имею собственности и потому не могу оказывать никакой денежной помощи; или же, как то стараются внушить люди, дурно расположенные ко мне, что это несправедливо, и я перевел воображаемые миллионы или сотни тысяч на жену, но в сущности пользуюсь ими, — то также неосновательно обращаться за денежной помощью с надеждой успеха к такому лгуну и обманщику.
Очень, очень прошу все редакции газет, которым не будет послано прямо это письмо, перепечатать его. Сочту это за большое себе одолжение.

Письмо в редакции газет вызвано ростом числа «просительных» писем и личных обращений к Толстому за денежною помощью.
1 В сентябре 1907 г. (см. т. 77) и в октябре 1908 г. (см. т. 78). См. Н. Н. Гусев, «Два года с Толстым», изд. «Посредник», М. 1911, стр. 34, 35, 215.
2 См. письмо редакторам газет «Русские ведомости» и «Новое время»-и примечание к нему в т. 66, стр. 47 и 48. Формальный акт о разделе имущества Толстого между членами его семьи был утвержден 7 июля 1892 г.

56. Н. К. Муравьеву.
1910 г. Июня 11. Я. П.

Николай Константинович, 1
Очень совестно мне утруждать вас, особенно потому, что вы всегда так добры ко мне, но опять к вам с просьбой, которую передаст вам Иван Евграфович Зотов. 2 Дело, кажется, сложное и, как всегда, кажущееся совсем правым, когда слышишь одну сторону. Вы решите, что и как сделать.
Дружески жму руку.
Лев Толстой.

1 Николай Константинович Муравьев (1871—1937) — московский присяжный поверенный, к которому обращался Толстой в последние годы своей жизни за юридическими советами. См. письма №№ 188 и 190 и т. 78.
2 Иван Евграфович Зотов из Калуги, писавший Толстому, что он вместе с товарищами был у него в феврале 1910 г., просил рекомендовать хорошего адвоката для ведения своего дела. Дополнительных сведений об И. Е. Зотове и его деле не имеется.

* 57. Е. Б. Сергееву.
1910 г. Июня 11. Я. П.
Егор Борисович,
Думаю, что ответы на ваши вопросы вы найдете в книгах, которые посылаю вам. Кроме того, скажу вам еще следующее.
Жизнь людей нашего мира нехороша, и вы страдаете от этой дурной жизни. Причина дурной жизни одна, и не может быть никакой иной, как та, что люди живут дурно. И потому очевидно, что для того, чтобы жизнь людей перестала быть дурной, надо, чтобы люди перестали жить дурно. Как же сделать то чтобы люди перестали жить дурно? Заставить их жить хорошо? Многие думают так. Так думают Николай II и Столыпины, так же думают и революционеры. Но, как мы видим на деле и как то же самое вытекает из здравого смысла, средство это не только не улучшает, но ухудшает положение. Так что заставить людей силою перестать жить дурно, а жить хорошо, нельзя. Ни один человек, как это и не может быть иначе, не может влезть в душу другого человека и изменить ее.
Как же быть? Всё дело в том, чтобы заставить людей жить лучше, а мы не имеем этой власти над другими людьми. Дело кажется безнадежным вам и очень многим, которые не только собираются лишить себя жизни, но и убивают себя от этого .несогласия дурной жизни людей с требованиями их души. Но если вы и люди, так же как и вы страдающие от дурной жизни людей, вдумаются посерьезнее в дело, то оно не покажется им уж таким безнадежным. И даже не только не безнадежным, приводящим к отчаянию и самоубийству, но, напротив, делом, требующим напряжения всех душевных сил и дающим полное удовлетворение.
Жизнь людей, от которой я страдаю, дурна от того, что люди живут дурно. Чтобы жизнь перестала быть дурной и прекратились бы страдания, нужно, чтобы люди перестали жить дурно и стали хороши. Сделать этого я не могу, потому что жизнь всех других людей вне моей власти. Да, жизнь людей вне моей власти, это справедливо, но только не всех людей. Не всех, потому что в числе всех людей есть один, находящийся в полной моей власти. И этого человека я могу заставить жить хорошей, а не дурной жизнью. И человек этот есть не кто иной, как Лев Толстой или Иван Петров, и всякий человек, рассуждающий о дурной жизни людей. И стоит только этому Льву Толстому пли Ивану Петрову сделать это рассуждение, как он тотчас же увидит, во-первых, то, что этот самый Лев Толстой или Иван Петров и всякий NN сам полон всяких гадостей и сам живет дурно и что если только захочет заняться том, чтобы заставить этого NN перестать жить дурно, а заставить жить хорошо, то работы ему будет так много, что некогда будет думать о дурной жизни других людей, и работа эта, в которой он всегда совершенно полновластен, будет для него так радостна, что он тотчас же испытает уменьшение чувства страдания от дурной жизни других людей и даже полное прекращение этого чувства. Это во-первых. Во-вторых же, начав такую работу над собой, такой человек естественно делает и то рассуждение, что это средство, которое одно во власти людей и которое может изменить дурную жизнь всех и сделать ее из дурной — хорошею, возможно и для каждого человека. Кроме того, такая внутренняя над собой работа человека, доставляя ему радостное состояние удовлетворения своих желаний, не может не вызвать и в других людях подражания. Так что этим же путем достигается и та цель воздействия на других людей, для изменения их жизни, которой стараются насилием достигнуть как правительства, так и революционеры. Во всяком же случае средство это, т. е. стремление каждого человека к изменению своей жизни из дурной в хорошую, есть одно единственное средство не только для прекращения тех страданий, которые испытывают люди от дурной жизни людей, но и для прекращения и самой дурной жизни людей, если только люди поймут всю ошибочность легкомысленно, самоуверенно негодующего, хвастливого осуждения дурной жизни тех людей, над которыми они не имеют власти при полном отсутствии всякого усилия над своей, предполагаемой настолько совершенной жизнью, что над ней не требуется уже никакой работы.
Только не оправдывали бы люди свою дурную жизнь осуждением дурной жизни других людей и работали бы над самим собою, не принимая ни прямого, ни косвенного участия в этой, осуждаемой ими, дурной жизни, и дурная жизнь эта, мучительная для вас и для других людей, сама собой исчезла бы, как снег от весеннего солнца.

Егор Борисович Сергеев — крестьянин Калужской губ., находившийся на военной службе в крепости Новогеоргиевск, прислал Толстому письмо от 6 июня, в котором писал о лжи и несправедливости окружающей жизни, которые он видит постоянно вокруг себя. Он просил у Толстого совета, как дальше жить.

*58. Ж. Бергману (J. Bergman) и Карлу Карлсону Бонду (Carl Carlson Bonde). Черновое.
1910 г. Мая 23 — июня 12. Я. П.
L. T.
A monsieur le docteur Bergman.

Господину б-ну Бонду.
Милостивый государь,
Состояние моего здоровья не позволит мне предпринять путешествие в Стокгольм, и потому искренне сожалею, что я не могу воспользоваться вашим любезным приглашением. Всё же надеюсь, если мне удастся, представить Стокгольмскому конгрессу доклад по вопросу о мире.
Во всяком случае прошу вас, милостивый государь, принять уверение в моем искренном почтении.
Л. Т.

Ж. Бергман — доктор филологических наук, секретарь организационного комитета XVIII Всеобщего конгресса мира в Стокгольме, прислал Толстому приглашение от 29 мая нов. ст. прибыть на конгресс мира, который должен состояться 1—6 августа.
Приглашение повторил Карл Карлсон Бонд в письме от 13 июня нов. ст. 1910 г.

*59. А. Симоновой.
1910 г. Июня 13. Отрадное.

Отрадное, 1 13 июня 1910 года. А. Симоновой.

Очень рад известию о том, что ваш муж освободился от вредной привычки. На ваш вопрос, как вам обходиться с вашим мужем, ответ один: как для всех людей, так в особенности для самых близких — обходиться с любовью, т. е. с заботой о их благе, а не о себе. 2

Александра Симонова из с. Броварки Полтавской губ. в письме от 9 июня писала, что на масленой в этом году она приезжала к Толстому с мужем, страдающим алкоголизмом, который хотел узнать мнение Толстого о гипнотизме. «Вы сказали, — пишет Симонова, — «нет, в гипнотизм не надо верить, а свихнулись — подымайтесь и так без конца, всю жизнь». Это точные Ваши слова. И теперь Вы, Лев Николаевич, послужили для моего мужа сами гипнотизмом. Благодаря Вам он бросил пить. Кажется, слава богу! Но он впал в мрачное состояние духа и ни с кем не говорит, кроме детей». В конце письма Симонова пишет: «Хотелось бы знать Ваше мнение, как мне с мужем быть?»
1 12 июня 1910 г. Толстой поехал гостить к В. Г. Черткову, снимавшему дачу в имении «Отрадное» Подольского уезда Московской губ., близ ст. Столбовая Московско-Курской ж. д.
2 В черновике подпись: Л. Т.

*60. Кривину.
1910 г. Июня 14. Отрадное.

Вопрос, который вы мне предлагаете, можете решить только вы сами. То, что военная служба противна и требованиям разума и всем каким бы то ни было религиозным учениям в их истинном, не извращенном смысле, вы знаете сами. И потому вопрос для вас только в том, что в вас сильнее: страх перед ожидаемыми страданиями за отказ или сознание нравственной невозможности поступить противно вашей вере. Решить это, разумеется, можете только вы сами. Мой совет только в том, чтобы в случае вашего поступления в военную службу не только не придумывать соображений, по которым вы не могли поступить иначе, а не переставая ясно чувствовать свою вину, т. е. то, что вы дурно поступили, сделав то, что вы сделали.
Желаю вам всего лучшего, а самое лучшее на свете есть сознание приближения к тому идеалу добра, который всегда стоит перед нами.

Сведений о Кривине не имеется.

61. С. А. Толстой от 14 июня.

62—64. С. А. Толстой от 18 (два письма) и 19 июня

* 65. Т. И. Чернышеву.
1910 г. Июня 19. Отрадное.

Очень сожалею о том, что бессвязно переданные мои слова огорчили вас. Если крестьянин, работающий на земле, спрашивает моего совета, бросить ли свою жизнь и стать учителем, я всегда советую ему оставаться на земле. Если же учитель спрашивает совета, оставаться ли учителем, всегда советую оставаться, не ограничиваясь одной грамотой, а стараясь внушить детям нравственно-религиозные начала, могущие руководить их в жизни. Одна же грамота есть орудие, могущее быть обращенным на зло так же, как на добро, и при строе нашей жизни — скорее на первое. Желаю вам найти удовлетворение в своей деятельности.
Лев Толстой.

Ответ на письмо земского учителя из Череповца Новгородской губ. Тимофея II. Чернышева, который писал, что на него произвело крайне тягостное впечатление высказывание Толстого, будто бы учителя, выбившиеся из народной среды, сидят на шее трудового парода. Это высказывание Толстого о труде сельского учителя Черныншов прочитал в газетном сообщении о беседе Толстого с рабочими, учащимися на Пречистенских курсах в Москве. Первое сообщение, об этой беседе было напечатано в газете «Русское слово» 1910, №131 от 10 июня, я затем перепечатано в других газетах.
После этого в Ясной Поляне был получен еще ряд писем от учителей, взволнованных словами Толстого. См. Дневник В.Ф. Булгакова, стр. 229, 230, и «Список писем по поручению», 128 и 129.

66—68. С. А. Толстой от 22 и 23 июня (два письма).

* 69. Т. Л. Сухотиной.
1910 г. Июня 23. Тула.

Милая, дорогая Таничка. Пишу тебе с Тульского вокзала, возвращаясь от Черткова. Сегодня 23-го мы выписаны мама, которая телеграфирует, что умоляет приехать нынче.1 Варя же извещает, что она в своем тяжелом нервном раздражении. 2 Мы провели у Чертковых 11 дней прекрасно. Нынче там был Эрденко, который играл удивительно. 3 Когда увидимся? Чем скорее, тем лучше. Очень ты меня уж привлекла последним посещением.
Письмо это передаст тебе Григорьев Андрей Яковлевич, скопец. Он приезжал к Чертковым, чтобы повидать меня, и был всем очень приятен и мил. 4 Он хотел, чтобы я написал что-нибудь Матвеевой. 5 Но без прямого вызова считаю неудобным. Но при случае передай ей мой привет. Милого Мишу целую, про Таничку уж не говорю и не имею для нее подходящего эпитета. — Пишу на станции и вокруг меня толпа. Чувствую тяжесть шапки Мономаха. 6 Пиши.

Судя по записям В. Ф. Булгакова в его Дневнике (стр. 247 и 249) и Д. П. Маковицкого в ЯЗ 1910 г. от 21 июня, Толстой выехал со ст. Столбовая в 5 ч. 30 м. вечера и приехал в Засеку в 9 ч. 50 м. вечера. Следовательно, письмо написано в Туле вечером 23 июня.
1 С. А. Толстая из Ясной Поляны прислала Толстому телеграмму следующего содержания: «Умоляю приехать 23».
2 Вторая телеграмма от имени В. М. Феокритовой, подтверждающая необходимость немедленного приезда Толстого по случаю сильного нервного расстройства С. А. Толстой, была составлена и послана не В. М. Феокритовой, а самой С. А. Толстой (см. т. 58, стр. 68—69, прим. 902—904, и «Дневник С. А. Толстой» за 1910 г., М. 1936, стр. 69—73). В. Ф. Булгаков в своем Дневнике (стр. 246) по поводу этих двух телеграмм С. А. Толстой, полученных 22—23 июня 1910 г. в Отрадном пишет: «Именно с этих двух телеграмм... начался последний крестный путь Л. Н-ча, приведшей его к могиле».
3 Михаил Гаврилович Эрденко (1887—1940), скрипач, профессор Киевской, а затем Московской консерватории, и его жена Евгения Иосифовна Эрденко (ум. 1953), профессор Московской консерватории по классу фортепиано. В. Ф. Булгаков в своем Дневнике (стр. 246 и 247) записывает: «Эрденко играл днем, потому что вечером Льву Николаевичу надо было ехать, и в два приема — до и после прогулки Льва Николаевича. Лев Николаевич несколько раз плакал и горячо благодарил артиста и аккомпаниаторшу, его жену. Эрденко играл, между прочим, Чайковского... «Колыбельная» и «Осенняя песнь» ему очень понравились». О том же см. А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», стр. 58.
4 Об А. Я. Григорьеве см. прим. 1 к письму № 27.
5 Варвара Дмитриевна Матвеева, соседка Сухотиных.
6 См. запись в Дневнике В. Ф. Булгакова, стр. 248.

* 70. К. Ф. Смирнову.
1910 г. Июня 24. Я. П.

От запоя, так же как и ото всех душевных болезней, есть только одно лекарство. И лекарство не телесное, а душевное. Лекарство это душевное в том, чтобы понять хорошенько самого себя, понять, что в тебе живет дух божий, что дан он тебе не для того, чтобы ты угождал своему телу и осквернял свою душу всякими мерзостями и хуже всего заглушающим голос души вином, а для того, чтобы ты исполнял данное тебе богом дело на земле. А дело это очень просто и всем понятно. Оно в том, чтобы всех любить. Только пойми это и бросишь всякие низости, и рука не подвинется, чтобы наливать в себя тот страшный яд, которым отравляется не только тело, но губится то, что не имеет цены, — душа человеческая.
Посылаю вам кое-какие книги, почитайте их и будьте уверены, что если вы только последуете моему совету и будете думать о душе, то легко бросите свою губительную привычку. Человек бывает делать не во власти то, что сверх его сил. Но удержаться от того, чтобы не делать дурного, всегда во власти всякого человека. Помогай вам бог. Через месяц по получении этого письма напишите мне.
Брат ваш

Кирилл Фаддеевич Смирнов — крестьянин Ярославской губ., обратился к Толстому с письмом, в котором писал, что он много лет страдает запоем, видит «гибель от этого» и «терпит материальную нужду», но не имеет сил бросить. Он просит Толстого помочь ему. Смирнов ответил Толстому письмом от 26 июля, в котором благодарил Толстого за письмо и совет, сообщал, что бросил пить, «и благодаря трезвости поправился здоровьем и материальным положением». Книг же, про которые Толстой писал, он не получал.

71. Н. Н. Гусеву.
1910 г. Июня 25. Я. П.

Спасибо, милый Николай Николаевич, за письма. Я был у Чертковых и там ваше длинное хорошее письмо. Что не пишу вам чаще, простите и знайте, что это не от недостатка памяти о вас и, главное, любви к вам. Весь стареюсь, слабею, и обратно пропорционально увеличиваются требования не столько других ко мне, а самого к себе.
У Чертковых пробыл очень хорошо 10 дней. Кое-что по мелочам пишу всякое, что, вероятно, дойдет и до вас, так как вы принадлежите к тем людям, которые приписывают несвойственное значение моим мыслям. Приписываю же я важность, во-1-х, книжечкам из На каждый день, переработанным, которые печатаются в Посреднике, и еще начатой мной статье о безумстве, сумашествии нашей жизни в самом простом смысле этого слова. — Хотелось бы до смерти (до смерти в обоих смыслах) высказать то, что имею сказать, о признаках этого безумия и о причинах его и способе лечения.
Почему-то мне кажется, что скоро увижусь с вами. Может быть, оттого, что очень желаю этого. Вырезку из газет о поступках несчастных безумных напрасно прислали и читали. 1 Я стараюсь не слышать, не читать и не говорить о последствиях явных для меня причин, тем более, что, читая, слушая такие рассказы, слишком легко, — что и обычно делается, — обвинять невинных.
Братски целую вас
Л. Толстой. 25 июня.

Ответ на письмо Н. Н. Гусева от 13 июня из Чердынского земского арестного дома, где он отбывал двухнедельное наказание за самовольную отлучку из Корепина на один день.
1 Н. Н. Гусев приложил к своему письму вырезку из газеты «Утро России» 1910, № 166 от 8 июня, с письмом в редакцию А. А. Стаховича под заглавием «Случай», в которой говорится «о расправе администрации с крестьянами при применении закона 9 ноября 1906 г. в соседнем Лебедянском уезде Тамбовской губ., имевшей место в первой половине мая», в результате чего было убито 6 крестьян и 15 ранено.

72. А. Н. Остольской.
1910 г. Июня 25. Я. П.

«Хилость, старость, смерть — вот жемчужины жизни», — пишете вы, подразумевая, вероятно, то, что хуже этого ничего не может быть.
Я испытывал две первые и готовлюсь каждый час к третьей и кроме радости и благодарности той силе, которая послала меня в жизнь, ничего не испытываю. Очевидно, кто-нибудь из нас ошибается. Думаю, что не я, а вы. Думаю так, во-первых, потому, что жизнь есть стремление к благу и во мне это стремление получает удовлетворение, у вас же нет, а во-вторых, потому, что я в своем понимании схожусь не только со всеми величайшими мудрецами мира — от браминов, Будды, Лаотзе, Христа, Магомета, Сократа, Эпинктета, Марка Аврелия и до Руссо, Канта, Эмерсона и др., но и с огромным большинством людей, вы же сходитесь с разными странными, трудно понимаемыми писателями-декадентами самого последнего времени и с крошечным меньшинством запутавшейся и мало мыслящей, и мало просвещенной кучкой людей, называемой интеллигенцией.
Простите, если письмо это покажется вам резким. Руководило мною чувство участия к вам и подобным вам многим несчастным, которые, рассуждая самым детско-превратным образом, с безграничной самоуверенностью решают вопрос о том, хорош или не хорош мир, в отрицательном смысле только потому, что они воображают себе, что мир существует только для их удовольствия, а удовольствие они не находят, потому что ищут его не там, где оно есть и может быть.
Еще раз прошу не сердитесь на меня, а подумайте о том, что я пишу, и верьте, что руководит мною только чувство участия к вам, как к любимой меньшой сестре.

Антонина Игнатьевна Остольская со ст. Мотовиловка Юго-Западной ж. д. писала Толстому, что только в самоубийстве она видит спасение от бессмысленности жизни человека.

* 73. Неизвестной («Вихне»). Черновое.
1910 г. Июня 26. Я. П.

С 81 года я не имею никакой собственности. Всё мое имение с 81 года по моему требованию перешло к моим наследникам — сыновьям, дочерям и жене, и потому раздавать ничего никому уже давно не могу.

Ответ на письмо неизвестной молодой девушки, по имени Вихны, из г. Орши. В письме она писала о противоречии образа жизни Толстого с его взглядами, изложенными в книге «В чем моя вера?». См. письмо № 55.

* 74. С. П. Ситникову. Черновое.
1910 г. Июня 27. Я. П.

Получил ваше письмо и спешу ответить, как сумею, на ваш вопрос о том, можно ли вам искупить грех брата и как это сделать?
Мое мнение то, что никто не может искупить не только чужих, но и своих грехов. То, что какие-нибудь молитвы, или жертвы, или вера могут искупить грехи — всё это или суеверие, или обман.
Людям открыт закон их жизни великими учителями мира Христом и другими мудрыми людьми, открыт этот закон людям и в сердце их, и людям надо всеми силами стараться по мере сил своих исполнять этот закон. И чем точнее и ближе исполняет человек этот закон, тем жизнь его лучше, спокойнее и радостнее, что бы с ним ни случилось. А закон этот очень прост. Он весь в том, чтобы любить бога, т. е. совершенство любви, и ближнего, т. е. всех людей, с которыми сходишься в жизни.
Бедный брат ваш не знал этого закона и искал, вероятно, не исполнения закона любви, которому никто и ничто помешать не может, а чего-нибудь другого, и потому и находил, что жизнь невыносима. И мне очень жалко его. Понимаю, что вам должно быть особенно жалко.
Но искупать его грех ничем нельзя, главное, потому, что о том, что бывает с людьми после телесной их смерти людям не дано знать, так что всё, что толкуют о рае и аде, и молитвы за умерших, всё это пустые выдумки. Людям дано знать, как им надо жить для того, чтобы исполнить волю бога, и, когда они ее исполняют, им хорошо и больше им ничего не дано и не нужно знать.
Посылаю вам На каждый день и Единую заповедь. Из книг этих вы ясно поймете мои мысли об этом предмете.
Брат ваш

Степан Платонович Ситников из г. Вятки прислал Толстому письмо от 23 июня, в котором писал, что 21 июня отравился его брат Максим вследствие тяжести жизни. Смерть брата его мучит, и он не знает, как искупить вину брата. Просил совета у Толстого.

75. В. Г. Черткову от 27 июня.

* 76. Н. С. Караулову.
1910 г. Июля 1. Я. П.

Николай Семенович,
Вас мучает мысль о том, что будет, когда всё кончится и останется только ничего. И вы спрашиваете, что такое это ничего. В этом странном вопросе вашем есть ясный ответ в самом вопросе. То, что останется все-таки ничего, показывает то, что всё, что есть, всегда духовно, есть произведение нашей, духовной силы (мысли). И эта духовная сила одна есть и потому не может уничтожиться. Это то, что мы называем богом вне себя и душою в самих себе. Вот всё, что могу вам ответить. Более ясно выраженную эту же и другие, с этой связанные мысли, вы найдете в моих книжках «На каждый день».

Ответ на письмо от 25 июня 1910 г. ученика Алексеевского коммерческого училища в Москве Николая Семеновича Караулова.

* 77. М. Е. Ковалеву.
1910 г. Июля 1. Я. П.

Матвей Егорович,
Для того, чтобы быть в состоянии понимать в их истинном смысле учение Христа и других мудрых учителей человечества, надо прежде всего освободиться от всяких ложных, суеверных учений. И таково одно из самых запутанных и лживых учений, так называемой, христианской церкви, в котором нет ничего христианского с его выдумками о рае, аде, божественности Христа, искуплении рода человеческого и всяких таинств, и чудес, и мощей, и икон и т. п. Вздора.

Ответ на письмо от 22 июня 1910 г.. крестьянина Тетюшского уезда Казанской губ. Матвея Егоровича Ковалева, благодарившего Толстого за ранее присланные его книги, которые «все теперь разобраны народом». Он просил Толстого ответить на вопрос: «Как мне верить в бога?»

* 78. В. Н. Наумову.
1910 г. Июля 1. Я. П.

Вы говорите, что если нет загробной жизни, то для чего мне подставлять другую щеку. Подставлять другую щеку и вообще жить доброй, любовной жизнью надо совсем не для того, чтобы кто-нибудь за это мне отплатил, а только потому, что, подставляя другую щеку и вообще живя доброю, любовною жизнью, человек получит единое, истинное, возможное в этой жизни благо. О том же, что будет после нашей смерти, никто никогда не знал и не знает и знать не может. Знаем только то, что наша душа, т. е. то, чем мы живем, не подлежит смерти, а что с ней будет после смерти тела, нам не дано и не нужно знать.
Спрашивать же о том, зачем подставлять щеку и жить доброю, любовною жизнью, всё равно, что спрашивать: зачем пить чистую, а не грязную, вонючую воду, когда хочется пить. Вот всё, что могу ответить на ваши вопросы. Присылаю вам краткое изложение моих взглядов, из которого вам будут более понятными мои мысли.
Печатается по копии.

Ответ на письмо сектанта из Пятигорска Владимира Николаевича Наумова, возражавшего Толстому против его высказываний о загробной жизни в книге «В чем моя вера?».

* 79. Н. Пестрякову.
1910 г. Июля 1. Я. П.

На первый вопрос отвечаю вам тем, что цель правительства в деле закона 9 ноября состоит в том, чтобы уничтожить справедливое и мудрое сознание русского народа о том, что земля не может быть предметом личной собственности, и сделать из крестьян маленьких помещиков, так, чтобы землевладелец пяти, десяти тысяч десятин мог бы смело смотреть в глаза крестьянину и сказать ему: мы с тобой в равных условиях, у тебя — пять—десять—пятнадцать десятин, а у меня пять тысяч, мы равные землевладельцы, мои предки нажили, наживай и ты, оставляй своим наследникам. Может быть, есть и цель внести раздор в могущественную и страшную для правительства среду крестьян с тем, чтобы ослабить их.
На второй вопрос о продовольственной ссуде не могу ответить, потому что не знаю. Это знает всякий старшина и тем более земский начальник.
На третий и четвертый вопрос о вегетарианстве отвечаю то, что люди, перестающие есть мясо, делают это для удовлетворения своей естественной нравственной потребности, сострадания к живым существам, удовлетворяют своему чувству доброму и законному, свойственному человеку, тем более свойственного человеку, чем более он развит и потому не нуждается в разрешении вопроса о том, куда денутся все прирученные, домашние животные, и о том, как противодействовать вообще размножению животных. Исполняя вложенный в него нравственный закон, человек всегда может быть уверен, что последствия исполнения им этого закона не могут быть не только вредны, но наверное во всех отношениях будут благотворны.
Что же касается гипнотизма, магнетизма и всех т. п. глупостей, то очень советую вам не приписывать им никакого значения и ими не заниматься.

Конец письма о вегетарианстве опубликован в «Вегетарианском обозрении» 1913, 3, стр. 112.
Ответ на письмо крестьянина д. Поганки Казанской губ. Никиты Пестрякова.
На конверте письма помета Толстого: Спросить у М. С. Сухотина о продовольственных ссудах. Вложено сострадание. Надо ему следовать. На конверте же помета Д. П. Маковицкого об ответе Толстого 1 июля и о посылке книги Генри Джорджа «Единый налог».
О законе 9 ноября 1906 г. см. письмо Л» 37 и прим. к нему.

80. С. Троицкой.
1910 г. Июля 1. Я. П.

Не знаю, какой мой разговор вы читали о женщинах. Я всегда думаю и не могу думать иначе, как так, что женщина по своим высшим духовным силам ничем не отличается от мужчины.

Впервые опубликовано вместе с письмом Троицкой, вызвавшим ответ Толстого, в «Литературном наследстве», № 37-38, стр. 361.

81. Т. Л. Сухотиной.
1910 г. Июля 6. Я. П.

Я прогнал Сашу с того места, где провел черту — так хочется поговорить с тобой, думать о тебе. Много, кажется, нужно сказать тебе, но всё скажем понемножку, когда приедете.
Теперь же скажу, что многих стараюсь поменьше любить – тебя в том числе, – многих без старания и страха люблю, а многих, как ни стараюсь, не могу, как хотел бы, любить. И за это без всякого старания себя не люблю. Ну вот и всё. Марья Александровна 1 только всё лучшеет, не так, как мы с тобою. До свидания, голубушка, целую тебя и старого 2 и Таничку.
Твой.....

Впервые опубликовано на французском языке в Париже Т. Л. Сухотиной в журнале «Europe» 1928, № 67, стр. 494, на русском языке также в «Современных записках», Париж, 1928, XXXVI, 30, стр. 217 и 218. Письмо Толстого является припиской к письму Л. Л. Толстой к Т. Л. Сухотиной, находившейся в Кочетах.
1 М. А. Шмидт. См. письмо № 183.
2 М. С. Сухотина, мужа Т. Л. Сухотиной.

* 82. Е. К. Унковской. Неотправленное.
1910 г. Июля 7. Я. П.

Благодарю за очень приятное мне известие.

Е. К. Унковская прислала Толстому с Кавказа письмо от 12 июля 1910 г., в котором писала:
«Глубокоуважаемый Лев Николаевич,
В глухой деревушке Кавказа я встретила одного перса-торговца, и на часовой цепочке у него я заметила открытый медальон с Вашим изображением. Видя мое изумление, вот что он мне сказал: «Я всегда ношу при себе портрет Толстого, потому что люблю его больше, чем самого себя; люблю его за то, что он хочет спасти мир. Мы, персы, лучше его понимаем».
Прошу вас верить в мое глубокое почитание и в то чувство радости, которое я испытала при сознании, что Вы, принадлежа всем, все-таки прежде всего наш — русский».

* 83. И. Неклюдову.
1910 г. Июля 10. Я. П.

Вы спрашиваете, что должен делать рабочий, если ему предстоит содействовать угнетению своих братьев рабочих посредством сбивания цены работы. Но точно такой же вопрос должно поставить и о том, что должен делать рабочий, когда ему предстоит выбор: идти к фабриканту в приказчики, конторщики, надсмотрщики с увеличением жалования пли отказаться? Или, что еще важнее, идти в солдаты, которые усмиряют рабочих, или отказаться и быть посаженным в тюрьму или арестантские роты?
На все эти вопросы: именно, что делать рабочему в таких положениях, никто не может ответить, кроме самого рабочего. При теперешнем понимании рабочими своего положения вопроса этого вовсе нет. При том же понимании рабочими своего положения, которое я, основывая его на религиозном сознании, стараюсь передать в статье «Единственное средство», вопрос этот должен возникнуть для каждого рабочего: и при сбивании цен на работу, и при прямом, в виде помощников, содействии хозяевам против рабочих, и при поступлении в войска. И ответ на этот вопрос может быть дан только самим рабочим более или менее определенный, по мере ясности религиозного сознания.
Если религиозное сознание рабочего настолько ясно и живо, что он не может поступить противно ему, он откажется от поступка, противного этому сознанию, каковы бы ни были последствия отказа; как откажется всякий по-старому религиозный человек осквернить икону или причастие, или как откажется всякий неразвращенный человек взять на себя обязанность палача, каковы бы ни были последствия отказа.
Если же религиозное сознание его неясно и не живо, то он согласится на предложенное ему и сделает, как и вы предполагаете, поступок, противный выгоде всех, только бы не быть с семьей поставленным в тяжелое положение.
Всегда были и всегда будут люди слабые и люди сильные. Но дело не в том, а в том, чтобы люди слабые, поступая противно своему, а главное, противно благу многих братьев, знали бы и чувствовали, что, поступая так, как они поступают, они — поступают дурно, а не думали бы, как думает теперь большинство, и вы с ними, что это так и должно быть и что улучшиться положение рабочих может не их нравственным усилием, а какими-то внешними, не зависящими от их доброй жизни средствами.
Этим-то дорога и важна та религиозная основа деятельности которую я считаю неизбежно необходимой для улучшения положения не только рабочих, но всех людей мира. Дорога она тем, что человек, живущий и действующий во имя религиозной основы, если он силен, то не отступит от своей основы, хотя бы юн должен был понести величайшие страдания или смерть. Ежели же он менее силен, он в самом главном не отступит от требований своего сознания, в менее главном уступит, но, и уступая, будет знать, что поступает дурно. Самый же слабый человек, который приведет те самые доводы, которые вы приводите, если и будет содействовать для своих выгод выгодам хозяина, будет все-таки знать, что он сделал не то, что должно.
А если только рабочие будут знать и помнить то, что они должны делать не перед семьей, не перед товарищами, а перед своей совестью, перед богом, то очень скоро изменилось бы их положение, и уже не так трудно было бы им делать то, что должно перед богом и перед совестью.
Думаю, что ваш вопрос вызван преимущественно тем, что вам неизвестно или непонятно мое религиозное понимание жизни. Думаю, что если бы оно было вам известно, вы бы не сделали вашего вопроса или иначе поставили бы его.
Теперь же на ваш вопрос о том, что делать рабочему, когда ему предлагают сбить цену, отвечаю: если он религиозный человек и живо чувствует свою связь с братьями рабочими и грех содействия их угнетению — отказываться от работы, какие бы ни были последствия. Если же он слаб и не чувствует живо свою связь с братьями рабочими и своего греха содействия их угнетению, то — принять предложение хозяина, но знать и чувствовать свой грех и быть готовым отказаться от него и искупить его.
Очень рад буду, если мое объяснение удовлетворит вас.

Ответ на письмо II. Неклюдова, железнодорожного рабочего с разъезда № 59 Ташкентской ж. д., от 4 июля 1910 г. Прочитан «Единственное средство» Неклюдов просил Толстого разъяснить ему, «что же, наконец, должен... делать» рабочий.

* 84. И. М. Шеховцову.
1910 г. Июля 10. Я. П.

Иван Маркианович,
Не думайте, что отвечаю, не вникнув в ваше положение. Думаю, что понимаю всю тяжесть его. — Но, несмотря на всю тяжесть этого вашего положения, не советую внешним образом изменять его, т. е. уходить от жены и детей. Добрая жизнь, т. е. жизнь терпеливая, любовная, не только к любящим, но и к делающим нам зло, везде и во всех условиях возможна. И если только вы положите все силы своей души на то, чтобы простить все грехи жены, терпеть ее нападки и обходиться с ней кротко и любовно — любовно не в смысле половом — напротив, чем больше вы воздержитесь от полового общения, тем будет лучше, — если вы положите на это все свои душевные силы, то вы найдете спокойствие и счастье, не выходя из тех условий, в которых живете.
В этом мой искренний совет, рад буду, если вы последуете ему.
Посылаю вам книгу «На каждый день», чтение которой может поддерживать вас в добром настроении.

