КРОВАВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
Санкт-Петербург, вечер воскресенья
День был прекрасным; солнце мягко освещало бледно-голубое небо, на котором виднелись легкие облака. Стоял бодрящий мороз, и легкий ветерок дул с северо-запада. Я проснулся в ожидании великих событий, но до десяти было тише, чем в обычное воскресенье. Когда я около одиннадцати тридцати вышел на улицу с Диллоном, корреспондентом “Дейли Телеграф”, картина совершенно изменилась, и десятки людей, в основном рабочие в черной одежде и шапках из овчины, спешили на север в направлении Невы. Это было удивительно. Мы знали, что на окраинах города были расположены войска, и недоумевали, почему рабочим разрешили пройти. <..>
Мы взяли сани и поехали через Неву на Выборгскую сторону. Пересекая широкое белое пространство Невы, мы почувствовали всю красоту спокойного солнечного света, залившего небо, и город, и реку. В конце моста, на другой стороне, казаки стоя грелись у костра, поставив свои винтовки рядом. Чуть дальше мы встретили рабочих. Некоторые из них разбились на группы и выглядели бледными и беспомощными, другие медленно ходили, как казалось, без всякой определенной цели. Общим впечатлением были неясность и растерянность, и хотелось узнать, было ли отсутствие духа всеобщим и не выдохнется ли движение в целом. Извозчик сообщил нам, что на Васильевском острове собрались толпы людей, и мы направились туда. Но когда мы проехали по мосту, ведущему с Выборгской стороны на Петербургскую, мы обнаружили, что улицы заполнены народом, который направлялся нам навстречу, теснимый эскадроном казаков, медленно продвигавшихся вдоль дороги. Выехав на открытое пространство около Троицкого моста, прямо под орудия Петропавловской крепости, мы встретили отряд казаков, выстроившихся лицом к публичному саду, расположенному в центре пространства перед мостом. Объезжая сад и двигаясь вниз по Кронверкскому проспекту, мы вдруг столкнулись лицом к лицу с черной массой людей, медленно шедших к саду. Мы завернули в переулок и подождали, пока они минуют нас. Рабочие направлялись к царю заявить о своих требованиях - это было грандиозное и трогательное зрелище. Большинство людей были в черной одежде, руки они держали глубоко в карманах. Они шли шаркающей походкой и неловко улыбались прохожим, как будто внезапная заметность сделала их застенчивыми. Процессия двигалась тремя рядами; впереди было несколько студентов, в том числе женщины. Некоторые сердито призывали зрителей присоединиться к ним. <...> Неожиданно мы встретили группу бегущих казаков, смеющихся от возбуждения. Раздался сигнал горна. Мы быстро повернули назад и последовали за спасающейся бегством толпой. К этому времени процессия рабочих вышла к саду и оказалась на расстоянии двухсот ярдов от казаков. Вдруг мы услышали
треск винтовок - первый залп, за ним последовали второй, и третий, и четвертый, потом - молчание, и мы услышали крики и стоны. Позже мы узнали, что были убитые и раненые.
На Дворцовой площади
Мы вновь повернули к центру города во многом против воли извозчика, который находил это приключение “очень интересным”. Мы приблизились к Зимнему дворцу с востока, соседние улицы были полны народа. Вокруг разъезжали казаки, ряды из казаков и жандармов не пускали народ на Дворцовую площадь, белую и чистую. Несколько солдат, стоявших на посту в центре площади, колотили друг друга кулаками, чтобы согреться.
Величественный фасад дворца не выдавал никаких признаков жизни, а балкон, на котором должен был появиться царь и даровать своему народу свободу, был пуст. Казалось, что царь очень далеко. Плотная толпа шла от Александровского сада по западной стороне площади и
пыталась прорваться через линию конной полиции. Полиция оттеснила ее назад, но, поскольку толпа продолжала напирать, атаковала ее, гоня народ по тротуарам Невского проспекта и избивая его кулаками. <...>
Страшная процессия
В большом читальном зале Публичной библиотеки интеллигенция (образованные и читающие классы) образовала стихийный митинг, чтобы обсудить, что следует лать. Кто-то начал читать петицию рабочих, но был прерван вбежавшим человек который заявил, что по толпе у Александровского сада было дано три залпа, и что многие убиты. ≪На улицах идет борьба, - крикнул он, - и для петербургской интеллигенции будет вечным позором, если она не выйдет на улицу и не присоединится к рабочим. Собравшиеся встали как один и поспешили на улицу. Они были бледны, но не чувствовали страха; адвокаты, писатели, профессора, студенты; женщины, старые и молодые; вышли на улицу умереть с народом. <...> Когда мы ехали по Невскому проспекту, обогнали сани, за которыми бежали без шапок рабочие, выкрикивая противоправительственные лозунги. В одних санях лежал раненый студент, в других - страшное и вратительное зрелище предстало нашему взору - мертвое тело студента с большой кровавой раной на левой стороне его головы. Товарищ поддерживал его, и рабочие присоединились к этой страшной процессии, плача и крестясь на бегу <...>.
Сомнений не оставалось. Царь написал свой ответ кровью, а народ, который в течение всей недели вел себя так мирно, впал в ярость. <...>