Ответ на письмо конторщика Вознесенского рудника Екатеринославской губ., в котором он описывал тягости семейной жизни и свои разногласия с женою.

85. А. Л. Толстой.
1910 г. Мюля 11. Я. П.

Ради Бога, никто не упрекайте мама и будьте с нею добры и кротки. Л. Т.

Как сообщает в своей книге А. В. Гольденвейзер, эта записка Толстого была передана им А. Л. Толстой секретно и была вызвана тяжелыми объяснениями, которые происходили между С. А. и Л. Н. в ночь с 10 на 11 июля. См. А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», Дневник Толстого, т. 58, стр. 78, а также «Дневники С. А. Толстой» под 10 июля 1910 г., стр. 98—100.

* 86. С. Ф. Попову.
1910 г. Июля 12. Я. П.

То, что вы были арестованы и просидели так долго в тюрьме, было для меня грустной новостью. Напишите, пожалуйста, о том, как вы провели время в тюрьме — ваше душевное состояние и пришлите, пожалуйста, протокол.
Очень желаю в чем могу братски служить вам. О себе могу написать только то, что хотя и плохо и медленно, но стараюсь подвигаться к той единой цели всех людей: к исправлению своих грехов и к исполнению заповеди Христа любви к богу и ближнему.
Посылаю вам «Предисловие» к книге, которая выходит и которую пришлю вам. 1 В предисловии этом я стараюсь изложить свое понимание жизни.
Любящий вас брат.

Сергей Федорович Попов — знакомый Толстого крестьянин Козловского уезда Тамбовской губ. (с. Пыльно-Лапино), писал Толстому о том, что был арестован козловскими жандармами, теперь освобожден.
1 Предисловие к книге «Путь жизни» 1910 г.

* 87. В. М. Рабчуку.
1910 г. Июля 12. Я. П.

Очень, очень радостно было получить ваше письмо. Если мое письмо сделало вам пользу, то и ваше сделало такую же нравственную пользу мне.
Будем помогать друг другу, и бог поможет нам.

Владимир Максимович Рабчук из Брест-Литовска в ответ на письмо Б. Ф. Булгакова, написанное по поручению Толстого (си. «Список писем по поручению», №№ 82, 99 и 133), прислал Толстому письмо от 8 июля, в котором писал о перевороте в его жизни, происшедшем под влиянием взглядов Толстого, изложенных в этих письмах.

88. В. Г. Черткову от 12 июля.

89. Э. И. Каплан.
1910 г. Июля 13. Я. П.

Получил ваше письмо и почувствовал в нем искренность ваших вопросов. Постараюсь ответить на них. Мне это легко потому, что те самые вопросы, которые стоят перед вами, стоят предо мною.
1) «Зависит ли духовное здоровье человека от физического, пли наоборот?»
Зависит в известной, низшей степени, т. е. что человеку трудно быть добрым, любящим со всеми, когда он сам физически страдает. Но эта самая задержка духовной жизни побуждает к поднятию на высшую ее ступень, так что страдание физическое — болезнь, если только человек всеми силами стремится к достижению высшего совершенства, не умаляет это стремление, а, напротив, вызывает необходимость его усиления. По опыту скажу, что, когда поддавался мысли о том, что я по телесному нездоровью не могу быть тем, чем хотел бы быть, я падал всё ниже и ниже; если же смотрел на эти страдания как на вызов к усилению внутренней работы, то, напротив — достигал самого радостного для себя состояния. Практически мое правило в том, что лечение вообще скорее вредит, чем делает истинную пользу жизни человеческой.
2) «Как любить врагов душою, живя среди них и сталкиваясь на каждом шагу с их обыденной ложью, себялюбием, материализмом, невоздержанностью и т. д.?»
Знаю, что трудно, и легко сказать себе: нет, таких людей я не могу любить. Но избави бог от такой мысли, это только усилит недоброе чувство и, главное, увеличит довольство собою.
«Я, мол, хорош, а все остальные дурны». Как ни трудно, старайся любить самых неприятных тебе, как это прекрасно сказано в евангелии, и только не ослабевай, не опускай постромки, 1 и придет время, что и почувствуешь, что любишь тех, которых, казалось, никак не мог любить. То же могу сказать по опыту, хотя и малому, и слабому.
....
Эсфирь Исааковна Каплан-Перпер (1889—1933). . В 1911—1915 гг. — секретарь журнала «Вегетарианское обозрение». В 1917 г. вышла замуж за И. И. Перпера. См. т. 81, письмо № 176.

90. С. А. Толстой от 14 июля.

91—92. В. Г. Черткову от 14 июля (два письма).

93. П. Т. Дорофееву.
1910 г. Июля 18. Я. П.

Любезный брат Петр Терентьевич,
Письмо ваше получил и прочел с удовольствием, потому что вижу, что вы человек истинно религиозный. И это дороже всего на свете. Я не только не обижаюсь за высказанное вамп, но благодарю вас за ваши добрые чувства. О том же, что вы считаете меня во лжи, гордости и полном заблуждении и советуете мне принять ваши верования, «скажу только то, что лучше бы было, если бы вы не думали это, а предоставили решение об этом каждой душе человеческой и богу. Я более 30 лет всеми силами души искал истины о боге и его законе и держусь того, к чему пришел с радостью и спокойной совестью, каждый день и час ожидая смерти. Но, и будучи совершенно спокоен и уверен в том, что я в этой жизни ничего не найду другого и должен держаться того, что мне открыто богом, никак не осуждаю верований других людей, а от всей души уважаю их, зная, что всякий истинно верующий верит в то, что ему открыто богом.
Поддерживает меня в моей вере то, что то, во что я верю, одно и то же во всех религиях мира, так же как и в христианской, и всё только в том, как и сказано в евангелии: чтобы любить бога, т. е. стремиться к божескому совершенству, угождать богу, а угождать богу можно только тем, чтобы любить ближнего, как самого себя, как сказано у Иоанна: «кто говорит: я люблю бога, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить бога, которого не видит?» И это учение одно во всех верах. И я держусь этого учения, и мне очень хорошо. Думаю, что и вам хорошо, если вы всей душой верите вашему учению, и рад за вас.
Посылаю вам две книжки, 1 которые, надеюсь, не будут вам неприятны.
18 июля 10 г. Ясная Поляна.

Петр Терентьевич Дорофеев — крестьянин Тверской губ., в письме к Толстому одобрял новый рассказ Толстого «Благодарная почва», прочитанный им в газете «Биржевые ведомости», и вместе с тем убеждал Толстого вернуться к православию.
1 В черновике: Единую заповедь и На каждый день.

* 94. Л. Д. Семенову.
1910 г. Июля 18. Я. П.
.......
Были здесь Сутковой 1 и Картушин. 2 — Много поминали Добролюбова 3 и его близких друзей. Передай мой привет и любовь всем, кто меня помнит.
Что слышно, что знаешь про Добролюбова?

Ответ на письмо Л. Д. Семенова.
1 Николай Григорьевич Сутковой (1872—1932) — одно время последователь Толстого, затем — Добролюбова, занимался литературно-издательской работой, земледелием. О пребывании Суткового в Ясной Поляне см. Дневник Толстого 1910 г., т. 58, стр. 72, 76.
2 Петр Прокофьевич Картушин (1880—1916) — богатый донской казак, в то время сочувствовавший взглядам Толстого, дававший свои средства на печатание и распространение его сочинений.
3 Об А. М. Добролюбове см. письмо № 24, прим. 4.

95. П. И. Бирюкову.
1910 г. Июля 19. Я. П.

Милый, милый Поша. Так радостно получить ваше письмо. Ведь сердце сердцу весть подает. Вы так же дороги мне, как я вам. — У Марьи Александровны пожар, 1 но она перенесла — главное потерю рукописей, как свойственно человеку, живущему духовной жизнью. Надо у ней учиться. Ее все любят и все готовы помочь. Передам ей ваши слова. У меня хуже пожара. Софья Андреевна взволнована, раздражена, почти душевно больна — ненависть к Черткову, ревность к нему, и мне очень трудно. 2 Но я чувствую, что это и поделом и на пользу мне. Непременно приезжайте все со всей семьей. 3 Думаю, что Софья Андреевна будет рада принять вас, хотя ничего в ее положении нельзя предвидеть. А не у нее, то у Чертковых, 4 у Николаевых. 5 Да мы с Сашей сделаем всё, чтобы вас с семьей устроить. Мне такая радость побыть с вами.
Да, дети великий вопрос. Вот где: неделание: не сделать вредного.
До свидания, пожалуйста. Чем раньше, тем лучше. Привет вашей жене. 6
Л. Т.
19 июля 1910.

Павел Иванович Бирюков (1860—1931) — один из друзей Толстого, его биограф. В 1910 г. служил в Костромском губернском земстве по отделу народного образования.
Ответ на письмо от 16 июля 1910 г.

1 М. А. Шмидт жила в 6 км. от Ясной Поляны в д. Овсянникове. 0б этом пожаре 6 июля 1910 г. Д.
2 Болезнь Софьи Андреевны Толстой была определена приезжавшим в Ясную Поляну 19—21 июля профессором Московского университета невропатологом Григорием Ивановичем Россолимо (1860—1928) как «дегенеративная двойная конституция: паранояльная и истерическая, с преобладанием первой. В данный момент эпизодическое обострение». См. А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», стр. 145; В. Ф. Булгаков, «Трагедия Льва Толстого», изд. «Прибой», Л. 1928, стр. 60. На почве обострившегося нервно-психического заболевания С. А. Толстой ее отношения к В. Г. Черткову приняли болезненно-ненормальный характер. Особенно неприемлемо для нее было стремление Черткова осуществить волю Толстого о передаче всех его сочинений в общую собственность. Непосредственным поводом «ненависти» С. А. Толстой к Черткову в данное время явилось то, что в распоряжении Черткова хранились Дневники Толстого последних лет. По ее настоянию Дневники эти были взяты у Черткова, но переданы не ей, а положены в сейф тульского отделения Государственного банка. См. заявление в тульское отделение Государственного банка от 16 июля, напечатанное в этом томе, № 303.

96. М. Г. Болквадзе.
1910 г. Июля 20. Я.
Малахий Георгиевич,
Приятно и неприятно было получить 1-й № вашего журнала и ваше письмо. Приятно было узнать, что становится всё больше и больше людей, соединенных одной истиной, и особенно приятно было узнать про вас и вашу деятельность. Неприятно же было то, что вы слишком много поместили меня. Но приятного без сравнения больше, чем неприятного, и от души благодарю вас. Помогай вам бог в вашей деятельности, но будьте осторожны, чтобы не вызвать слишком скоро гонения, которые перервут эту благотворную деятельность.
Братски приветствую вас. Думаю, что не нужно говорить о том, что буду рад всегда, чем могу, служить вам.
Лев Толстой. 20 июля 1910.

[P. S. к письму Болквадзе от 20 июля 1910 г. Ясная Поляна.]
После того, как написал это, прочел внимательно весь Ли журнала. И вот мои замечания.
1) Обращение к читателям............... 5
2) Толстой — неважно.................. 3
3) Стихотворение Гуриели прекрасно, но жаль, что стихи.......................... 5
4) Стихотворение Ковалевской — очень плохо и еще хуже оттого, что стихи................ 1
5) Учитель Кустинович — неуместно в журнале с вашей задачей ......................... 2
6) Элиза Ожешко — плохо............... 2
7) Человек и общество................. 2
8) Евангелие любви и общественное презрение ... 5
9) Интенданты и защита................ 5
10) Сквернословие..................... 21/2
11) В защиту женщины.................. 5
12) Переоценка слов................... 3
В этой статье есть дурное слово: вы орете.
13) Смерть......................... 5
14) Епископ Кирион — слишком частный вопрос ... 1
15) Кн. Сангушко — тоже................ 2
Посылаю вам предисловие к книге «Пути жизни», составленной, как «Круг чтения», из мыслителей. Книга печатается. Предисловие же может иметь интерес и отдельно от книги.

Ответ на письмо Малахия Георгиевича Болквадзе, редактора-издателя ежемесячного иллюстрированного журнала «Защита человека», издававшегося в Петербурге (см. тт. 80 и 81). Болквадзе прислал Толстому 1 журнала «Защита человека». Помещенным там статьям и рассказам Толстой дал краткую оценку и расставил отметки по пятибалльной система.

97. В. Г. Черткову от 20 июля.

* 98. М. Ф. и С. М. Соломахиным.
1910 г. Июля 22. Я. П.

Всегда дорожу общением с вами, и с отцом и с сыном. Не пишу много лично, потому что слаб и нездоровится.
Любящий вас обоих Лев Толстой.

99. В. Г. Черткову от 22 июля.

* 100. В. П. Богданову. Черновое.
1910 г. Июля 18 – 20 – 23. Я. П.

Будем же так же, как Александр, пользоваться всяким случаем, чтобы избавляться от всего дурного, затемняющего нашу душу.

Ответ на письмо В. П. Богданова, «бывшего нищего» из Петербурга, прочитавшего про молодого крестьянина Александра из рассказа Толстого «Благодарная почва» и приветствовавшего Толстого.

101. Ф. Ефремову.
1910 г. Июля 23. Я. П.

В книгах, которые вам посылаю, я, как умел, выразил мои взгляды. Желал бы, чтобы они ответили вашим требованиям. Сколько я понял из вашего письма, вы тяготитесь своим положением бедности. Как ни странно это сказать, — я же мучительно тягочусь теми условиями богатой жизни, из которой никак не могу вытти. С какой бы радостью я променялся с вами.
И потому позволяю себе советовать вам: не тяготиться вашим положением. Вы служите делу не только не грешному, но полезному. Благодарите за это судьбу и дорожите вашим положением.
Позволяю себе дать вам еще совет: не заниматься стихотворством. Если у вас есть досуг и есть что сказать людям, высказывайте это как можно яснее и проще, а не обременяя себя условиями размера и рифмы.
Брат ваш

Ответ на письмо Филиппа Ефремова, почтальона из Баку, описывавшего свою тяжелую жизнь, сообщавшего, что удается иногда печатать свои стихотворения в газете «Заря Востока» и просившего совета Толстого, как «прозреть умственно».

* 102. Э. Мооду (Aylmer Maude).
1910 г. Июля 23. Я. П.

Mr. Моод,

Софья Андреевна читала мне место из вашей биографии о словах моей покойной дочери Маши, 1 выражавшей вам свое недоброе чувство к Черткову и будто бы удивление перед моим пристрастием к этому человеку. Думаю, что такое определение ее отношений к Черткову совершенно неправильно, так как если и могли быть временами недоразумения между ними, как это и было в действительности, то общее отношение ее к моему лучшему другу всегда было любовное и исполненное уважения, как и не могло быть иначе у горячо любящей меня дочери к моему лучшему в продолжение многих лет помощнику и другу. И потому я просил бы вас выключить это место из вашей биографии.
Вообще очень сожалею о том недобром отношении вашем к Черткову, так как для биографа такое отношение и несвойственно и неправильно и должно ввести в заблуждение читателя.
Очень буду вам благодарен, если вы примете во внимание эти мои замечания.
Лев Толстой.

Энльмер Моод (Aylmer Maude, 1858—1938) — английский биограф Толстого, переводчик на английский язык его сочинений. Автор биографии Толстого в двух томах: «The Life of Tolstoy», 1908, Редактор английского издания Оксфордского университета собрания сочинений Толстого, «Oxford Universiti Press». Э. Моод прислал Толстому только что выпущенный второй том написанной им биографии Толстого на английском языке. Биографию вслух читала Льву Николаевичу С. А. Толстая. Моод приводит выдержки писем к нему Марии Львовны Оболенской от 10 сентября 1902 г., от 22 января 1905 г. и от 15 июня 1906 г., где Моодом сделаны пропуски вместо имени.
По этому поводу Моод в письме к Н. С. Родионову от 8 июля 1929 г. (ГМТ) сообщил:
«В этом письме есть ошибка... Как я объяснил это Льву Николаевичу и моем ответе ему (датированном 10 августа 1910 г.), в приведенном месте я не упоминал Черткова, а лишь анонимного «X». Могу только предположить, что Софья Андреевна, читая это место Льву Николаевичу, произнесла: Чертков вместо «X». Если это так, то это является одним из недоразумений, происшедшим на почве неладов между Чертковым и Софьей Андреевной» (перевод с английского).
1 Мария Львовна Оболонская (1871—1906), вторая дочь Толстого, наиболее близкая к своему отцу по взглядам, много помогавшая ему в работе.

* 103. 0. А. Степановой.
1910 г. Июля 23. Я. П.
Получил ваше письмо нездоровый. По письмо ваше так интересно, что все-таки, хотя коротко, отвечаю.

Есть большая опасность, которой вы недостаточно остерегаетесь, та, чтобы в вопросах религиозных желать уяснить себе больше того, что дано нам знать с полной ясностью. Ничто так не лишает людей истинного религиозного чувства, дающего твердую основу жизни, как слишком большие запросы и попытки определения того, познание чего не дано и не нужно нам. Таково, по моему мнению, ваше разделение на дух и душу. Я знаю только одно духовное начало само в себе, которое я называю богом, и то же начало во всех отдельных существах, которое в этом отделенном состоянии мы понимаем, как душу, и так и называем. Видение же и всякие материальные проявления духовной силы, которую видят в чудесах и в тех проявлениях, о которых вы пишете, суть вообще очень опасные допущения и советовал бы вам о них не думать. Если бы я увидел видение или услыхал бы голос не материальный, то я бы отвернулся и пожелал бы только одного, чтобы не видеть и не слышать этого, то же, что видел и слышал, приписал бы галлюцинации. Главное то, что ни мне, ни вам, никому не нужно этого, а вреда от этого нет конца. Очень рад, что вы пользуетесь книгами На каждый день. Я теперь их переиздаю в другом виде. Посылаю вам связное изложение моих взглядов, выраженных в новом издании «На каждый день». 1
Прощайте, братски и дружески жму вашу руку.
Любящий вас

Ольга Аполлоновна Степанова из Воронежской губ. прислала Толстому длинное (на 20 страницах почтовой бумаги) письмо от 17 июля на философские и религиозные темы.
1 Подразумевается новый сборник Толстого «Путь жизни».

* 104. А. М. Левитскому.
1910 г. Июля 23—24. Я. П.

Александр Михайлович,
Вполне понимаю вашу неудовлетворенность определением бога — разумением — одной из сторон его проявления.
В книгах «На каждый день», в числах от 1-го до 5-го включительно, вы, я думаю, найдете мое более определенное, если оно вас интересует, отношение к этому вопросу.
Думаю, что никакое определение человеком бога не может быть не только полно, но хотя бы удовлетворительно. При определении того, что мы понимаем под словом бог, главная опасность не в том, что не вполне определим его, что невозможно, а что мы скажем что-либо лишнее, умаляющее или извращающее это понятие.
С совершенным уважением

Ответ на письмо Александра Михайловича Левитского из Москвы.

* 105. Н. П. Фоньчикову.
1910 г. Июля 24—25. Я. П.

Николай Павлович,
Закон и пророки в двух заповедях Матфея XXII гл., стихи 36—40. А в евангелиях, посланиях и откровениях много лишнего. Из евангелий и посланий я выбрал то, что понимаю. А о том, что будет после смерти, нам знать не дано. Одно нам дано и нужно знать — то, чтобы жить в любви к ближним и надеяться после смерти на бога. А от бога ничего кроме добра быть не может.
Посылаю вам то, что выбрано мною из евангелий и то, что-выбрано из посланий Иоанна. Для меня вполне достаточно, если я буду следовать тому, что сказано в этом послании и в евангелии. Думаю, что и для других людей, если они будут хоть мало-мальски следовать этому, не нужно будет заботиться о смысле разных непонятных слов в евангелиях, посланиях и откровении.

Ответ на письмо крестьянина Симбирской губ. Николая Павловича Фоньчикова.

106. В. А. Поссе.
1910 г. Июля 25. Я. П.

Владимир Александрович,
Прочел в июльском № вашего журнала письмо к Черткову Н. Юрьина. 1 Письмо это написано так искренно и хорошо, что мне хотелось бы вместо Черткова самому ответить на него.
Совершенно согласен со словами Юрьина, что вопрос этот для многих очень важен. Думаю, что ответом господину Юрьину может служить моя прилагаемая при этом статейка о науке. Я не помню и не знаю, была ли она напечатана; во всяком случае думаю, что вам не лишнее напечатать ее. 2
Лев Толстой.

В. А. Поссе — знакомый Толстого, редактор журнала «Жизнь для всех».
Николай Юрин, живший на ст. Алабино Киево-Воронежской ж. д., не получая ответа на свое письмо к Толстому от 18 февраля 1910 г. с возражениями против взглядов Толстого, изложенных в статье «О науке», написал открытое письмо к В. Г. Черткову, напечатанное в журнале В. А. Поссе «Жизнь для всех» 1910, 7, стр. 152—156.
на конверте Толстой написал: Лев Николаевич поручил мне написать вам, что в вашем письме он нашел (горячее желание) выражение очень твердой веры в благодетельность науки, но не нашел ни одного возражения на высказанные (В статье) им мысли (о ложной науке), но весь конспект тогда. же зачеркнул и пометил: Без Ответа.
В своем письме Н. Юрин, возражая против взглядов Толстого на науку, указывал, что наука «может быть употреблена и на хорошие и на дурные цели. Никакая вещь сама по себе не может быть ни дурной, ни полезной, ни вредной: эти мерки к ней не приложимы. Хорошо или дурно, полезно или вредно для человека (или иного существа) может быть только последствие, результат применения, употребления вещи, а не она сама. Как сказать: полезен или вреден, например, нож? Он удобнейшее приспособление при питании человека, но ведь этим же самым ножом можно резать не только хлеб, но и людей. Все«дело — в воле человека, употребляющей те или иные вещи на те или иные цели. И, значит, хороша или дурна (по своим последствиям) может быть только одна воля. Следовательно, и знания, как всякая иная вещь, не могут быть сами по себе хороши или дурны: это зависит от употребляющей их воли».

1 Правильная фамилия корреспондента: Юрин.
2 Речь идет о статье Толстого 1909 г. «Еще о науке», впервые напечатанной в газете «Киевские вести» 1909, № 331 от 13 декабря. В журнале Поссе «Жизнь для всех» она была напечатана вместе с публикуемым письмом Толстого.

* 107. В. Н. Бабинцеву.
1910 г. Июля 26. Я. П.

Владимир Николаевич,
Понимаю всю тяжесть вашего положения, в особенности душевного состояния, и от всего сердца сочувствую вам. Письмо ваше застало и меня больным, поэтому пишу вам кратко.
Посылаю вам несколько книг, которые, желал бы, чтобы сколько-нибудь ответили на ваши душевные запросы. В них найдете и мои мысли о молитве.
Брат ваш

Инженер-техник Владимир Николаевич Бабинцев, как видно из его письма, отправленного из Петербурга 22 июля 1910 г., по окончании университета и технического института в 1888 г., был у Толстого в Ясной Поляне. В 1889 г. уехал на Дальний Восток. В 1904 г. при осаде японцами Порт-Артура бомбой, попавшей в его квартиру, была убита его семья: жена и дети, сам он был искалечен. Пробыв около трех лет в Японии, он возвратился совершенно одиноким и безнадежно больным в Россию. Он пишет, что умирать не боится, «но невыносимо тяжело ждать смерти без всякого утешения». Он горячо просит Толстого прислать ему дна слона утешения. В приписке он пишет: «Простите, что посылаю письмо без марки, — денег нет; конверт и бумагу достал кое-как, а марки не мог. Ни близких, ни родных у меня нет, — я совершенно один, а потому it достать негде». Далее и черновике и в копии Маковицкого написано: Послать На каждый день — все книги и О вере, разуме и молитве.

Бабинцев ответил Толстому письмом от 12 августа 1910 г., в котором благодарил Толстого за письмо и книги, рассказывал о том, как они помогли ему; по просьбе доктора больницы просил прислать еще книжек «На каждый день» для раздачи больным.
На конверте этого письма Бабинцева Толстой пометил: Послать по адресу доктора Васильева На каждый день.

108. В. Ф. Булгакову.
1910 г. Июля 26. Я. П.

Блатову — вполне хорошо.
Тучаку — тоже.
Трушову — тоже.
Кабанову — тоже.

В подлиннике под автографом Толстого надпись В. Ф. Булгакова: «Аттестат, выданный Львом Николаевичем за написанные мною по его поручению письма 28 июля 1910 г. В. Б.». Впервые опубликовано В. Ф. Булгаковым в его Дневнике, стр. 251. Кроме того, см. В. Ф. Булгаков, «Трагедия Льва Толстого», изд. «Прибой», Л. 1928, стр. 63 и 64. См. «Список писем по поручению», №№ 192, 196, 199, 200.

109. В. Г. Черткову от 26 июля.

* 110. Е. И. Петровской.
1910 г. Июля 27. Я. П.

К счастью, милая Евгения Ивановна, я почти уверен, что не ошибся. Уверенность моя основывается, кроме личного впечатления от выражения лица, голоса, еще и на том радостном опыте последних лет, из которых я убедился, как в этом отношении пошло вперед нынешнее молодое поколение. Из большой распущенности большинства выделилось воздержание немногих, но число которых всё увеличивается. Очень часто при таком же вопросе хорошим молодым людям они прямо отвечают признанием своего греха. Когда не отвечают отрицательно, то, по моим наблюдениям, всегда искренно (не забудьте, что такие разговоры я веду только с людьми, с которыми уже сблизился духовно).
Да, видеть, что число таких людей, дорожащих своей душой, всё растет и растет, составляет одну из лучших радостей и моих последних дней. Радостно мне это особенно потому, что ни в одном грехе я не чувствую себя столь гадким и виноватым, как в этом, и потому, вероятно, ошибочно или нет, но считаю этот грех, против целомудрия, одним из самых губительных для жизни.
Благодарю вас за доброе чувство ко мне и дружески жму Руку.

Ответ на письмо Евгении Ивановны Петровской (р. 1870) от 24 июля со ст. Рассыпная, в котором она писала, что прочла в газете «Русские ведомости» последнюю статью Толстого «Из дневника» (рассказ «Благодарная почва»), ей стало «не легко и радостно, как всегда, а тяжело и грустно», потому что она не могла поверить в искренность отрицательного ответа молодого крестьянина на вопрос Толстого, имел ли он до сих пор грех с женщиной. В конце письма она рассказывает о том моральном влиянии, которое на нее всегда имел Толстой.

* 111. В. А. Лебрену.
1910 г. Июля 24—28. Я. Л.

Спасибо вам, милый Лебрен, и за короткое письмецо. Вы один из тех людей, связь моя с которыми твердая, не прямая от меня к вам, а через бога, казалось бы самая отдаленная, а, напротив, самая близкая и твердая, не по хордам или лучам, а по радиусам: не такая

а такая:

Ну да вы поймете. — Когда мне пишут люди о своем желании писать, я большею частью советую воздерживаться. Вам же советую и не воздерживаться, и не поспешать. Tout vienta point a celui qui sait attendre.1 А у вас есть и будет что сказать и есть способность выразить.
Письмо ваше неосновательно тем, что вы высказываете свое довольство в области духовной, а потом как будто жалуетесь на неудовлетворенность в области вещественной, в той области, которая не в нашей власти и потому не должна вызывать нашего несогласия и недовольства, если духовное на первом плане. — Рад очень за вас, что, как вижу, вы живете одной жизнью с женою. Это великое благо. Передайте мой сердечный привет вашей матушке и ей. Ваше письмо застало меня нездоровым печенью. Оттого и письмо это так неладно. Целую вас. Что же Герцен? 2
Л. Толстой. 24 июля 10 г. Я. П.

Виктор Анатольевич Лебрен (1882 - ) — француз, в 1906 г. некоторое время работал у Толстого в качестве секретаря. В 1910 г. крестьянствовал на Кавказе близ Геленджика. Автор книги: «Толстой. Воспоминания и думы», изд. «Посредник», М. 1914. См. т. 72.
Ответ на письмо В. А. Лебрена от 15 июня, в котором Лебрен описывал свою жизнь, полную хозяйственных забот, которые мешают ему писать
1 Всё приходит во-время для того, кто умеет ждать.
2 В. А. Лебрен собирался писать статью о Герцене, но не осуществил своего намерения.

* 112. X. П. Шопову.
1910 г. Июля 26—28. Я. П.

Я очень рад вашему письму. Такие письма, как это, составляют лучшую радость моей жизни. Только могу повторить то, что писал вам. Главное, что нужно для доброй жизни, это то, чтобы приписывать как можно меньше значения вещественным последствиям поступка и мнению людскому, а более всего исполнению требований закона бога, т. е. ясной совести.
Лев Толстой.

Ответ на письмо (открытку) на болгарском языке ученика 5-го класса Христо П. Шопова из г. Панагорице, в котором он сообщал, что под влиянием книги Толстого «Царство божие внутри вас» намеревается отказаться от военной службы и просит Толстого ответить.
* 113. В. Е. Крашенинникову.
1910 г. Июля 28. Я. П.

Прочел вашу статью и отметил в ней то, что особенно понравилось мне, красным карандашом, а то, что не понравилось, черным. В общем мне вся статья очень нравится, но думаю, что. она недостаточно обработана для напечатания, разумеется не в России, а вне ее.
На две вещи обращу ваше внимание: первое то, что ваше выражение: «служение богу» недостаточно разъяснено для читателя не только не знакомого с вашим пониманием того, в чем вы полагаете это служение, но и прямо отрицающего самое понятие бога, а таких читателей в интеллигентном мире большинство. Второе то, что определение вперед тон формы жизни — землевладельческой, которую вы предполагаете, но обосновано и представляется произвольным. Но в общем, повторяю, статья мне очень понравилась и порадовала ваша близость — единство взглядов.
Любящий вас Лев Толстой.

Василий Ефимович Крашенинников (р. 1883) — в 1910 г. студент медицинского факультета Московского университета, впоследствии работал врачом-хирургом в Реутовской больнице близ Москвы.
Ответ па письмо В. Е. Крашенинникова от 25 июля 1910 г., в котором он писал, что посылает Толстому свою статью «Что такое культура?». Статью Крашенинникова Толстой возвратил автору вместе с письмом после просмотра.

114. В. И. Бабочкину.
1910 г. Июля 29. Я. П.

Помогай бог. Посылаю кое-какие книги, которые помогут приближаться к доброй жизни и держаться в ней.
Кооперация — дело не дурное, между прочим, но сила вся не во внешнем устроительстве, а во внутреннем, в самом себе. Улучшать жизнь вообще можно только улучшением себя.
Лев Толстой.

Кроме машинописного подлинника, сохранился черновик-автограф на конверте письма Бабочкина. Впервые опубликовано в сборнике: «Толстой. Памятники творчества и жизни», 2, стр. 26.
Василий Иванович Бабочкин — крестьянин, служивший в 1910 г. в трактире в Петербурге, впоследствии агроном. Бабочкин спрашивал Толстого, может ли дать кооперация «некоторые улучшения в жизни крестьян, если ее ввести в деревню».

* 115. Д. Г. Масло.

1910 г. Июля 31. Я. П.
Как вам должно поступить перед богом и своей совестью, не может быть никакого сомнения, и вы сами в глубине души очень хорошо знаете: вам должно оставить Марию и вернуться к жене. Должно вам поступить так, во-первых, потому, что, прерывая связь с Марией и возвращаясь к жене, вы избавляете жену от величайшего несчастья: ревности, злобы и упреков вам и Марии. Саму же Марию избавляете от неизбежно испытываемых ею, если она хорошая женщина, укоров совести и страданий, которые она теперь испытывает и по всем вероятиям будет еще в сильнейшей степени испытывать в будущем. Во-вторых, вам должно поступить так потому, что, оставаясь с Марией, вы угождаете себе, своему эгоизму, отрываясь же от нее, вы отрекаетесь от своего личного счастья ради добра и истины, ради исполнения нравственно-религиозного закона. А самоотречение, как ни тяжело бывает в ту минуту, когда совершается, всегда сторицей вознаграждается внутренним душевным спокойствием, которое одно дает истинное благо.
От вас будет зависеть, последуете ли вы моему совету или нет, но считаю нужным сказать вам то, что я, как умел, от всей души и всего своего разума, обдумав ваш вопрос, отвечаю вам, любя вас и желая истинного добра и вам, и тем двум женщинам, с которыми вы связаны.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, начатым на конверте письма Масло, продолженным на полулисте почтовой бумаги и подписанным инициалами: Л. Т.

* 116. Неизвестному (священнику А. Т. Т.).
1910 г. Июля 31. Я. Л.

Письмо ваше тронуло меня. Всей душой желаю и постараюсь помочь вам в вашем исключительно трудном положении. На прямой, основной, сам собой возникающий вопрос, оставаться ли вам в вашем положении, или выйти из него, никто кроме вас самих не может ответить. Не потому, чтобы могло быть какое-нибудь сомнение в том, что с нравственной, религиозно-нравственной точки зрения вам несравненно лучше выйти из вашего ложного положения, чем оставаться в нем, но потому, что решение этого вопроса зависит от тех препятствий — но эгоистических, — стоящих на пути правильного положительного
решения, а отчасти нравственных требований ваших близких: жены, родителей, — зависит, главное же, от твердости силы вашего религиозного — в истинном смысле этого слова — религиозного миросозерцания — веры. Может быть, что эти внешние препятствия будут не настолько сильны, чтобы преодолеть вашу внутреннюю духовную потребность, или ваша духовная потребность будет так сильна, что вы во что бы то ни стало порвете всё, что связывает вас, и, исполняя волю бога, отдадитесь ей. Но может быть и то, что эти препятствия будут сильнее, или ваша духовная потребность недостаточно сильна. Всё это можете знать и решить только вы сами. То, что поступить сообразно с высшими духовными требованиями лучше всего — это вы сами знаете. Этого и я желаю вам. Но может быть и то. что вы не осилите и останетесь в своем положении. Может быть и это, и у меня не повернется язык, чтобы осудить вас. Одно, что я позволяю себе в этом случае советовать вам, это то, чтобы, оставаясь в своем ложном и дурном положении, не оправдывать себя разными софизмами, как это делается обыкновенно, а сознавали бы всю 1 преступность своего положения, старались бы в этом положении, искупая преступность его, как можно больше забывать себя, служить людям, но и все-таки сознавали бы себя виноватым, преступным и были готовым при первой возможности покинуть свое положение.
Вот всё, что имею сказать на ваше хорошее, искреннее и умное письмо. То, что говорю, говорю обдумавши, строго проверяя себя, с искренним желанием, как брат, служить ему.2

Ответ на письмо от 26 июля 1910 г. священника из Луженого уезда Петербургской губ., который подписался: А. Т. Т.
А. Б. Гольденвейзер в своих воспоминаниях по поводу этого письма пишет: «Л. Н. рассказал мне о полученном им письме священника, которое его очень тронуло.
— Это обычная история: кончил курс, сейчас же женили, дали приход, а потом вдруг чувствует, что не может больше продолжать этот обман.
Л. Н. отвечал ему» («Вблизи Толстого», стр. 132).

* 117. М. Смолиной.
1910 г. Июля 31. Я. П.
Я уже второе письмо получаю о том, что я будто бы сказал, что человеку, имеющему пять детей, что у него трое лишних. Сколько я помню, я никогда не говорил этого, если же и мог сказать, то никак не в том смысле, который приписывают этим словам. Всякое средство для противодействия деторождению я не могу не считать в высшей степени преступным, равняющимся почти убийству. Мое мнение о браке и вообще о половых отношениях очень простое и определенное. Целомудрие есть высший идеал в этом отношении. Чем больше оно соблюдено, как вне брака, так и в браке, тем лучше. Мысль эту я высказывал много и много раз и с разных сторон в своих писаниях.
С совершенным уважением

Ответ на письмо от 27 июля 1910 г. Марии Смолиной из Житомира, в котором она писала, что прочла в местной газете «Волы» (1910, № 180-181) беседу Толстого с «каким-то рабочим-сектантом». «Вы спросили его, сколько у него детей, и он скакал: «пять»; Вы сказали, что трое лишних». Смолина недоумевает и возмущается, как Толстой мог сказать, эти слова.
На конверте письма Смолиной помета Толстого: Не знаю, где я сказал о лишних детях. Едва ли это правда. Мое мнение, что, чем больше целомудрия, тем лучше.

118. В. Г. Черткову от 31 июля.

* 120. В. Э. Добровольскому. Черновое.
1910 г. Августа 2. Я. П.

Благодарю вас за присылку рукописей, а главное за ваши добрые чувства ко мне. Исполняя ваше желание, посылаю карточку.

Виктор Эрастович Добровольский — преподаватель русского языка и словесности в Петербурге, в письме от 6 июля 1910 г. писал, что несколько раз собирался в Ясную Поляну, «и всегда удерживала мысль, что даже самое глубокое уважение к великому человеку и самое горячее желание увидеть его не дает права самовольно явиться к нему и нарушать его покой». Далее он благодарил Толстого за его статью «О самоубийстве», напечатанную С. А. Толстой в газетах (см. т. 81, письмо Л» 166), и рассказывал о сильном впечатлении этой статьи на молодежь. Вместе с письмом Добровольский послал Толстому рукописи нескольких своих музыкальных сочинений.

121. В. Г. Черткову от 2 августа.

122. А. К. Чертковой от 2 августа.

* 123. П. С. Грушевскому.
1910 г. Августа 3. Я. П.

Единственное и несомненное добро, которое мы можем и должны делать, состоит в том, чтобы совершенствовать свою душу в любви к богу, к высшему совершенству и к ближнему — ко всем людям без исключения. Добро это, делаемое для себя, невольно и неизбежно распространяется и на всех людей. И возможность этого добра открыта всякому, и поощрение к этому добру, и награда за это добро испытываются тотчас же тем, кто его совершает.
Посылаю вам несколько книг, из которых вы полнее узнаете мои мысли о жизни и смысле ее.

Ответ на письмо юноши из Новгородской губ. Петра Семеновича Грушевского, писавшего Толстому о тяжестях крестьянской жизни. Он писал, что близок к самоубийству, так как не может ответить на вопрос: «Какая цель жизни?» — несмотря на то, что прочел «В чем моя вера?» — и просит Толстого ответить.

* 125. Е. Нелидовой.
1910 г. Августа о. Я. П.

Получил ваше милое, дышащее искренностью письмо и от всей души благодарю вас за него.
Получать такие доказательства духовной близости, единства людей, вещественно далеких и чуждых, составляет одну из лучших радостей моей жизни. Помогай вам бог на том пути, к которому он влечет вас.
В знак благодарности моей вам посылаю вам одну книжечку «На каждый день». Меня чтение этих книжечек поддерживает и укрепляет. Если не найдете всех книжечек «На каждый день», возьмите «Круг чтения», это почти то же самое.
Прощайте, милая девушка, дай бог вам всего хорошего.
Лев Толстой.

Елизавета Нелидова (р. 1893) в письме от 2 августа писала о глубоком впечатлении от чтения «Крейперовой сонаты» и восторженно благодарила Толстого за все сделанное им.

126. Д. Н. Ренскому.
1910 г. Августа 1—5—7. Я. П.
«Возлюбленные, будем любить друг друга,
потому что любовь от бога, и всякий любящий
рожден от бога и знает бога; кто не любит, тот
не познал бога, потому что бог есть любовь.
«Бога никто никогда не видел: если мы любим
друг друга, то бог в нас пребывает и любовь
его совершенна есть в нас.
«Бог есть любовь и пребывающий в
любви пребывает в боге и бог в нем».
I Посл. Иоанна, гл. IV, ст. 7. 8, 12, 16.

1 Именно потому, что я верю в того бога, в которого учил нас верить Иисус Христос и сущность которого так ясно определена в этих стихах, да и во всем евангелии, я не могу последовать вашему совету и вернуться к учению топ вредной секты, называющей себя православной церковью, к которой вы меня призываете. Не могу я вернуться к этой секте и потому, что секта эта отрицает истинного христианского бога — любовь, ставя на его место злое, неразумное существо, которое будто бы за исполнение и неисполнение людьми самых странных, неразумных и часто безнравственных требований обещает им или вечное блаженство, или вечное мучение (вечное мучение и бог любовь!). Не могу я вернуться, не только вернуться, но и не относиться с отрицанием к этой вредной секте еще и потому, что секта эта, соединившись с правительством, т. е. с людьми, захватившими власть и совершающими всякого рода злодеяния, старается для оправдания этого правительства развращать темный народ и молодые поколения, внушая им ложные понятия о боге и законе его. Сама же держится и распространяется только благодаря насилиям этого самого правительства.
Пожалуйста, простите меня зато, что я прямо высказываю вам то, что считаю истиной. Я был вызван к этому вашим письмом. Казалось бы, так естественно вам, вполне убежденному в истинности того, что вы исповедуете, оставить закоснелого грешника, меня, погибать в своем заблуждении, тем более, что вы не имеете ничего сказать нового, такого, чего бы я не знал и не слышал бы тысячи и тысячи раз от всех тех людей, которые именно потому, что сами в глубине души не верят в то, что проповедуют, всеми силами стараются всех обратить в свое суеверие. Для того, чтобы их суеверие могло казаться им твердым, им нужно, чтобы большинство людей верило тому же, чему они верят.
В заключение позвольте и мне дать вам такой же совет, как и тот, который вы даете мне, а именно тот, чтобы в хорошую, светлую минуту вы бы, забыв на время про свое священство и про других людей, которых, вам кажется, что вы призваны обращать и спасать, подумали бы серьезно и искренно не о том боге, который казнит людей вечными муками и улетел на небо и т. п., а о том едином, истинном, благом боге любви, который живет и в вашей душе и которого вы не можете не сознавать; подумали бы о себе, о своей душей, сознав свои заблуждения, сделали бы то, что естественно вытекает из такого сознания.
Брат ваш 2

Как сообщает А. Б. Гольденвейзер, «письма этого Лев Николаевич, кажется, решил не посылать, считая его слишком резким» (см. «Вблизи Толстого», стр. 208), но, как видно из пометы на конверте, письмо все же было отправлено 7 августа.

Дмитрий Никифорович Ренский — священник Христорождественской церкви в Палашах, в Москве, прислал Толстому резкое письмо по поводу его религиозных взглядов и политических выступлений и призывал вернуться в лоно православной церкви.

127. В. Г. Черткову от 7 августа.

* 128. Неизвестным. Неотправленное.
1910 г. Августа 8. Я. П.

Вам приходится нынче осенью поступать в военную службу. Как мне говорит Фокин, 1 вы все понимаете, что военная служба дело богопротивное и что согласиться на такую службу дело самое несогласное не только сучением Христа, но и с простым здравым смыслом. И вот об этом самом деле вы хотите посоветоваться со мной. Совет мой об этом деле такой:
То, что поступить в военную службу, т. е. обещаться убивать людей и обучаться убийству, дело дурное и противное и совести, и закону божьему, и даже здравому разуму, это вы сами хорошо знаете. Если бы не знали, то и не приходили бы ко мне. Дело, стало быть, не в том, что хорошо ли, дурно ли это дело, а в том, как вам поступить в вашем положении. На это ответ мой такой: если живешь для души, для бога, и тебе легче понести и тюрьму, и всякие беды, чем отступить от совести и бога, то что бы ни было, откажешься от солдатства, то и спрашивать не о чем. Если же ты слаб и боишься всех тех бед, которых не миновать, если откажешься, то делай то, чего от тебя требуют, поступай в солдаты и делай, как и все, и тоже спрашивать не о чем. Только одно советую тем, кто из вас будет не в силах отказаться и согласиться служить, это то, чтобы, и поступив на службу, вы не верили тем рассуждениям, которые внушают солдатам, что военная служба полезна для защиты от врагов и злых людей и что военная служба доброе дело. Советую вам не верить этому и не обманывать и не оправдывать себя в своем дурном деле. А если по слабости и поступите на военную службу, то чтобы знали, что эта служба дурное, грешное дело и что, чем меньше будешь участвовать в нем и чем скорее избавишься от этого дурного и грешного дела, тем лучше. Только это одно могу посоветовать.
А кто из вас как поступит, т. е. пойдет на службу или откажется, это решит каждый из вас по своим духовным силам.
Советую только то, чтобы решать так или иначе не из страха перед людьми, не из желания похвалы от людей, а решать дело только перед своей совестью, перед богом. Не можешь, хоть и хотел бы, да, не можешь перед своей совестью и богом итти на службу — не ходи, откажись. Боишься мучений от людей, не можешь, хоть бы хотел, не можешь решиться отказаться, иди в службу, но только знай, что ты делаешь дурное дело.
Помогай вам бог сделать так, чтобы как можно меньше потом, каяться.
Лев Толстой.

Письмо это представляет собой обращение к пяти молодым крестьянам д. Высокие выселки Тульского уезда, которых предполагал привести к Толстому П. А. Фокин. Свидание это не состоялось, и послание Толстого осталось неотправленным.
В своем Дневнике Толстой"записал по этому поводу: «Пришли Телятниковские ребята. Но 5 человек, обещавших придти, не пришли. Всё это похоже на подвох. Слава богу, только жалко их»

* 129. Т. Е. Игольникову.
1910 г. Августа 9. Я. Л.

Вы спрашиваете о значении глав 6—10 откровения Иоанна. Если вы спрашиваете меня об этом, то, вероятно, думаете, что написанное в этих главах имеет важное религиозное значение. На это должен сказать вам, что не только откровение Иоанна очень пустая, ненужная и запутанная книга, но и все те книги, которые считаются Священным писанием, начиная от первой главы библии и до последних посланий суть такие же книги, как и всякие другие, какого бы то ни было сочинителя, и приписывать пм особенное значение и считать священными большое и очень вредное заблуждение. Священно одно: это душа человеческая, его разум и его искание истины, а истина может быть и в самой незаметной книге и в словах самого неизвестного и незаметного человека столько же, сколько и в какой бы то ни было признаваемой священной книге. Вы живете в Петербурге, и вам легко будет достать «Круг чтения». Там на 8-е августа вы найдете эту самую мысль, выраженную с разных сторон. Истина только тогда истина и тогда действительно священна, когда она выражена просто и доступно каждому человеку, и таковы истины, выраженные во многих книгах восточных учений: браминизма, буддизма, Лао-Тсе и в близком нам евангелии, как, например, в гл. V и VI Матфея.
Для того, чтобы вам понятен был мой взгляд на этот вопрос и вообще на истину в религии, посылаю вам «Учение Христа», в самой простой форме изложенное мною, и «Единую заповедь». Есть еще моя книга «В чем моя вера», но вы можете достать ее в каждом книжном магазине в Петербурге, если же не сможете достать, я пришлю ее вам.
Рад буду, если мое письмо удовлетворительно ответит на ваши вопросы.

Печатается по копии. На конверте письма Игольникова Толстой пометил: Марка. Послать письмо о вере в непогрешимость писания вообще и откровения.
Тимофей Ефимович Игольников — служащий из Петербурга; в письме от 1 августа просил Толстого объяснить смысл «откровения» Иоанна, в частности главы 6, 7, 8, 9 и 10.

130. А. К. Чертковой от 9 августа.

* 132. Е. И. Петровской.
1910 г. Августа 10. Я. П.

Евгения Ивановна.
Вы спрашиваете: «какими путями получаются такие чистые молодые люди?» Я знаю одно средство: истинное религиозное сознание, не вера, доверие, а религиозное сознание, действенное, руководящее жизнью, если и не всей жизнью, то все-таки признаваемое руководителем жизни.
Само собою разумеется, что религиозное сознание не обеспечивает верный успех. Успех будет зависеть от взаимной силы сознания и страстности натуры и окружающих соблазнов. Я говорю только то, что религиозное сознание есть главное условие успеха.
Ответ же на другой вопрос: «что может сделать воспитатель?» вытекает из первого и состоит в том, что пусть воспитатель, насколько может, знакомит воспитанника с теми общими всему человечеству решениями религиозных вопросов, которые даны величайшими учителями жизни всех народов, и сам пусть дает пример следования в жизни этим решениям. И он сделает всё, что может.
На третий вопрос о вашем посещении меня отвечаю, что рад буду видеть вас, но сейчас и нездоровится, и очень занят, и на днях думаю уехать к дочери.

Ответ на письмо Е. И. Петровской от 7 августа 1910 г., являвшегося ответом Толстому на его письмо от 27 июля. См. № 110.

133. В. А. Молочникову.
1910 г. Августа 11. Я. П.

Не успел еще ответить на ваше предпоследнее письмо, где вы пишете о горе, выражающемся в раздражении жены (они, матери, не могут иначе, и к этому надо приучать себя), как получил нынче ваше о суде. Надеюсь, да и не думаю, чтобы было так худо. Но вы правы, худого нет вне нас, а если внешние условия указывают нам на худое в нас, то это только хорошо. Говорю о себе, т. е. себя имея в виду. Я последние дни нездоров и оттого пишу только несколько слов. Спасибо, что пишете.
Любящий вас
Л. Толстой.

Впервые опубликовано в газете «Русское слово» 1910, № 254 от 4 ноября.
Ответ на письмо В. А. Молочникова от 8 августа, в котором Молочников сообщал, что 9 сентября в судебной палате будет разбираться его дело, но что Маклаков, который по просьбе Толстого согласился защищать Молочникова в суде, уехал за границу, и неизвестно, возвратится ли ко дню суда.

134. А. М. Хирьякову.
1910 г. Августа 11. Я. П.

Спасибо вам, дорогой Александр Модестович, за ваше последнее замечательное и очень поразившее меня письмо. Я не заслужил его, так как не ответил на ваше предпоследнее 1 . А не ответил я потому, что хотел возражать вам, а потом решил, что лучше, когда увидимся, на что надеюсь и чего очень желаю, поговорим. И вдруг такое хорошее письмо. Пожалел, что короткое. Надеюсь и очень советовал бы еще подробнее описать всё пережитое вами (вы так хорошо это делаете), описать для всех.
Да, если бы не знать той эволюции суеверия наказания, которую пережил сам и по преданиям, нельзя бы было поверить, что могут совершаться те дела, которые вы описываете: когда африканский негр убивает врага и съедает его, я больше понимаю его, больше вижу человеческого, звериного человеческого, но все-таки — человеческого, чем во всех, — от высших до низших участников того дела, которое было над вами сделано. Противоречие тут в том, что звериное производит зверское, но разумное человеческое, которое предполагается при электричествах, револьверах и т. п., должно бы производить разумное человеческое, а оно производит усиленно жестокое звериное. От этого я особенно ясно понял то ваше душевное состояние, которое вы описываете.
Поздравляю вас с освобождением. Я 6-го августа подумал о вас. Как ни тяжело это вам было, думаю и чувствую по вашему письму, что пережитое вами оставило важные и благотворные следы в вашей душе. Поздравляю и вашу жену и дружески жму ей и вам руки и надеюсь повидать вас.
Лев Толстой.

Александр Модестович Хирьяков, отбывший заключение в крепости за редактирование газеты «Голос», по просьбе Толстого (см. т. 81, письмо № 127) накануне своего освобождения написал подробное письмо о жизни заключенных в крепости и о своем душевном состоянии и отправил его Толстому, во избежание тюремной цензуры, сразу же после своего освобождения. Письмо это, по записям А. Б. Гольденвейзера, произвело на Толстого сильное впечатление. Лев Николаевич говорил про это письмо: «Да, это очень сильно. Гораздо сильнее, чем какой-нибудь рассказ Андреева «О семи повешенных». Здесь действительно пережитое, и оттого это так сильно действует. А там чувствуешь, что это придумано» («Вблизи Толстого», стр. 255).
1 От 7 марта 1910 г. (см. т. 81, прим. к письму № 127).

* 135. А. Мирову.
1910 г. Августа 11—12. Я. П.

Посылаю вам несколько книг, из которых вы узнаете яснее, как я понимаю о вере. Вкратце же попытаюсь высказать вам всё в простых и ясных словах. Прежде всего для того, чтобы можно было понять истинную веру, надо отказаться от ложной. Для того, чтобы строить дом, надо прежде всего расчистить место, а на старых, гнилых бревнах ничего дельного и прочного не построишь. Наше же понятие так с детства загромождено теми обманами, которые называются православной верой, что нам, прежде чем понять истинную веру, надо первым делом очистить место от всех тех чудес и таинств, мощей, икон и, главное, от веры в то, что всё то, что написано в книге библии, со всеми посланиями и откровениями, есть священное писание, будто бы данное людям самим богом. И потому надо прежде всего перестать верить всему этому, а брать из всего того, что нам выдается за истину, только то, что сходится с нашим разумом и совестью, что доступно, ясно и понятно самому простому человеку и даже ребенку. Говорят, что православное священное писание дано самим богом. То же самое говорят и учители других вер о своих священных писаниях. По в том, что священные писания даны прямо от бога, кроме того, что они все различны, никак нельзя поверить. В то же, что наша совесть и наш разум, даны нам прямо от бога, в это уж никак нельзя не верить; и потому держаться надо но того, что люди нам выдают за священное писание, а того, что самим богом вложено нам в душу, — держаться нашей совести и разума.
А истинное учение веры очень просто, коротко и понятно всякому, если б только разные учители веры не запутывали этого; но всё в том учении евангелия, которое я послал вам. А еще короче истинное учение веры будет такое: бог дух вошел в душу каждого человека, и потому все люди не только братья, равные между собою, но во всех их живет один и тот же дух божий. Тела люден разделяют их между собою, но тот дух, который живет в них, соединяет их, и это единство душ мы познаем любовью. И потому весь закон бога, как и сказал Христос, — в том, чтобы любить бога всем сердцем и душою, ближнего, как самого себя. И что в этом одном весь закон бога (Мф. XXIII, 36—40). Об этом самом подробнее сказано в книжке Единая заповедь, которую и посылаю вам. Все эти таинства, откровения, мощи, иконы, катехизисы, богослужения — всё это придумано только затем, чтобы затемнить и скрыть эту единую заповедь. А заповедь эта кроме того, что она дает истинное благо как каждому человеку отдельно, так и всем людям, особенно еще важна тем, что она не только не разъединяет людей, как наши православные, католические, протестантские, старообрядческие и другие секты, а, напротив, соединяет всех людей всего мира: двести пятьдесят миллионов индусов, 500 миллионов китайцев и других, исповедующих браминизм, буддизм, конфуцианство, таосизм, магометанство и друг.
И все эти веры, хотя часто и заглушённые разными ложными, как и у нас, наростами и обрядами, все так или иначе одинаково исповедуют единую заповедь любви к богу и ближнему.
Посылаю вам книжки о разных верах. Очень рад буду, если вам понятно и на пользу будет то, что я, много думавши об этих предметах и дошедши теперь до последнего предела жизни, старался, как умел, передать вам.
Ни ада не бойтесь, ни на рай не надейтесь. И ад, и рай мы сами делаем себе любовью или отсутствием любви в той одной жизни, которую мы знаем.
О том, что будет с нами после телесной смерти, я думаю так: если веришь в бога, то знаешь, что пришел ты в эту жизнь от бога, а потому и, уходя из этой жизни, придешь к тому же богу, от которого пришел. А бог есть любовь, а от бога любви, кроме всего хорошего, ничего быть не может.
Если же мы не знаем того, что с нами будет за гробом, то, видно, так этого хотел бог, и нам догадываться о том, что будет там, и придумывать разных ангелов и дьяволов и разные рай и ады совсем не должно, да и не нужно.

А. Миров — мастеровой, служивший в Черкизове, под Москвой, прислал Толстому письмо, в котором сообщал про диспуты православных миссионеров со старообрядцами, сектантами и «с вашими ребятами».

136. В. Г. Черткову от 12 августа.

137. В. И. Ермохину.
1910 г. Августа 13. Я. П.

Прочел с большим интересом ваши две статейки, особенно понравилась мне о безбрачии. С мыслями, выраженными о смертной казни, я вполне согласен, но в ней нет той цельности, которая есть в статье о безбрачии. Вижу, что мы с вами одних и тех же взглядов, и мне всегда приятно быть в общении с такими людьми.

На конверте письма Ермохина Толстой написал: Кто Ермохин? Выписать книжечку. В поисках человеческого совершенства и счастья.
Василий Иванович Ермохин — крестьянин Томской губ., навестивший Толстого, по его словам, «лет шесть тому назад», в письме от 1 августа писал: «Многоуважаемый Лев Николаевич. Шлю я тебе мои две статейки: «Разговор двух крестьян о смертной казни» и «Вред безбрачия» да третью заметку по поводу изобретения воздухоплавания...»
В статье «Вред безбрачия» Ерохин полемизирует с книжкой «В поисках человеческого совершенства и счастья. Подбор мнений выдающихся мыслителей по разным вопросам умственной, нравственной, семейной и общественной жизни человека». Он высказывает мысль, что формула: «плодитесь, множьтесь и наполняйте землю» устарела и ее надо заменить формулой: «совершенствуйтесь».

* 138. Шри Парамахамса (Shri Paramahamsa).
1910 г. Августа 13. Я. П.
Sorry I can not.
Жалею я не могу.

Шри Парамахамса — индусский проповедник, выразивший желание приехать к Толстому. Но Толстой, собираясь ехать в Кочеты к Сухотиным, не мог его принять (см. запись в Дневнике 5 августа, т. 58, стр. 89 и прим. 1152). Не зная, как ответить, просил об этом совета В. Г. Черткова. См. письмо к Черткову от 7 августа (т. 89). Из письма секретаря Шри Парамахамса от 18 октября нов. ст. известно, что ответ Толстого был послан (ГМТ— АЧ). По поручению Толстого отвечал 2 сентября В. Г. Чертков. См. «Список писем по поручению», № 268.

* 139. Н. Петрову.
1910 г. Августа 13. Я. Л.

Получил ваше письмо и рад тому, что вы, судя по письму, понимаете свой грех. Половое общение, блуд есть, по моему мнению, всегда и во всех условиях грех и противный духовному существу человека поступок. Воздерживает нас от этого греха и учение закона бога, и наша совесть и, главное, стыд, — мужчины перед женщиной и женщины перед мужчиной. Ваш же грех особенно велик: и потому, что стыда между братом и сестрой должно бы быть гораздо больше, чем между чужими, а вы пренебрегли им, грех ваш особенно велик и потому, что, соблазнив сестру, вы испортили ее жизнь и причинили ей большие страдания стыда перед людьми и мучений перед своею совестью.
Совет мой вам только один: во что бы то ни стало прекратить эти сношения и стараться, вам и ей, чистой и доброй жизнью, лучше всего врозь, хотя на время, загладить своп грех.
Вы упоминаете о детях. Каким образом могут быть у вас дети? Или ваше сожитие неизвестно окружающим вас людям, или никто не знает, что вы брат с сестрой? Я думаю, что нет такого греха, которого нельзя бы было исправить, и первый шаг к исправлению есть сознание во всей полноте своего греха и, главное, прекращение его. От всей души желаю вам избавиться от вашего тяжелого положения, и, как я думаю, нет другого средства избавления, как то, которое я предлагаю вам.

Ответ на письмо Н. Петрова из Киева от И августа 1910 г.

* 140. И. М. Шеховцову.
1910 г. Августа 13. Я. П.

Рад был получить ваше письмо. Суждения ваши об обязанности супругов считаю справедливыми, но думаю, что нельзя определять время, когда можно иметь детей, а нужно всегда стремиться к полному целомудрию. Если же супруги не выдержали, то на детей пусть смотрят как на возможность искупления греха, посредством наилучшего воспитания ребенка.
Книгу «Круг чтения», первый том, посылаю вам. Следующий том на днях выйдет у Сытина.

Ответ на письмо И. М. Шеховцова, который благодарил Толстого за первое письмо от 10 июля (см. № 84), рассказывал о добром влиянии этого письма на него и его жену и просил прислать «Круг чтения».

141—142. В. Г. Черткову от 14 августа (два письма).

* 143. С. К. Ромм.
1910 г. Августа 16. Кочеты.

1 Письмо ваше вызвало во мне следующие мысли, которые и сообщаю вам: 2
Люди отдают детей в гимназию, где их учат закону божьему, т. а. вконец извращают их понятия и развращают их нравственность, и родители эти потом наивно спрашивают: что нужно делать, чтобы хорошо воспитать детей? Всё равно как если бы человек высеял свои семена на землю, заросшую сорными травами, и спрашивал бы потом, что надо сделать для того, чтобы хорошо возрастить эти высеянные в сорную траву семена?
Происходит это оттого, что люди в деле воспитания приписывают важность, чему хотите — орфографии, истории, пению, латинскому языку, но только не тому одному, что одно важно, т. е. не катехизису и т. п., а истинному закону божию, т. е. объяснению смысла жизни и установлению вытекающего из него нравственного руководства. Мало того, что не приписывают важность, но, зная несомненно, что всё то, что преподается в казенных заведениях под именем закона божия, есть явный обман и ложь, родители все-таки отдают детей в эти заведения. Вообще главное правило в деле воспитания не только у нас, но и везде, по-моему, в неделании, т. е. в том, чтобы воздержаться, насколько возможно от деятельности, не говорю уже насильственной, но какого бы то ни было воздействия на детей, как, например, отдача их в казенное заведение или принудительное обучение. Деятельность же воздействия воспитатели должны позволять себе не по рассуждению, не по советам чужих людей, не по теориям, а только тогда, когда они всем существом чувствуют, что не могут поступать иначе. Правило это неделания само собой допустимо только тогда, когда сами родители живут духовной жизнью, т. е. сами нравственно совершенствуются. 3

Ответ на письмо С. К. Ромм, учительницы из Юзовки Екатеринославской губ., вдовы, имевшей трех детей. Она писала, что под влиянием книг Толстого «О труде и роскоши» (см. «Так что же нам делать?», гл. XXXIX, т. 25) и «В чем счастье?» (см. «В чем моя вера?», отрывок из гл. X, т. 24; отрывок под заглавием «В чем счастье?» был напечатан в журнале «Русское богатство» 1886, 1, стр. 133—149) поняла всю бессмыслицу городской жизни и советовалась с Толстым, как быть с подрастающими детьми. «Как мне быть с ними, чтобы вырастить их добрыми и крепкими духом?»

144. Ф. А. Страхову.
1910 г. Августа 16. Кочеты.

Федор Алексеевич,
Сейчас дочитал (вновь) вашу книгу Искание истины 1 (я прежде читал, но недостаточно внимательно) и в восхищении. В особенности первые пять отделов. И остальные хороши, и я вполне разделяю мысли, высказанные в них, но первые 5 так хороши, так значительны, так хорошо высказаны в них те, первой важности метафизические истины, наиболее ясное выражение которых так нужно людям, и в которых так опасно обычное перехождение за пределы, доступного человеческому пониманию, что книга эта сделает много добра людям, когда будет оценена по ее достоинству. А что она будет оценена, этого не может не быть. Я все первые пять отделов исчеркал, отмечая особенно поразившие меня места: о возражениях материалистов о духе и материи, о боге, о любви. Какие прекрасные сравнения! Как прекрасен отдел: Вечность, Детство.
...
Как моим писаниям приписывается совсем не подобающее им значение, так ваши книги проходят совершенно неизвестными среди людей, которым они, казалось бы, так крайне нужны.
Я последнее время ничего и не хочу, и не могу писать. И эта старческая бездеятельность (внешняя, внутренняя тем энергичнее совершается) мне приятна.
Что вы и телесно, и духовно? Напишите мне.
Истинно любящий вас Лев Толстой.

Впервые опубликовано (факсимиле) в «Петербургской газете» 1911, № 305 от 6 ноября.
Федор Алексеевич Страхов (1861—1923) — один из друзей Толстого. См. т. 81, письмо № 254.
1 Федор Страхов, «Искание истины (Сборник статей и мыслей. Со вступительным письмом Л. Н. Толстого)», изд. «Посредник», М. 1911.
3 Pro captu lectoris habent sua fata libelli — изречение из латинской грамматики III в. Терентиуса Мауруса (Terentius Maurus), взятое поэтом Фетом эпиграфом к третьему выпуску «Вечерних огней», означающее в переводе на русский язык: «По разумению чтеца, свои судьбы имеют книги».

145. М. Е. Шашкину.
1910 г. Августа 16. Кочеты.

Тем пороком, каким вы страдаете, страдали многие и многие люди и потом выздоравливали и проживали хорошую и полезную для себя, и для других жизнь. От всех пороков, и так же как и от вашего, есть только одно лекарство. Лекарство это в том, чтобы жить духовной жизнью, т. е. для души, для бога. А жить для души, для бога значит понимать, что явились мы на свет не по своей воле, а по воле бога, и потому и жить надо не для себя, не для того, чтобы угождать себе и делать свою волю, а жить для бога, угождать ему и делать его волю. Для того же, чтобы понять его волю, надо читать учение мудрых и святых людей и, главное, евангелие.
Приезжать вам ко мне не нужно. Я вам ничего не скажу такого, что бы не было сказано в моих книгах. Посылаю вамг некоторые из них.
Главное будьте уверены, что вы победите вашу слабость. Если и падете, не унывайте и боритесь сначала, и опять сначала.
Лев Толстой.

Ответ на письмо Мефодия Ефимовича Шашкина (р. 1884), описывавшего свою тяжелую, полную с самого детства лишений жизнь, свои страдания от мучающего его порока, которым он давно страдает. Теперь он думает о самоубийстве, так как не в силах превозмочь тягости жизни.

146. В. Г. Черткову от 20 августа.

* 147. Е. Нелидовой.
1910 г. Августа 22. Кочеты.

Милая девушка,
Рад был узнать из вашего письма то, что христианский идеал вам понятен и влечет вас к себе. В том же, что вы думаете облегчить себе приближение к этому идеалу общением с молодым человеком, я вижу большую и очень обычную ошибку. Нельзя соединять внутреннюю, духовную, христианскую деятельность с личными, исключительными привязанностями, особенно привязанностью мужчины к женщине и женщины к мужчине. Такие привязанности всегда переходят в любовь, влюбление, чувство эгоистическое и потому самое противное христианскому идеалу самоотвержения и целомудрия. Такое соединение двух противуположных стремлений приводит всегда к тому, что не только не достигается ни внутреннее совершенствование, ни личное счастье, но является разочарование и в христианском идеале, и возможности личного счастья.
Очень бы рад был, если бы вы поверили мне и постарались освободиться от привязанности к молодому человеку, несовместимой с христианским идеалом.
Пишу вам это, желая вам истинного блага.
Любящий вас

148. Т. Салехову.
1910 г. Августа 22. Кочеты.

Закон бога в том, чтобы — как сказал Христос: любить бога, т. е. совершенство, всего душою и всем сердцем, и ближнего, как самого себя. И этот закон один и тот же для всех людей и высказан во всех великих верах, исповедуемых человечеством, и в браминизме, и в буддизме, и в таосизме, и в конфуцианстве, и в магометанстве, и в бабизме, и в бехаизме, и др. Во всех верах есть очень много лишнего, между собою несогласного. Есть это в магометанстве, и в христианстве, как они проповедываются теперь, есть и в браминизме, и в буддизме, и во всех верах. Всё это и несогласное, и противоречивое, и сложное, и запутанное, и чудесное, очевидно, есть суеверие, ложь, часто обман, и всему этому не надо верить. А верить надо и нельзя не верить тому, что одно и то же во всех верах и что ясно, и просто, и согласно с требованиями души. И это одно во всех верах есть признание высшего совершенства бога, к которому надо приближаться, и любовь ко всем людям братьям.
Посылаю вам несколько книг, из которых вы яснее поймете эту единую веру. 1
Лев Толстой.

Табриз Салехов (р. 1893) — татарин из г. Малмыжа Вятской губ., в письме просил разъяснить: 1) идеи евангелия, о любви к ближнему; относится ли понятие «ближнего» только к христианству или «ко всем народностям вселенной», 2) если мы признаем долг братства, то почему не исполняем его?
1

* 149. К. Байрамову.
1910 г. Августа 23. Кочеты.

Письмо ваше мне было очень приятно. С мыслями вашими вполне согласен. Одно в письме вашем не одобряю — это то, что вы меня восхваляете не по заслугам.
Помогай вам бог совершенствоваться в добродетели любви. Как вы сами верно пишете, что в этом главное дело жизни.
Мне интересны были ваши сведения о бабизме. 1 Пишите о них подробнее, буду благодарен.
Любящий вас брат

Ответ на письмо Касума Байрамова из г. Нухи. Касум Байрамов писал Толстому, что, после того как видался с ним 28 мая 1902 г. в Гаспре, он стал вегетарианцем, бросил курить и пить. Прежде он был бабистом, но теперь в бабизме разочаровался.
1 Демократическое движение в Иране в XIX в., возглавляемое Бабом.

* 150. О. Е. Кюнелю (О. Е. Kiihnel).
1910 г. Августа 23. Кочеты

Я со своей стороны не имею ничего против написания и издания моей биографии кем бы то ни было.
Лев Толстой.

Немецкий писатель доктор О. Е. Кюнель в письме к Толстому от 29 августа нов. ст. из Вюртенберга (Германия) сообщал, что занят работой по составлению биографий знаменитых людей. В третий том он предполагал поместить биографию Толстого, на что просил разрешения.

* 151. А. Ф. Аншиной.
1910 г. Августа 24. Кочеты.

А. Ф., то, что вы предполагаете делать, я считаю в высшей степени полезным. Я даже очень прошу вас делать это, и не только по книге «Мысли мудрых людей», 1 но и по книгам «На каждый день», которые вам посылаю. Само собою разумеется, что для учеников надо выбирать наиболее доступные им мысли и даже стараться передавать их там, где они изложены слишком литературным языком, в более простой форме. Если вы согласны со мною и будете делать это, то я очень просил бы вас передавать мне результат вашей деятельности. 2
С совершенным уважением и желанием вам успеха в этом очень, очень важном деле, остаюсь готовый к услугам. 3

А. Ф. Аншина — земская учительница в Черкизове, под Москвой, сообщала Толстому, что предполагает в своей школе не ограничиваться только преподаванием по программе, но «ежедневно уделять сколько-нибудь времени для чтения ученикам книжки «Мысли мудрых людей». Аншина спрашивала Толстого: «Будет ли это полезно?»
1 «Мысли мудрых людей на каждый день, собраны гр. Л. Н. Толстым». См. т. 40.
2 В черновике №1 Толстой вписал: Было бы очень хорошо, если бы и другие учителя последовали вашему примеру.
3 Далее в черновике :

Передавать нравственные мысли ученикам предпочтительно по книжкам «На каждый день» я считаю еще и потому, что в этих книгах мысли расположены в определенном порядке, по числам
месяцев. Так что в 1-м числе говорится о вере, 2-м о душе в себе, 3-м о душе во всех людях, 4-м о боге, 5-м о любви, соединяющей душу с другими душами и богом, 6-м о грехах, мешающих соединению, 7-м грех чревоугодия, 8-м блуда, 9-м праздности, 10-м корыстолюбия, 11-м недоброжелательства, 12-м соблазн гордости, 13-м неравенства, 14-м устроительство жизни для других людей, 15-м наказания, 16-м тщеславия, 17-м суеверие государства, * 18-м церкви, 19-м науки, 20-м — для борьбы с грехами, соблазнами и суевериями, нужно усилие, 21-м жизнь в настоящем, 22-м усилие неделания, 23-м воздержание в слове, 24-м воздержание в мыслях, 25-м для борьбы с грехами — самоотречение, 26-м с соблазнами — смирение, .27-м с суевериями — правдивость, 28-м для живущего такой жизнью нет зла, 29-м нет смерти, 30-м о том, что будет после Смерти, не дано знать человеку, 31-м жизнь благо.
* В одном из черновиков Толстым сделана сноска: Этот отдел придется пропустить.
А. Ф. Аншина ответила Толстому письмом, в котором благодарила Толстого за сто письмо и писала, что в случае опубликования ее письма в газетах адрес ее родственников, данный ею для писем, не должен упоминаться. На конверте помета Толстого: Принять к соображению об адресе.

152. В. Ф. Краснову.
1910 г. Августа 24. Кочеты.

Получил ваше письмо, Василий Филиппович, из Туринска и рад был узнать про вас, но огорчился о том положении, в котором узнал про вас.
Письмо ваше застало меня не дома, потому поручений ваших, как о рукописи Ходынки (не знаю, есть ли она у меня),2 а также и о письмах вашего племянника (не можете ли вспомнить, когда они были посланы мне?) исполнить не могу. 3
…
Книги и брошюры, какие есть у меня, а также и карточку посылаю. Пишите свою биографию. Это очень полезно и хорошо и вам, и тем, кто будет читать. Остерегайтесь только преувеличения. Лучше недоговорить, чем переговорить. А вы много пережили и горячо чувствовали, и умеете хорошо передавать — это видно по вашим письмам. 4 То, что вы пишете о перемене мировоззрения среди революционеров, я думаю несправедливо. Чем дольше я живу и вдумываюсь в условия жизни и причины жестокости и безумия нашей жизни, тем всё яснее и яснее для меня становится то, что одна из причин этого — суеверие о том, что один человек не только может устраивать жизнь другого, и даже многих людей, но что забота о таком устройстве и насилие, употребляемое при этом, суть не только не дурные, и глупые, и безрезультатные, и жестокие дела, но нечто очень возвышенное и похвальное. 5 Родители устраивают жизнь своих детей, религиозные учителя устраивают веру своих пасомых, правительства устраивают всю и гражданскую и экономическую и всякую жизнь своих подданных, революционеры же 6 едва ли не больше всех страдают этим суеверием, желая также устроить жизнь людей по-своему. Только бы каждый думал о своей жизни: как получше прожить: как можно меньше делать гадостей, а не заботился бы о жизни других, и 0,9 существующего зла исчезло бы. А только старайся 8 жить так, и он волей-неволей будет влиять на жизнь других людей и самым могущественным образом содействовать улучшению ее.
Прощайте, дай бог, тот бог, который живет во всех людях, и голос которого зовет нас к единению и любви, дай вам этот бог того блага, которое он дает всем, кто ищет его.

из г. Туринска Тобольской губ., куда он был сослан после ареста в апреле.
2 Рукопись Краснова «Ходынка. Рассказ не до смерти растоптанного» была отправлена по поручению Толстого в редакцию журнала «Русское богатство» в мае 1910 г. 3 В конце своего письма Краснов писал:
«Вот что еще, дорогой Лев Николаевич! Я прочел только вчера «Бытовое явление» Короленко.
И мне вспомнились письма моего казненного племянника, посланные Вам год назад. Где они и пригодились ли Вам на что? Не отошлете ли их, хотя на время, Короленко для использования, с упоминанием и подлинного имени казненного? Я уже написал Короленко, что есть у Вас такие письма. И охотно дам ему маленькие сведения от себя о его семье, детстве...» Писем племянника Краснова не сохранилось.
4 Краснов в своем письме писал: «Хотелось бы здесь приняться за описание своей жизни. Но неудача с «Ходынкой» подрезала крылья у мысли, воображения и памяти. Прошлое потускнело как-то, и пережитое не дорого мне стало. Я попрежнему не знаю, не умею, как это сделать хорошо, ясно и понятно... Это я не как вопрос задаю Вам, а просто делаю горестное признание. Можно ли научиться этому из каких-либо книг, учебников и всяких там «теорий словесности», тоже не знаю! А живой обмен, беседа, вероятно, сразу бы указала мне путь. Но мне не удалось повидать ни Вас, ни Короленко, что я собирался сделать этой осенью».
5 В черновике зачеркнуто: и все революционеры очень держатся этого суеверия.
6 В черновике зачеркнуто: перестраивает эту жизнь по-своему. От этого суеверия весь ужас и все (1 неразобр.) нашей жизни. Только тем и живут, что верят.

153. В редакции газет.
1910 г. Августа 24. Кочеты.

Редактор сочувственного мне периодического издания «Вегетарианского Обозрения» просит меня о содействии его журналу. Позволяю себе обратиться к вам с просьбой, не говорю разменяться объявлениями в его и вашем издании, но прямо прошу бесплатно напечатать его объявление.
Исполнением моей просьбы очень обяжете готового к услугам Льва Толстого.

Таких текстов с собственноручной подписью Льва Николаевича было послано Перперу в Кишенев 4, чтобы разослать газетам, которые сам выберет». Кроме того, на конверте помета Толстого: Послать просьбу о печатании объявлений Русское слово, Русские ведомости, Речь.
Впервые опубликовано в журнале «Вегетарианское обозрение», 1910, 8, стр. 6.
Письмо в редакции газет было написано в ответ на просьбу редактора кишиневского журнала «Вегетарианское обозрение» И. И. Перпера (см. т. 81, письмо № 176). Письма Толстого были посланы И. И. Перпером в «Русские ведомости», «Речь», «Русское слово» и «Биржевые ведомости», причем первые две газеты напечатали объявление о «Вегетарианском обозрении» по пяти раз на первой странице, вторые две объявления не напечатали». См. Иос. Перпер, «Лев Николаевич и «Вегетарианское обозрение» — «Вегетарианское обозрение» 1911, 8, стр. 6.
154. В. Г. Черткову от 24 августа.

* 155. В. А. Воронову.
1910 г. Августа 25. Кочеты.

Получил ваше интересное письмо и с радостью отвечаю вам. Тот бог, которому учат церковники и веру в которого внедряют в людей с детства (тот бог, который улетел куда-то на небо и до сих пор летит, тело которого едят в кусочках хлеба и т. п.), до такой степени нелеп, что когда люди, как вы, освободятся от церковного обмана, они, с одной стороны, всё еще нет, нет, да и вспоминают, как что-то настоящее, рассказы про этого выдуманного бога, а с другой стороны, боятся всякого упоминания о боге, приписывая ему прежнее, грубое, идолопоклонническое значение.
В конце вашего письма вы излагаете свое понимание бога как совершенство и как добро, заключающееся в каждом человеке. И это ваше понимание, по моему мнению, справедливо, хотя и не полно.
Посылаю вам в числе книг «Мысли о боге» и «Предисловие к На каждый день». В этом предисловии вы увидите в 4-ом № мое понятие о боге. Что же касается тех мест, которые смущают вас в моих писаниях и в изречениях Магомета, то вы напрасно приписываете слову бог значение бога личного, которого можно просить. Бог есть то всё, что отдельно живет в душах людей. Без этого понятия о боге нельзя ничего разумного мыслить. Впрочем, вы сами поймете, как я понимаю бога из тех книг, какие посылаю.
Любящий вас брат
Пишите чаще, всегда рад общению с вами.

Ответ на письмо крестьянина Василия Андреевича Воронова с религиозными вопросами. В конце письма Воронов писал, что круг читателей книжек Толстого все расширяется. «Сейчас он уже охватывает, — пишет Воронов, — около десяти деревень и многих фабричных рабочих, которые, как бросают работу в 8 часов, каждый вечер часов до 12-ти читают книги». Поэтому Воронов просит Толстого прислать еще ряд книг. Письмо Воронова Толстой пометил в Дневнике в записи 25 августа (см. т. 58, стр. 96).

* 156. А. ван Пердеку (Albert van Perdeck). Неотправленное.
1910 г. Августа 25. Кочеты.
Мне было чрезвычайно приятно узнать, что есть человек, который понимает жизнь совершенно так же, как я.
Я ничего но знаю об испанских переводах моих сочинений. Относительно же итальянских переводов я запросил Джиусто Витали
….

Ответ на письмо от 26 июля нов. ст. на немецком языке Альберта ван Пердека, испанца, жившего в Аргентине, Южная Америка, Парана, Сарсотти.
А. Пердек писал, что он около двух лет назад начал читать книги Толстого и с тех пор в нем произошла такая перемена, что он кажется себе совсем другим человеком. Он благодарил Толстого за это и сообщал, что испанские переводы сочинений Толстого очень несовершенны, и потому просил указать ему лучшего издателя на испанском и итальянском языках.
1 Ошибка: следует Giuli'o. О Д. Витали см. письмо № 191. 157. В. Г. Черткову от 25 августа.

157. В. Г. Черткову от 25 августа.

158. А. Б. Гольденвейзеру.
1910 г. Августа 26. Кочеты.

Спасибо вам за ваше хорошее письмецо, милый Александр Борисович. Спасибо за вашу дружбу и ко мне и к моему лучшему другу Владимиру Григорьевичу, но вы слишком мрачно смотрите на мое положение. Без преувеличения и хвастовства скажу правду, что не только не худо, но часто даже очень, очень хорошо. Какое удивительное свойство — духовное понимание (сознание) жизни. Оно, как самый удивительный волшебник претворяет всякое зло внешнее в благо и величайшее такое зло в величайшее благо. Не говорю, чтобы я обладал этим свойством, но я имею счастье помнить, предчувствовать его возможность.
….

2 Анна Алексеевна Гольденвейзер, рожд. Софиано (1881—1929), жена А. Б. Гольденвейзера.

* 159. П. И. Карпову.
1910 г. Августа 28. Кочеты.

Получил ваше грустное письмо, Пимен Иванович, и огорчился за вас. Огорчился не оттого, что вы больны, что вы тяжело работаете, что полиция надоедает вам, а оттого, что вы так нехорошо переносите это. Ничего вам по этому вопросу не могу сказать иного, кроме того, что вы найдете в посылаемых вам книжках «На каждый день», в числах 28, 30 и 31.
И не думайте, что мне легко советовать мужественное, спокойное и даже радостное перенесение страданий, легко, потому что я сам не испытываю их. Не думайте этого, потому что все люди подвержены страданиям, которые могут быть рассматриваемы, как бесцельные мучения или как испытания, религиозное, кроткое перенесение которых может быть рассматриваемо, как испытания, которые, как ни странно это сказать, могут быть превращены в большое духовное благо. Все мы подлежим этим испытаниям и часто много более тяжелым, чем те, которые вы переживаете.
Помогай вам бог, живущий в вас, сознавать себя. А когда есть это сознание, нет страданий, нет и смерти.
Простите, если вам неприятно будет это письмо. Пишите, когда можете.
Любящий вас Лев Толстой.

Пимен Иванович Карпов (р. 1887) — крестьянин Курской губ., писатель, поэт, автор книги «Говор зорь. Страницы о народе и интеллигенции», Спб. 1909, романа «Пламень» — из жизни и веры хлеборобов, изд. «Союз», Спб. 1914, и ряда других.
Ответ на письмо П. И. Карпова от 19 августа 1910 г., в котором он описывал тягости крестьянской жизни и просил помощи у Толстого, чтобы «избегнуть неминуемой... гибели».

160. С. А. Толстой от 29 августа.

161. М. Н. Яковлевой.
1910 г. Августа 29. Кочеты.

Очень сожалею, милая Мария Николаевна, что вы не застали меня. Может быть, я бы сумел сказать вам лучше устно то, что теперь постараюсь написать. Посылаю вам предисловие к книжкам «На каждый день». Книжки же На каждый день, думаю, что у вас есть. Если вы внимательно прочтете их, вы и там найдете то, что должно успокоить вас. Я же на тот вопрос, который мучает вас теперь, скажу вам следующее: то, что мучает вас, мучает меня уже давно и продолжает мучить и до сих пор. Я так же, как и вы, уверен, что больше вас страдаю от роскоши той среды, в которой я живу, рядом с ужасной бедностью огромного большинства того народа, который кормит, одевает, обслуживает нас. Страдаю от этого ежечасно и не могу избавиться, могу находить только средние пути, при которых не нарушаю любовь с окружающими меня и делаю, что могу, для того, чтобы сгладить разницу положения и разделения между нашим кругом и рабочими.
Самая обыкновенная ошибка, и вы делаете ее, в том, чтобы думать, что, узнав путь к идеалу, вы можете достигнуть его. Если бы идеал был достижим, он бы не был идеал, и если бы люди достигли его, жизнь бы кончилась. Идеал всегда недостижим, но из этого не следует то, что надо махнуть на него рукой и не следовать идеалу, а только то, что надо все силы свои полагать на всё большее и большее приближение к нему. В этом приближении и жизнь и ее благо. Есть такие люди, которые могли, не имея тех препятствий семьи, которые для вас есть, сразу разорвать связи с преступной жизнью богачей. Такая старушка Марья Александровна Шмидт живет в 2-х верстах от Засеки (жаль, что вы не побывали у нее) г. Но есть и такие, как и мы с вами, которые не умеют или не осилят этого сделать, но это не мешает и этим людям жить для души и подвигаться к совершенству. Только не заглушайте в себе стыд и раскаяние перед своим положением, а разжигайте его в себе и вместе с тем не забывайте требований любви к семейным, и вы пойдете по тому пути, который ведет к истинному благу. Прощайте, помогай вам живущий в вас бог.
Любящий вас Лев Толстой.

* 162. Г. Вольфу.
1910 г. Августа 30. Кочеты.

Такая религия, от которой можно по произволу отказаться и которую можно по произволу принять, не есть религия. И такое оставление и принимание религии ради вещественной выгоды есть дело мне совершенно чуждое, о котором я поэтому и не могу иметь никакого суждения.

Григорий Вольф — ученик 8-го класса кишиневской гимназии, еврей, прислал Толстому письмо, отправленное из Кишинева 25 августа, в котором просил Толстого дать ему совет, следует ли ему перейти в православие для того, чтобы иметь возможность получить высшее образование.

163. 3. М. Гагиной.
1910 г. Августа 30. Кочеты.

Очень рад был после долгого перерыва получить известие от вас, милая Зинаида Михайловна. Рад и тому, что вы беретесь опять за то важное дело, которым вы жили и которое вы так хорошо делали. А я на днях получил прилагаемое письмо от учительницы и от души ответил ей то, что думаю, об этом важнейшем вопросе: 1 о средствах нравственного воздействия на детей, в этом отношении развращаемых и родителями, и учениями церкви. Что вы думаете об этом? Пожалуйста, напишите мне и о себе и об этом.
Любящий вас Л. Толстой.

На конверте письма Гагиной Толстой пометил: Послать переписку о нравственном учении, и Саша напишет. Впервые опубликовано в журнале «Вестник теософии» 1914, 12, стр. 92.
Зинаида Михайловна Гагина (р. 1864, см. т. 81, письмо № 183) — в 1910 г. учительница в начальной школе Михайловского уезда Рязанской губ.

1 См. письмо к А. Ф. Аншиной № 151. Как видно из ответа 3. М. Гагиной, письмо Аншиной не было приложено.

166. А. К. Чертковой от 30 августа.

167. А. Ф. Аншиной.
1910 г. Августа 31—сентября 1. Кочеты.
Уважаемая А. Ф.
К тому письму, которое я писал вам, считаю нужным прибавить просьбу о том, чтобы вы записывали хорошо переданные мысли учеников и сообщали мне.
Если бы мне удалось воспользоваться этими пересказами учеников из вашей школы, а также из школ других учителей, которых я прошу о том же, я бы составил книгу из этих пересказов учеников и издал бы ее, предоставив, само собой разумеется, материальные выгоды от издания тем учителям, которые были бы участниками составления книги.
Л. Толстой.

В дневнике 1 сентября 1910 г.: «Поправил переписку с Аншиной» и Д. П. Маковицкого в ЯЗ 1 сентября 1910 г.: Лев Николаевич «переделывал письмо А. Ф. Аншиной о чтении с школьными детьми «На каждый день». Письмо является дополнением к письму Толстого № 151.

171. С. А. Толстой от 1 сентября.

172. П. И. Бирюкову.
1910 г. Сентября 1. Кочеты.

Получил ваше письмо, милый дорогой друг Поша, с извещением о сроке суда. Помогай вам бог перенести это испытание так, как вы хотите его перенести. Я плохой ценитель тех чувств, которые должны вызываться этим ожиданием, потому что сам — как ни странно это кажется, — тюрьму для себя (может быть, скоро бы и почувствовал и заговорил другое) считал бы благом. Впрочем, для вас другое дело. А кроме того, я почти уверен, что для вас кончится ничем. Кто будет защищать вас? И в чем обвинение? 1
Неужели только биография?

Спасибо за присылку «История моей ссылки» и за Предисловие. Нынче же прочел и то и другое. Ссылка очень интересна и поучительна. Где она была напечатана? 2 Предисловие очень хорошо по мыслям, выраженным во вступлении. Но перечисление религий, боюсь, что недостаточно обосновано. Это огромное дело, если его вести с научной точки зрения, с научными приемами, как историю религий. Такие есть книги, и они совсем не удовлетворяют. Но если вы спросите меня: как вести это дело? я не знаю. Тоже где было напечатано?
Как относится ваша жена к тому, что ожидает вас? Вероятно, хорошо. Дай бог. О земстве не читал, но передал Михаилу Сергеевичу. Я начинаю чувствовать возраст. Не могу много работать, нет памяти, но, слава богу, все-таки стал немножко менее дурен и друзей своих люблю не меньше, а больше прежнего, больше ценю. Прощайте, милый друг, пожалуйста изредка хоть пишите. Братский, дружеский привет вашей жене.
Лев Т.
Если не пошлю вам с этим письмом, то очень скоро пришлю вам отдельно мою переписку с учительницей Московской губ. 3 о том, как вести в школе преподавание нравственных истин. Мое мнение, что это можно делать, передавая детям избранные, наиболее простые понятные мысли из Круга чтения и еще лучше из На каждый день, с тем чтобы дети пересказывали их. И хорошие пересказы записывать, и из этих пересказов составить книгу. Что вы об этом думаете? И как относится к этой мысли ваше земство?
Л. Т.

Впервые опубликовано в газете «Русские ведомости» 1910, № 256 от 6 ноября.
Письма Толстого (№№ 172 и 173) являются ответом на письмо П. И. Бирюкова от 29 августа, в котором Бирюков писал, что получил повестку в суд в качестве обвиняемого, и сообщал, что посылает Толстому несколько книг: 1) «Ежегодник костромского губернского земства за 1909 год», в котором он принимал некоторое участие; 2) брошюрку с воспоминаниями об обстоятельствах его ссылки; 3) номер журнала «Духовный христианин», где помещены статьи Бирюкова «О разных верах».
1 В ответном письмо от 15 сентября Бирюков сообщал: «Меня будут судить за хранение и распространение Ваших сочинений: «Но убий», «Солдатская и офицерская памятка», «Письмо к фельдфебелю», «Обращение к русским людям: к правительству, революционерам и народу», «Конец века»... Защищать меня будет местный адвокат... Николай Александрович Огородников».
2 В том же письме Бирюков сообщал Толстому, что его статья о ссылках была напечатана два года назад в малораспространенном петербургском издании «Исторический сборник о минувшем» 1909, стр. 52—99-
3 См. письма к А. Ф. Аншиной №№ 151 и 167.

173. П. И. Бирюкову.
1910 г. Сентября 2. Кочеты.

Вчера, милый Поша, написал не совсем правду о том, что прочел ваши воспоминания о ссылке. Я прочел их вчера, но не все и торопясь. Нынче перечитал спокойно, и хочется написать вам, что они очень хороши. Ваша, именно ваша кроткая твердость и строгая правдивость, а кроме того, или скорее именно от этого, особенно возмутительными, более чем по описаниям некоторых самых ужасных насилий, представляются те меры, которые употребляются против вас. Так, пожалуйста, пишите и продолжайте любить меня, как я вас.
Л. Т.

* 174. П. Н. Давыдову.
1910 г. Сентября 4. Кочеты.

Дорогой брат Петр Никитич,
Получил ваше письмо и, как всегда, с умилением и радостью читал его, так оно утешительно и очевидно искренно. Помогай вам бог не только до конца заключения, но и до конца жизни, прожить с этим чувством сознания в себе бога, которое, как вы верно говорите, не всегда в нашей власти вызвать, но все-таки возможно более или менее приготовлять себя к тому, чтобы мы могли испытывать его. Как ни странно это сказать, я прямо завидую вам, и чем дальше живу, тем более испытываю это чувство; завидую, но только без недоброжелательства, какова обыкновенно бывает зависть, но с любовью и восхищением перед вашей страдательной деятельностью. Как ни странно это кажется, но такая страдательная деятельность гораздо более влияет на людей, чем самая напряженная деятельность, деятельность насильственная, задорная и революционная. Благодарю за то, что пишете мне, пишите почаще, и доставили бы мне большое удовольствие, если бы дали возможность быть чем-нибудь вам полезным.
Книгу «Семья и школа» я совсем не знаю, и если есть такая, она написана не моим сыном. 1
Посылаю вам книгу «На каждый день», которую я, по крайней мере, считаю самым лучшим моим писанием за всю мою жизнь. Я сам каждый день читаю по этой книге и всегда испытываю душевную пользу.
Прощайте, любящий вас брат

Петр Никитич Давыдов (р. 1885) — отказавшийся в 1908 г. от военной службы, был приговорен к четырем годам арестантских отделений. См. т. 78. П. Н. Давыдов прислал Толстому письмо из Бийской тюрьмы от 16 августа (на письме тюремный штемпель: «Проверено 17 августа 1910 г.»), в котором писал о своем душевном состоянии и о том, что не раскаивается в своем поступке, так как, пишет он, «в страданиях за истину вижу смысл моей жизни. Да и страдать за нее очень хорошо и радостно!»
1 «Семья и школа» — журнал, издававшийся в Москве, в котором никто из сыновей Толстого участия не принимал.

* 175. И. Шикунову.
1910 г. Сентября 4. Кочеты.

Отвечать на все ваши вопросы, на каждый отдельно — никак невозможно, да и не нужно. Если вы поймете хорошо то, что я сейчас скажу вам, вы сами найдете ответы на ваши вопросы. Вы спрашиваете, что такое значит свят и был ли Христос святым. Таких святых, чтобы они были совсем особенные от других людей, таких, тела которых оставались бы нетленными, которые творили бы чудеса и т. п., никогда не было и не может быть. Все люди одинаковые, такой же был и Христос, как и все люди, и всё, что написано об его чудесах — всё это неправда и выдумано уже после теми, кто писал о нем. А писали о нем много разного и на разных языках и переписывали, и переводили с одного языка на другой, и много было лишнего и вздорного во всех этих писаниях. Потом изо всех этих писаний те люди, которые себя провозгласили церковью, это было при Константине, греческом императоре, выбрали из всех этих писаний всё то, что им нужно, то, что им на руку, и сказали, что всё это истинная правда, такая правда, которая будто бы открыта людям самим богом. Всё это неправда, и даже прямо можно сказать, простой обман, и потому всё то, что выдается церковью за священное писание, написанное будто бы святым духом, нужно читать с разбором и брать из всего этого то, что разумно, понятно и, главное, нужно для души, для хорошей жизни, а остальное всё отбрасывать и не считать за истину.
Кроме того, нужно знать и то, что, кроме такого мудрого и высокой жизни человека, каким был Христос, было много других людей в разных землях и у разных народов: были такие у индейцев — Будда, Кришна, у китайцев Конфуций, Лао-Тзе, Ми-Ти, у древних персов Зороастр, у арабов Магомет. И с учениями всех этих мудрых и высокой жизни людей сделали то же самое, что сделали и с христианством, а именно: заглушили и затемнили самое главное в учении, а напихали туда всякого лишнего вздора: разные обряды, поклонения статуям и образам и рассказы про выдуманные чудеса, которых никогда не было и не может быть. Таково и чудо в Иерусалиме о том, как огонь сходит с неба. Это уже самое простое и гадкое мошенничество, и верить этому никак нельзя. Главное же советую вам не заботиться о том, какие были чудеса и справедливы ли они. Чудеса нам ни к чему не нужны, были ли они, или не были, а заботиться человеку всякую минуту нужно об» одном, о том, как прожить свою жизнь по воле бога, для души, значит по совести, а этому научить не могут никакие ни обряды, ни чудеса, но научить могут только мудрые люди и их истинное учение. Таково истинное учение Христа, как я его понимаю. Мне этого довольно. Я уже одной ногой стою в гробу и каждый час жду смерти, и знаю, что для жизни и для смерти мне ничего другого не нужно, как верить в это учение и по мере сил исполнять его.
Не помню, посылал ли вам книги, или нет, но на всякий случай посылаю вам книги: «Христианское учение», «На каждый день» и «Учение Христа».

Ответ на письмо сектанта Ионы Шикунова из Самарской губ. (см. т. 80).

176. А. В. Архангельскому.
1910 г. Сентября 6. Кочеты.

Письмо ваше было мне очень приятно. Я вижу в нем вашу искренность и истинное религиозное чувство. Ответ мой на ваш вопрос, ответ мой, который мне приходилось много раз давать близким мне по взглядам людям, состоит в том, что в том вопросе, который стоит для вас, нужно действовать только тогда, когда не можешь поступать иначе, и одно, что я говорю в таких случаях, как ваш, когда человек знает, как ему должно поступать и признает себя бессильным поступать сообразно требований своей совести, то одно и главное это то, чтобы не искать себе оправданий, а, поступив несогласно с своей совестью, знать, что поступил дурно.
Думаю, что когда наступит для вас решительное время, вы поступите так, как должно. Если же бы вы и не отказались решительно от исполнения военной службы, то знайте, что мое сочувствие и уважение к вам нисколько от этого не уменьшатся. Буду очень рад, если вы мне сообщите о том, как вы решите предстоящий вам вопрос.
Любящий вас

Александр Владимирович Архангельский (1888—1916) — автор ряда статей по вопросам воспитания, вегетарианства и нравственности. В 1910 г. осенью отказался от воинской повинности. В 1914 г. за подписание воззвания против империалистической войны был осужден по 129 ст. Уголовного уложения.

178. М. Ганди (М. Gandhi).
1910 г. Сентября 7. Кочеты.
Получил ваш журнал Jndian Opinion 1 и был рад узнать всё то, что там пишется о непротивляющихся. И захотелось сказать вам те мысли, которые вызвало во мне это чтение.
Чем дольше я живу, и в особенности теперь, когда живо чувствую близость смерти, мне хочется сказать другим то, что я так особенно живо чувствую и что, по моему мнению, имеет огромную важность, а именно о том, что называется непротивлением, но что в сущности есть не что иное, как учение любви, не извращенное ложными толкованиями. То, что любовь, т. е. стремление душ человеческих к единению, и вытекающая из этого стремления деятельность есть высший и единственный закон жизни человеческой, это в глубине души чувствует и знает каждый человек (как это мы яснее всего видим на детях), знает, пока он не запутан ложными учениями мира. Закон этот был провозглашен всеми, как индийскими, так и китайскими и еврейскими, греческими, римскими мудрецами мира. Думаю, что он яснее всего был высказан Христом, который даже прямо сказал, что в этом одном весь закон и пророки. Но мало этого, предвидя то извращение, которому подвергается и может подвергнуться этот закон, он прямо указал на ту опасность извращения его, которая свойственна людям, живущим мирскими интересами, а именно ту, чтобы разрешать себе защиту этих интересов силою, т. е., как он сказал, ударами отвечать на удары, силою отнимать назад присвоенные предметы и т. п. и т. п. Он знает, как не может не знать этого каждый разумный человек, что употребление насилия несовместимо с любовью как основным законом жизни, что, как скоро допускается насилие, в каких бы то ни было случаях, признается недостаточность закона любви и потому отрицается самый закон. Вся христианская, столь блестящая по внешности, цивилизация выросла на этом явном и странном, иногда сознательном, большей частью бессознательном, недоразумении и противоречии.
В сущности, как скоро было допущено противление при любви, так уже не было и не могло быть любви как закона жизни, а не было закона любви, кроме насилия, т. е. власти сильнейшего. Так 19 веков жило христианское человечество. Правда, во все времена люди руководствовались одним насилием в устройстве своей жизни. Разница жизни христианских народов от всех других только в том, что в христианском мире закон любви был выражен так ясно и определенно, как он не был выражен ни в каком другом религиозном учении, и что люди христианского мира торжественно приняли этот закон и вместе с тем разрешили себе насилие и на насилии построили свою жизнь. И потому вся жизнь христианских народов есть сплошное противоречие между тем, что они исповедуют, и тем на чем строят свою жизнь: противоречие между любовью, признанной законом жизни, и насилием, признаваемым даже необходимостью в разных видах, как власть правителей, суды и войска, признаваемым и восхваляемым. Противоречие это всё росло вместе с развитием людей христианского мира и в последнее время дошло до последней степени. Вопрос теперь стоит очевидно так: одно из двух: или признать то, что мы не признаем никакого религиозно-нравственного учения и руководимся в устройстве нашей жизни одной властью сильного, или то, что все наши, насилием собираемые, подати, судебные и полицейские учреждения и, главное, войска должны быть уничтожены.
Нынче весной на экзамене закона божия одного из женских институтов Москвы законоучитель, а потом и присутствовавший архиерей спрашивали девиц о заповедях и особенно о шестой. На правильный ответ о заповеди архиерей обыкновенно задавал еще вопрос: всегда ли во всех случаях запрещается законом божиим убийство, и несчастные, развращенные своими наставниками девицы должны были отвечать и отвечали, что не всегда, что убийство разрешено на войне и при казнях преступников. Однако, когда одной из несчастных девиц этих (то, что я рассказываю не выдумка, а факт, переданный мне очевидцем) на ее ответ был задан тот же обычный вопрос: всегда ли греховно убийство? она, волнуясь и краснея, решительно ответила, что всегда, а на все обычные софизмы архиерея отвечала решительным убеждением, что убийство запрещено всегда и что убийство запрещено и в ветхом завете и запрещено Христом не только убийство, но и всякое зло против брата. И, несмотря на всё свое величие и искусство красноречия, архиерей замолчал, и девушка ушла победительницей.
Да, мы можем толковать в наших газетах об успехах авиации, о сложных дипломатических сношениях, о разных клубах, открытиях, союзах всякого рода, так называемых художественных произведениях и замалчивать то, что сказала эта девица; но замалчивать этого нельзя, потому что это чувствует более или менее смутно, но чувствует всякий человек христианского мира. Социализм, коммунизм, анархизм, армия спасения, увеличивающаяся преступность, безработность населения, увеличивающаяся безумная роскошь богатых и нищета бедных, страшно увеличивающееся число самоубийств, всё это признаки того внутреннего противоречия, которое должно и не может 2 не быть разрешено. И, разумеется, разрешено в смысле признания закона любви и отрицания всякого насилия. И потому ваша деятельность в Трансвале, как нам кажется на конце света, есть дело самое центральное, самое важное из всех дел, какие делаются теперь в мире и участие в котором неизбежно примут не только народы христианского, но всякого мира. Думаю, что вам приятно будет узнать, что у нас в России тоже деятельность эта быстро развивается в форме отказов от военной службы, которых становится с каждым годом всё больше и больше. Как ни ничтожно количество и ваших людей, непротивляющихся, и у нас в России число отказывающихся, и те и другие могут смело сказать, что с ними бог. А бог могущественнее людей.
В признании христианства, хотя бы и в той извращенной форме, в которой оно исповедуется среди христианских народов, и в признании вместе с этим необходимости войск и вооружения для убийства в самых огромных размерах на войнах, заключается такое явное, вопиющее противоречие, что оно неизбежно должно рано или поздно, вероятно очень рано, обнаружиться и уничтожить или признание христианской религии, которая необходима для поддержания власти, или существование войска и всякого поддерживаемого им насилия, которое для власти не менее необходимо. Противоречие это чувствуется всеми правительствами, как вашим британским, так нашим русским, и из естественного чувства самосохранения преследуется этими правительствами более энергично, как это мы видим в России и как это видно из статей вашего журнала, чем всякая другая антиправительственная деятельность. Правительства знают, в чем их главная опасность, и зорко стерегут в этом вопросе уже не только свои интересы, но вопрос быть или но быть.
С совершенным уважением Leo Tolstoy.

Ганди опубликовал письмо Толстого, переведенное на английский язык 26 ноября 1910 г., в журнале «Indian Opinion» и вторично в «The golden Number of Indian Opinion», 1914, с портретом Толстого. Письмо Ганди является ответом на письмо Толстого от 25 апреля 1910 г. (см. т. 81, № 318).
Над русским текстом письма Толстой работал G—7 сентября (см. записи Толстого в Дневнике, т. 58, стр. 100 и 101). Написав письмо, Толстой отправил его для перевода на английский язык В. Г. Черткову, который его перевел и 14 сентября отправил свой перевод на одобрение Толстому, сообщив при этом, что написал от себя отпет Ганди по поручению Толстого и ответ другу Ганди Калленбаху.
1 «Indian Opinion» — журнал, основанный в 1899 г. Ганди в г. Натале (Трансвааль, Южная Африка), печатавшийся на английском языке и на трех индусских наречиях.

* 179. И. Межевову.
1910 г. Сентября 7. Кочеты.

Учение Христа показывает нам совершенство во всех верах. Достигнуть совершенства в этой жизни мы не можем ни в чем, но приближаться к совершенству мы всегда можем во всех делах. Так в деле собственности совершенство в том, чтобы не иметь ничего, в деле семейном, чтобы не любить своих семейных более всех других, в деле целомудрия, не иметь никакого полового общения, так и в деле непротивления совершенство в том, чтобы обидчику подставить другую щеку и снимающему кафтан отдать и рубашку. Таково совершенство. Христианская же жизнь состоит во всё большем и большем приближении к совершенству: так в делах собственности, стараться не приобретать возможно больше, а стараться иметь как можно меньше, в деле привязанности к семейным стараться делать как можно меньше различие между семейными и всеми остальными людьми, в деле целомудрия стараться приблизиться к полной чистоте, насколько можешь, в деле непротивления стараться как можно меньше противиться нападающим людям. Христианство показывает идеал, т. е. полное совершенство, которое никогда, или очень редко, и то только в некоторых отношениях, может быть достигнуто, жизнь же христианская состоит во всё большем и большем по мере сил приближении к этому совершенству — идеалу. Указание же, как это вы делаете, на то, что совершенство-идеал не может быть достигнуто и что поэтому учение, показывающее совершенство-идеал, неправильно, происходит или от желания оправдать свою противную христианскому учению жизнь, или от непонимания того, в чем состоит сущность христианского учения.
(К письму Межевову)
Сущность же христианского учения в том, чтобы любить бога — совершенство и ближнего больше самого себя и приближаться к этому идеалу. И приближение это не только всегда, во всех условиях дает здесь, в этой жизни, истинное благо. Учение евангелия есть учение о благе, как это и выражено греческим словом евангелие, значащее благовествование, т. е. возвещение о благе.

Ответ на письмо Игната Межевова со ст. Дулево Владимирской губ., в котором он писал, что благодарит Толстого за прочитанные и повлиявшие на его жизнь книги «В чем моя вера?» и «На каждый день», но не может разобраться в вопросе о «непротивлении злу со злом».

180. И. В. Галанту.
1910 г. Сентября 9. Кочеты.
Илья Владимирович,
Я прочел вашу брошюру и нахожу, что несправедливость и неразумие установления черты оседлости выяснено в брошюре с полной убедительностью для людей, доступных доводам здраваго смысла.
Мое же отношение к тому распоряжению правительства, по которому людям воспрещается пользоваться естественными правами всякого живого существа и жить на поверхности земного шара там, где ему удобно или желательно, — не может быть иное, как отрицательное, так как я всегда считал и считаю допущение всякого насилия человека над человеком источником всех бедствий, переживаемых человечеством. Насилие же в ограничении места жительства не могу не считать кроме того в высшей степени нелепым и не достигающим своей цели, как вы показываете это в своей брошюре. 1

Ответ на письмо киевского присяжного поверенного и сотрудника газеты «Киевская мысль» Ильи Владимировича Таланта, в котором он писал, что посылает свою брошюру «Черта еврейской оседлости», и просил Толстого высказаться по этому вопросу.

181. В. Г. Черткову от 9 сентября.

183. М. А. Шмидт.
1910 г. Сентября 10. Кочеты.

Здравствуйте, дорогой старый друг и единоверец. Милая Марья Александровна. Часто думаю о вас, и теперь, когда не могу заехать в Овсянниково, чтобы повидать вас, хочется написать вам всё то, что вы знаете. А именно, что по-старому стараюсь быть менее дурным и что, хотя не всегда удается, нахожу в этом старании главное дело и радость в жизни, и еще то, что вы тоже знаете, что люблю, ценю вас, радуюсь тому, что знаю вас. Пожалуйста, напишите мне о себе, о телесном и о душевном.
Крепко любящий вас Лев Толстой.

Марья Александровна Шмидт (1843—1911) — бывшая классная дама Николаевского сиротского института в Москве, последовательница учения Толстого и друг всей семьи Толстых. С 1894 г. жила в Овсянникове, близ Ясной Поляны. См. прим. к письму № 95.

* 184. В. А. Поссе.
1910 г. Сентября 10. Кочеты.

Очень бы желал быть полезным вашему журналу, дорогой Владимир Александрович, чем-нибудь новым, но у меня ничего нет и едва ли будет, таким я себя чувствую слабым последнее время. Само собою разумеется, что всё, что я писал — к вашим услугам, и в особенности буду рад вашему помещению мест из «Круга чтения». У Ивана Ивановича 1 выходят маленькие книжки, сокращенные из книг «На каждый день». В них выбраны самые важные, по моему мнению, мысли из всех, и кроме того расположены они в определенном, имеющем внутреннее значение порядке. Книжки эти еще не все вышли, но па днях выйдут, и если бы вы выбрали из них, это было бы очень хорошо.
Любящий вас

Ответ на письмо В. А. Поссе от 1 сентября, в котором Поссе писал о своем журнале «Вопросы жизни», благодарил Толстого за статью «О науке», где «так выпукло выражена совершенно верная мысль, что современная наука — орудие угнетения трудящихся масс народа», и просил Толстого прислать еще что-нибудь для публикации в журнале.
1 И. И. Горбунов-Посадов, руководитель книгоиздательства «Посредник».

185. Е. Копылу.
1910 г. Сентября 10. Кочеты.

Мне по моим годам, с каждым днем ожидающему смерти, всегда желавшему и теперь особенно желающему быть в любви со всеми людьми, очень тяжело ваше, человека разумного и религиозного, недоброе ко мне отношение. Вероятно, я чем-нибудь заслужил его и был виноват перед вами, и потому, хотя я и не помню, в чем именно я поступил нехорошо, я от всей души прошу вас простить меня и верить в то, что если я сделал вам неприятное, то совершенно невольно. 1

Впервые опубликовано Е. Копылом в его брошюре «Переписка крестьянина К. с гр. Л. Н. Толстым. Предсмертное письмо Льва Николаевича к К. 10 сентября 1910 г. Описание поездки крестьянина в Ясную Поляну», Киев, 1910, стр. 2.
Евмений Копыл (ум. после 1911)—крестьянин Черниговской губ., неоднократно писавший Толстому полемические письма.

* 186. С. И. Манягину.
1910 г. Сентября 10. Кочеты.

Получил ваше интересное письмо, Семен Иванович, и очень рад отвечать на него, потому что вижу, что то, о чем вы пишете, для вас серьезное дело, а это очень редко в наше время, и у нас одни люди — ученые, считают, что религия совсем ненужное дело, а другие, — большинство мало ученых или мало думающих, верят тем обманам, которым их учит духовенство. Таких же, которые понимали бы учение Христа в его настоящем смысле, очень мало, и, как я вижу по вашему письму, вы один из таких.
Посылаю вам мою книгу Евангелие, в которой выбрано то, что, по моему мнению, важно в учении Христа, остальное же всё я считаю, что нужно откинуть и не стараться объяснить разными выдумками непонятные слова и чудеса. Для того, чтобы вам яснее было, как я смотрю на то, что называется священным писанием, посылаю вам письмо, которое я на днях написал такому же человеку, как вы, который также интересуется вопросами религиозными и тревожится теми же сомнениями, какими и вы. 1 Посылаю вам еще несколько книг, которые могут вам быть интересны.
Полюбивший вас

Ответ Толстого на письмо рабочего-ткача Раменский мануфактуры Семена Ивановича Манягина от 26 августа, в котором Манягин писал о своем понимании евангелия и христианства и своих диспутах с право-. славным духовенством.
1 Вероятно, Толстой послал свое письмо к И. Межевову от 7 сентября (см. № 179). Манягин отвечал Толстому письмом от 24 сентября, в котором восторженно благодарил Толстого за его письмо и просил выслать обещанные книги: «Евангелие», «Христианское учение» и «На каждый день». С письмом Манягин послал Толстому «Благодарность за ответ Льву Николаевичу Толстому», начинающуюся следующими строками:
В Туле барин есть простой, По прозванью Лев Толстой. На вопрос ответ дает, Ни копейки не берет...

* 187. В. А. Маклакову. Неотправленное.
1910 г. Сентября 10. Кочеты.

Сердечно благодарю.

Адрес: Маклакову Петербург Дума.

Телеграммы адвокатам В. А. Маклакову и Н. К. Муравьеву (см. Л» 188), написанные Толстым на совместной телеграмме об оправдании на суде В. А. Молочникова. Вместо телеграмм, Маклакову и Муравьеву были посланы письма (см. №№ 189 и 190).

* 188. Н. К. Муравьеву. Неотправленное.
1910 г. Сентября 10. Кочеты.

Сердечно благодарю.

Адрес: Муравьеву Москва.

См. прим. к письму № 187.

* 189. В. А. Маклакову.
1910 г. Сентября 10. Кочеты.

Очень вам благодарен, милый Василии Алексеевич, за вашу защиту Молочникова и за извещение. Удивляюсь на вашу энергию, как вы на всё поспеваете, и, главное, не удивляюсь, а любуюсь на вашу доброту, что вы всегда рады помочь человеку .
Любящий вас

* 190. Н. К. Муравьеву.
1910 г. Сентября 10. Кочеты.

Получил телеграмму от вас и Маклакова и очень благодарю вас, Николай Константинович, за участие в деле близкого мне человека. 1
Мне кажется, что я уже так надоел вам своими поручениями, что вы должны бы давно отказывать мне, а вместо этого вы всё продолжаете делать мне доброе и приятное.
Благодарю за то, что известили.
Любящий вас
1 Участие в качестве защитника по делу В. А. Молочнпкова.

191. Д. Витали (Giulio Vitali).
1910 г. Сентября 12. Кочеты.
Милостивый государь,
Доктор Маковицкий передал мне содержание вашего письма по поводу книги, о которой вы пишете. Я нахожу, что изложение пунктов от 1-го до 6-го передает со всей желательной ясностью мое отношение к вопросам религиозным и нравственным. Мне только кажется, что 7-й пункт, о половой любви, уступает по- своей значительности предыдущим.
Примите, м. г., уверение в моей симпатии и благодарности за те добрые чувства, которые вы мне выражаете.

Джулио Витали — итальянский писатель, автор вышеупомянутой биографии и других статей о Толстом. Д. П. Маковицкий в ЯЗ 12 сентября 1910 г. записал: «Я получил письмо — ответ от Джулио, в Италии, из Рима. Пишет о своей книге о Толстом. Лев Николаевич говорил с восторгом о его письме: «Описывает содержание моих взглядов, религиозных, прекрасно».
Сохранилось письмо Витали к Толстому от 27 июня нов. ст. 1910 г. на французском языке, в котором он писал, что занят составлением книги о Толстом, заказанной ему издательством, так как, хотя Толстой и очень популярен в Италии, но его знают недостаточно глубоко. Он просил в своем письме прислать хронологический список всех произведений Толстого. Судя по приведенной выше записи в ЯЗ, на письмо Витали отвечал Д. П. Маковицкий. В сентябре Д. П. Маковицкий получил новое письмо Витали от 13 сентября нов. ст., где он излагал в семи пунктах мировоззрение Толстого. Толстой решил сам ответить на это письмо Витали к Маковицкому. См. запись Толстого в Дневнике 1910 г.: «Очень хорошее письмо от итальянца в Риме о моем мировоззрении» (т. 58, стр. 101).

192. И. К. Пархоменко.
1910 г. Сентября 12. Кочеты.
Иван Кириллович,
Для того, чтобы делать добрые дела, быть радостным, надо не вспоминать свои дела, считая их добрыми, а, напротив, не переставая видеть перед собой высший идеал свой — совершенство и все совершенные дела считать ничтожными, а важным доставляющим радость считать только все дальнейшее движение на пути к идеалу — совершенству.

Впервые опубликовано И. К. Пархоменко в его воспоминаниях «Три дня у Толстого» — «Сборник воспоминаний о Л. Н. Толстом», изд.«Златоцвет», М. 1910, стр. 157.
Иван Кириллович Пархоменко — художник, писавший портрет Толстого в Ясной Поляне 19—21 июля 1909 г. Портрет воспроизведен в т. 57 наст, издания.
Ответ на письмо И. К. Пархоменко от 5 сентября об исповедуемой им «религии радости».

193. С. А. Толстой от 14 сентября.

194. С. А. Толстой от 16 сентября. 195. В. Г. Черткову от 16 сентября.

* 196. П. А. Свашенко.
1910 г. Сентября 17. Кочеты.

Ответы на ваши вопросы: есть ли бог? и какой он, каково его отношение к миру и человеку, и чем жив человек? — я думаю, вы найдете удовлетворительные в книгах «На каждый день», в отделах от первого до шестого, да и вообще во всем содержании этих книжек.
О колониях, хотя такие и есть кое-какие, я не даю вам адресов, потому что я лично не советую вам выходить из той среды, в которой вы находитесь, а стараться, не покидая эту среду, удовлетворять своим духовным требованиям.

Ответ на письмо Петра А. Свашенко из г. Дергачи Харьковской губ. с рядом религиозных вопросов и с просьбой сообщить адреса толстовских колоний, чтобы туда переселиться.

197. В. Г. Черткову от 17 сентября.

* 198. М. Ададурову.
1910 г. Сентября 13—18. Кочеты.

То, что вы мне пишете о моем понимании бога и любви, очень удивило меня. Если вы уже приписываете мне, как это видно по вашему письму, такое несвойственное мне значение, то, я думаю, вам прежде, чем указывать мне намой ошибки, следовало бы познакомиться с моим взглядом на бога и любовь, который я много раз выражал в разных моих писаниях и в котором, как мне кажется, нет ничего мистического.
Взгляд мой на то и на другое я могу, для вашего удобства, чтобы вам не читать моих скучных книг, выразить очень коротко и просто.
Знаем мы несомненно только одно: нечто нематериальное свое «я», которые мы и все люди, думающие прежде нас об этом, называли и мы называем душою. Такое нечто нематериальное существо «я» мы сознаем не только в себе, но и во всех живых людях и даже во всем живом. Это же самое нематериальное нечто, дающее жизнь всему живому само в себе, все мудрые люди, прежде мыслившие об этом, признавали существующим, давая ему разные названия, также признаю и я и называю это существо богом.
Теперь, так же как в мире материальном всё телесное стремится к единению, и стремление это мы называем тяготением, так и в мире духовном всё духовное стремится к единению и стремление это мы называем любовью, тем чувством, которое знает каждый человек в себе и которое только задерживается в людях их телесными и чувственными увлечениями. Вот в самых общих чертах мое credo. Более подробное изложение его вы найдете во многих и многих моих книгах и более точное в книгах «На каждый день», которые отчасти напечатаны,
отчасти печатаются.
С совершенным уважением

М. Ададуров (р. 1847) из Саратова прислал Толстому письма: от 7 сентября (на 12 страницах писчей бумаги), от 9—10 сентября (на 20 страницах почтовой бумаги) и открытку от 10 сентября. На конверте второго письма имеется помета Толстого: Прочесть, Ададурову не посылать прежнего письма и на открытке — Без Ответа.
Ответ на первое письмо Ададурова от 7 сентября. Оба письма Ададурова наполнены резкими нападками на Толстого, которого он упрекает в том, что он вуалирует истину «небывальщиной, мистификацией». О письмах Ададурова к Толстому см. т. 58, прим. 1329. Получив второе письмо, Толстой решил не отвечать, но, видимо, раздумал и послал свое написанное 13 сентября письмо.

* 199. Л. Ф. Анненковой.
1910 г. Сентября 18. Кочеты.

Спасибо, милая Леонила Фоминишна, за ваше доброе письмо и ваше участие в моем испытании. Буду стараться поступать не для себя, а перед богом по его воле, а что выйдет и как удастся — не знаю. Как жаль, что не пришлось повидаться с вами, по всей вероятности, последний раз. Думаю вернуться 22-го. Мария Александровна 1 мне расскажет про вас. Так что я хоть немного через нее почувствую вас. Хорошо вы пишете про себя. Я эта понимаю и опытом знаю, что всё то, что мы называем страданием, на пользу нам.
Любящий вас старый друг Лев Толстой.

Леонила Фоминична Анненкова (1845—1914) — близкая знакомая Толстого, разделявшая его взгляды. Письмо Л. Ф. Анненковой к Толстому не сохранилось: Приводим по поводу этого письма запись от .17 сентября 1910 г. Д. П. Маковицкого в ЯЗ: «Лев Николаевич получил письмо от Леонилы Фоминичны Анненковой, побывавшей в Ясной и ужасающейся на поступки Софии Андреевны. Леонила Фоминична просила Льва Николаевича не уступать Софии Андреевне, возвратиться из Кочетов только с тем условием, чтобы не было препятствий к свиданиям с Чертковым».
1 М. А. Шмидт.

200. И. В. и К. Гуляевым.
1910 г. Сентября 18. Кочеты.

Думаю, что вообще, чем большего целомудрия достигают вступившие в брак супруги, тем это лучше. Думаю, что для того, чтобы жить целомудренной жизнью, нет супругам надобности разъезжаться. Можно, не разъезжаясь, но изменив некоторые обычные условия брачной жизни, продолжать жить мужу с женой дружно, как брат с сестрой.
Разъехаться же не советую, потому что, как вы сами верно говорите, при отдельной жизни супруги могут скорее подвергнуться соблазнам и впасть в худший грех, чем если бы они продолжали жить вместе.
От всей души желаю вам добра.
Брат ваш Лев Толстой.

Ответ на письмо И. В. Гуляева от 8 сентября из Воронежа, в котором он подписался за себя и за свою жену Клавдию.
И. В. Гуляев в своем письме писал: «...при всей моей готовности отпустить жену к выходу из супружества, чего она хочет в силу чистых душевных стремлений, — я все-таки сейчас, первое время смущен душой и, прежде чем сказать жене что-либо окончательно, чувствую сильную потребность в Вашем добром, братском совете, в Вашем, так сказать, родительском благословении, которого и прошу у Вас этим письмом от всей души».

* 201. П. В. Калачеву.
1910 г. Сентября 18. Кочеты.

Получил ваше письмо от 24 августа, милый друг Калачев, и, как всегда при получении писем от друзей, находящихся в том же положении, как и вы, испытал смешанное чувство и радости за вас, и сострадания к вам, и зависти к вам, и стыда за свое свободное и обставленное всеми удобствами жизни положение.
Чувство это я всегда испытываю и испытал при чтении вашего письма, но, как и всегда, успокаиваюсь мыслью о том, что в сущности по внешним условиям всем людям равно, что всё в самом себе, в том, насколько перенес свою жизнь из жизни животной в жизнь духовную. Этого всё большего и большего движения от животного к духовному желаю себе и стараюсь достигать, этого же желаю и вам. Я теперь живу и жил более месяца у дочери в Новосильском уезде. Приедет ли туда Кудрин? 1 Очень бы желал. Я думаю уехать отсюда домой 22 сентября. Дневник ваш очень желаю иметь, т. е. прочесть. Вы скажете, что с ним делать. Со всех сторон слышу про отказывающихся. Недавно получил письмо из Африки и вошел в сношение с одним индусом 2 и англичанином, которые основали колонию для христиан, признающих нравственно-религиозный закон непротивления насилию и, главное, неучастия в насилии, в какой бы то ни было форме. Английское правительство очень строго проследует их, очевидно чувствуя, как и не может быть иначе, в верующих в закон любви, не допускающий насилия и участия в нем, свою главную опасность. Имеете ли вы свидание с братом. 3 Чем заняты ваши дни? Как телесно переносите тюремную жизнь? Не могу ли чем-либо быть вам полезным, хотя бы приятным? Вы бы мне доставили радость, — если бы дали возможность чем бы то ни было послужить вам. Владимир Григорьевич вернулся в Телятенки с семьей, 4 надеюсь скоро увидать его. Любящий вас друг и брат
Лев Толстой

Петр Васильевич Калачев (р. 1886) из г. Бугуруслана Самарской губ., отказавшийся в 1908 г. от военной службы и приговоренный к четырем годам исправительно-арестантских отделений. См. т. 81, письмо № 89.
202. Н. Н. Гусеву.
1910 г. Сентября 18. Кочеты.
Сажусь писать вам, милый Николай Николаевич, и вперед знаю, что ничего хорошего не напишу, но не хочется оставлять вашего такого хорошего письма из тюрьмы без ответа.
Я прожил месяц у Сухотиных. 22-го еду домой. Писал мало. Но как будто что-то нужно сказать и очень хочется. Может быть, ложный аппетит. Сейчас занят был маленьким письмом Гроту в сборник об его брате философе. 1 Хотелось сказать о различии между жизнепониманием людей научных и религиозных и о преимуществе вторых в смысле строгости и определенности, т. е. как раз обратное тому, что обыкновенно полагается. Ну, да вы прочтете, если напечатается.
Когда я пишу заключенным, как нынче Калачеву, 2 я испытываю сложное чувство радости, сострадания, зависти и стыда за свою жизнь. К вам, как заключенному, я только не испытываю сострадания, но зато больше зависти и стыда за свою жизнь. — Надеюсь, вы теперь на воле. Напишите. Много получаю хороших писем и встречаю религиозных людей. Нынче (со страхом, что я ошибаюсь, думая, что есть то, чего мне хочется) думал о том, что наша революция — с ее подавлением и грубостью приемов этого подавления — было то самое, чего только можно желать людям, как я верующим в то, что сила не в силе, т. е. в обмане, а сила в мысли, т. е. в правде, в сознании своего назначения и положения. И ничто не могло вызвать этого в огромной массе народа с такой ясностью и силой, как наша неудачная революция и, главное, подавление ее.
Надеюсь, скоро теперь увидимся, если не умру раньше вашего срока. Во всяком случае, пока жив, всегда с любовью и уважением думаю о вас.
Л. Толстой.

Впервые опубликовано в газете «Утро России» 1910, № 313 от 30 ноября.
Ответ на письмо от 31 августа 1910 г. Н. Н. Гусева из чердынского земского арестного дома, где он отбывал двухнедельный арест за «самовольную отлучку».

203. В. А. Молочникову.
1910 г. Сентября 18. Кочеты.

Спасибо, милый Владимир, что пишете мне и всегда такие хорошие письма. Про ваше оправдание телеграммой известили меня защитники. 1 Видно — сами были рады и за себя, и за вас, и за меня, и за дело.
О том, как мы, семейные люди, связаны и прошедшим и настоящим и должны довольствоваться сделками — для меня давнишняя истина. Я говорю о помещении сына. 2 Оно и на пользу — не даст хода самодовольству, тщеславию, с которыми никогда не надо переставать бороться — так оно хитро в самых неожиданных формах подкрадывается.
Я прожил здесь больше месяца и 22-го возвращаюсь.
Поздравляю вашу жену.
Любящий вас Л. Толстой.

Впервые опубликовано в журнале «Жизнь для всех» 1911, 11, стр. 159. Ответ на письмо В. А. Молочникова от 11 сентября 1910 г., в котором он подробно описывал свой суд, кончившийся его оправданием.
1 См. письма № 189 и 190.

204. Т. Салехову.
1910 г. Сентября 18. Кочеты.
Любезный брат Табриз С. Алехов. 1
Письмо ваше от 5 сентября я получил и прочел с удовольствием ваши суждения о боге и жизни человеческой; прочел с удовольствием, потому что согласен с вами. Если у всех людей одна душа, то у всех и один бог, а потому и вера должна быть у всех людей одна. А для того, чтобы у всех людей была одна вера, надо каждому в своей вере, магометанину в своей, христианину, еврею, буддисту и др., каждому в своей то, что одно и то же во всех верах. А во всех верах есть одно и то же, и это то, что одно и то же во всех верах, и есть самое главное, и этого, одного и того же во всех верах, и надо всеми силами держаться. А это, одно и то же во всех верах, есть то, что все люди равны, все братья, потому что во всех один и тот же дух божий, и что поэтому надо со всяким человеком обращаться с любовью и уважением, и что этого самого и хочет дух божий, живущий в нас. Если будешь верить в это, то будешь исполнять это, т. е. стараться жить в любви со всеми людьми, не разбирая того, все ли и много ли людей живут так, а жить самому по этому закону, зная, что в такой жизни найдешь самое большое благо. Удивляюсь, что книги мои не дошли до вас. Когда вернусь домой — я живу теперь не дома и вернусь 22-го — узнаю почему. Теперь же посылаю вам отсюда несколько книг.
Брат ваш Л. Толстой

На конверте письма Табриза Салехова Толстой пометил: Марка. Ответить: Послать Единую заповедь, Мити, О боге, На каждый день. Впервые опубликовано в журнале «Единение» 1916, № 3, столб. 2 (отр.).
Ответ на письмо Табриза Салехова от 5 сентября 1910 г. Он писал, что не получил от Толстого обещанных книг (см. письмо № 148), и просил Толстого ответить ему, как следует понимать бога каждому человеку вне зависимости от национальности и вероисповедания. Вместе с тем он1 сообщал и свои мысли по этому вопросу.
1 Правильно: Табриз Салехов.
Табриз Салехов в ответном письме от 1 октября 1910 г. писал: «Получив Ваше письмо, я снова ожил духом, словно свалились с меня какие-то неведомые тяжести, и мной овладела неизъяснимая радость...» В приписке к письму он писал: «Лев Николаевич! Я написал было одну статейку относительно «любви к брату, к людям». Прочтите, я Вам шлю ее».

* 205. Д. Н. Татищеву. Неотправленное.
1910 г. Сентября 18. Кочеты.

Граф Дмитрий Николаевич,
Присоединяю и мою просьбу к обращенной к Вам просьбе моей дочери Татьяны Львовны Сухотиной.
Хотя я и уверен, что, ввиду особенности положения Платонова, 1 вы, по чувству человеколюбия, исполните то, о чем вас просит Таня, я приму исполнение Вами нашей просьбы за особенное себе одолжение, за которую вперед приношу Вам мою сердечную благодарность.
С совершенным уважением, готовый к услугам
Лев Толстой.

На машинописном подлиннике, подписанном одним именем, надпись рукою В. Ф. Булгакова:
«Ярославскому губернатору.
Не было послано, так как Татищев резко ответил на письмо Т. Л. Сухотиной».
Кроме подлинника, сохранился черновик-автограф Толстого, написанный на копии письма В. Г. Черткова к Татищеву с просьбой облегчить положение Платонова.
Дмитрий Николаевич Татищев (р. 1867) — знакомый Т. Л. Сухотиной, в 1910 г. был ярославским губернатором.
1 Н. Д. Платонов, см. письмо к нему № 165.
Татищев ответил на такую же просьбу о Платонове Т. Л. Сухотиной отказом. По этому поводу Д. П. Маковицкий в ЯН 5/22 сентября пишет: «Лев Николаевич за обедом сам прочел часть письма Татищева, где он пишет, что 1) преступнику облегчать наказание не следует и 2) перевод из тюрьмы в тюрьму обходится дорого, а казна и так уже много расходует на арестантов. Лев Николаевич стал по этому поводу горько шутить о «милостивости казны», что она заботится о ста восьмидесяти тысячах арестантов». О письме к губернатору Татищеву см. Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 302, и А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», стр. 308—309.

206. М. Д. Челышеву.
1910 г. Сентября 18. Кочеты.
Михаил Дмитриевич!
Вы знаете мои взгляды. Хотя я не отрицаю пользы вашей деятельности, но во всех делах совершенствования, как и личного, так и общественного, полагаю главным условием изменение внутреннего понимания жизни, т. е. религиозное просвещение. И потому, не отрицая вашей деятельности и сочувствуя вашим добрым намерениям и энергии, сожалею, что не могу деятельно участвовать в вашей работе.
С совершенным уважением Лев Толстой.

Впервые опубликовано в газете «Биржевые ведомости» 1910, № 11973 от 17 октября.
Михаил Дмитриевич Челышев (1866—1914) — член третьей Государственной думы от Самарской губ., октябрист, выступавший против пьянства и винной монополии.
Ответ на письмо М. Д. Челышева от 27 августа 1910 г., в котором Челышев просил Толстого высказаться и тем поддержать законопроект, внесенный по его инициативе в Государственную думу, об ограничении казенной винной торговли, предоставлявший право сельским обществам выносить постановления о закрытии «казёнки».

* 207. П. П. Николаеву.
1910 г. Сентября 19. Кочеты.

Очень рад был получить ваше письмо, уважаемый Петр Петрович. Я так давно ничего не знал о вас, а всё, что вас и вашей работы касается, мне интересно и близко. Рад буду получить вашу работу. До сих пор она еще не дошла до меня. Уверен, что она очень много выиграла от вашей переработки и нисколько не удивляюсь тому, что она взяла так много ваших трудов и времени. Предмет, которым вы заняты, есть предмет самой первой важности всегда и особенно нужный в наше время. Прочту со всевозможным вниманием и с всевозможной откровенностью выскажу вам свое мнение. Хотя я понимаю вашу боязнь за сына, не могу не пожалеть о том, что вы живете так далеко от нас. 1
По странной случайности с. той же почтой, с которой получил ваше письмо, получил 1) Книгу «Проклятие войны», которая выставляет все ужасы войны и поэтому была запрещена, и теперь вновь печатается; 2 2) письмо от моего молодого друга Булгакова, 3 который вместе со своим сотоварищем с радостью думают о том, как они откажутся нынче осенью на призыве от военной службы и. З) замечательно интересный рассказ некоего Кудрина, который за отказ же от воинской повинности отбыл арестантские роты и вот рассказывает всё им пережитое. Рассказ этот пошлю вам, 4 если есть копия его у моего друга Черткова.

Петр Петрович Николаев (1873—1928) — по происхождению казак, I! 1905 г. переселившийся с семьей в Ниццу. Философ-идеалист, автор книги «Понятие о боге как совершенной основе жизни (Духовно-монистическое мировоззрение)», I, Женева, 1907—1915; II, Женева, 1910(?). См. т. 77.
Николаев в своем письме вкратце изложил сущность своего идеалистического учения, по которому единственной реальностью признается только дух. Николаев прислал Толстому переработку первой части книги и отдельно отпечатанные листы второй части книги. См. записи Толстого в Дневнике, т. 58, стр. 115, 116, 121 и прим. 1472.
Полученная позднее вторая часть книги Николаева была одной из тех книг, которую Толстой просил привезти ему после своего ухода из Ясной Поляны. См. письмо № 290.
1 Николаев писал, что одним из мотивов его переселения за границу было желание избавить сына от воинской повинности. Сын-П. П. Николаева — Лев Петрович Николаев (р. 1898), врач.
2 См. письмо № 209.
3 См. письмо № 210.
4 Рассказ А. И. Кудрина был получен Николаевым 1 октября, переведен им на французский язык в 1913 г. и опубликован в Женеве под заглавием: «Recit d'Andre Ivanovitch Koudrine sur son. refus du service militaire, rapporte d'apres ses propres paroles».

* 208. С. Ф. Попову.
1910 г. Сентября 19. Кочеты.

Сергей Федорович,
Не помню, получил ли я ваше первое письмо. Знаю только, что на такие письма, как ваше, всегда отвечаю.
На все ваши вопросы посылаю вам письмо, которое я писал по такому же поводу. 1 Посылаю вам еще составленную мною по евангелию книгу. 2 Ее запретили за то, что в ней нет описания чудес всяких.
То, что меня отлучили от церкви, мне совершенно всё равно. Письмо ваше мне приятно.

1 Вероятно, имеется в виду письмо к И. Шикунову, № 175, от 4 сентября. Сведений о посылке копии его Попову не имеется.
2 «Учение Христа, изложенное для детей».

209. Ф. П. Кунчинскому.
1910 г. Сентября 19—20. Кочеты.

Филипп Петрович!
Получил вашу книгу * и благодарю за присылку ее. Я прочел ее, и хотя всегда думал, что ничего не может усилить моего ужаса перед войною, книга ваша произвела на меня это неожиданное мною впечатление. Вы так хорошо со всех сторон рассматриваете последствия этого и обмана и преступления, что я думаю, что она на всякого или на большинство читателей произведет такое же впечатление, как и на меня. Очень желаю ее распространения, но не берусь взять на себя заботу об ее переводах на иностранные языки. Я и слаб, и стар, и болен, так что едва успеваю делать самое крайнее необходимое, и потому, пожалуйста, не сетуйте на меня за то, что не исполняю вашего желания. Прекрасную книгу вашу возвращаю и думаю, что те исключения, которые, судя по отметкам, вы в цензурных видах предполагаете делать, не уменьшат ее значения.
С совершенным уважением и сочувствием
* Проклятье войны (Война).
Еще думал о вашей книге и пришел к убеждению, что книга ваша настолько хороша и важна по своему содержанию, что я не должен умалчивать перед вами о тех недостатках, которые, по моему мнению, могут ослабить ее действие на читателей. Недостатки я вижу в преувеличенности описаний ужасов войны, в описаниях этих луж крови, гор трупов, хождения по ним, разрывания друг друга зубами и т. п. Такая преувеличенность, высказывая намерения автора, подрывает доверие читателей и ослабляет впечатление. Книга много выиграла бы, если бы было исключено из нее всё преувеличенное, а также и описания природы, и в некоторых местах даже и описание чувств, испытываемых разными людьми. Книга так хороша и содержание ее так
важно, что нельзя не пожалеть о том, что может ослабить ее действие, и не постараться это поправить. Таково мое мнение, и я счел нужным сообщить его вам.
Уважающий вас

Впервые опубликовано в газете «Копейка» 1910, № 157 (512) от 5 ноября.
Филипп Петрович Купчинский — литератор, живший за границей, приезжал в Ясную Поляну 9 февраля 1909 г. Толстой тогда передал ему свою статью о смертной казни, озаглавленную «Нет худа без добра». См. т. 38, стр. 49 и 498.
Ответ на письмо Ф. П. Купчинского, и котором он просил Толстого сообщить ему свое мнение о посылаемой книге «Проклятье войны». Так как книга за оскорбление бога и армии была запрещена, то, предполагая се перевести на английский и французский языки, просил Толстого рекомендовать издателей и переводчиков. О книге Купчинского «Проклятье войны» (Спб. 1911) см. т. 58, прим. 1348.

210. В. Ф. Булгакову.
1910 г. Сентября 20. Кочеты.

Спасибо вам, милый Валентин Федорович, за письмо и присылку статейки (я как будто знал ее) и за рассказ Кудрина. 1 И прекрасно вы его записали. И рассказ очень хорош. Я читал его здесь вслух. Он производит сильное впечатление. Может быть, увижусь с вами прежде, чем получите кто письмо. Думаю выехать и приехать 22-го. Привет всем друзьям.
Л. Толстой.
Впервые опубликовано В. Ф. Булгаковым в его Дневнике, стр. 276 и 277.
Ответ на письмо секретаря Толстого R. Ф. Булгакова от 16 сентября. Булгаков писал из Телятинок, что посылает записанный им рассказ Кудрина об его отказе от военной службы и заключении в тюрьме, свою статью «Себе или Гоголю?», написанную в 1909 г., и сообщал о намерении своем отказаться от воинской повинности.
1 Андрей Иванович Кудрин (1884—1917), крестьянин Самарской губ., отказавшийся от военной службы в 1905 г. и приговоренный к пяти годам арестантских отделений. После своего досрочного освобождения в начало
сентября 1910 г. Кудрин ездил повидаться с Толстым в Ясную Поляну, но там его не застал, так как Толстой гостил у Сухотиных в Кочетах. Записанный Булгаковым рассказ Кудрина был издан в Берлине в издательстве Ладыжникова под заглавием «Что Андрей Иванович Кудрин рассказал Толстому». В России рассказ Кудрина был опубликован в журнале «Истинная свобода» 1920, 3, стр. 9—19.

211. А. Б. Гольденвейзеру.
1910 г. Сентября 21. Кочеты.

Напрасно вы думаете, милый Александр Борисович, что ваше сообщение было мне неприятно. Как ни тяжело знать всё это и знать, что столько чужих людей знают про это, знать это мне полезно. Хотя в том, что пишет Варвара Михайловна и что вы думаете об этом есть большое преувеличение в дурную сторону, недопущение и болезненного состояния и перемешанности добрых чувств с нехорошими.
Я нашел у себя книжечку Клименко о Чайковском. 1 Откуда она у меня? Не знаете ли вы? Она мне была интересна. Завтра едем. Не хочу говорить иначе, как до свидания.
Л. Т.

Ответ на письмо А. Б. Гольденвейзера, отправленное из Телятинок, вместе с которым он прислал выписку из дневника В. М. Феокритовой, касающуюся С. А. Толстой.
1 И. А. Клименко, «Петр Ильич Чайковский. Краткий биографический очерк», М. 1908.

212. В. П. Некрасову.
1910 г. Сентября 21. Кочеты.

Получил ваше умное и хорошее письмо, милый Некрасов.
Книги, какие могу, вам высылаю. На ваш вопрос о невозможности исполнения вегетарианства, который обыкновенно делают не желающие совершенствования, а отыскивающие средства оправдания своей распущенной жизни, на этот вопрос мне часто приходится отвечать, но отвечаю особенно вам. Весь смысл христианского учения в том, что оно ставит перед человеком идеал совершенства. Идеал этот — полное совершенство — очевидно недостижимо. Дело же и призвание христианина в том, чтобы, насколько он может, он приближался к этому идеалу. Таково приближение в смирении, самоотвержении, правдивости, в незлобивости, в прощении обид, в целомудрии, а также и в любви к людям и ко всему живому. Если можешь не убивать людей — прекрасно, можешь не убивать скотину и птиц — еще лучше, можешь не убивать рыб, насекомых — еще того лучше. Старайся дойти, до чего можешь, не рассуждая о том, что возможно и что невозможно. Делай то, что для тебя возможно по твоим силам, и всё в этом. Те возражения, которые вам делают, делаются обыкновенно во всех отраслях учения теми людьми, которые хотят продолжать жить дурной жизнью, но нужно твердо помнить то, что я сейчас писал вам, что христианское учение не в том, чтобы быть совершенным, а в том, чтобы приближаться, насколько можешь, к совершенству.
Любящий вас Лев Толстой.

Впервые опубликовано в журнале «Жизнь для всех» 1910, 11, стр. 77 и 78.
Ответ на письмо В. П. Некрасова (см. письмо № 41) от 14 сентября 1910 г., в котором он излагал свои взгляды на жизнь и рассказывал о чтении крестьянам Новгородской губ. книжек Толстого и об их сочувственном отношении к взглядам Толстого, за исключением теории вегетарианского образа жизни.

213. С. А. Толстой от 22 сентября.

* 215. Ю. Б. Жилинскому.
1910 г. Сентября 24. Я. П.

Для того, чтобы чувствовать то, что, как вы говорите, вы не можете чувствовать, а именно довольство и даже радостное состояние при каких бы то ни было, даже самых тяжелых условиях, нужно еще одно, что мне хочется посоветовать вам: это то, чтобы помнить, что истинная жизнь наша происходит в момент настоящего и потому избегать всего того, что делается: во имя будущего, всяких ожиданий, как хорошего, так и дурного, а знать, что в настоящую минуту быть довольным и радостным всегда зависит только от меня. Меня мучают, раздражают, огорчают, я имею радостную возможность переносить это не только без раздражения, но с любовью. То же самое,. если я страдаю физически, если я умираю, если меня или близких моих ожидает нужда, страдание, от меня зависит принимать это с огорчением, страхом или радостью и уверенностью в том, что жизнь есть благо и не может быть ничем иным.
Очень рад буду, если этот совет мой пригодится вам, я даю его по внутреннему опыту, мне он всегда был полезен в той мере, в которой я держался его.

В своем Дневнике В. Ф. Булгаков сообщает: «Юрий Б. Жилинский, бывший студент-медик Московского университета, был в Ясной Поляне 22 мая 1910 г., проходя пешком на Кавказ. Впоследствии выбыл из университета, жил в земледельческой колонии Воронежской губ. В 1912 г. отказался от военной службы. Был арестован, но затем освобожден» (стр. 212). Письмо Толстого явилось ответом на письмо Жилинского к Булгакову. «Я дал Льву Николаевичу прочесть это письмо, — передает В. Ф. Булгаков. — Как всегда, в таких случаях, страшно. И радостно и страшно, — говорил о нем Лев Николаевич. Он сам ответил Жилинскому, по свойственной ему доброте и отзывчивости» (стр. 303).

* 216. В. Е. Крашенинникову.
1910 г. Сентября 24. Я. П.

С мыслями, выраженными и очень хорошо выраженными в вашей статье, я вполне согласен, за исключением одного места, того, в котором вы предвидите ту форму общественной жизни, в которую сложатся люди, руководящиеся не насилием, а нравственно-религиозным законом. 1 Не надо покидать точки зрения субъективной, т. е. показывать то, что свойственно и хорошо делать человеку и что, напротив, несвойственно и нехорошо. С этой точки зрения высказанные истины бывают неопровержимы. Говоря же с объективной точки зрения, т. е. о предполагаемых последствиях жизни людей по законам религиозно-нравственным, всегда можно ошибиться и встретить бесчисленное количество возражений. И потому я считаю, что никогда не надо покидать точки зрения субъективной, того, что должен и чего не должен делать человек, как вы и указываете это очень сильно в вашей статье.
Любящий вас Лев Толстой.

Ответ на письмо В. Е. Крашенинникова от 22 сентября, присланное вместе с его статьей «Что такое культура?», которую он переработал согласно указаниям Толстого. См. письмо № 113.
1 На полях рукописи статьи Крашенинникова «Что такое культура?», на стр. 7, отчеркнуто рукой Толстого и написано: Нельзя предвидеть той формы, которую примет общество людей, живущих нравственно.

217. М. Левину.
1910 г. Сентября 24. Я. П.

Духоборам я не предполагал отдать неполученную премию, но просил не присуждать мне премию и тем не ставить меня в неприятное положение, так как я откажусь от нее, а отказ этот может быть неприятен моим наследникам.
Отказываюсь же я потому, что убежден в безусловном вреде денег.

М. Левин — норвежский журналист, бывший русский подданный. Был в Ясной Поляне 20 февраля 1910 г. См. т. 58, стр. 19 и 32, и Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 81—83.
Ответ на письмо Левина от 1 октября нов. ст. из Христиании (Норвегия), в котором Левин писал, что он уже много лет агитирует в норвежской печати в пользу того, чтобы Толстому была присуждена Нобелевская премия. Он прочел в русских газетах, что Толстой будто бы заявил, что откажется вновь от Нобелевской премии в пользу духоборов. Об этом было напечатано в газете «Речь» 1910, № 252 (1890) от 14 сентября.

* 218. В. Е. Воскресенскому.
1910 г. Сентября 24—25. Я. П.

Хорошим может быть труд только тогда, когда он хорош как для того, кто трудится, так и для тех, кто будет пользоваться трудом. Не думаю, чтобы тот труд, который вы имеете в виду, был бы таким трудом. Я бы советовал вам на то время, которое вы будете находиться в больнице, более определенный труд и прямо направленный для пользы людей. Таким трудом могло бы быть изложение в самой простой доступной простолюдинам и детям форме учений древних моралистов. Хорошо было бы вам для начала такого изложения взять теперь учение Сократа. 1

Всеволод Евгеньевич Воскресенский (1885—1929) — студент-филолог Московского университета. См. письмо № 168.
Ответ на письмо В. Е. Воскресенского из психиатрической клиники, отправленное вместе с препроводительным письмом ординатора той же клиники Евгения Николаевича Довбни. Оба письма были отосланы в одном конверте из Москвы 21 сентября 1910 г.
В. Е. Воскресенский писал Толстому. «Глубокоуважаемый и дорогой Лев Николаевич! Я хотел увидеть вас и отправился пешком из Москвы, захватив с собой узел, в котором были две-три книги, письма и записки. Меня задержали, отправили в участок, из участка повезли в карете с двумя городовыми в приемный покой, где я пробыл две недели с лишком... Я, оставив многие и многие свои заблуждения и искренно раскаявшись в них, хочу спросить Вас, признаете ли Вы хорошим тот умственный труд, который только и возможен в палате — чтение книг и записывание мыслей и чувств одинокого, страдающего от того унижающего, оскорбительного взгляда, что он душевнобольной человек. Я думаю, что такой труд можно признать хорошим».
1 В черновике: Сократа, Марка Аврелия, Эпиктета, Будды, Конфуция и др.

219. К. Я. Гроту.
1910 г. Сентября 25. Я. П.

Посылаю вам, уважаемый Константин Яковлевич, в форме довольно длинного письма мои воспоминания о вашем милом брате. 1
Естественно в этих воспоминаниях выступило более, чем нужно было, ярко различие наших, моих с Николаем Яковлевичем, — взглядов на основные вопросы. Вспоминая свои отношения с Николаем Яковлевичем, я не мог удержаться от того, чтобы не высказать то, что считал самым главным в нашем общении.
Если будете печатать это письмо, то просил бы напечатать его всё, или вовсе не печатать. Прошу также известить меня о получении.
С совершенным уважением Лев Толстой. 2

Впервые опубликовано в сборнике «Н. Я. Грот в очерках, воспоминаниях и письмах», СПб. 1911, стр. 207, без последнего абзаца.
Константин Яковлевич Грот (р. 1853) — профессор-славист, сын академика Якова Карловича Грота (1812—1893) и брат Н. Я. Грота.
1 Николай Яковлевич Грот (1852—1899), профессор, философ-идеалист, был редактором журнала «Вопросы философии и психологии», где печатался трактат Толстого «Что такое искусство?» (см. т. 30). «Воспоминания о Н. Я. Гроте» см. т. 38, стр. 421. См. письмо № 223. После первого письма к Толстому К. Я. Грота от 1 сентября 1910 г. с просьбою дать воспоминания в сборник, посвященный памяти его брата Н. Я. Грота, Толстой приступил к писанию своих воспоминаний о Гроте в виде письма к К. Я. Гроту. Работой этой он был занят, судя по записям в Дневнике, с 14 по 27 сентября.

220. И. А. Малиновскому.
1910 г. Сентября 25. Я. П.

Иоанникий Иоанникиевич, 1 от души благодарю вас за присылку вашей книги. Я еще не успел внимательно прочесть ее всю, но, уж и пробежав ее, я порадовался, так как увидел всё ее большое значение для освобождения нашего общества и народа от того ужасного гипноза злодейства, в котором держит его наше жалкое, невежественное правительство. Книга ваша, как я уверен, благодаря импонирующему массам авторитету науки, главное же — тому чувству негодования против зла, которым она проникнута, будет одним из главных деятелей этого освобождения. Такие книги, как я вчера, шутя, 2 сказал моему молодому другу и вашему земляку и знакомому В. Булгакову, могут сделать то, что мне казалось невозможным: помирить меня даже с официальной наукой. Мог ли я поверить 50 лет тому назад, что через полвека у нас в России виселица станет нормальным явлением и «ученые», «образованные» люди будут доказывать полезность ее. Но, и как всякое зло неизбежно несет и связанное с ним добро, так и это: не будь этих ужасных последних пореволюционных лет, не было бы 3 и тех горячих выражений негодования против смертной казни, тех и нравственных, и религиозных, и разумных 4 доводов, которые с такой очевидностью показывают преступность и безумие ее, что возвращение к ней же будет невозможно. И среди 5 этих доводов одно из первых мест будет занимать ваша книга. Надеюсь, уверен, что не ошибаюсь теперь.
Еще раз благодарю вас за присылку, а главное, за написание вами прекрасной книги и от души желаю вам лучшего блага в мире: продолжения такой же плодотворной деятельности. С искренним уважением и любовью
Лев Толстой.

Впервые опубликовано в газете «Речь» 1910, № 286 (1524) от 18 октября.
Иоанникий Алексеевич Малиновский (1868—1932) — профессор сначала Томского университета, затем Киевского, автор ряда трудов по вопросу о смертной казни: «Русские писатели-художники о смертной казни», Томск, 1910; «Кровавая месть и смертная казнь», Томск, 1910. Кроме того, см. его статью «Л. Н. Толстой о смертной казни» — «Сибирская жизнь» 1912, № 247 от 7 ноября. См. т. 58, прим. 1370.
Письмо Толстого вызвано присылкою И. А. Малиновским своей книги «Кровавая месть и смертная казнь» с надписью: «Льву Николаевичу Толстому, обличителю всякого насилия и, в частности, великого зла, именуемого смертной казнью». См. записи Толстого в Дневнике (т. 58, стр. 105 и 106) и Дневник В. Ф. Булгакова (стр. 307, 314, 317, 318). Д. П. Маковицкий в ЯЗ от 25 сентября 1910 г. по поводу книги Малиновского записал: «Получена книга Малиновского о смертных приговорах, казнях и убийствах. Лев Николаевич говорил об этой книге, что в ней Малиновским собрано много очень важного и поразительного материала не только относительно казней, но и убийств и всяких жестокостей… Мысль автора та, что смертная казнь развращает народ; это самое утверждает и Лев Николаевич. Лев Николаевич читал из книги вслух, как приговоренные убивали самих себя, не будучи в состоянии выдержать ожидания смертной казни». Далее Д. П. Маковицкий сообщает, что Толстой имел намерение написать о книге Малиновского.

1 В копии ошибочно перепечатано отчество: Иоанникиевич следует: Алексеевич.
2 В черновике слово шутя вписано карандашом рукою В. Ф.Булгакова.
3 В черновике зачеркнуто: в известном кругу русских людей а
того ясного сознания преступности, жестокости, глупости смертной, казни.
И. А. Малиновский, еще не получив ответа Толстого, прислал ему второе письмо от 29 сентября, в котором писал о прочитанных им в-«Вестнике Европы» очерков Толстого «Три дня в деревне», а также о своей книге «Кровавая месть и смертная казнь».

221. В. Г. Черткову от 25 сентября.

223. К. Я. Гроту.
1910 г. Сентября 27. Я. П.

Уважаемый Константин Яковлевич, мой приятель и ваш знакомый Александр Модестович Хирьяков 1 был так добр, что взялся передать вам мое поручение. Поручение это состоит в том, чтобы сделать в посланном вам письме о Николае Яковлевиче те изменения, содержание которых он передаст вам, разумеется в том случае, если вы будете печатать мое большое письмо.
С совершенным уважением
Лев Толстой.

224. П. Д. Долгорукову.
1910 г. Сентября 30. Я. П.

Впервые опубликовано П. Д. Долгоруковым в «Отчете о деятельности и денежных суммах Московского общества грамотности за 1910г. и 1911 г.», М. 1912, стр. 9.
Павел Дмитриевич Долгоруков (1866—1927) — председатель Общества мира в Москве, председатель Московского общества грамотности, рузский уездный предводитель дворянства, член Государственной думы второго, третьего и четвертого созывов от г. Москвы.
Ответ на письмо П. Д. Долгорукова от 22 августа, где он сообщал о тех причинах, по которым письмо Толстого Конгрессу мира в Стокгольме в 1909 г. не было оглашено. См. т. 38, стр. 119—125, 306—318 и 520—521.
2 Библиотека в честь восьмидесятилетия Л. Н. Толстого в Ясной Поляне, организованная Московским обществом грамотности. На открытие библиотеки приезжал в Ясную Поляну Долгоруков 30 января 1910 г.
Библиотека до 1913 г. находилась в д. Ясная Поляна, в избе А. Елисеева, заведовала ею Мария Валентиновна Шумилина (ум. 1915 в Туле), дочь управляющего имением Ясная Поляна Валентина Евгеньевича Шумилина. В 1913 г. библиотека была переведена в усадьбу. В 1928 г. была переведена в новую Яснополянскую школу и, наконец, в 1929 г. в Телятинскую школу.
3 В ответ на письмо Толстого Долгоруков прислал для Яснополянской библиотеки несколько сот маленьких книжек от 1 до 10 копеек. См. А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», стр. 303.

* 225. М. Дониях. Неотправленное.
1910 г. Сентября 30. Я. П.

Ответы на ваши вопросы вы нигде и никогда не найдете, пока не будете с такой самоуверенной решительностью, как в этом вашем письме, обращаться с теми ответами, которые дают на ваши вопросы величайшие умы всего человечества.
Вы цитируете слова кого-то в романе о том, что назначение жизни людей в том, чтобы всем соединиться в любви друг к другу. Истина эта, хотя она и говорится действующим лицом романа, не выдумана Толстым, а есть величайшая истина, проповеданная всеми мудрецами мира, от браминов, Будды, Лао-Тзе до Сократа, Марка Аврелия, Эпиктета, Христа, Магомета. Но вам она не нравится. Вы говорите: я не верю в это — и готово. Нехорошо это. Если хотите что-нибудь знать и не быть такой дурой, как весь легион таких же, как вы, самоуверенных и развязных барышень, то прежде всего научитесь понимать свое невежество и стыдиться его, а не задавать, воображая, что это очень мило, вопросы о том, что такое жизнь, а зачем жить мне, такой возвышенной среди всех таких ничтожных людей, окружающих меня.
Неужели вы не могли подумать о том, что вопросы о том, что такое жизнь и зачем жить, не вам одним пришли в голову и что миллиарды людей тысячи лет тому назад задавали себе эти вопросы и что величайшие умы человечества ответили на них. * Не спрашивать надо, а учиться у великих учителей жизни от Браминов, Будды, Христа до Канта, Шопенгауэра, Эмерсона, Рескина и других.
Простите, что без смягчения высказал вам то чувство, которое вызвало во мне ваше самоуверенное и... письмо. Думаю, что правда будет вам полезна.
Лев Толстой.
* Ответы на эти вопросы вы найдете в книжках «На каждый день», которые посылаю вам, а также и ответы на многие другие самые важные вопросы.
Л. Толстой

Ответ па письмо ученицы С-го класса женской гимназии г. Сарапула М. Дониях. Прочитав «Крейцерову сонату», она спрашивала Толстого о смысле жизни женщины.
Письмо вследствие своей резкости отправлено не было по желанию Толстого. Вместо него ответил В. Ф. Булгаков и послал книжки «На каждый день». См. подробнее об этом в Дневнике Булгакова, стр. 327 и 328. В ответном письме Дониях благодарила Толстого за книжки и за ответ Булгакова по поручению Толстого.

226. В. А. Молочдикову.
1910 г. Сентября 30. Я. П.

Спасибо, милый Молочников, за ваше письмо о Соловьеве 1 и Смирнове. 2 Какая сила! И как радостно — все-таки радостно за них и стыдно за себя.
Напишите, к кому писать о том, чтобы их перевели? От кого зависит? Одно остается, сидя за кофеем, который мне подают и готовят, писать, писать. Какая гадость! Как бы хотелось набраться этих святых вшей. И сколько таких вшивых учителей, и сколько сейчас готовится.
Спасибо, что пишете.
Л. Толстой.
Где я сказал еще эту глупость о том, что в тюрьмах хорошо живется? 3

Впервые опубликовано в газете «Утро России» 1910, № 313 от 30 ноября, с датой 1 октября 1910 г. Основанием даты 30 сентября являются почтовый штемпель дня получения и копия.
Ответ на письмо В. И. Молочникова, в котором он описывал проводы на железную дорогу двух свидетелей по его делу Соловьева и Смирнова.
1 Александр Николаевич Соловьев (1887?—1911), крестьянин Демьянского уезда Новгородской губ., отказавшийся от военной службы по религиозным убеждениям. Приговорен в 1908 г. к четырем годам арестантских отделений. Умер в Ошмянской тюрьме от туберкулеза.
2 Самуил Иванович Смирнов (р. 1880), крестьянин Ярославской губ., •отказавшийся в 1909 г. от военной службы по религиозным убеждениям, присужденный к четырем годам арестантских отделений. Освобожден из тюрьмы в 1912 г.
3 В своем письме Молочников писал о словах Толстого в его рассказе «Разговор с прохожим» (см. т. 37).

227. Г. И. Почепне.
1910 г. Сентября 30. Я.П.

Лекцию по вегетарианству составить не могу. Я слаб здоровьем и занят сейчас другими, более важными работами. Может быть, насчет лекции вы спишитесь с г-ном Перпером, редактором «Вегетарианского Обозрения» (Киев, Пушкинская, 4).
Л. Толстой.

228. В. Г. Черткову от 1 октября.

* 229. В. Преображенской.
1910 г. Октября 2. Я. П.

Письмо ваше так искренно, что я хочу искренно, ничего не смягчая, ответить вам. Вы прекрасно выражаете и, очевидно, чувствуете всю пустоту, не скажу — жизни, но той жизни, которую вы ведете. Но, простите меня за правдивость, это ваше отчаяние перед жизнью указывает только на ваше поразительное..... 1 невежество в том самом главном и едином, что
нужно знать всякому человеку. Неужели вы думаете, что все миллиарды живших до вас людей на всем земном шаре не задавали себе этих самых вопросов, которые вы себе задаете? Задавали и отвечали на них величайшие умы и сердца всего человечества, и ответы их служили руководством и помощью для тех людей, которые сами не умели дать себе эти ответы. Ответы эти даны в Индии браминами, Буддой, в Китае Конфуцием, Лаотзе, в древне-европейском мире Сократом, Эпиктетом, Марк Аврелием, потом Христом, Магометом, величайшими мыслителями христианского мира: Кантом, Шопенгауэром и другими. Как же не быть бессмысленной и ужасной той жизни, которая, как происходит это в нашем мире, руководством к пониманию ее имеет только тупых, ограниченных, односторонних мыслителей, как Дарвин, Маркс и легион им подобных? Отчаяние ваше, и тысяч и тысяч людей интеллигенции, находящихся в вашем жалком положении, происходит от того, комического, если бы последствия его не были так ужасны, заблуждения о том, что религия есть нечто пережитое человечеством и что возможно установление какого-либо разумного миросозерцания без религии, не в смысле признания такой основы жизни, которая не выводится из рассуждений и наблюдений, а есть неминуемое условие всякой разумной жизни. Такая религия всегда была, есть и будет, и без нее никогда не жило и не может жить человечество. То же, что несчастная, маленькая группа людей, выросшая на задавленном трудом пролетариате, группа, называемая интеллигенцией, живет без религии, не только не доказывает того, что можно жить без религии, но своим жалким и бедственным положением, которое вы так живо описываете, но которое не сознается еще другими, только подтверждает то, что разумная жизнь без религии никогда не была и не может быть.
На днях я послал в сборник памяти Грота длинное письмо, 2 в котором высказываю свое мнение о ложном взгляде «науки» на религию и о губительных последствиях для философии и для науки вообще такого взгляда. Если вас интересует этот вопрос, загляните в этот сборник.

В. Преображенская — студентка-медичка, 29 сентября 1910 г. обратилась к Толстому с письмом, в котором писала о неудовлетворенности жизнью. Она просила Толстого разрешить ее сомнения о смысле и цели: жизни.

230. М. Н. Яковлевой.
1910 г. Октября 2. Я. П.

Получил ваше хорошее письмо, и хочется ответить. Но знайте, что если я когда и не отвечу, это не значит, что мне неприятно ваше письмо, а значит только, что недосуг.
Ответить хочется вам вот на что: во-первых, на то, что вы пишете про свои неуспехи в совершенствовании, то и как я знаю, что вы искренни и пишете правду, то, что чувствуете, то это сознание своего неуспеха в движении вперед есть только важный признак настоящего совершенствования; только тогда действительно совершенствуется человек, когда он не видит этого, но, не переставая, желает. Это одно. Другое то, что вы не можете себе представить, какие могут быть последствия от вашей кроткой, доброй жизни. Если бы вы видели последствия своей доброй жизни, а это была бы уже не добрая жизнь для души, для бога, а подобие доброй жизни для людей. Знаю, что трудно, особенно молодым, жить для души, для бога, забывая о последствиях своей деятельности, но нужно приучаться к этому, потому что в этом главная сила и благо человека. То же, что всякий добрый поступок, в какой бы глуши он ни был совершен, неизбежно будет иметь свои непременно благодетельные последствия, — в это должен верить всякий человек,. верящий в бога: «а если я не могу их видеть, эти последствия, если бы даже их и не было, — что мне за дело? Я делаю для бога, для того бога, который живет во мне». Таковы все ваши маленькие усилия доброй, мирной жизни в семье. Знаю, что трудно, но советую вам делать усилие в этом направлении. Читаете ли вы «Круг чтения» и «На каждый день»? Я читаю и нахожу в этом подкрепление, советую и вам.
Лев Толстой.
Впервые опубликовано в газете «Русское слово» 1910, № 226 oт 2 октября.

* 231. Т. Я. Братусеву.
1910 г. Октября 3. Я. П

Я потому не отвечал вам и не советую приезжать ко мне, что от вашего, да и от всякого проекта для осчастливления рода человеческого никакого добра не ожидаю, а не ожидаю я добра от всяких проектов потому, что человеку не надо устраивать жизнь других людей. Человеку дана в распоряжение только своя собственная жизнь, и он может по мере сил улучшать ее, т. е. уничтожать в себе всякие недостатки и пороки и приближаться к совершенству и богу. Это дано человеку, и это всякий может в себе сделать. А люди же, напротив того, всё устраивают не себя, а других людей; так поступают правительства, так поступают революционеры, так поступают и все прожектеры и все те, которые так, как вы, придумывают проекты для того, чтобы сделать из земли рай, а не ад. Потому советую вам перестать заниматься вашим проектом, во всяком же случае ко мне с сообщениями о вашем проекте не обращаться.

Ответ на письмо Тита Яковлевича Братусева, спрашивавшего, почему сам Толстой лично не ответил на его письмо о «всемирном проекте». См. «Список писем по поручению», № 305.

* 232. К. Я. Гроту.
1910 г. Октября 5. Я.П.

Уважаемый Константин Яковлевич
Мои друзья находят письмо мое о вашем брате заслуживающим распространения и желают напечатать его как в России, так и за границей. Вы очень обяжете меня, если разрешите мне дать эту возможность тем, которые хотят напечатать письмо. Если почему-нибудь это вам неприятно, пожалуйста, известите меня.
Печатание во всяком случае произойдет позднее выхода вашего сборника.

Письмо к К. Я. Гроту было вызвано просьбою В. Г. Черткова к Толстому разрешить опубликовать «Воспоминания о Н. Я. Гроте» в отдельном издании (см. т. 38, стр. 421). К. Я. Грот ответил Толстому письмом, в котором не возражал против опубликования воспоминаний отдельной книжкой, но просил отодвинуть это издание до выхода сборника.

233. Н. П. Петерсону.
1910 г. Октября 5. Я. П.

Получил ваше письмо, милый Николай Павлович, и узнал в нем вас и всё то, что я люблю в вас и что истинно достойно любви ото всех. Статьи ваши прочел и со многим согласился, с основною же мыслью вашей (о спасении, спасении в том смысле, как вы его понимаете), как всегда, к сожалению, не могу согласиться — ни с вами, ни с дорогою для меня памятью Николая Федоровича. 1 Вы находите, что мысль моя о том, что избавление, освобождение от зла есть та религиозная основа жизни, которая соединяет и может соединить людей, несправедлива, что эта основа недостаточна. Основа эта ведь есть не что иное, как любовь, то самое чувство, которое свойственно всем людям, как каждый это сознает в себе и как это мы яснее всего видим на детях.
Любовь есть бог, бог есть любовь, как выражает это апостол Иоанн и как мы все — я, по крайней мере — вполне сознаем. И потому, с моей точки зрения, вся деятельность наша, преимущественно усилия неделания, должна быть направлена на соединение всех, которое составляет сущность и цель любви. Достигается же эта цель очень определенной деятельностью, деятельностью воздержания себя и поправления себя от всех тех грехов, соблазнов и суеверий — блуда, корыстолюбия, недоброжелательства, гордости, тщеславия, мстительности, ложных церковных научных учений, — которые препятствуют достижению цели любви — единения.
Вот всё, что я хотел сказать вам. Не помню, когда и о чем я просил вас не писать мне. Мне даже очень совестно, если я когда-нибудь просил вас об этом. Пожалуйста, пишите мне обо всем, что вам близко к сердцу и в особенности о том, в чем вы не согласны со мной и критикуете меня. Это всегда, в особенности от таких искренних людей, как вы, полезно, а потому и приятно. Книги Николая Федоровича у меня нет, и поэтому, пожалуйста, пришлите мне ее. Непременно внимательно перечту ее.
Прощайте!
Искренно любящий вас
Лев Толстой.

Николай Павлович Петерсон (1844—1919) — старый знакомый Толстого, был учителем в ого школах в 1861 и 1862 гг. (см. т. 8, стр. 512—513), впоследствии разделял религиозно-аскетические взгляды Н. Ф. Федорова. В 1910 г. состоял членом окружного суда в г. Верном.
Ответ на письмо II. П. Петерсона от 24 сентября, в котором он писал, что посылает Толстому свою статью «Единение людей — может ли быть целью жизни человеческой», написанную по поводу письма Толстого к «Славянскому съезду в Софии» (см. т. 38, стр. 176—177). «Мне хотелось бы, чтобы Вы увидели, — писал Петерсон, — как я бываю счастлив, когда могу в чем-либо согласиться с Вами, и как мне тяжело, как мне больно и обидно, обидно за Вас самих, когда я вынужден бываю писать Вам то, что Вы просили не писать Вам. Во всяком случае около Вас немного таких, которые любили бы вас так искренно, как люблю Вас я. Вместе со статьею по поводу Вашего письма посылаю (заказным бандерольным отправлением) две статьи мои по поводу книги Родионова «Наше преступление» (И. А. Родионов, «Наше преступление (Не брод, а быль). Из современной народной жизни», Спб. 1910).
На конверте письма Петерсона Толстой написал: Хорошо бы получить книгу «Наше преступление» и выписать книгу «Философия общего дела».
1 Николай Федорович Федоров (1828—1903), библиотекарь Румянцевского музея, автор книги «Философия общего дела», 1, Верный, 1906; 2, М. 1913. См. т. 49, стр. 209, т. 63, стр. 83.

* 234. В. Е. Крашенинникову.
1910 г. Октября 6. Я. П.

Изменение, которое вы сделали в вашей статье, совершенно согласно с тем, что я считал нужным, и выражено очень хорошо. Что же касается печатания, то это дело ваше, решайте сами. Могу подтвердить только, что статья хорошая. Разумеется, совершенно согласен на упоминание о моем участии в ее написании.
Лев Толстой.

В. Е. Крашенинников (см. письма к нему №№ 113 и 216) в письме от 2 октября писал Толстому, что он вполне согласен со сделанными Толстым замечаниями к статье «Что такое культура?» и внес в рукопись соответствующие изменения. Вместе с тем он спрашивал Толстого, следует ли издавать эту статью, и если следует, то не разрешит ли Толстой указать, что статья написана по его личным указаниям. Статья В. Е. Крашенинникова «Что такое культура?» была напечатана в болгарском журнале «Възраждане» в переводе на болгарский язык.

235. В. Г. Черткову от 6 октября.

* 236. И. Фельдману.
1910 г. Октября 8. Я. П.

Думаю, что исполнение требований нравственного закона-совести обязательнее исполнения желаний даже матери. А прощение грешника и сострадание, и любовь к нему есть одно из главных требований нравственного закона-совести и христианского учения.

И. Фельдман (р. 1894) — ученик 6-го класса гимназии в г. Шавлях Ковенской губ., в письме от 4 октября рассказывал о семейном положении своих родителей. Он просил также выслать ему книгу «На каждый день». Книга была послана вместе с письмом, согласно распоряжению Толстого, написанному на конверте: Послать На каждый день.

237. А. К. Чертковой от 8 октября.

238. В. Г. Черткову от 8 октября.

* 239. П. Олейнику и Я. Витвицкому.
1910 г. Октября 9. Я. П.
Петру Олейнику 1 и Якову Витвицкому.
Не знаю, о какой статье 2 вы говорите. Сколько мне помнится, это давнишняя выписка из моего дневника. Мысли, выраженные там, хотя и не ясны вполне, признаются мною вполне справедливыми и теперь.
Ответы же на ваши вопросы вы найдете в моих книжках «На каждый день» и в не напечатанном еще предисловии к ним, которое и посылаю вам.
Желаю, чтобы эти ответы удовлетворили вас.

Ответ на письмо от 1 октября Петра Олейника и Якова Ивановича Витвицкого из Житомира, в котором они задавали в связи с опубликованной в газетах статьей Толстого «Три фазиса жизни» ряд вопросов о «путях приближения к богу».
1 Фамилия перепечатана в копии неправильно: Олейкин вместо Олеиник.
2 Статья «Три фазиса жизни» представляет собою выписку из Дневника Толстого за 1889 г. (см. т. 50), опубликованную В. Г. Чертковым впервые в «Листках Свободного слова», Purleigh (Англия), 1899, стр. 48—52, а затем в феврале 1910 г. в ряде русских газет. Последняя публикация была вызвана появлением этой выписки в нескольких газетах в искаженном виде под заглавиями: «Последний этап моей жизни» и «Ход моего духовного развития». См. т. 81, письмо № ИГ) и письмо к В. Г. Черткову от 9 февраля 1910 г., т. 89.

* 240. В. И. Шпигановичу.
1910 г. Октября 9. Я. П.

Владимир Иванович,
Ответ: нет тех условий, в которых человек не мог бы исполнить требований своей совести. Они могут быть очень трудны, как они трудны в прекрасно описанном вами случае. Но дело всё в том, что условия становятся невыносимо трудными только тогда, когда подлежащий им человек ставит задачей своей жизни устроение ее в известных, определенных им в своем воображении, внешних условиях (поставить себя в условия бедности, равные большинству народа), а не служение делу божию посредством увеличения в себе любви во всех, каких бы то ни было условиях 1.
Только смотри он так на свое положение, и оно представится ему не несчастьем, не препятствием в деле жизни, а испытанием, материалом для работы над собой в деле увеличения любви. И случится или не случится то, что предсказывает Достоевский, из направленной так в прежних условиях деятельности любви, кроме блага для себя и для всех окружающих, ничего выйти не может. Часто мешает правильному в таких случаях решению вопроса повсюду подкрадывающийся дьявол тщеславия — желания поставить себя в положение, одобряемое уважаемыми людьми, и выйти из осуждаемого людьми положения, несогласия своей жизни со своими убеждениями. Только искренно скажи себе, что важно для меня не то, как будут судить об этом люди. Пускай считают меня лицемером, обманщиком — чем хотят, — буду делать то, что велит мне бог — моя совесть. Только перед ней быть бы правым, а люди пусть думают обо мне и судят, как хотят. Такое отношение к вопросу много помогает решению его. Только бы он смотрел на свое положение не как на бедствие, а как на испытание, которое может увеличить его истинное благо, и только бы был свободен от заботы о мнении людей и решение — какое оно будет, никто не знает, кроме его самого — решение найдется и приведет к истинному благу его жизни и всех близких ему, как ведет к этому всё то, что случается с нашеи внешней жизнью, если мы с сознанием своего истинного, свободного ни с чем не зависимого любящего «я» принимаем всё то, что случается с нами.

Ответ на письмо от 6 октября 1910 г. Владимира Ивановича Шпигановича из Воронежа, в котором он писал об одном враче, стремившемся переменить свой обеспеченный образ жизни и уйти жить среди бедноты и встретившем противодействие жены и детей. В своем письме Шпиганович ссылался на слова из поучения старца Зосимы в романе Достоевского «Братья Карамазовы».
1 В черновике зачеркнуто: он сознает, что уход от любящей, хотя и ложной любовью, жены, было бы нарушением любви.

241. Е. И. Лозинскому.
1910 г. Октября 10. Я. П.

Очень рад был прочесть вашу прекрасную статью, с содержанием которой вполне согласен.
Статья эта очень полезна тем, что уничтожает ложное представление многих вегетарианцев о том, что они что-то сделали очень хорошее и отделяются от других людей тем, что питаются здоровою пищею, а не трупами.
Лев Толстой.

Впервые опубликовано в журнале «Вегетарианское обозрение» 1911, 2,
Евгений Иустинович Лозинский (р. 1867) — присяжный поверенный, публицист, автор книги: «Л. Толстой об интеллигенции и рабочем вопросе», Спб. 1911. См. т. 57, стр. 302 и 318, и т. 79.
Письмо Толстого вызвано статьей Е. И. Лозинского «Вегетарианство и антропофагия (Письмо в редакцию)» в газете «Киевские вести» 1910, № 254 от 22 сентября, в которой Лозинский писал по поводу того, что журнал «Вегетарианское обозрение» перепечатал в № 3-4 большую выдержку из его статьи «О нравственном начале в жизни и воспитании ребенка», напечатанную в февральской книжке журнала «Вестник воспитания» за 1910 г. Лозинский протестовал против того, что «Вегетарианское обозрение» перепечатало те именно места из его статьи, которые «представляют специфический интерес для последователей вегетарианского учения», но выпустило «основную мысль», без которой приведенные места способны представить в совершенно ложном свете его «принципиальное отношение к современному вегетарианскому течению в его целом».
Д. П. Маковицкий 11 октября пишет в ЯЗ: «За завтраком Лев Николаевич беседовал о статье Лозинского в «Вегетарианском обозрении». — Прекрасная статья. Сочувствует вегетарианству. Но Лозинский считает, что прежде всего надо перестать жить так, как мы живем, т. е. жизнью, основанной на поедании людей».

242. Д. Е. Троицкому.
1910 г. Октября 11. Я. П.
Любезный брат Дмитрий,
Я человек очень грешный и только тем и занят, чтобы исправляться, как могу и умею, от многочисленных моих грехов и моих греховных привычек. Прошу бога о помощи мне в этом деле, и он помогает, и я, хотя и черепашьими шажками, но все-таки подвигаюсь е его помощью.
В этом же движении нахожу и единственный смысл, цель и благо моей жизни. «Царство божие внутри вас есть, и царство божие силою (т. е. усилиями) 1. Я верю в это и делаю какие могу для этого усилия, а вы вот предлагаете мне совершение известных обрядов и произнесение известных слов, которые покажут, что я признаю непогрешимой истиной всё то, что люди, назвавшиеся церковью, признают истиной, что вследствие этого все мои грехи простятся — как-то кем-то простятся, и мне не только не нужно будет работать внутреннюю, тяжелую и вместе с тем радостную духовную работу своего исправления, а что я буду как-то спасен от чего-то и получу какое-то вечное блаженство.
Для чего вы, любезный брат Дмитрий, с таким странным предложением обращаетесь ко мне?
Ведь я не обращаю вас и не советую вам бросить то зловредное, по моему мнению, заблуждение, в котором вы находитесь и в которое вы старательно, извращая их души, вводите тысячи и тысячи несчастных детей и простых людей. Для чего же вы меня, человека, стоящего по своему возрасту одной ногой в гробу и спокойно ожидающего смерти, не оставите в покое? Ведь обращение меня в церковную веру имело бы смысл, если бы я был мальчик, или взрослый безбожник, или безграмотный якут, никогда ничего не слыхавший о церковной вере. Но ведь я 82-летний старик, воспитанный в том самом обмане, в котором вы находитесь и к которому вы меня приглашаете и от которого я с величайшими страданиями и усилиями освободился много лет тому назад, усвоив себе миросозерцание не церковное, но христианское, которое дает мне возможность спокойной, радостной жизни, направленной на внутреннее совершенствование, и готовность такой же спокойной и радостной смерти, в которой я вижу возвращение к тому богу любви, от которого изшел.
Любящий вас брат.

Впервые опубликовано Д. Е. Троицким вместе со своим письмом к Толстому от 9 октября под заглавием «Православно-пастырское увещание графа Л. Н. Толстого» в журнале «Христиании» 1913, II, стр. 508—510.
Про протоиерея Христорождественской церкви в Туле Д. Е. Троицкого тульский епископ Парфений доносил Синоду: «В числе приходских пастырей г. Тулы есть между прочим протоиерей Дмитрий Троицкий; он с 1897 г., по благословению бывшего тульского епископа Питирима, взял на себя труд быть увещевателем графа Толстого. Обыкновенно1 в год раза два протоиерей Троицкий посещал Ясную Поляну. Граф принимал его, приглашал иногда к столу, но от бесед по вопросам веры отказывался. В минувшем октябре, узнав о болезни графа, протоиерей Троицкий написал ему; по получении ответа написал вторично и также получил от графа вторичный ответ». («Рапорт правительствующему Синоду Парфения, епископа тульского и белевского» — исторический журнал «Дела и дни» 1920, I, стр. 298.)
Далее в рапорте епископа Парфения приводятся письма Толстого от 11 октября и 23 октября; см. далее письмо № 273. О посещении Толстого священником Троицким 4 января 1908 г. см. Н. Н. Гусев, «Два года с Л. Н. Толстым», М. 1928, стр. 54—57.

244. В. Г. Черткову от 11 октября.

245. Редакторам газет.
1910 г. Октября 11—12. Я. П.

Милостивый государь, Господин Редактор,
Прошу Вас поместить следующее мое заявление в Вашей газете: слышу, что опять появились объявления об издании журнала «Ясная Поляна», и опять получаю различные ко мне обращения, основанные на соображении о том, что я издаю этот журнал или принимаю в нем участие. Считаю нужным заявить, о чем уже несколько раз было заявлено в печати, что не только не издаю этого журнала и не принимаю в нем никакого участия, но даже не имею ни малейшего понятия о том, кто издает его. 1 Знаю только то, что в продолжение последних лет я получал и получаю письма (такое получил ныне от Рыжикова) 2 от лиц, обращающихся ко мне с просьбой возвратить им посланные в редакцию деньги, на которые они не получили никаких книг и которые, несмотря на свои просьбы, они не могут никак выручить.
И потому прошу все те лица, которые имели и имеют дело с редакцией «Ясная Поляна», не обращаться более ко мне 3 по этому поводу.
Прошу другие газеты, особенно провинциальные, перепечатать это мое заявление.
Лев Толстой. 4

Впервые опубликовано в газете «Русские ведомости» 1910, № 230 от 14 октября. В подлиннике напечатана дата 11 октября, тогда как в подписанном черновике Толстым собственноручно написана дата 12 октября. Письмо редакторам газет было вызвано рядом писем, полученных Толстым в период 6—12 октября (см. «Список писем по поручению», №№ 344, 349, 350, 351, 354). На конверте одного из них (письма С. И. Григорьевой, № 349) Толстой пометил:Написать об Ясной Поляне в газеты.
1 См. т. 81, «Список писем по поручению», № 23.
2 Письмо Н. Г. Рыжикова было получено 10 октября. См. «Список писем по поручению», № 350.
3 В черновике зачеркнуто Толстым: и притом советую, судя по прошедшему, стараться не иметь никакого денежного дела с редакцией «Ясная Поляна».
4 После текста письма в черновике рукой Толстого написано: 1) Русское Слово
2)
3)
Дальнейшее перечисление галет написано в черновике рукой Л. JI. Толстой за исключением названия последней газеты № 13, написанного рукой 13. Ф. Булгакова: Русские Ведомости, Биржевые ведомости, Копейка, Петербургская газета, Новоe время, Киевские вести, Речь, Русь, Утро России, Одесский листок, Утро в Харькове, Сибирская жизнь (г. Томск, Дворянская ул., соб. д.).

246. В. Г. Черткову от 12 октября.

247. Т. Л. Сухотиной.
1910 г. Октября 12. Я. П.

Вот и пишу тебе, милая Таничка. И так совесть мучает, что не написал до сих пор. Хорошо ли у вас, дома? Надеюсь, что хорошо. Л у нас не по хвалюсь: всё так же тяжело. Особенного нет, но каждый день упреки, слезы. Вчера и нынче было особенно худо. Сейчас 12-го и 12-й час ночи. Только что были разговоры с упреками о каком-то завещании Черткову, о котором она откуда-то, как говорит, узнала. Я молчал, и так разошлись. 1 Нынче же утром думал о том, что объявлю, что уезжаю в Кочеты, и уеду. Но потом раздумал. Да, странно, вы, любящие меня, должны желать, чтобы я не приезжал к вам. Надеюсь, что и не приеду. Остальное всё хорошо. Хотя не похвалюсь работой. 2 Да и тем лучше. Довольно уже я намарал бумаги. Из посетителей был на днях приятный мне Наживин. 3 Жду Ивана Ивановича. 4 Сейчас прервала меня Софья Андреевна, требуя, чтоб я прочел выписки из моих дневников, когда я был влюблен в нее. И опять слезы и сейчас опять пришла, и опять слезы и просьбы не писать тебе о ней. Привет
Мише, Таничке и всем вашим. Отец Л. Т.

1 См. записи Толстого в Дневнике 11, 12, 13 и 14 октября и в «Дневнике для одного себя», т. 58, стр. 117, 118, 141 и прим. №№ 1485, 1489, 1493, 1495.
2 В эти дни Толстой работал над своей статьей «О социализме». См. т. 38, стр. 426—435 и 592.
3 Иван Федорович Наживин (р. 1874), писатель, в то время разделявший взгляды Толстого, был у Толстого 10—И октября. См. т. 58, стр. 116—117 и прим. 1481 и 1488.
4 И. И. Горбунов-Посадов.

* 248. П. Сергееву.
1910 г. Октября 14. Я. П.

1) Живет человек на свете для того, чтобы исполнить волю того, кто послал его в мир. А воля его в том, чтобы 2) увеличивать в себе любовь к себе подобным. А увеличивать в себе любовь к себе подобным можно только борьбою с тем, что мешает проявлению любви ко всем. Мешают же этому наши грехи, соблазны и суеверия.
Посылаю вам книги «На каждый день», в них вы найдете в числах от 2-го до 7-го, в чем, по моему мнению, назначение человека, в числах от 8-го до 20 вы найдете мысли о грехах, соблазнах и суевериях, препятствующих любви. От 20 до 28 мысли о том, как бороться с грехами, соблазнами и суевериями. От 28 до конца мысли о том, что жизнь всегда добро для тех, кто исполняет закон бога, и о том, что есть смерть и чего мы ожидаем после смерти.

Поликарп Сергеев (р. 1888) — крестьянин Тульской губ., служивший в Благовещенске в 37-м Сибирском стрелковом полку младшим унтер-офицером. Ответ на письмо от 25 сентября 1910 г., в котором он спрашивал: 1) для чего человек существует на земле и 2) к чему он должен стремиться? — и просил выслать книги.

* 249. П. Смирнову.
1910 г. Октября 14. Я. П.

Я полагаю что русский народ религиозен не благодаря учению церкви, а несмотря на учение церкви.
Лев Толстой.

* 250. N. N.
1910 г. Октября 14—16. Я. П.

Прочел ваше письмо и рад бы дать вам совет, но никак не могу этого сделать при тех сложных условиях, в которых вы находитесь. Если бы вы не нарушили целомудрия, я бы советовал вам во что бы то ни стало удерживать целомудрие. Если бы муж ваш не был убежден (несправедливо), что молодому сильному человеку нельзя жить без половых сношений, то, любя вас, он мог бы согласиться жить с вами, как брат с сестрой, как поступают некоторые знакомые мне супруги. И обоим было бы очень хорошо.
Развод же, уход от мужа или тот выход, о котором вы говорите — разрешение с вашей стороны распутства вашему мужу, оба выхода безнравственны, и я смело советую вам не делать ни того, ни другого.
По моему мнению, вам остается одно: терпеливо, не нарушая любви к мужу, нести ваше положение, удерживая себя в целомудрии, насколько хватит вам сил, стараясь не нарушить ни целомудрия, ни любви. Боритесь, сколько будет сил. В этом теперь задача вашей жизни и в этом мой совет. А как вы его решите, знаете только вы сами.

Ответ на письмо N. N. от 8 октября, в котором она писала о тяжести супружеской жизни и просила совета Толстого, как быть.

* 251. Леону де Рони (Leon de Rosny).
1910 г. Октября 16. Я. П.
Cher confrere,
Je vous serai tres oblige des communications que vous avez l'intention de me faire au sujet des travaux ainsi que des plans de l'alliance universelle dont le but ne peut ne pas m'interesser.
Recevez, cher confrere 1 l'assurance de ma sympathie et de ma parfaite estime.
L.T.
Дорогой собрат,
Я вам буду очень обязан за сообщения, которые вы намереваетесь мне сделать по вопросу о трудах и программе всемирного союза, цель которого не может не интересовать меня.
Примите, дорогой собрат, уверение в моем расположении и совершенном уважении.
Л. Т.

Леон де Рони (1837—1914) — французский востоковед и этнолог, профессор японского языка в Сорбонне, инициатор международных съездов ориенталистов. См. т. 73.
Ответ на письмо Леона де Рони от 24 октября нов. ст. из Фонтени (Франция). Рони писал, что давно собирался поставить Толстого в известность о существовании научного Всемирного союза — Международной ассоциации людей науки, литературы, искусства, который успешно развивает свою деятельность в пяти частях света и многие из комитетов которого занимаются разработкой вопросов, близких Толстому.

252. В. Г. Черткову от 17 октября.

* 253. М. И. Зайцеву. Черновое.
1910 г. Октября 17. Я. П.

Все мои писания, начиная с (Исповеди) 81 года, заключают в себе только те ответы, которые я умел дать на вопросы, занимающие вас. Посылаю вам книги, которые в более сжатой форме отвечают на эти вопросы. Эти самые вопросы мучают не только вас, но и всех искренне мыслящих людей нашего времени.

Ответ на письмо учителя в с. Екимовское Рязанского уезда и губ. Михаила Ивановича Зайцева, писавшего, что его очень интересуют вопросы о боге и загробной жизни.

* 254. Киселевой.
1910 г. Октября 17—18. Я. П.

Цель жизни каждого отдельного человека одна: внутреннее совершенствование, состоящее в увеличении в себе любви. То, что в этом цель жизни, доказывается тем, что, во-первых, это совершенствование в противоположность всем другим целям жизни, которые не в нашей власти, зависит только от нашей воли и потому всегда возможно; во-вторых, тем, что это совершенствование в любви тотчас же дает тем большую радость и спокойствие, чем больше сделал усилия для этого совершенствования. В-третьих, тем, что цель жизни, положенная в совершенствовании, уничтожает страх прекращения жизни личности в смерти, так как любовь переносит интересы жизни вне личности; и, в-четвертых, еще и потому, что все величайшие учители жизни от Браминов, Будды и до Христа, Магомета и всех других мудрецов только именно эту цель указывали людям.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, начатым на конверте письма Киселевой и продолженным на почтовой бумаге.
Письма Киселевой, отправленного из Оренбурга 13 октября 1910 г. (почт, шт.), не сохранилось. На конверте надпись Толстого: Просто уничтожить письмо, и А. Л. Толстой: «Письмо уничтожено. Ответил1 18 октября 10 г. Лев Николаевич»

* 256. В. П. Покровскому.
1910 г. Октября 18. Я. П.

Я сочувствую вашему намерению и желаю вам радостного исполнения его. «Круга чтения» для народа нет особенного, Есть общий «Круг чтения», который выходит вторым изданием. Вышедшую часть высылаю вам. Когда выйдут остальные — пришлю. Посылаю еще «На каждый день».

Ответ на письмо от 12 октября 1910 г. отставного подполковника пограничной стражи В. П. Покровского из Гродно. Он писал о своем намерении поступить в сельские учителя, чтобы служить «тому народу, у которого мы много взяли и ничего не дали, а если и дали, то не хлеб, а камень». Он просил Толстого выслать ему «Круг чтения для народа».

* 257. И. Фомину.
1910 г. Октября 18. Я. П.

Получил ваше письмо, любезный брат Иван Фомич, и, как вы верно угадали, читая его, радовался лучшей для меня радостью жизни: сознания полного духовного общения с человеком, которого никогда не видал, никогда, вероятно, не увижу, но с которым чувствуешь себя связанным неразрывной связью. Вы знаете эту связь. Это связь единения, приобретаемая сознанием в себе бога.
Благодарю вас за ваше письмо и посылаю вам те книги, которых, может быть, нет у вас и которые, думаю, что пригодятся вам.
Любящий вас брат 1

Ответ на письмо от 16 октября 1910 г. крестьянина д. Камнево Ливенского уезда Орловской губ. И. Фомина, в котором Фомин благодарил Толстого за высланный год назад труд Толстого «Соединение и перевод четырех евангелий».

* 258. А. Шишкину.
1910 г. Октября 18. Я. П.

Мысль ваша о вреде истребления лесов, мне кажется, справедливой, но не думаю, чтобы чья-нибудь проповедь о пользе сохранения лесов, тем менее моя, которой вы приписываете несвойственное ей значение, могла бы остановить это истребление лесов. Уничтожение лесов вызывается такими настоятельными, временными потребностями отдельных и самых разнообразных личностей, что довод о благе всех людей не может не только остановить это истребление, но и заметно подействовать на уменьшение его.

Крестьянин Андрей Шишкин из Калуги писал о пользе близости человека к природе, а также о необходимости сохранения лесов. В конце письма он взывал к Толстому: «Употребите остаток дней своих, когда каждая минута дорога, когда каждая Ваша строчка ценится дороже золота, напишите горячее краткое слово в защиту лесов, в защиту деревьев, которые истребляет безжалостная рука современного человечества».

259. П. Брызгалову.
1910 г. Октября 21. Я. П.

Для того, чтобы жизнь была такая, какую вы желаете и желают все разумные люди, такая, чтобы люди не ездили друг на дружке, а жили бы по-братски, помогая друг другу, для этого нужно не устраивать общины, отделяясь от всех других людей, а нужно там, где живешь и с кем живешь, стараться жить по душе, по-божьи, по учению Христа, а не по учению мира. Общин устраивалось много, но все люди в общинах живут не лучше, чем в миру, а часто даже много хуже.
«Царство божие внутри вас есть». Это значит, что для того, чтобы наступило царство божие, надо каждому прежде всего установить его, царство божие, в себе, в своем сердце. Ни один человек и никакие люди не могут устроить царство божие на земле. Одно, что могут и должны делать люди, это жить так, чтобы приближалось царство божие не для нескольких людей, не для одной части людей, а для всего рода человеческого. И это самое — то, что нужно для того, чтобы пришло царство божие,— исправлять самого себя, — может делать каждый человек. И в этом истинная жизнь каждого человека. И в этом же и истинное благо.
Советую вам и вашим друзьям оставаться жить в своих семьях и своем обществе и, живя так, по-внешнему прежней жизнью, внутренне изменять себя, насколько можешь, исполняя учение Христа в том, чтобы любить бога, т. е. совершенство, и ближнего, как самого себя. А для того, чтобы исполнять это учение, надо начинать с самого начала, как входить на гору не миновать с самого низа. Исполнять это учение сначала хоть в том, чтобы не ссориться, не обижать, а прощать того, кто обидит; не только не драться, но не ругаться; не осуждать, не пить, не курить, не распутничать, не лгать, не завиствовать, не участвовать в злых делах, вообще слушаться не своих похотей, не людских желаний, повелений и советов, а слушаться только бога и своей совести. И только начни жить так, и увидишь, что везде можно жить для души, по-божьи, и что для этого не нужно никаких общин.
Посылаю вам несколько книг, из которых вы увидите, почему я думаю так, как пишу вам.

Ответ на письмо от 14 октября 1910 г. крестьянина Челябинского уезда Павла Брызгалова, писавшего о стремлении некоторых крестьян жить братскими общинами, как жили первые христиане. Он просит Толстого ответить: «Может, эти общины уже есть — где? И как они живут? Нужно ли для этого разрешение нашего правительства. Если нужно, то дозволит ли оно, или нет? Кого просить об этом?»

* 260. Г. Виллиаму.
1910 г. Октября 21. Я. П.

Я очень тронут вашим письмом и от души благодарю вас за него. 1

Ответ на письмо Георгия Виллиама из Москвы от 18 октября, в котором он благодарил Толстого за то доброе, что Толстой сделал своими сочинениями людям, в том числе и ему.
1 В черновике подпись: Л. Т.

261. Неизвестной «X».
1910 г. Октября 21. Я. П.

Письмо ваше произвело на меня очень неприятное впечатление. Вы осуждаете всех окружающих вас, бессознательно высказывая этим уверенность в вашем превосходстве над всеми и полное самодовольство. Вы желаете быть полезной людям. Но тот, кто желает быть полезным людям, должен прежде всего постараться быть не вредным им. А если вы хорошенько вглядитесь в себя, то легко увидите, что вам в этом отношении предстоит очень много работы над собой, хотя бы той, чтобы научиться не осуждать людей и любить их. Посылаю вам книгу «На каждый день», в ней вы найдете мои ответы на ваши вопросы. Обратите внимание на число 22-ое.

Ответ на письмо неизвестной «X», гимназистки 6-го класса Саранской женской гимназии (без подписи), в котором она желчно и с раздражением описывала гимназические порядки, педагогов и подруг гимназисток.

* 262. П. Подмарькову.
1910 г. Октября 21. Я. П.

Если будете думать, что можно и должно быть целомудренным, то если и падете, то все-таки во всем вероятиям будете, женившись, верным мужем. Если же будете думать, что можно и должно для здоровья быть нецеломудренным, то по всем вероятиям будете развратным человеком.
Посылаю вам одну книгу «На каждый день». Прочтите там на 10-ое число. Об этом же вопросе найдете во всех вышедших книгах «На каждый день»: июнь, июль, август, сентябрь, январь, февраль.

Ответ на письмо от 17 октября 1910 г. Петра Подмарькова из станицы Нижне-Чирской Области Войска Донского, в котором Подмарьков писал: «Вы проповедуете в своих сочинениях соблюдение полного целомудрия в жизни, а я думаю, что это с вашей стороны заблуждение, представляющее из себя уклонение от законов природы... До брака возможно быть чистым в нравственном отношении, а в браке полное целомудрие уже соблюсти нельзя».

* 264. В. Д. Строганову.
1910 г. Октября 21. Я. П.

Не буду оспаривать вами выраженных мыслей, потому что нахожу в них много такого, что признаю и я и чего никто не может не признать. Боюсь только, что вам неясно мое понимание назначения и смысла человеческой жизни. Основной смысл человеческой жизни для меня именно в борьбе с этим злом, которое есть неизбежное условие человеческой жизни. В борьбе, заключающейся не в насилии, а в внутреннем совершенствовании, которое достигается каждым человеком соответственно его внутренней духовной силе. Коротко сказать: задача жизни человеческой есть, по моему мнению, не осуществление вполне царства божия на земле, как думают некоторые, но приближение к этому бесконечно от нас отдаленному царству внутреннего совершенствования каждого отдельного человека.
Лев Толстой.
Ответ на письмо Виктора Дмитриевича Строганова (р. 1848) из Одессы от 17 октября, в котором он писал о своем понимании добра и зла.

* 265. И. М. Трегубову.
1910 г. Октября 21. Я. П.

Получил ваше письмо, дорогой Иван Михайлович, и не могу так или иначе ответить на ваш вопрос. Вы в своем последнем письме совершенно верно осуждаете всякие оправдания
какого бы то ни было насилия. Но дело в том, как только человек связал себя какими бы то ни было обязательствами, хотя бы с такой общиной, как ваша, имеющей самые высокие цели, так уже является необходимость руководствоваться не своим личным стремлением к осуществлению полноты идеала и своей личной слабостью в достижении его, а внешними условиями того учреждения, с которым связал себя. Поэтому-то не могу ответить на ваш вопрос: как лучше поступить общине? Как поступить каждому отдельному человеку, я очень хорошо знаю, так же, как и вы, знаю, что отдельному человеку надо все силы употреблять на то, чтобы исполнять тот идеал, который он признает истинным и который стоит перед ним. Как же поступить общине в том случае, который представился вам, не знаю и не могу знать.
Прощайте, дружески жму вам руку и желаю, чтобы мой ответ удовлетворил вас.
Лев Толстой.

Ответ на письмо Ивана Михайловича Трегубова (1858—1931) (см. т. 66, стр. 124), последователя взглядов Толстого. Трегубов писал об организованном им в 1908 г. в Петербурге кружке «Община свободных христиан», некоторые члены которого в отдельных случаях допускают отступления от принципа непротивления злу насилием. Он спрашивал Толстого, как поступить с этими членами — исключать их из кружка или нет.

267. Д. Н. Анучину.
1910 г. Октября 21. Я. П.

Уважаемый Дмитрий Николаевич, мой старый знакомый и единомышленник, очень почтенный человек, крестьянин Михаил Новиков 1 желал бы поместить своего сына в типографские ученики. Если это от вас зависит и вы захотите сделать это, то вы меня очень обяжете. Михаил Новиков, кроме того, что очень хороший человек, еще и даровитый, самобытно мыслящий писатель. Я думаю, что статьи его могут пригодиться «Русским Ведомостям».
Уважающий вас Лев Толстой.

Впервые опубликовано в газете «Русские ведомости» 1910, № 252 от 2 ноября.
Дмитрий Николаевич Анучин (1843—1923) — редактор московской либеральной газеты «Русские ведомости», академик, профессор Московского университета по кафедре географии и антропологии, этнограф л археолог.
1 О М. П. Новикове см. письмо № 279.

* 268. А. Н. Коншину.
1910 г. Октября 21. Я. П.

Просьба к вам, Александр Николаевич: мой старый знакомый и единомышленник и очень почтенный человек, крестьянин Михаил Новиков, желал бы поместить своих детей на работу. Если это возможно, то вы очень обяжете меня. Давно не видал вас, но это не мешает мне помнить и любить вас. Очень бы рад был повидать вас.
Лев Толстой.
На обороте: Александру Николаевичу Коншину.

Александр Николаевич Коншин (1867—1919) — знакомый Толстого с 1898 г., участник книгоиздательства «Посредник», финансировавший журнал «Свободное воспитание». См. т. 71, стр. 464.
Письмо Толстого было передано лично М. П. Новикову 21 октября, когда он был в последний раз у Толстого, и было вручено Новиковым А. Н. Коншину.

269. В. Г. Черткову от 21 октября.

270. Письмо в редакцию. Неотправленное.
1910 г. Октября 22. Я. П.

М. Г., ввиду возобновляемых от времени до времени проектов и предложений о покупке теми или иными издателями права на издание моих сочинений, считаю необходимым печатно заявить, что никакие права на издание моих сочинений не подлежат продаже.
Временное распоряжение изданием моих произведений, напечатанных до 1881 года (за исключенеим тех из них, которые я отдал или могу еще отдать во всеобщее пользование) было мною предоставлено лично моей жене, Софье Андреевне Толстой, — без права передачи этого уполномочия в третьи руки.
Всё же написанное мною после 1-го января 1881 года (или же написанное и раньше, но неизданное до этого срока), насколько оно подлежит изданию, предоставлено, как я уже неоднократно заявлял в печати, во всеобщее пользование, т. е. после первого появления в печати этого материала у тех или других, по моему усмотрению, издателей, кто угодно в России и за границей имеет право свободно и безвозмездно перепечатывать и переводить эти произведения, не спрашивая ни у кого специального для этого разрешения.
Таким образом, предложения о покупке исключительного, постоянного ли или временного, права на издание каких бы то ни было моих писаний, всё равно напечатанных уже, или еще ненапечатанных и появились ли они в свет раньше, или позже 1881 года, являются плодом совершенного недоразумения, так как на это не было и нет моего согласия.

По поводу этого заявления А. Б. Гольденвейзер писал: «Лев Николаевич поручил Владимиру Григорьевичу Черткову приготовить такое заявление на всякий случай ввиду слухов о предложениях, делаемых Софье-Андреевне относительно продажи прав на издание его сочинений»-(стр. 323). Письмо было написано В. Г. Чертковым 19 октября и подписано Толстым 22 октября 1910 г. Как сообщил В. Г. Чертков, письма в редакцию осталось неотправленным.

271. В. Г. Черткову от 22 октября.

272. Ефимову. Черновое.
1910 г. Октября 23. Я. П.
Очень сожалею, что по нездоровью не могу принять.
Толстой.

Известный летчик Ефимов прислал Толстому телеграмму из Москвы от 22 октября с просьбой разрешить ему приехать в Ясную Поляну, чтобы услышать мнение Толстого «о ему близком и дорогом деле воздухоплавания». Текст телеграммы Ефимова опубликован В. Ф. Булгаковым в вышеупомянутой записи его Дневника.

273. Д. Е. Троицкому.
1910 г. Октября 23. Я. П.

Получил ваше доброе письмо, Дмитрий Егорович, и благодарю за него. Совершенно согласен с тем, что смирение есть величайшая и необходимая добродетель. Как я всегда говорю, человек подобен дроби, в которой знаменатель определяет его мнение о самом себе. Самое лучшее, когда знаменатель этот ноль (полное смирение), а ужасно, когда знаменатель этот возрастает до бесконечности. В первом случае, каков бы ни был знаменатель, он имеет действительное значение, во втором же случае — никакого.
Посылаю вам книги «На каждый день», в которых на 25-ое число вы найдете мое мнение об этой величайшей добродетели. Одно, с чем несогласен с вами, это то, чтобы в признании своего несовершенства и ничтожества надеяться на внешнюю помощь, а не на то внутреннее усилие, которое не должно никак ослабевать и которое одно приближает хотя немного к совершенству или хотя избавляет от порочности: царство божие силою берется. Еще раз благодарю вас за доброе письмо и братски приветствую.

Впервые опубликовано Д. Е. Троицким вместе со своим письмом от 22 октября 1910 г. в статье «Православно-пастырское увещание графа Л. Н. Толстого» в журнале «Христианин» 1913, II, стр. 511—514.
Ответ на письмо тульского протоиерея от октября 1910 г.

274. А. К. Чертковой от 23 октября.

275. А. Бархударову.
1910 г. Октября 24. Я. П.

Мережковского не читал и, судя по тем выпискам, которые вы делаете, читать, а тем менее оправдываться, не нахожу нужным.
Лев Толстой.

Ответ на письмо петербургского студента Александра Бархударова от 20 октября, в котором он писал: «Я приходил всегда к заключению, что Ваша жизнь очень разнится от Ваших воззрений, иначе говоря: в теории Вы один, на практике другой». Подтверждение своего взгляда Бархударов нашел в книге Д. С. Мережковского «Толстой и Достоевский» (изд. «Общественная польза», СПб. 1909, стр. 64) и просил Толстого ответить, делал ли он разъяснения по поводу книги Мережковского и где их можно найти. См. запись Толстого в Дневнике (т. 58, стр. 122).

276. Неизвестному (студенту Я. Г-гу).
1910 г. Октября 24. Я. П.

Если вы могли поверить какому-то профессору Петражицкому, 1 что закон любви, написанный в сердцах всех людей и провозглашенный всеми величайшими людьми мира от Браминов до Христа и всех новейших великих мыслителей, что закон этот несостоятелен (так как допущение противления злу насилием вполне уничтожает этот закон), потому что есть люди, которым нужно насилие, и другие, как профессора правоведения, которые кормятся оправданием насилия, если вы могли поверить в этом деле одному из таких профессоров, то вы неизбежно поверите той нелепости и лжи, что целомудрие вредно, а разврат полезен.
Верьте себе, милый юноша, и великим учителям человечества, а не профессорам. Я много писал и о том, и о другом. Если вас точно интересует мое мнение об этом, то прочтите то, что посылаю вам.

Ответ на письмо от 15 октября студента Петербургского университета, подписанное: Я. Г-г. Он писал, что с «гимназической скамьи» проникся учением Толстого о непротивлении злу, но уже на первом курсе теория профессора Петражицкого и другие начали разрушать в нем веру в этот принцип.
1 Лев Иосифович Петражицкий (1867—19..), профессор Петербургского университета по кафедре философии права и автор ряда научных трудов но теории права и нравственности, член первой Государственной думы. Об отношении Толстого к теории проф. Петражицкого см. «О праве .(письмо студенту)» (т. 38, стр. 54).

277. А. И. Редрову.
1910 г. Октября 24. Я. П.

Булгаков так хорошо передал вам то самое, что я мог и желал бы сказать вам, что мне остается только прибавить, повторить то, что мне радостно было получить ваше письмо и что, любя вас, желаю вам постоянства на том пути, на который вы вступили. Чем дальше будете итти, тем тверже и свободнее будете себя чувствовать. Главное, советую вам на все встречающиеся препятствия, как и на то, которое теперь предстоит вам (ваши отношения с родителями), не смотреть как на зло, а как на испытание силы и искренности вашего убеждения. В нашей власти претворить в добро всё то, что представляется нам злом.
Любящий вас Лев Толстой.

Впервые опубликовано вместе с письмом В. Ф. Булгакова, на котором сделана приписка Толстого, в газете «Голос студенчества» 1910, № 8 от 4 ноября. См. «Список писем по поручению», № 378.
Александр Ильич Редров (р. 1888) — бывший студент-юрист Московского университета, под влиянием прочитанных им книг Толстого вышел, из университета. Его родители требовали возвращения в университет. Он просил Толстого дать ему свой совет.

* 278. И. И. Горбунову-Посадову.
1910 г. Октября 24. Я. Л.

Иван Иванович,
Получил листовки, высланные вами Саше, и очень заинтересовался ими. Разобрал их на четыре сорта: самые хорошие, хорошие, посредственные и плохие. Вышло почти что поровну. И вот мне хочется заменить плохие и отчасти посредственные книгами безразличными, только не безнравственными и вредными, но самыми разнообразными, которые чередовались бы с книгами остальными, одного определенного направления. Однообразие это, я думаю, тяжело и действует обратно той цели, с которой они распространяются, вызывая скуку, в особенности если книги с нравственными целями по совсем хорошие. Книги эти я бы заменил, во-первых, простыми, веселыми, без всякого замысла рассказами, даже сборниками смешных, веселых, невинных анекдотов. Второе — практическими руководствами земледелия, садоводства, огородничества. Третий отдел — выбрал бы самые лучшие стихотворения: Пушкина, Тютчева, Лермонтова, даже Державина. Если мания стихотворства так распространена, то пускай, по крайней мере, они имеют образец совершенства в этом роде. Об этом еще придется подумать. Вы же с своей стороны выскажите ваше мнение.
До свидания, милый друг, ваш Лев Толстой.

Приложение: список книг, изд. «Посредник», с отметками Толстого.

1. Очень хорошие книги.

1. Л. Н. Толстой, «Три старца», «Кающийся грешник» [№ 581, М. 1910].
1. » «Любите друг друга» [№ 729, М.1909].
1. » «Сестры» [по Мопассану, № 575].
1. » «Зерно с куриное яйцо» [№ 574, М.1910].
1. » «Работник Емельян и пустой барабан» [№ 576].
1. » «Ильяс» [№ 728, М. 1910].
1. » «Бог один у всех» [по Бернарден де Сент-Пьеру», № 577].
1. » «Большая медведица», «Камни», «Вражье лепко, а божье репко»
[№ 727, М. 1910].
1. » «Где любовь, там и бог» [№ 6, М. 1910].
1. » «Крестник» [№ 573, М. 1910].
1. » «Для души. Изречения мыслителей разных стран и разных веков»
[№ 773, М. 1910].
1. » «Упустишь огонь не потушишь» [№ 5, М. 1910].
1. » «Изречения Магомета, не вошедшие в Коран» [№ 742, М. 1910].
1. » «Лаотзе» [№ 763, М. 1910].
1. » «О смерти» [№ 752].
1. » «О бессмертии» [№ 751].
1. Л. Н. Толстой, «Об истинной любви» [№ 755].
1. А. Аполлов, «Борьба света с тьмой» [№ 641, М. 1908].
1. С. Семенов, «Недруги» [№ 378].
1. » «Дворник» [№ 669, М. 1910].
1. » «Шпитонок» [№ 156].
1. » «Подпасок» [№ 749, М. 1910].
1 » «Левониха» [№ 443, М. 1910].
1. » «Марфуша сирота» [№ 759, М. 1910].
1. » С немецкого «Под выстрелами», «Калека» [рассказ
Гюи де Мопассана, № 486].
1. » «Житие св. Филарета Милостивого» [№ 19, М. 1909].

2. Хорошие книги.

2. Л. Н. Толстой, 2. » «Ассирийский царь Ассархадон» [№ 500, М. 1909].
2. » «Много ли человеку земли нужно» [№ 24, М. 1910].
2. » «Для совести» [«Изречения мыслителей разных стран и
разных веков», № 782, М. 1910].
2. » «О добре и доброте. Мысли разных писателей» [№ 754, М. 1909].
2. » «Ответ мертвеца», перевод Лукьянской [№ 347].
2. » «Ледащий» [№ 74, М. 1910].
2. А. Панин, » «Пора опомниться» [№ 246].
2. В. Чертков, » «Злая забава» [(Мысли об охоте), № 777].
2. И. Горбунов-Посадов, «Белый гость» [сборник притч и рассказов, № 397, М. 1910].
2. » «Мститель» [сборник притч и рассказов, № 465, М. 1909].
2. И. Старинин, «Об одном добром человеке» [№ 309, М. 1909].
2. » «Дядя Фаддей» [№ 274, М. 1910].
2. С. Семенов, 2. » «Чья вина?» [№ 207, М. 1909].
2. » «Невеста» [№ 463, М. 1909].
2. » «Хорошее житье» [№ 560, М. 1910].

3. Не дурные.

3. И. Горбунов-Посадов, «Рох и его собака» [сборник рассказов № 408, М. 1909].
3. » «Дочь китайского вельможи и другие рассказы» [№ 432, М. 1910].
3. » «Мудрец Солон» [сборник притч и рассказов, № 393].
3. Н. Селезнев, «Белая береза» [№ 750, М. 1909].
3. Е. Горбунова, «Наши зеленые друзья — деревья» [№ 338].
3. Б. Гриниченко, «Голос совести» [№ 511, М. 1910].
3. А. К. Черткова, «Подвиг» [М. 1910].
3. (Д. Е. Оболенский), «Странник» [№ 9].
3. Ю. Безбородко, «Великодушный Голиаф» [№ 204, М.1910].
3. М. Конопницкая, «Покинутые», «Мариська» [№ 306, М. 1910].
3. С. Семенов, 3. «Не в деньгах счастье» [№58, М. 1910].
3. » «Красна девица» [песенник для взрослых, № 470].
3. » «Крестьянские работы и деревенская жизнь по месяцам года».
3. JI. Н. Толстой, «Безубойное питание или вегетарианство. Мысли разных писателей», [№ 753].
3. С. Стахович, «Сиротка» [№ 313].
3. В. Гаршин, «Сказание о гордом Аггее» [№ 380, М. 1910].

4. Низший сорт.

4. А. Аполлов, «Необыкновенный случай» [№ 94, М. 1908].
4. Ф. Горностаев, «Два ребенка» [№ 492].
4. » «Гончар-самоучка» [№ 68].
4. И. Франко, «К свету» [№ 531, М. 1910].
4. М. Конопницкая, «Убийца» [№ 775, М. 1910].
4. Н. Телешов, «С богом» [№ 403, М. 1910].
4. » «Домой» [№ 322, М. 1910].
4. » «Елка Митрича» [№ 801, М. 1910].
4. Н. Дядин, «В простоте душевной» [№ 770, М. 1910].
4. И.Горбунов-Посадов, «Христианочка» [№409, М. 1910].
4. » «Волки» сборник рассказов и притч, [№ 402].
4. И. Старинин, «Получка» [№ 564].
4. А. Волгин, «Отказались» [№ 484, М. 1910].
4. » «Житие св. Павлина Ноланского» [№ 736].
4. А. Додэ, «Крушение корабля» [№ 383, М. 1910].
4. Гюи де Мопассан, «Месть». Ф. Коппе, «Сиделка» [№ 169,М. 1909].
4. А. Пушкин, «Станционный смотритель» [№ 358,М. 1910].
4. И. Наживин, «Бабушка» [№ 497, М. 1910].
4. » «В неволе» [№ 498, М. 1910].
4. » «Вино — яд» [№ 359].

Кроме машинописного подлинника, сохранился список книг, составленный по разметкам Толстого, который воспроизводится в приложении с найденными библиографическими справками (в прямых скобках), а также и самые пачки книг с отметками Толстого на обложках: «1, 2, 3 и 4», синим и красным карандашом, с надписями Д. И. Маковицкого: «1 — очень хорошие, 2 — хорошие, 3 — не дурные, 4 — низший сорт».
Д. П. Маковицкий в ЯЗ от 23 октября записал, что «Лев Николаевич просил отобрать по одному экземпляру каждой из семидесяти книжек, взял их с собою и до 10 часов 40 м. был занят чтением и пересматриванием их и распределением на четыре разряда; красная отметка — для хороши грамотных, синяя — для малограмотных. 1. Очень хорошие. 2. Хорошие. 3. Не дурные. 4. Низший сорт.
Первый — третий разряды будет постоянно выписывать, а четвертый тем, которые просят книжек для продажи».
24 октября утром Лев Николаевич сказал: «Я нынче ночью думал об этом. Мне еще нужны все другие книжечки, которые находятся в народной библиотеке, и каталог «Посредника». Я хочу все их пересмотреть. Четвертый разряд надо выбросить и заменить книжечками веселого содержания, а то это однообразие наскучит».

279. М. П. Новикову.
1910 г. Октября 24. Я. П.
Михаил Петрович,
В связи с тем, что я говорил вам перед вашим уходом, обращаюсь к вам еще с следующей просьбой: если бы действительно случилось то, чтобы я приехал к вам, то не могли бы вы найти мне у вас в деревне, хотя бы самую маленькую, но отдельную и теплую хату, так что вас с семьей я бы стеснял самое короткое время. Еще сообщаю вам то, что если бы мне пришлось телеграфировать вам, то я телеграфировал бы вам не от своего имени, а от Т. Николаева.
Буду ждать вашего ответа, дружески жму руку. Лев Толстой.
Имейте в виду, что всё это должно быть известно только вам одним.
Л. Т.

Впервые опубликовано в газетах: «Русские ведомости» 1910, № 262 от 13 ноября, и «Новое время» 1910, № 12455 от 13 ноября.
Михаил Петрович Новиков (1871—1939) — крестьянин д. Боровково Тульской губ. См. т. 53, прим. 318, стр. 446—447, т. 58, стр. 121, 142, прим. 1537, 1797,1760, тт. 73—74. М. П. Новиков был в Ясной Поляне 20—21 октября 1910 г.
Содержание секретного разговора Толстого с Новиковым, касающегося намерения Толстого покинуть Ясную Поляну, приведено в воспоминаниях М. П. Новикова «Мое последнее свидание со Львом Николаевичем» — см. объединенный выпуск журналов «Голос Толстого и Единение» 1920, 3—15, и «Истинная свобода» 1920, 7, стр. 5—13. Цитаты из этих воспоминаний напечатаны в прим. 1537 в т. 58, стр. 549—550. См. также воспоминания С. Л. Толстого, к которому из Ясной Поляны с письмом Толстого приезжал Новиков («Очерки былого», Гослитиздат, 1949, стр. 264).
М. П. Новиков ответил Толстому письмом от 29 октября 1914 г. Письмо Новикова было одно из последних четырех писем к Толстому, с содержанием которых ему довелось ознакомиться; оно было прочитано Толстому В. Г. Чертковым в Астапове, за четыре дня до смерти, 3 ноября 1910 г. Ввиду того, что Толстой был уже не в силах сам писать, В. Г. Чертков под его диктовку пометил на конверте письма М. П. Новикова: «Поблагодарить. Уехал совсем в другую сторону». См. В. Чертков, «О последних днях Л. Н. Толстого», изд. Сытина, М. 1911, стр. 16—17.

• 280. Т. Л. Сухотиной.
1910 г. Октября 24. Я. П.

Милая Таничка, сейчас пришел к Саше. Она начала с того, что сказала: когда я сомневаюсь в чем-нибудь, я спрашиваю себя: как бы сделала, решила Маша. Я не знал, что ей сказать, и молчал. Но ей видно было нужно высказать. Она начала говорить что-то невнятное. — «Я поссорилась». — Что, с кем? Она заревела. И насилу выговорила: — с Таней, и совсем раскисла. Ты прости... Да ты уже и простила. Я сам кисну, когда пишу тебе это. 1 Вот и всё. У нас всё по-старому. Худого ничего, но и хорошего нет.
Не могу достаточно быть благодарным Тому, кто это устроено за мою старость и близость к смерти. Так это всё разрешает и к хорошему, радостному. Целую тебя, голубчик.
Л. Т.

См. запись Толстого в «Дневнике для одного себя» от 24 октября (т. 58, стр. 142).
Написано на секретке. Заказное. Почтовый штемпель получения: «Благодатное. 27 октября».
1 Зачеркнуто: У нас

281. В редакцию газеты «Голос студенчества».
1910 г. Октября 25. Я. П.

Очень желал исполнить ваше желание, но боялся, что желание мое, вследствие и большого количества занятий и слабости здоровья, так и останется желанием. Но мой молодой друг В. Булгаков придумал послать вам мою переписку со студентами двух разных университетов. 1 Он думает, что это пригодится для вашего издания. А пригодится ли это для вашего издания, решите вы сами.
Желаю успеха вашему делу и вам самим.
Лев Толстой.

Редакция газеты «Голос студенчества» в письме к Толстому просила сообщить ого мнение «о задачах студенчества в школе».
1 См. письма №№ 276 и 277.
:
285. А. В. Архангельскому.
1910 г. Октября 27. Я. П.

Не следует думать о последствиях своих поступков, а тем более не следует руководиться в своим поступках ожидаемыми от них последствиями. Будем делать, что нам велит совесть, как и вы поступили, а последствия сложатся не так, как мы соображаем, а как угодно тому высшему началу, которое руководит нашей жизнью. Благодарю за ваше письмо, радуюсь за вас. Помоги вам бог, который в вас, всё больше и больше утверждаться на том пути, на который стали. 1 Сколько отказавшихся, до сих пор неизвестно, да и едва ли будем в состоянии это узнать.

Повидимому, письмо к Архангельскому — последнее письмо, написанное Толстым из Ясной Поляны постороннему корреспонденту.
А. В. Архангельский (см. письмо № 176) сообщил Толстому, что он отказался от воинской повинности, но его отказ, «повидимому, решили замолчать». Он писал Толстому: «Очень был бы благодарен Вам, если бы взяли на себя труд сообщить мне, сколько окажется отказавшихся в этот год в России».

286. С. А. Толстой от 28 октября.

287. А. Л. Толстой.
1910 г. Октября 28. 6 ч. утра. Щекино.

Доехали хорошо. Поедем, вероятно, в Оптину. 1 Письма мои читай. Черткову скажи, что если в продолжение недели, до 4 числа, не будет от меня отмены, то пусть пошлет заявление в газеты. 2 Пожалуйста, голубушка, как только узнаешь, где я, а узнаешь это очень скоро,—извести меня обо всем: как принято известие о моем отъезде, и всё, чем подробнее, тем лучше.

Письмо было отправлено с кучером А. П. Елисеевым, который отвозил Толстого, докинувшего Ясную Поляну, на станцию Щекино. В ночь с 27 на 28 октября 1910 г. Толстой решил осуществить свое заветное желание; отказаться от мучительных для него условий барской жизни, не соответствующих его убеждениям. Стремление Толстого уйти совсем из дому усилилось особенно в последние полгода жизни вследствие крайне напряженных отношений с женой С. А. Толстой, резко протестовавшей против намерения Толстого передать все свои сочинения в общую собственность и подозревавшей наличие завещания Толстого об этом на имя В, Г. Черткова. Внешним толчком к уходу послужило посещение С. А. Толстой рабочего кабинета Толстого в ночь с 27 на 28 октября, копание в его бумагах. Об этом Толстой подробно записал в Дневнике-(см. т. 58, стр. 123—125).
Перед своим отъездом (в 4 ч. утра) Толстой написал письмо к своей жене в двух редакциях, опубликованное в т. 84 (письмо № 837).
1 Оптина Введенская пустынь — древний мужской монастырь в двух верстах от г. Козельска Калужской губ. Толстой на протяжении своей жизни четыре раза был в Оптиной пустыни: в 1877, 1881, 1890 гг. и 29 октября 1910 г. См. С. А. Толстая, «Четыре посещения гр. Львом Николаевичем Толстым монастыря Оптина пустынь» — ТЕ, стр. 3—7.
2 Заявление в газеты об авторском праве на сочинения Толстого. См. письмо № 270 и письмо к В. Г. Черткову от 22 октября в т. 89, а также письмо В. Г. Черткова к Толстому от 20 октября 1910 г. (там же).

288. В. Г. Черткову от 28 октября
.
289. А. Л. Толстой.
1910 г. Октября 28. 7 ч. 53 м. вечера. Козельск.

Ночуем Оптиной. Завтра Шамордино. 1 Адрес Подборки. Здоров.
Николаев. 2
Адрес: Ясенки
Черткову Саше

1 См. прим. 5 к письму № 291.
2 Условные фамилии, придуманные Толстым: для себя — Т. Николаев, для А. Л. Толстой — Фролова, для В. Г. Черткова - Семенов.

290. А. Л. Толстой.
1910 г. Октября 28. 7 ч. 30 м. вечера. Козельск.

Доехали, голубчик Саша, благополучно. Ах, если бы только у вас бы не было не очень неблагополучно. Теперь половина восьмого. Переночуем 1 и завтра поедем, если будем живы, в Шамардино. 2 Стараюсь быть 3 спокойным и должен признаться, что испытываю то же беспокойство, какое и всегда, ожидая всего тяжелого, но не испытываю того стыда, той неловкости, той несвободы, которую испытывал всегда дома. Пришлось от Горбачева 4 ехать в 3-м классе, было неудобно, но очень душевно приятно и поучительно. 5 Ели хорошо и на дороге и в Белеве, 6 сейчас будем пить чай и спать, стараться спать. Я почти не устал, даже меньше, чем обыкновенно. О тебе ничего не решаю до получения известий от тебя. Пиши в Шамардино и туда же посылай телеграммы, если будет что-нибудь экстренное. Скажи Бате, 7 чтоб он писал и что я прочел отмеченное в его статье место, но второпях, и желал бы перечесть — пускай пришлет. 8 Варе 9 скажи, что ее благодарю, как всегда, за ее любовь к тебе и прошу и надеюсь, что она будет беречь тебя и останавливать в твоих порывах. Пожалуйста, голубушка, мало слов, но кротких и твердых.
Пришли мне или привези штучку для заряжения пера (чернила взяты), начатые мною книги Montaigne,10 Николаев,11 2-й том Достоевского, 12 Une vie. 13
Письма все читай и пересылай нужные: Подборки, 14 Шамардино.
Владимиру Григорьевичу скажи, что очень рад и очень боюсь того, что сделал. Постараюсь написать сюжеты снов и просящиеся художественные писания. От свидания с ним до времени считаю лучшим воздержаться. Он, как всегда, поймет меня.
Прощай, голубчик, целую тебя.
Л. Т.
Еще пришли маленькие 15 ножнечки, карандаши, халат.

1 В Оптиной пустыни.
2 Шамординский женский монастырь, где жила сестра Толстого, монахиня Мария Николаевна Толстая (см. письмо Л» 297).
3 В опубликованном тексте: спокоен
4 Горбачево — узловая станция Московско-Курской и Рязано-Уральской ж. д.
6 В опубликованном тексте: Ел
6 Белев - железнодорожная станция в 80 км. от Горбачева.
7 В. Г. Черткову.
8 Повидимому, имеется в виду составленная Чертковым краткая история унитарианского движения в Англии под заглавием «Унитарианское христианство», присланная Толстому Чертковым при его письме от 25 октября 1910 г.
9 В. М. Феокритовой.
10 Мишель Монтэнь (Michel Montaigne, 1533—1592), французский писатель-философ. Его книга, которую начал перечитывать Толстой: «Essais de Montaigne suivi de sa correspondence et de la servitude volontaire d'Etienne de La Boetie. Edition variorum, aecompagnee d'une notice biografique, de notes historiques, philologiques, etc. et d'un Iudex analitique par Charles Louandre», I, Paris, G. Charpentier et Cie, editeurs» «Опыты Монтэня, с приложением его переписки в сочинения Этьена Ла Боэти «О добровольном рабстве»; к изданию приложены примечания различных авторов, биографическая заметка, исторические, филологические и т. п. примечания и указатели, составленные Шарлем Луандром», I, Париж, Ж. Шарпантье и К0, издатели.
Книга эта находится в яснополянском кабинете Толстого, на столе около кресла.
11 В опубликованном тексте: Николаев, 2-й том,
П. П. Николаев, «Понятие о Боге как совершенной основе жизни», Женева, 1907—1910. См. письмо № 207. Книга находится в яснополянской библиотеке.
12 Ф. М. Достоевский, «Братья Карамзовы» — Полное собрание сочинений Ф. М. Достоевского, т. 14, Спб. 1882, типография бр. Пантелеевых. Книга находится в яснополянском кабинете на том месте, где ее читал в последний раз в Ясной Поляне Толстой.
13 «Жизнь» Мопассана. Какой именно экземпляр просил привезти Толстой, не установлено. Книги этой в яснополянской библиотеке не сохранилось.

291. А. Л. Толстой.
1910 г. Октября 29. Оптина пустынь.

Сергеенко 1 тебе всё про меня расскажет, милый друг Саша. Трудно. Не могу не чувствовать большой тяжести. Главное, не согрешить, в этом и труд. Разумеется, согрешил и согрешу, но хоть бы поменьше.
Этого, главное, прежде всего желаю тебе, тем более, что знаю, что тебе выпала страшная, не по силам по твоей молодости задача. Я ничего не решил и не хочу решать. Стараюсь делать только то чего не могу не делать, и не делать того, чего мог бы не делать. Из письма к Черткову ты увидишь, как я не то что смотрю, а чувствую. Очень надеюсь на доброе влияние Тани и Сережи. Главное, чтоб они поняли и постарались внушить ей, что мне с этими подглядыванием, подслушиванием, вечными укоризнами, распоряжением мной, как вздумается, вечным контролем, напускной ненавистью к самому близкому и нужному мне человеку, с этой явной ненавистью ко мне и притворством любви, что такая жизнь мне не неприятна, а прямо невозможна, что если кому-нибудь топиться, то уж никак не ей, а мне, что я желаю одного — свободы от нее, от этой лжи, притворства и злобы, которой проникнуто всё ее существо. Разумеется, этого они не могут внушить ей, но могут внушить, что все ее поступки относительно меня не только не выражают любви, но как будто имеют явную цель убить меня, чего она и достигнет, так как надеюсь, что в третий припадок, который грозит мне, избавлю и ее, и себя от этого ужасного положения, в котором мы жили и в которое я не хочу возвращаться.
Видишь, милая, какой я плохой, не скрываюсь от тебя.
Тебя еще не выписываю, но выпишу, как только будет можно, и очень скоро. Пиши, как здоровье. Целую тебя. Л. Толстой.
Едем Шамардино.
Душан разрывается, и физически мне прелестно.

1 Алексей Петрович Сергеенко (р. 1886), в то время секретарь
B. Г. Черткова, приезжал к Толстому в Оптину пустынь 29 октября 1910 г., по поручению В. Г. Черткова, с вестями о том, что делалось в отсутствие Толстого у него дома, и в тот же день возвратился обратно.

292. В. Г. Черткову от 29 октября.

293. М. Н. Толстой.
1910 г. Октября 29. Оптина пустынь.

У вас, милая Маша, воображаемые беды, 1 чему очень радуюсь, а у нас самые настоящие и очень, очень тяжелые. Ты верно уж знаешь всё. Я теперь в Оптиной. Еду к сестре, в Шамардино. 2 Очень хочу не возвращаться. Много надеюсь на влияние Сережи и Тани, но ничего не могу предвидеть. Главное, как бы не согрешить. А что будет, не могу и предвидеть. Я рад случаю сообщить тебе о нашем горе, потому что знаю, что ты своим добрым сердцем принимаешь в нем участие. Случай же, по которому я пишу, это сейчас пришедшая ко мне женщина, вдова, у которой 6 человек детей и которая просит о помещении ее детей, хоть сколько можно — одной в приют. Она придет к тебе, вот ее имя. 3 Прости за то, что утруждаю. Знаю, что ты сделаешь, если можно.
Целую тебя.
Лев Толстой.

Мария Николаевна Толстая, рожд. Зубова (1867—1939) — вторая жена Сергея Львовича Толстого была попечительницей Сергиевского профессионального училища в Москве, переименованного впоследствии в училище имени Льва Толстого.
1 Здесь имеется в виду вызов на дуэль Сергея Львовича Толстого К. В. Сумароковым, бывшим в то время чернским (Тульской губ.) предводителем дворянства. Дуэль С. Л. Толстого с Сумароковым не состоялась. О столкновении С. Л. Толстого с Сумароковым см. С. Л. Толстой, «Очерки былого», Гослитиздат, М. 1949, стр. 235—237, Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 333 и 334.
2 См. прим. 5 к письму № 291.
3 Далее в копии сделана сноска, написанная рукой А. П. Сергеенко, следующего содержания: «Дарья Григорьевна Окаемова, имеет 6 человек детей, крестьянка». Как сообщила М. Н. Толстая, Окаемова к ней не являлась.

294. С. А. Толстой от 30 октября.

295. С. Л. Толстому и Т. Л. Сухотиной.
1910 г. Октября 31. 4-й час утра. Шамордино.

Благодарю вас очень, милые друзья — истинные друзья — Сережа и Таня, за ваше участие в моем горе и за ваши письма. Твое письмо, Сережа, мне было особенно радостно: коротко, ясно и содержательно и, главное, добро. 1 Не могу не бояться всего и не могу освобождать себя от ответственности, но не осилил поступить иначе. Я писал Саше через Черткова о том, то я просил его сообщить вам — детям. Прочтите это. Я писал то, что чувствовал, и чувствую то, что не могу поступить иначе. 2 Я пишу ей — мама. 3 Она покажет вам тоже. Писал, обдумавши и всё, что мог. Мы сейчас уезжаем, еще не знаем куда... Сообщение всегда будет через Черткова.
Прощайте, спасибо вам, милые дети, и простите за то, что все-таки я причина вашего страдания. Особенно ты, милая голубушка, Таничка. Ну вот и всё. Тороплюсь уехать так,

Черновик письма Л. Н. Толстого к С. А. Толстому и Т. Л. Сухотиной от 31 октября 1910 г.

чтобы, чего я боюсь, мама не застала меня. Свидание с ней теперь было бы ужасно. Ну, прощайте.
Л. Н.

1 Письмо С. Л. Толстого к отцу от 29 октября, в котором он, единственный из детей Толстого, одобрял уход Толстого, впервые было опубликовано в 1934 г. в прим. 1611 -к Дневнику Толстого за 1910 г. (см. т. 58, стр. 574).
2 См. письмо № 291 от 29 октября.
а См. неотправленное письмо к С. А. Толстой от 30 октября (т. 84, № 838).

296. С. А. Толстой от 31 октября.

297. М. Н. Толетой и Е. В. Оболенской.
1910 г. Октября 31. 4 ч. утра. Шамордино.

Милые друзья, Машенька и Лизанька. Не удивитесь и не осудите меня за то, что мы уезжаем, не простившись хорошенько с вами. Не могу выразить вам обеим, особенно тебе, голубушка Машенька, моей благодарности за твою любовь и участие в моем испытании. Я не помню, чтобы, всегда любя тебя, испытывал к тебе такую нежность, какую я чувствовал эти дни и с которой я уезжаю. Уезжаем мы непредвиденно, потому что боюсь, что меня застанет здесь Софья Андреевна. А поезд только один в 8-м часу. Прости меня, если я увезу твои книжечки и Круг чтения. Я пишу Черткову, чтобы он выслал тебе Круг чтения и На каждый день, а книжечки возвращу. Целую вас, милые друзья, и так радостно люблю вас.
Л. Т.
Первая часть письма до слов: «Уезжаем мы непредвиденно» опубликована С. П. Спиро в «Русском слове» 1910, № 287 от 12 ноября
Мария Николаевна Толстая (1830—1912) — единственная сестра Толстого. В 1889 г. постриглась в монахини и жила до самой своей смерти в женском Шамординском монастыре Калужской губ.
Елизавета Валериановна Оболенская (1852—1935) — племянница Толстого, вторая дочь М. Н. Толстой. В октябре 1910 г. Е. В. Оболенская приезжала в Шамординский монастырь навестить свою мать.
Е. В. Оболенская подробно описала пребывание Толстого в Шамординском монастыре.

298. Толстым.
1910 г. Октября 31. Горбачево.
Уезжаем. Не ищите. Пишу,

Телеграмма. Печатается по тексту первой публикации в Дневнике В. Ф. Булгакова под 31 октября, стр. 356. Телеграмма была отправлена со ст. Горбачево.

299. В. Г. Черткову от 1 ноября.

300. С. Л. Толстому и Т. Л. Сухотиной.
1910 г. Ноября 1. Астапоео.

Милые мои дети, Сережа и Таня,
Надеюсь и уверен, что вы не попрекнете меня за то, что я не призвал вас. Призвание вас одних без мама было бы великим огорчением для нее, а также и для других братьев. Вы оба поймете, что Чертков, которого я призвал, находится в исключительном по отношению ко мне положении. Он посвятил свою жизнь на служение тому делу, которому и я служил в последние 40 лет моей жизни. Дело это не столько мне дорого, сколько я признаю, ошибаюсь или нет — его важность для всех людей, и для вас в том числе. Благодарю вас за ваше хорошее отношение ко мне. Не знаю, прощаюсь ли или нет, но 1 почувствовал необходимость высказать то, что высказал. Еще хотел прибавить тебе, Сережа, совет о том, чтобы ты подумал о своей жизни, о том, кто ты, что ты, в чем смысл человеческой жизни и как должен проживать ее всякий разумный человек. Те усвоенные тобой взгляды дарвинизма, эволюции и борьбы за существование не объяснят тебе смысла твоей жизни и не дадут руководства в поступках, а жизнь без объяснения ее значения и смысла и без вытекающего из него неизменного руководства есть жалкое существование. Подумай об этом. Любя тебя, вероятно накануне смерти, говорю это.
Прощайте, старайтесь успокоить мать, к которой я испытываю самое искреннее чувство сострадания и любви.
Любящий вас отец Л. Толстой.

Письмо написано рукой А. Л. Толстой под диктовку Толстого и им подписано уже ослабевшим почерком. Впервые опубликовано в газете «Новое время» 1910, № 12481 от 9 декабря, без последнего абзаца. А. Л. Толстая в своих воспоминаниях «Об уходе и смерти Л. Н. Толстого» («Труды музея-усадьбы Ясная Поляна», Тула, 1928) по поводу написания этого письма рассказывает: «Лев Николаевич через некоторое время... позвал меня и сказал: «Теперь я хочу написать Тане и Сереже». Его, очевидно, мучило то, что он просил меня не вызывать их телеграммой, и он хотел им объяснить причину, почему он не решается увидеть их. Несколько раз он должен был прекращать диктовку из-за подступавших к горлу слез, и минутами я едва могла расслышать его голос, так тихо, тихо он говорил. Я записала стенограммой, потом переписала и принесла ему подписать. «Ты им передай это после моей смерти», — сказал он и опять заплакал». См. об этом письме в книге С. Л. Толстого «Очерки былого»

301. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude). Черновое.
1910 г. Ноября 3. Астапово.

On my way to the place where I wished to be alone I was taken ill.
На пути к тому месту, где я хотел найти уединение, я заболел. 1

Впервые опубликовано В. Г. Чертковым в его воспоминаниях «О последних днях Л. Н. Толстого», изд. Сытина, М. 1911, стр. 10.
Моод писал, что у него остались неизрасходованные 50 фунтов стерлингов от английского фонда «Воскресения» (фонд образовался в Англии от издания «Воскресения»), и просил разрешения прислать эти деньги Толстому для раздачи нуждающимся крестьянам.
Толстой не сразу ответил Мооду потому, что хотел посоветоваться о деньгах Моода с В. Г. Чертковым, и, когда, уже больной, в Астапове увидал Черткова, рассказал ему об этом, но так как сам уже не мог писать от слабости, начал по-английски диктовать Черткову ответ Мооду; ослабев, прервал диктовку письма, которое так и осталось недописанным.
Это последнее письмо в жизни Толстого.

302. Толстым.
1910 г. Ноября 3. 5 ч. дня. Астапово.

Состояние лучше, но сердце так слабо, что свидание с мама было бы для меня губительно.

Телеграмма. Печатается по тексту, опубликованному А. Л. Толстой в ее воспоминаниях «Об уходе и смерти Л. Н. Толстого» доктору Д. В. Никитину в 1902—1904 гг. был домашним врачом Толстого в Ясной Поляне, позднее — У А. М. Горького с 1902 по 1904 г.).
В. Г. Чертков в своих воспоминаниях «О последних днях Л. Н. Толстого», изд. Сытина, М. 1911 сообщает: «Вечером в 5 часов он послал за мной. Я подошел к его кровати. Он спросил: «Где же Никитин? Я его тоже просил прийти». Позвали Никитина. Когда мы оба стояли, нагнувшись над ним, он сказал, что его беспокоит, что Софья Андреевна узнает про его болезнь и приедет в Астапово. И потому просил нас послать телеграмму его детям в Ясную. «Скажите, что я очень слаб и свидание с ней было бы для меня губительно». Никитин ушел передать поручение».